Ха-ха - сказал часовщик, смазывая механизм башенных часов, вращающихся зубчатых колес, каждое размером с кабанью голову. Не выпуская изо рта дымящейся трубки, он пользовался масленкой с необыкновенной ловкостью, ныряя головой под скрипящие колеса, и каждый раз рискуя остаться без оной.
Над башней городских часов повисла желтая свеча луны, звезды просыпались бисером на иссиня-черном бархате неба, но колокол часов молчал и в эту ночь.
Город спал, погруженный в вечный сон, и только у трубочиста и его друга- зажигателя фонарей, бродивших по ночным улицам, осталась работа, которую впрочем им никто не оплачивал. Они были последними из династии, и некому было больше чистить дымоходы, смазывать часовые колеса, и подносить лучину к масляному фитилю. И делали они это только из внутренних побуждений, скорее по привычке, чем из-за денег, просто для того, чтобы город не утонул во мраке, а стрелки на часах продолжали двигаться, несмотря на отсутствия наблюдателя. Сколько времени прошло с тех пор, как последний горожанин скрылся за обитой железом дверью? Задача не из простых, говорил часовщик друзьям, а трубочист только качал головою, глядя вверх на фонарщика, спускающегося по приставленной к фонарю лестнице.
Ни к черту не годится. Напоминает сказку, начало многобещающее, а что дальше делать, хоть убейте, не знаю. Вот так всегда...хотя бросить на половине повествование...только забросил в реку удочку в надежде поймать большую рыбу , за крючок что-то зацепилось, вынимаю - и опять на крючке старый башмак...
Он стоял у окна и смотрел на ветвистые деревья и опадающую листву. В багрянце лучей заходящего солнца было что-то такое, о чем наверное знал только он сам, улыбающийся сам себе и прощавшийся с теплыми осенними днями.
"Ты больше не звони мне, ладно?" - сказала Мари, и ее слова поглотила тишина темных гардин, колышущихся под напором ветра, словно парус корабля под дуновениями легкого бриза. "Забудь обо мне, но вспоминай меня, иногда...Я этого хочу". Ее голос слегка дрожал от волнения. Она наверное выпила бутылку шампанского в этот их последний вечер. Кажется, она была где-то не здесь, не сидела сейчас на кровати, обхватив руками свои колени, а стояла на корме бригантины, уходящей от него навсегда, в туманную морскую даль заката. И волосы ее развевались на ветру. Призрак или его необузданная фантазия? Кто более реален: он или она? Лучше будет, если об этом вообще не думать. Есть вещи такие непонятные, что не дай тебе Бог! Ну да, он действительно видел ее один раз в жизни. В порту. Когда выдался необыкновенно дрянной и туманный вечер, и как раз в ту минуту он разгружал пятимачтовый клиппер, полный бочек шампанского. Ух и тяжеленные, я вам скажу, были эти бочонки! Я уже десяток сносил туда-сюда и шел налегке, спину разгибая уставшую, и тут гляжу - стоит барышня в белом платье, которое как раз под цвет этого мерзкого тумана белеет в ночи. И так, знаете ли, грустно мне сделалось на душе отчего-то, словно вспомнил что-то, а потом снова забыл, и никак не вспоминается, и думаешь о том, что вот ведь какая зловредная эта штука память. Если что забудется, так хоть лбом об стенку- ничегошеньки не вспомнишь, только лоб разобьешь зазря. Ну, да тут капитан подходит ко мне, и говорит, "Чего это ты встал, я тебе не за это плачу. Иди дальше переноси груз на берег", а сам все трубочку покуривает, да дым из ноздрей выпускает, как пар из котла. Я и пошел, только перед тем, как бочонок на плечо поднять, посмотрел туда, в сторону пятимачтового, а она все еще там стоит, белеет в тумане.
А это что еще за экзерсисы ты накропал? Думаешь удивить всех стилем?
Знаешь, что я тебе скажу... Никудышный из тебя Фолкнер получился, и зря ты трубку приобрел, это тебе навряд ли поможет стать на него похожим хоть в чем-нибудь...попробуй себя в стиле, ну скажем, Шекли, или иди лучше спать...
Проснувшись ранним утром от гула включающейся ровно в восемь квадрофонической сирены, он вскочил с кровати, и она тут же отодвинулась на свое место, исчезнув в стене комнаты. День обещал быть приятным и солнечным, тем более, что накануне он был уже заказан в агенстве "погоды для желающих". Это новая компания славилась своими недорогими ценами и надежными гарантиями для того, кто приобрел золотую карточку с изображением сфинкса, автоматически став клиентом компании. Стоимость такой карточки равнялась стоимости домашнего робота- уборщика. Однако недавние катастрофы, вызванные ошибками модераторов - прошедшие бури, ураганы и цунами- вызвали у большинства клиентов сомнения в качестве заказываемой погоды. За последние истекшие месяцы цена на абонемент "погоды для желающих" резко упала. Теперь это было ему по карману. Датчик термометра показывал температуру в 25 градусов по Цельсию. Все остальные показатели, включая барометр, были в норме. Он почувстовал неодолимое желание съесть яичницу с беконом, и прошлепал босиком на кухню. Молекулярная печь, готовая сгенерировать любую необходимую органическую структуру, молча ожидала лишь нажатия на клавиатуру. Он ввел код для создания куриного яйца. Выглядел на экране этот код таким образом- egg ch balls- горящие зеленым светом буквы. Когда-то в далеком прошлом, незадолго до начала эпохи освоения новых планет, для приготовления обыкновенной яичницы человеку потребовалось бы очень много временных затрат, а сейчас в кулинарной книге, содержалась информация, состоящая из генокодов; жизнь человека в современном мегаполисе стала невыносимо простой. Через долю секунды печь плавно выбросила наружу тарелку с дымящейся яичницой. Вместо бекона в тарелке обнаружился кусок черной и вонючей резины. Опять ошибка в системе распознавания молекулярного состава. Такое часто случается. Вероятность ошибки возрастает в случае малейшего изменения силы тока, поступающего на главный распределитель энергосистемы.
Во второй раз яичница вышла в нормальном виде, и даже бэкон был с приятным, похожим на натуральный, вкусом. Запивая остатки яичницы прекрасным апельсиновым напитком, он встал у окна, с удовольствием обозревая высокие небоскребы мегаполиса, только что поднявшиеся из глубоких подземных шахт. На ночь они снова уйдут под землю, освободив территорию города для движения наземного транспорта, и тогда в небе можно будет разглядеть чистые, мерцающие в своей девственности, звезды - единственное, до чего еще не прикоснулась рука человека. Человека, который научился продлевать жизнь своего организма, и в этом обрел бессмертие, уже не приносящее ему радости.
Ну вот, видишь...можешь, когда захочешь...
А ты не так безнадежен, как казалось сначала. Читай больше и не бойся подходить к белому листу, тогда может и нарастишь объем...
Еще одно домашнее заданее... Замешай Кортасара вместе с Борхесом, и добавь немного Умберто Эко. Посмотрим, что за коктейль у тебя получится. Ну же...смелее...
Первые обнаруженные мною упоминания о существовании Лестницы я нашел в странной старинной книге, случайным образом привлекшей мое внимание в основном благодаря своему позолоченному корешку, изъеденному червями и временем, когда я укрываясь от осенней непогоды, в приятном одиночестве путешествовал по гулким пустынным коридорам городской библиотеки, где также искал и отбирал необходимые материалы для недавно заказанного мне сценария очередного исторического фильма о доблестных рыцарях великого Тевтонского Ордена. Поиски мои под вечер сводились к уединенному блужданию между высокими упирающимися в потолок стелажами, иногда покряхтывающими в тишине и проседающими под тяжестью сотен тысяч томов, каждый из которых хранил по меньшей мере несколько миллионов слов, как бы подтверждая, уже просто своим бытием, пространные теории о многомерности существуемых миров.
Издание старинного фолианта относилось ко времени позднего средневековья, в нижней части титульного листа был указан год 1740, несмотря на то, что книга в себе содержала печатные страницы, что для меня стало поводом для полного недоумения, смешанного с удивленным любопытством. Я рассмеялся вслух, чем наверное сильно напугал бедную библиотекаршу, так как смех мой в тот момент был подобен раскатам грома, а поскольку акустика помещения к тому благоволила, то в результате получилось нечто похожее на проявление необычайного веселья со стороны громовержца Зевса в честь славной победы афинян. Я не знал, что и думать. Если она является подделкой, что наверняка имеет место, то надо отдать должное изобретательности неизвестного автора, но то, что я увидел, постепенно углубляясь в ее затейливые лабиринты, полностью лишило меня дара речи. На первой странице большим жирным шрифтом было набрано:
"Однажды узривший Лестницу во всей ее непостижимой красоте никогда уже не сможет ее позабыть, так же как взошедший по ее ступеням никогда не сможет с нее сойти".
По прошествии нескольких дней я вновь пришел в библиотеку, и на этот раз полностью посвятил остаток вечера изучению этого воистину любопытнейшего издания. Пришлось даже отложить моих дорогих рыцарей до поры до времени. Книга так поразила меня своим содержанием, что все эти дни просто никак не выходила из головы. В ней говорилось о некой существующей Лестнице, восхождение по которой сопряжено с великими опасностями, подстерегающими того, кто сумеет найти ее, и даже если нашедший ее будучи полон решимости и храбрости, равно как чист сердцем и душою, отважится взойти по ее ступеням, то ожидают его великие и немыслимые испытания; сообщалось кроме всего прочего о том, что еще не было такого человека на земле, увидевшего то место, где она заканчивается. "Хорошенькие дела"-подумал я, читая эти многообещающие строки, и когда взглянул на стрелки часов, отсчитывающих безмятежно ход времени, увидел, что уже далеко за полночь. Библиотекарша мирно храпела за столом, я тихо проскользнул мимо нее, спустился по темной лестнице в сумрачный холл. Дверь на улицу была закрыта, но в ней изнутри, мне на радость, торчал забытый ключ, которым я непримянул воспользоваться, и с чувством успешно бежавшего из тюрьмы пленника я окунулся в ночь, встретившую меня легким освежающим ветерком.
Просто молодчина... ты делаешь успехи...Только Эко тебя бы огрел палкой пару раз для ума, который у тебя пока еще только в эмбриональной форме. Ну ладно, не обижайся. Хочешь, напиши на свою любимую тему, поностальгируй немного...На сегодня ты это заслужил по праву...
Как странно и больно мне становится на душе от мысли, что я уже тогда, будучи всего навсего десятилетним ребенком, который не задумываясь ни на миг, выбирал из двух занятий - утомительной и нудной игре на скрипке, и захватывающей беготней во дворе с другими мальчишками - второе, я уже тогда знал, что в вещах можно сохранить убегающее время. Та медная монетка, достоинством в пять копеек, обернутая в клочок бумаги с необходимыми пояснениями, превратилась с годами в золото, безо всяких философских камней и обращений к иероглифическим монадам Джона Ди. Не помню точно, как и когда я начал собирать коллекцию из предметов. Как мне казалось, они были должны, по-детски наивной и в то же время гениальной задумке, хранить в себе ВОСПОМИНАНИЯ О, и впоследствии стать моим тайным билетом В, но я знаю наверняка, что началась она именно с маленькой медной монеты, с химического элемента под номером 29, из которого когда-то была отлита статуя Будды с незапамятных времен возвышающаяся в храме. Конечно, всего этого я и не мог знать, так как был просто чувствительным и поэтому не очень общительным мальчиком, играющим на скрипке, и радовался первой возможности выбежать в сад напротив нашего дома, чтобы посмотреть на цветущие кувшинки в темном отливающем небом пруду. Каждый день познавая мир в его бесконечном разнообразии, я радовался всему новому, ровно как и огорчался от увиденного мною, словно изначально во мне присутствовали две взаимоисключающие друг друга стороны познания, сам факт присутствия которых отдалял меня от моих сверстников, беснующихся во дворе и играющих в детские и подчас жестокие игры. Мне было интереснее ходить по парку, искать что-то в траве, смотреть на тайные знаки и признаки жизни на коре деревьев, или просто сидеть у окна и глядеть на опадающую осеннюю листву . Парк располагался на двух островах, соединенных двумя деревянными мостиками, нависшими над цветущим прудом. Когда-то по его воде скользили лодки под звуки военного духового оркестра, играющего марши и вальсы, а теперь в нем цвели белые и желтые кувшинки, и в глубине, сквозь толщу воды можно было наблюдать, как серебрятся на его дне, посреди качающихся травянистых водорослей, маленькие рыбешки размером не более пальца.
Так я мог часами наблюдать за редкими проявлениями жизни, перегнувшись через перила мостика, уходящего своими прогнившими деревяными опорами в тихую черную воду пруда, не обращая внимание на ускользающее от меня время.
И тем не менее я задумывался о нем, не осознавая этого. И история, расказанная мне медной монетой лежащей все эти годы в нижнем ящике моего письменного стола, как найденная фигурка давно потерянного в детстве железного солдатика, вновь бередит мне душу.
Самые первые воспоминания о деревне относятся к тому времени, когда мне было пять-шесть лет. Мы долго ехали на электричке, и я ни на минуту не отрываясь от окна, с нетерпением спрашивал у мамы с папой, когда мы приедем в Турышкино, сейчас думаю, что этот вопрос задавался им бесконечное количество раз на протяжении всей дороги.
Помню, как бежал по тропинке, вьющейся по полям, переходящей через ручьи, видя далеко впереди, километра за два от меня, деревянный дом, и едва заметный силуэт зеленеющей дедушкиной машины, бежал изо всех сил, что у меня были. Почему-то именно этот эпизод, один из многих других, в котором я бегу, чтобы встретиться с моей деревней, навсегда врезался мне в память.
Сразу по приезду- взрослые тем временем готовили обед на веранде- я был посажен в детскую машинку, с педальным приводом, как у велосипеда. У нее был настоящий руль, сиденье, стеклянные фары спереди и сзади, вот только педали проваливались и не действовали, поэтому мне приходилось передвигаться вместе с ней по мокрой траве с помощью своих ног, а невдалеке от меня стояла огромная зеленая "Волга" (как мне сказали, цвета "зеленой волны": три определения, или качества, для пятилетнего карапуза трудно представимые и совершенно загадочные), вызывающая у меня дикий восторг и являющаяся для меня каким-то большим зеленым богом, которому я вовсю старался подражать. Деревянный бревенчатый дом стоял на горе, разделенный на четыре семьи, он имел три входа с трех сторон света, и в нем жили многочисленные родственники по линии моего деда. Со временем он стал причиной неоднократных ссор между сожительствующими в нем семьями, и когда подрос, я не раз слышал, как перед сном, бабушка и дедушка шептались в темноте, в который раз обсуждая конфликты этого большого муравейника. Так я впервые узнал, что и "у стен есть уши".
Из сырости сеней, (если можно было так назвать темный коридор из которого одна дверь вела на пристроенную впоследствии летнюю кухню с двумя горелками и одним газовым балонном, а другая - в столовую и спальню) узкая крутая лестница поднималась на чердак. Там, в уютной комнатке, построенной таким образом, что левая ее стена одновременно являлась скатом крыши под углом в сорок пять градусов, всегда присутствовал запах сухого сена, которым бабушка набивала подушки. Там же, возле окна, по обе стороны стояли две кровати. Мне, и двум моим двоюродным братьям, каждый вечер приходилось отвоевывать друг у друга место для сна, что само по себе становилось игрой. Тому, кто ложился спать в нижних покоях, доставалась скрипучая кровать, и вместе с ней вдобавок шепот и тихий нескончаемо длинный разговор бабки и деда, затягивающийся за полночь, а с кроватями в чердачной комнатушке вообще была отдельная история. Правая, к примеру, всегда была сильно отсыревшей за зиму, а левая располагалась под скатом крыши, и тот, кто имел удовольствие в ней спать, проснувшись утром и быстро поднявшись с кровати, пребольно ударялся головой о кривизну потолка.
Когда по утрам я слезал по лестнице с чердака, бабушка обычно чистила овощи и высыпала их в кастрюлю, не помню случая, чтобы в пристройке что-нибудь не варилось, и не испускало струйки пара. В эти редкие минуты утренней свежести, пока солнце еще не успевало согреть дом и землю, ветер приносил на кухню запах мокрой от росы травы, старых догнивающих бревен, сложенных у сарая, прохладу от ручья, сырость грибов, мхов и деревьев из ближайшего прилеска. Эти лесные ароматы делались такими неповторимыми, потому что в деревянной кухне смешивались с запахом утекающего газа, на котором готовилась еда.
Хорошенького понемножку, эк видь куда тебя занесло! Только я следить за тобою перестал... а ты Томаса Манна с Паустовским в одну кастрюлю побросал... Прямо как ребенок, ей Богу...за тобой глаз да глаз нужен...ну ладно. На сегодня, я думаю, хватит. И запомни одну вещь - слово и словоблудие несовместимы.