Кошка вернулась уже заполночь, когда луна повисла на кончиках яблоневых ветвей. Ветер, верный товарищ по играм, ушел спать и перестал гонять рано начавшую облетать листву. Кошка, мягко приминая ковер прошлогодней прели, шла по тропинке теней, проложенной для нее яркой луной, и слушала.
Где-то на окраине зрения скользнула маленькая ушастая сова, про которую Маг говорил, что она Кошке родственница. Кошка к родственнице относилась уважительно: та умела летать так же бесшумно, как сама она ходила, и ловко ловила глупых тварей, изредка забредавших в сад.
Где-то по теневым дорожкам бродил Молчаливый - его присутствие угадывалось по настроению деревьев. А может, и не бродил уже, а устроился полежать у корней своего разлюбезного дуба. Кошка фыркнула в усы: два молчальника.
Веранда оказалась занята, хотя не перила и не кресло: возле одного из опорных столбов лежал, положив серьезную морду на лапы, Громкий и Лохматый. И сосредоточенно сопел.
- Опять об тебя споткнулись? - участливо спросила Кошка, проходя по перилам и останавливаясь аккурат над ним.
Тот только выразительнее задышал.
- Или уронил что-то?
Громкий и Лохматый проворчал что-то невнятное.
- Или - уронил, и об тебя Он споткнулся, когда пытался это самое поймать?
- Откуда ты знаешь?
Кошка улыбнулась в усы. Откуда, откуда... каждый раз одно и то же.
Она спрыгнула на пол, подошла к Громкому и Лохматому. Немного помедлив, взобралась на всклокоченный загривок, устроилась поуютнее и сочувственно заурчала. Постепенно обиженное сопение смолкло, и Кошка, мурча всё тише и тише, задремала.