Долгое время я не знал, что в Америке у меня есть двоюродный дядя Бернард Даймэнд, ветеран Второй Мировой войны, бывший инженер-механик и просто замечательный человек. Его отцом был Арон Димант, любимый младший брат моей бабушки Анны, уехавший в США ещё в 1920 году. Некоторое время от него доходили письма, но потом связь прервалась, хотя наш американский родственник до самого конца мечтал встретиться со своей советской роднёй.
Моя мама родилась в 1918 году, а её сёстры ещё позже, поэтому они знали о своём американском дядюшке только по скудным рассказам бабушки.
В любом случае найти американских родственников было бы трудно не только из-за многолетнего перерыва в общении, но и по причине того, что иммиграционный чиновник неточно записал на слух фамилию нового эмигранта: вместо "Димант" - "Даймэнд" ("Diamond", что в переводе означает "алмаз" или "бриллиант").
Связь казалась потерянной навсегда.
Адрес Бернарда (для близких - Берни), старшего сына Арона, был лишь случайно найден нашей родственницей в Нью-Йорке в 2011 году. К этому времени умерли не только моя бабушка и Арон, но и моя мама и её сёстры. Однако диалоги по Интернету и телефону между дядей Берни, родившимся в США, и его роднёй из бывшего СССР оказались интересными для обеих сторон.
Дядя Берни оказался дружелюбным и приятным собеседником, бывшим инженером-механиком до пенсии и ветераном Второй Мировой, участвовавшем в освобождении Западной Европы. Не помню, кто первым обнаружил на Интернете его краткие воспоминания о войне (я или мой младший двоюродный брат Феликс), но мне они показались интересными, поэтому я обсудил их с ним в одном из наших продолжительных телефонных разговоров. Все мои старшие родственники (отец и дяди) воевали с фашистской Германией на её Восточном фронте. Дядя Берни воевал на Западном фронте.
Берни Даймэнд умер в 2015 году. За год до этого с ним повидался Феликс, приехавший в Нью-Йорк с сыном. К сожалению, я не успел навестить дядю Берни, хотя собирался специально для этого прилететь в Нью-Йорк из Лос-Анджелеса. Однако мы обменялись рядом имэйлов и несколько раз подолгу говорили по телефону, успев обсудить и некоторые детали его военных воспоминаний.
Эти краткие, но впечатляющие мемуары* могут оказаться интересными для современного российского читателя, поэтому я перевёл их (с незначительным редактированием - в основном в заголовках глав, которые в оригинальном тексте были просто названиями мест и времени действия) на русский язык.
Bоспоминания рядового Берни Даймэнда (опубликованы на английском языке в 2010 году)
Рядовой первого класса Бернард Даймэнд.
345 пехотный полк 87й пехотной дивизии.
Родился 6 июня 1925 года, призван на службу в Нью-Йорке.
Награды и отличия:
Бронзовая Звезда с дубовыми листьями,
Орден Пурпурного Сердца,
Знак Боевого Пехотинца,
Мастер по стрельбе из винтовки и пистолета,
Медаль за освобождение Европы.
Честно говоря, не хотелось публиковать мои мемуары о войне, но настояли жена и три дочери, а также хороший друг Петер Хекманнс, и я согласился.
Мои родители приехали в Соединённые Штаты Америки из России (отец - в ноябре 1920, мать - в декабре 1921 года) и встретились в Нью-Йорке в 1923 году.
Я родился 6 июня 1925 года и провёл детство и юность в Манхеттэне и Бронксе, районах Нью-Йорка. Там же родились мои младшие брат и сестра.
Закончив общеобразовательную школу, я прошёл курс технического черчения в специализированной профессиональной школе. Семнадцатилетним я поступил в Купер Юнион, бесплатный колледж в Нью-Йорке, где учился на инженера, но в сентябре 1943 года (в возрасте 18 лет) был призван в армию.
Перед отправкой на фронт
С учётом моего образования, я попал в Форт Джексон, штат Северная Каролина, на специальные курсы для солдат и младших офицеров с техническим уклоном. Целью двухгодичной учебной программы была подготовка технических специалистов высокого уровня для армии. В феврале 1944 года в боевых частях уже служили 110 тысяч выпускников этих курсов. Там я стал лучшим стрелком из винтовки и пистолета в своём учебном потоке.
Однако меньше, чем через год, моё обучение было прекращено, так как в армии не хватало пехотинцев для боевых действий в Европе и на Тихом Океане. Меня и моего друга Харви направили для прохождения службы в 87ю пехотную дивизию.
Перед отправкой в Европу, мы были в военном лагере Килмер, сравнительно недалеко от дома Харви в штате Нью-Джерси и моего - в Нью-Йорке, поэтому вечером сбежали, перемахнув через забор, в самоволку, чтобы навестить родных, и успели незаметно вернуться до утренней поверки.
В Европу на "Куин Элизабет"
В составе 18 тысяч солдат из 87й и 11й дивизий мы взошли на борт океанского лайнера "Куин Элизабет" ("Королева Елизавета"), и были поселены в маленькой каюте с шестью койками и санузлом, где для слива использовалась морская вода.
Сержант Сэм Лучесси назначил меня исполнять обязанности ротного парикмахера. Стрижка была обязательной для каждого. Не знаю, насколько были довольны мои сослуживцы, но после войны я так и не стал работать по этой специальности.
Все солдаты получили специальные нашивки, обозначающие, где они обязаны были находиться во время плавания, но мы с Харви раздобыли и другие нашивки (помимо выданных) и надевали их, чтобы погулять по палубе. Сержант Гильберт страдал морской болезнью, и мы иногда по-дружески подкалывали его, говоря, что корабль качает 'в-в-верх и в-в-вниз, в-в-верх и в-в-вниз'.
В Англии
Плавание оказалось сравнительно коротким (пять с половиной дней), и мы сошли на берег в Шотландии, откуда на поезде поехали в Англию, где остановились в небольшом городе Лик к югу от Манчестера. Казармы там почти не отапливались, и вода в душевой была почти ледяной.
В Лике мы сыграли товарищеский матч с городской футбольной командой, и я понял, что нахожусь не в лучшей спортивной форме. Потом мы купили у местного торговца рыбу, завёрнутую в газету, и с удовольствием съели. Она показалась нам очень вкусной. В местном пивном баре, куда мы зашли впятером, Харви заказал для каждого по кружке крепкого тёмного пива. Потом с разрешения командира посетили Манчестер, где впервые увидели разбомбленные здания. Город был затемнён, но Музей Искусств работал, и мы там побывали.
Во Франции. Штурм Форт Дриана
На старом пароме мы пересекли Ла-Манш и высадились в Гавре, где разбили лагерь в яблочном саду. Стояла холодная и дождливая погода, и мы согревались Кальвадосом (типа виски).
Потом на грузовиках нас отвезли в Мец для совместного с 5й дивизией штурма Форта Дриана, где закрепились немцы. Говорили, что наш генерал Кулин предложил германскому генералу сдаться, и тот отказался, поскольку обещал Гитлеру сражаться до конца.
В первом же бою (в районе города Меделшейм) мы угодили под сильный артиллерийский огонь противника. Один из снарядов разорвался совсем рядом, убив сержантов Вудрофа и Миллера. С Харви были сбиты очки, но он отделался лёгкой контузией. Было много других убитых и раненых, и наша рота отошла за холм, чтобы избежать дальнейших потерь.
Мы с Харви подобрали брошенный кем-то ручной пулемёт Браунинга ( BAR ), чтобы использовать его для отражения немецкой контратаки, поскольку наших пистолетов здесь было бы недостаточно. Отходя, мы нашли нескольких раненых и помогли им добраться до места, где медики оказали им первую помошь. В этом бою я впервые увидел, что могут сделать осколки и шрапнель с человеческим телом.
Кто-то быстро спускался к нам с вершины холма, и я, прицелившись, приготовился открыть огонь из ручного пулемёта. Но это были не вражеские солдаты, а капитан Уолл и его связной Макдоналд. Капитан был контужен и с тревогой спрашивал, где вся рота. Я догадался, что во время обстрела он двигался по другому склону холма и не знал, что произошло с нашей группой.
B конце концов Форт Дриан оказался в наших руках.
В Бельгии. Арденны
Через несколько дней нас погрузили на грузовики и вместе со всей 87й дивизией увезли на 300 миль северней, к деревне Мойрси в Бельгии, где прорвались немцы и началась битва в Арденнах.
Проснувшись утром, я и Харви увидели след танковых гусениц на снегу, прямо рядом с нашими спальными мешками. Мы спали так крепко из-за усталости, что не слышали, как танки прошли мимо.
Потом я случайно наступил на проволочную растяжку от замаскированной мины-ловушки, но к счастью, oна так сильно вмёрзла с снег, что не сработала.
Осколки от разорвавшегося в деревe снаряда упали между залёгшими мной и Харви. Ими был ранен рядовой Буллок, и мы отнесли его на носилках в пункт первой помощи.
Снег был глубоким (по пояс), и было холодно, поэтому пока мы дошли туда через несколько несколько часов, то едва не отморозили ноги. Это нам сообщил медик, осмотревший их по нашей просьбе.
Готовясь к обороне, мы c Харви вырыли окоп на двоих, покрыв его сверху брёвнами и постелив солому на дне. Однажды, когда Харви один сидел в окопе, он попытался зажечь маленькую керосиновую плиту, но случайно загорелась солома. Чтобы погасить пламя, Харви выбросил плиту из окопа, но горящая плита зацепила край окопа и отразилась назад. Он несколько раз повторил ту же попытку, пока не достиг успеха, и это выглядело так комично со стороны, что я расхохотался...
Вместе с несколькими другими пехотинцами, мне было приказано охранять сапёров, которые должны были ночью взорвать мост. Харви остался в окопе один. В белых маскхалатах мы бродили по снегу всю ночь, но так и не нашли "нужный" мост. К счастью, мы не наткнулись на вражескую засаду.
Первые бои на территории Германии
В одной из брошенных жителями деревень мы поймали курицу, поджарили и съели, что было очень вкусно по сравнению с нашим ежедневным консервированным пайком.
Генерал Паттон и его свита приезжали проверить нашу готовность. На фронте было относительно спокойно, хотя ночью, будучи часовыми, мы с Харви услышали подозрительный шум по другую сторону дороги и бросили туда несколько гранат...
Нашей роте было приказано занять городок Нойндорф. Первая разведка доложила, что немцев там нет. Не проверив это утверждение, мы пересекли мост, но уже в одном из ближайших домов обнаружили дзот с двумя безмятежно спящими немецкими пулемётчиками и взяли их в плен. В этот момент открыло огонь немецкое самоходное орудие, прикрывавшее отход противника, но снаряды пролетели над нашими головами, никого не задев.
Справа от нас было обнаружено много вражеских солдат, которые убегали в сторону Руэта, соседней деревни. Капитан Уолл приказал сержанту Симсу взять нескольких солдат и, сместившись ближе к убегающим, открыть по ним огонь.
Однако Симс действовал недостаточно расторопно, поэтому капитан Уолл сам взбежал на второй этаж ближайшего дома и открыл огонь по противнику из окна. Ответным огнём он был ранен, но сумел сам спуститься вниз и упал рядом с нами. Пуля вошла в его грудь и вышла через спину. Мы его перевязали, Харви приспособил одеяло в качестве носилок, а я использовал наших двух пленных для переноски раненого назад через мост, к пункту первой помощи, находившемся в амбаре. Положив капитана на стог сена, мы позвали медиков, но он умер от потери крови.
Несколько цыплят, обитавших в амбаре, пробежали по его груди. Пленные переглянулись, ухмыляясь. Я в гневе потянулся за пистолетом, но Харви удержал мою руку.
Через несколько дней я и Харви, наблюдая в бинокль, обнаружили группу из восьми немецких солдат на дороге в соседней деревне и, установив миномёт, выпустили по ним три мины. Расстояние было предельным для нашего миномёта, но результат оказался удачным: семеро из восьми были поражены и остались лежать на дороге. Только один смог убежать.
Однако бой продолжался. Деревня переходила из рук в руки. Мы были вынуждены пересечь минные поля и проволочное заграждение. Началась перестрелка с немецкими солдатами, укрывшимися в домах. Там я впервые применил свой пистолет в бою.
Потом танк переехал нашу миномётную трубу, сделав её овальной в сечении и, следовательно, бесполезной. Нам выдали новый миномёт.
Переправа через Рейн
Не встретив вражеского сопротивления, мы пересекли реку Мозель, левый приток Рейна, и вошли в пригороды старинного города Кобленц. Я был в одной из первых лодок. Мы нашли брошенный винный магазин, взяли по бутылке вина и наскоро выпили, спускаясь в ночной темноте по извилистой и крутой дороге к берегу Рейна.
Там нас ждали небольшие лодки, ведомые сапёрами. Примерно на середине реки мы попали под интенсивный пулемётный огонь, но к счастью, пули пролетали над нашими головами. По-видимому, вражеские пулемётчики использовали в качестве ориентира только что покинутый нами берег.
Когда мы высадились на противоположном берегу, полковник Моран приказал нам быстро установить наш миномёт и подавить вражеские пулемётные точки, палившие сверху из палисадников по войскам, форсирующим реку. Нам это удалось, и полковник похвалил нас за хорошую работу.
Oсвобождениe концлагеря Ордруф
Для преследования отходящих немецких частей нас погрузили на танки. Противник пытался задержать нас, устраивая на дороге завалы из срубленных деревьев, за которыми прятались солдаты с фауст-патронами. Поэтому приходилось спешиваться, чтобы обезвредить засаду и разобрать завалы, открыв дорогу для танков.
Нам довелось также участвовать в освобождении концлагеря Ордруф, вблизи Веймара. Здесь я видел сложенные в кучи обувь, чемоданы и брюки, а также корзины, полные зубов с золотыми коронками.
Более крепкие из узников преследовали не успевших скрыться охранников, избивая их камнями и палками. Другие узники просили одолжить им наше оружие, чтоб застрелить бывших мучителей, но мы отказались.
Бой в Тюрингском лесу. Ранение
Один из узников, пленный итальянский партизан, всё-таки примкнул к нам на несколько дней.
Ему выдали карабин, из которого он застрелил нескольких немецких солдат, когда начались упорные бои в густом Тюрингском лесу возле деревни Кляйншмалкалден, где заняли оборону эсэсовцы и подростки из Гитлерюгенда.
Здесь первый лейтенант Холл, командир третьей роты, был убит, пытаясь убедить наших противников сдаться. Он вышел к ним с белым флагом, как парламентёр, но они в ответ открыли огонь. Тогда мы продолжили бой, уже не щадя врага.
Кто-то крикнул, что наш взводный Гриффин - ранен и лежит по другую сторону просеки. Тони Косино и я побежали через просеку, чтобы вынести его в безопасное место, но пуля ранила меня в лицо. Тони был вынужден вернуться, чтобы оттащить меня к санитарам. Позже мне сказали, что Гриффин был не ранен, а убит.
Меня усадили в джип, рядом с Джимом Дойлом, нашим пулемётчиком, который был ранен в том же бою, и отвезли в ближайший походный госпиталь. Здесь врачи вытащили пулю из моей головы, но не смогли удалить металлические частицы из моего глаза. Меня переправили в госпиталь в Париже, но и там не смогли провести нужное лечение.
Назад в Штаты. B больницe (9 месяцев)
На самолёте меня отвезли назад в США и положили в Нортингтонскую больницу в Тускалусе, штат Алабама, но спасти мой левый глаз всё равно не смогли. Я позвонил родным в Нью-Йорк, и оказалось, что телеграмма о моём ранении ещё не пришла к ним. Первым, с кем я говорил, был дядя Бен, поскольку он был единственным из них, кто имел телефон. В больнице я провёл 9 месяцев, где мне в том числе восстановили нос, после чего был демобилизован в январе 1946 года.
После войны
Возобновив учёбу в колледже, я закончил его с дипломом инженера в 1950 году, после чего работал в двух компаниях и был задействован в космической программе Аполло. В 1955 году я встретил Мими, и мы поженились через три года.
Я - счастлив в своей личной и семейной жизни. Люблю фотографировать, путешествовать, кататься на лыжах и выходить в море на моей парусной яхте. У меня есть питомцы, Йоркширские терьеры, которых я иногда демонстрирую на собачьих выставках. Кроме того, я бесплатно даю уроки шестиклассникам в государственной школе.
Я периодически говорил по телефону с Харви и Сэмом Лучесси и навещал Тони Косино в Лонг Айлэнде.
Тони не стало в 2005 году, Харви умер на год позже.