Гадюкин был, хотя и шпион, но неплохой человек. Работал он дворником. Со своими обязанностями справлялся и принимал активное участие в общественной жизни. Выступал на собраниях ЖЭКа, ударно собирал металлолом и макулатуру. Пить он не пил, насчет женщин тоже был строг. Жил одиноко. В общем, во многом показал себя с положительной стороны. Но то, что он шпион, этого никуда не денешь. Шпионство неоднократно ставили ему на вид и выносили за это порицания. Один раз даже в стенной газете написали и фотографию его наклеили, но он все отмахивался, не слушался голоса разума и общественности, и это его и погубило.
В том году об эту же пору у него рацию украли. Вообще-то в нашем доме жуликов нет. Ни чтоб белье у кого пропало или машину угнали - такого сроду не было. Атут рацию утащили. Новенькая такая, зеленая. Блестит вся. Еще в смазке. Ему ее только-только из-за границы доставили. Три года ждал. Старая то уж была никуда не годная. То и дело то сопротивление не сопротивляется, то транзистор сгорит. Корпус треснутый проволокой скрученный. Он раз лопату чинил, гвозди на этой самой рации прямить стал. Думал, раз железная, да еще "маде вон оттуда", так все сдюжит. А она не совершенственая оказалась, еще не на уровне была, а может делали ее в конце квартала, в запарку самую. Вот корпус-то и лопнул. Нy и вообще, где спичка торчит, чего-то там прижимает-отжимает, где веревочкой подвязано... А как стучать на ней, кардиограммы передавать, так и вовсе мучение одно.
Я раз зашел к нему, известка нужна была, курям дать. Я на балконе курей держу, немного так, штук 10-15. К празднику или, когда сын приедет, зарезать. Ну, вот, захожу к нему, а он, бедняга, в поту весь, красный.
- Измаялся, - говорит. - Нужно на сеанс выходить, а она отказала. Помоги, - просит.
Вообще-то я водопроводчик, но, если чего, так могу и насчет рации посмотреть. Ну, я зашел. Мы с ним минут сорок с нею возились. Искрит, трещит, что твоя электробритва. Потом уж я догадался, карандашиком там одну штуковину, не знаю, как она называется, длинненькая такая, отогнул и сбоку молоточком подбил. Оно и ничего, заработало. Гадюкин так уж обрадовался...
- Спасибо, - говорит и все такое прочее. - Я, - говорит, - тебе этого никогда не забуду.
Ну, так вот. Выпросил он в конце концов у своего шпионского начальства новую рацию. Нашли какие-то резервы, с большим трудом через границу переправили, говорил, 3-х агентов при этом загубили. А тут утащили... Попался какой-то нечестный человек. Нет, чтобы с завода стащить... Завод-то рядом. Радио-военный. В заборе дырок полно. Хочешь - оцилограф, хочешь - ЭВМ, хочешь - краску какую. Приборы эти мне без надобности, а краску или лак какой, у них лаки больно хорошие, я домой частенько приношу. То подоконничек подкрасить, то холодильник обновить... А этот паразит у Гадюкина утащил. Тот три дня ходил, как в воду опущенный. Обидно, в самом деле, сколько ждал человек... Да и перед заграницей неудобно. Подумают, что у нас здесь вор на воре сидит и вором погоняет ...
Ну, в общем, печалился он, печалился, а потом в милицию пошел. Делать то нечего. Рация ведь нужна. Приходит, стало быть, он в милицию. а там ни в какую. Говорят, мол, у вас своя, организация, у нас своя. И сами, значит, и ищите. А когда ж Гадюкину искать? Ему двор месть надо. Совсем положение без выхода получилось. Но опять-таки и без рации нельзя. Что ж это за шпион без рации.
Ну, да он нашел в соседнем районе какую-то рацию. Хозяин ее тоже дворник и тоже шпион, только по другой линии какой-то, не-то треста какого другого, не-то из другого министерства какого. И жмот ужасный.
- Ты, - говорит, - за рацию плати.За амортизацию, мол. - А то, какая мне выгода.
Одно слово - шпион!
Ну, пришлось Гадюкину раскошелиться. Сберкнижку всю свою вытряхнул.
А тот, подлец, говорит, мол, выживает сильнейший. Либо, мол, деньги, либо без рации ходи.
Совсем обнаглел. Настоящая акула капиталистического мира. Бедный Гадюкин в долги залез. Потом уж договорился с этим кугутом и отрабатывать за него начал. По утрам ездит в соседний район и чужой участокметет, а свой совсем запустил.
Длилось это полгода или месяцев девять. Двор наш неметен стоит. Там бумаги какие-то, там кошка дохлая...
Начальство жэковское Гадюкину раз выговор, другой. А шпионское его начальство тоже чем-то недовольно. Мол, вроде как, мало того, что редко стал по рации стучать, так где-то что-то еще и не так стучит. Гадюкин наш на части разрывается, на разные, а не успевает с делами справляться. Не ходит - летает. Тощий стал, как привидение, одни глаза светятся, а он носится из района в район.
Вот и долетался, доносился. Уволили его из дворников, как не справляющегося с обязанностями.
И из шпионов, тотчас как узнали об этом. Вроде как по сокращению штатов. У них там быстро с этим. Не залежится.
Встречаю, как-то.
- Что, - спрашиваю, - делать будешь?
- Что, - говорит, - делать? Квартиру ЖЭК забирает. Поеду в деревню.
Да и это не получилось. Затосковал, запил. Раньше не пил, а тут запил. Видел я его как-то на позатой неделе. Совсем опустился. Пьяный, небритый, грязный, на прежнего Гадюкина совсем непохож. А ведь какой дворник был. Фотографию хотели даже на Доску Почета вешать. И вот, на тебе, такая суровая история.