Рогатый Заяц : другие произведения.

Зарево на Еврейском острове

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ночь с 17 на 18 марта 1314 года и немного после. Может считаться до некоторой степени фанфиком по рок-опере "Тампль". Посвящается жж-юзерам angels_chinese и adelm, Жаку де Молэ, его оруженосцам, сколько бы их ни было, авторам "Тампля", Майе Котовской ака Рыжий Канцлер и всем, кому был, есть или будет небезразличен Орден Христа и Храма.
  "Ложь!"
  Ложь... Вдох.
  Ложь... Выдох.
  Он шел, не разбирая дороги, не замечая прохожих, шел, как пьяный. Люди и принимали его за пьяного: от Нотр-Дам он свернул в какой-то переулок, в переулке забрел в какой-то кабак и спросил вина покрепче.
  Бросил, не считая, на стол какие-то медяки и выпил кислое как уксус пойло. Залпом.
  Нажитая за семь лет привычка не позволила ему задержаться.
  Семь лет... Семь лет он был тенью. Тенью рыцаря Храма. Тенью Ордена и процесса Ордена. Своего Магистра, наконец.
  Весть об аресте парижской братии застала Ансельма на полпути в Испанию - незадолго до того его, только что посвященного в рыцари Храма, послал с письмом для Магистра Испании его бывший сеньор, Жак де Молэ.
  Напрасно компаньон убеждал его скрытно продолжить путь - до цели оставалось всего ничего, а в Испании бояться им было нечего: какими бы длинными ни были руки Филиппа, за Пиренеи ему не дотянуться; но неизвестности Ансельм боялся больше.
  Мой сеньор там. Если мне суждено - я разделю его участь. С радостью. Если же я смогу помочь...
  Помочь! Он сам с трудом избежал цепкой хватки Святой Инквизиции. Но избежал.
  И продолжал следовать за Магистром. За Магистром - и процессом. И Орденом. Париж, Шинон, Сансе, Вьенн, опять Париж. Он искушал судьбу, тенью следуя за своим сеньором, но не решаясь окончательно выбрать между свободой без Дома и жизнью, а то и смертью Дома, а значит - и своей собственной...
  И вот - семь лет прошли. Семь - как будто семьдесят. Иногда ему казалось, что они и вправду прошли - семьдесят лет; ему - сто, и он старше своего Магистра.
  
  ...Поздно.
  Братья спорили, обсуждали какие-то безумные способы спасения; Ансельм смотрел перед собой сухими воспаленными глазами и не слушал.
  Поздно.
  Пытаться освободить Магистра силой? Разбить строй королевских стрелков?
  Взять штурмом Тампль?
  Безумие.
  
  Он шел по Парижу, запрещая себе даже думать о том единственном направлении, куда его по-настоящему тянуло: к Тамплю.
  Пошел дождь; улицы пустели.
  В пустой, гудящей словно колокола Нотр-Дама голове ("Ложь!" - вторил колоколам хриплый голос Магистра) мелькнула чужая и ненужная мысль, что надо бы под крышу. Мысль-привычка: дождь - значит, надо в дом.
  Дом-укрытие. Дом-логово.
  Может быть - дом-ловушка.
  Нет. Кроме матери и ее служанки - никого. Как и раньше: год, два... семь. Хотя нет, шесть.
  В Париж она переехала шесть лет назад.
  Какая разница?
  Он шагнул через порог, и сразу, от дверей - ее взгляд. Усталый; любящий; измученный.
  - Вернулся, - шевельнулись сухие губы. Морщинистые руки поспешно спрятали в складках платья белый платок.
  Он ни разу не видел, чтобы она плакала. Но каждый раз, когда он уходил, она смотрела ему вслед с такой тоской и такой любовью, что Ансельму - рыцарю Храма, взрослому мужчине - приходилось до крови кусать губы, чтобы не разрыдаться самому.
  Сын-монах, отрезанный ломоть.
  - Вам надо уехать, сын, - сказала она. Как вчера; как месяц назад; как шесть лет тому.
  Каждый раз, если уходил - вернувшись, он обнаруживал ее на том же месте в той же позе.
  - Я был у Нотр-Дама, - сказал он. - Брат Жак и брат Годфруа отреклись от своих признаний.
  - И что теперь? - спросила она.
  - Их казнят. Сегодня или завтра.
  - Вам надо уехать.
  - Я устал, - сказал он.
  - Вам надо поесть. Жанетта!
  - Нет. Я пойду к себе.
  
  Подвал, узкая келья. Сама комнатка крохотная, но выхода в ней два.
  Узкое ложе; на стене - распятие. Маленькая жаровня.
  Окон нет.
  Всю комнату освещает одна свеча в стенной нише.
  Здесь всегда ночь.
  Мокрый плащ падает на пол тяжелой грудой. Тамплиер обессиленно рушится на постель, даже не сняв обуви.
  Закрывает глаза.
  Те же слова, тот же голос.
  "...Ложь!..."
  И сержант бьет по лицу старика в грязном плаще, на котором воспаленным рубцом рдеет крест.
  Вкус соли на губах...
  Ансельм проводит рукой по лицу. Слезы.
  Но на губах - соль и железо. Все-таки прокусил.
  Ненавидя себя за слабость, он садится. Рукавом вытирает глаза.
  Судорожно, глубоко вздыхает. Снова трет лицо руками, на этот раз - словно смывая что-то. Преклонив колени перед распятием, молится. Pater, Pater, Pater... десять раз... двадцать... тридцать... шестьдесят.
  В Сансе, после казни пятидесяти братьев, отказавшихся от своих признаний, он молился трое суток подряд - как велит Устав, по сотне Pater за каждого.
  Сейчас же - тридцать за живущих и тридцать за усопших.
  Pater, Pater, Pater... Господи, за что?
  Что мы сделали не так, Господи?
  За что караешь?
  
  Крестное знамение - и рыцарь поднимается с колен. Ему нечего сказать Господу.
  Толстая восковая свеча стала короче. Скоро сядет солнце.
  Ансельм меряет келью шагами, заставляет себя не думать, не вспоминать, не чувствовать...
  Темно, холодно, пусто.
  Не выдержав, подбирает плащ и толкает вторую дверь. Там - еще один подвал. За ним - еще.
  Лабиринт...
  
  Выбравшись наружу, бывший оруженосец Великого Магистра набрасывает на голову капюшон плаща и, подгоняемый страшным предчувствием, спешит к центру города. Вместе с толпой, стекающейся в одно место. Толпа - она всегда знает, куда надо идти. Как река, которая всегда знает, куда ей течь. Надо только уметь плавать.
  А закат разливается в пасмурном небе всеми оттенками красного, от прозрачно-розового до алого.
  И сгущаются сумерки: синие, лиловые, фиолетовые...
  С берега, да впотьмах, да из самой гущи людского водоворота - разве разглядеть, что творится на Еврейском острове?
  Зарево - да, зарево видно.
  И шепот по толпе гуляет: проклял! Проклял! Короля проклял! И Папу! И... кого еще? А, ну да, канцлера проклял! Да-да, того самого, Ногарэ... Что говорите? Умер? В прошлом году еще? Да перестаньте! Разве магистр проклял бы мертвого?...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"