Перед подлостью и хамством нет защиты доброте. Потому с дурным упрямством заслонить стремишься тех, кто удар держать не может, кто открыт любой беде - с чутким сердцем, с тонкой кожей... кто нуждается в тебе. До ободранных костяшек, до немеющей души - за хороших, настоящих, дай вступиться, разреши, лучше пусть меня проглотят, я сильнее, твёрже, злей...
А на запах свежей плоти крысы лезут из щелей.
Ты вернёшься, отлежишься, по кускам себя сошьёшь. Будет день - и будет пища... Будет зависть, грязь и ложь, снова Жертву от Злодея защитишь, ввязавшись в бой. И благи твои идеи, но плаща багров подбой, без сомнений метишь в спину - упреждающий удар. Пусть поднимется, скотина, если сможет, и азарт... Но азарт побед не стоит, идеалы - на клочки, а заплёванная совесть показательно молчит. Всё равно, над кем глумиться - первым напади, рискни!
...И когда успел ты, рыцарь, стать таким же, как они...