Этой ночью, в один из дней конца марта, было Знамение - вдруг засияла радуга в звездном небе, проливая свет на землю; появилась, и также быстро исчезла. На рассвете я отправился в путь и собрал с листьев в этом месте необходимое мне количество росы.
Осажденная соль, полученная из небесных слез, трижды оседала в тайном огне Первовещества и огненного реагента, и к концу первой стадии Делания превратилась в "ртуть".....................................................................
Годы мучительных поисков и долгих раздумий наконец дали свои плоды.
Все случилось в лаборатории, поздним вечером, когда я как обычно в это время следил за процессом возгонки.
Последний урок старого алхимика не прошел даром;
Перегонный куб, струи пара и нагретые на огне стеклянные запаянные реторты подсказали все, что мне отпущено знать.
Пустота, заполняющая другую пустоту,
Элементы, порождающие другие элементы,
Все наполнено ощущением предстоящей разгадки...
Я вернусь, там есть калитка в лесу, на окраине деревни,
И человек-невидимка укажет путь
Через звездные поля и дурман ночных трав.
Мое долгое учение закончилось.
Вращающийся огненный шар лежит у меня на ладони.
Деревянные фигуры на шахматной доске
Уже выстроены у стен средневекового города;
Шпили его башен уходят высоко в небеса,
И каменные мосты склонились над водою.
________________
Однажды в одной из самых дальних и малопосещаемых галерей Лувра, куда обычно забредают незадачливые посетители, затерявшиеся в поисках выхода в его длинных и многочисленных переходах, был выставлен ряд странных картин, долгое время пролежавших в пыльных подземных хранилищах музея, и невыставляемых широкой публике по причине своей художественной незначительности по сравнению с знаменитыми полотнами, создатели которых отвергая законы трехмерности пространства и времени, наводили мосты в другие миры, прикасались кистью к бессмертию, и те самым оставили след в истории.
На одном из этих забытых портретов, принадлжавших кисти неизвестного художника, был изображен молодой человек (скорее всего студент университета или врач) с благородными чертами сильно исхудавшего лица. Загадкой здесь был, пожалуй, только внимательный взгляд его серых глаз, в котором присутствовала поразительная тишина и знание чего-то, что повергало его в глубокую печаль, и вместе с тем это было лицо человека с бесконечно добрым и открытым сердцем.
Потемневший от времени портрет в действительности не представлял собою никакой ценности, ни для знатока живописи, ни для богатых меценатов, в миг скупающих все, что только можно приобрести. Я часто наведывался в музей и подолгу стоял в двух шагах от портрета, напряженно всматриваясь в него; мне казалось, что моя судьба каким-то образом зависит от того, что я в конце концов узнаю и прочту в этих глазах.
В один прекрасный день портрет бесследно исчез. На стене остался только вбитый крюк и следы облупившейся краски. В ту же ночь, после загадочного исчезновения картины из музея, мне приснился сон, который расставил все по местам; художник, создавший это полотно, увидел во сне ученика старого алхимика, жившего несколько сотен лет назад. Проснувшись, он взялся за кисть, и к следующему утру портрет был готов. Все становилось ясным, но все же чего-то не доставало.
Целый день я бесцельно бродил по городу, останавливался на мостах, глядя сверху на темные воды Сены и проплывающие в ней осенние листья; купил у уличного газетчика последний номер "Паризьен", пахнущий свежей краской, и зашел в маленькое кафе, окна которого выходили на тихую набережную. Дело шло к вечеру. За чтением газеты и чашкой кофе я не заметил, как стемнело и пошел дождь. Редкие прохожие с зонтами проходили за стеклом, по которому стекали потоки воды, размывающие силуэты людей и огни проезжающих машин( все это смутно напоминало картины импрессионистов).
На следующую ночь во сне я увидел человека с портрета; он обращался ко мне и говорил, что ему крайне необходимо передать свое тайное знание; он был сильно обеспокоен и очень торопился, из чего я понял, что времени у него почти не осталось. Так, согласившись пройти обряд посвящения, я стал учеником.
Иногда он является мне во снах, и в них я получаю необходимые наставления для расшифровки старинных криптограмм. В одной из комнат я соорудил небольшую лабораторию; моя библиотека пополнилась герметическими и алхимическими трудами и книгами, выписанными мною из Амстердама.
Нельзя сказать, что моя жизнь переменилась. Я, как и прежде, днем слоняюсь по улицам и набережным Сены, вообщем, веду себя, как обыкновенный человек, который интересуется новостями и, сидя в каком-нибудь кафе, ежедневно просматривает центральные колонки свежих газет. Когда наступает вечер, и город зажигается гирляндами огней, я возвращаюсь домой, включаю настольную лампу, и погружаюсь в изучение древних латинских томов, испещренных таинственными цифрами и знаками.
__________________
От автора:
Одним летним днем, гуляя по городу и заглядывая в магазины( где я покупал интересующие меня книги по алхимии) я случайно набрел на маленькое кафе, незаметное в тени деревьев. Годами я всегда проходил мимо него, но в этот день что-то заставило меня войти внутрь. Когда я сел за столик возле окна, и не очень любезная хозяйка принесла мне чашку кофе и бокал пива, меня посетила смутная догадка: точно в таком же кафе сидел герой рассказа, перед той самой ночью, которая так изменила его судьбу. Только не было капель дождя на стекле, и за окном не виднелось никакой набережной , а на столе лежали купленные мной две книги - "Алхимики и золото" и первый русский перевод "Corpus Germeticum".