Марин Роман : другие произведения.

(25) Adam i Eva

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    The blast of the horn came from the farmyard at about five o'clocк in the morning.

  
   Роман "Чай с дождем"
  
   Глава двадцать пятая
  
   Начальник щекотки
  
   Участники новобранцы:📽️ При наличии отсутствия...
  
  
  
  
  
   Зимин сразу после ужина вышел из дома, - он спешил на работу, но на крыльце остановился, улыбнулся, вдохнул свежего ветра, посмотрел на черное небо, и оно улыбнулось ему падающей звездой.
   По освещённой дорожке прошёл в ангар. Что интересно - дорожка освещалась по мере её прохождения. Лампы на столбах горели сонно, неярко, но при приближении Стаса лампа загоралась ярче, что бы осветить все вокруг - до почти дневных подробностей; за спиной пешехода уходящего - лампы снова убавлялись в полусвет.
   Придя в Харт к труженику-аппарату, убедился, что процесс "входит и выходит" - перво-спирт течет тонкой струйкой в пятилитровую банку белого стекла с широким горлом. Вода на выходе змеевика едва теплая, значит все в порядке. И, наконец, можно оглядеться и познакомиться с начинкой Харта и всего Сезама в целом. Стасу было действительно интересно, что "такого всякого" наустраивал в этом "загоне" Набоков младший.
   Трижды убедившись, что все идет как и до́лжно, он даже заглянул под днище дистиллятора, где голубое топливо горело именно голубым пламенем, без красных язычков, говорящих об угарном газе; предосторожность нужная в небольших, замкнутых помещениях, с невысокими потолками и без верхней вентиляции.
   Здесь же, беспокоиться совершенно не о чем, объём ангара - огромен, плюс вентиляция для хранения сена обязательна и если нужно принудительна.
   Впрочем, Зимин ещё не решил для себя, будет он на самогон "подписываться" или не будет. За изготовление самогона на продажу светит недолгий, но реальный срок, и один такой ЗК - погоняло "Неуд" (неудачник) у них на зоне был. Не в их бараке, не в их бригаде, но о том что "Неуд" сел именно за продажу самогона, Стас знал.
   А сам Зимин - ЗК со стажем, после второго,- несравнимо более короткого, но и не сравнимо более долгого (смотря с какой стороны посмотреть), именно после второго срока был сыт зоной по горло, по ноздри, по макушку, по "перископ" и даже по нимб над головой, если б таковой у него был.
  
   Он вышел из Харта, прошел к двери - в начало Сезама.
   В голове у него бренчала песенка: "Ужасно интересно всё то, что неизвестно. Ужасно неизвестно все то, что интересно".
   Здесь его приятно удивил макет школьного класса. Да и не макет это,- всё же, как "в жизни"!
   На белой фронтальной стене висела черная, настоящая, видавшие виды школьная доска, с двумя недоисписанными кусочками мела и с тряпкой.
   Над доской плакат: "Если тебе неинтересно жить - застрелись".
   Снизу какой-то "самоделкин" дописал (дописка была зачеркнута, но читаема):"Если не застрелился - живи в муке".
   В метре от доски, от которой исходил запах, или не запах, но ощущение юной жизни, стоял - большой письменный стол, цвета морёного дуба. На столе ноутбук, настольная лампа с большим стеклянным зеленым абажуром, антикварная чернильница с настоящим гусиным пером.
   У боковой стены - высокие книжные стеллажи, где стоят ровно или наискось, или лежат друг на друге много, много книг. Перед "учительским" столом, что особенно и приятно удивило Зимина, стояли одна за другой три школьные парты, времен... с-о-в-е-т-с-к-и-х! Стас осторожно (не мираж ли это) сначала потрогал парту, потом сел - за третью, с левой стороны, как в школе. Для полной иллюзии попадания в прошлое не хватало лишь окна, в которое он во время уроков любил смотреть на родную деревенскую улицу.
   когда ее совсем
   Память, приятным цунами окатила и душу его и тело - все существо Стаса: школа, беззаботное калейдоскопное детство, такое далекое - в лагерном бараке, а сейчас, здесь - такое щемяще-близкое.
   Зимин, сидя за партой, за настоящей партой, непередаваемое волнение ощутил... Даже комок в горло закатился и через глаза выкатился. Две слезы упали на парту, и им обеим Зимин очень сильно удивился. Он на зоне, а там реально, случались минуты трудные и не только у него, не раз и не два ему приходилось видеть, как плачут,- иногда тихо, спрятавшись за деревом, иногда не скрываясь,- на громкий взрыд, от физической тяготы или душевной безысходности, плачут сильные железные дровосеки. Но сам он никогда слез не лил... А здесь и сейчас - целых две слезы - на школьной парте. Удивительно!
  
  
  е
   Но в школе - это были просто парты... без имени.
   Про папу парты Стас узнал в лагере.
  
   Был среди них - каторжников, один осужденный, старый учитель, ограбивший банк, с ружьем и с голодухи. Он содержался в другом бараке, работал не в его бригаде... они в столовой познакомились. Стас иногда приходил к Учителю. Там - в темном, мерзлом углу барака, он делился с учителем сигаретами, хоть сам не курил; они в том углу разговоры разговаривали, менялись своими правдами... начиная от сигарет,.. продолжая и переходя - от простого к сложному, иногда добирались в спорах до самых отдаленных уголков бесконечной вселенной.
   Учитель, конечно - бандит, ограбил банк, и во время своего задержания даже убил из ружья служебную собаку (иначе, по его же словам - он бы разделил судьбу Фролова*).
   Учитель был образованным и умным человеком, в общении приятным, к себе располагающим. Это он выдал Зимину имя изобретателя школьной парты.**
   Кстати, на втором сроке, когда все сидельцы были убеждены, что Зимина ссучили и теперь он -- стукач и никто с ним почти не общался, один старый бандит-учитель Стасу верил, в честности его не сомневался.
   Свой последний завтрак на зоне, в день освобождения Зимин отдал Учителю.
  
  
   Позади парт и до Харта - место не пустовало, у стены ангара - полки, уже не книжные. На одной - пять микроскопов стоящих в шеренгу, словно солдаты. Рядом с "солдатами" - подсвеченный снизу - тихий аквариум, литров на двести, с подогревом, с кормушкой автоматом, и с разноцветными рыбками.
   Аквариум - немая, светящаяся, успокаивающая красота: у гуппи и меченосцев - движение броуновское, неонки переливаются круглой стайкой, жемчужные гурами медленно завивались среди изумруда травы, по стеклам ползали рубиновые улитки.
   На полу, на треногах - любительский рефракторный телескоп, и одна "подозрительная" труба.
   У задней стены класса - два скелета в натуральную величину - на стержнях. Мужик и баба. У мужика на лбу было написано Адам, у бабы - Ева... Но какой-то самоделкин "мужику" зеленым фломастером впереди пририсовал букву "М", а на лбу Евы - тоже спереди, но уже розовым фломастером приписал букву "Д".
   Женскому Деве-скелету, в общем и целом, не было за себя стыдно, в то время как Адам - Мадам был крайне смущен переменой пола. Ему было, конечно и бесконечно стыдно за такой беспредел... Немного успокаивал он свой стыд лишь пониманием: "Хорошо, что я не дожил до этого ужаса".
  
   Позади скелетов на стене висели четыре портрета: 1- Фотопортрет Вадима с прифотошопленной, перевернутой репой на голове, репа была стилизована под тюрбан и выглядел Батяня вполне смешно. Внизу подпись: Репкин-Плюшкин. 2- портрет Марии, в форме стюардессы и с прифотошопленными на плечи генеральскими погонами, внизу подпись: Невестка приятная во всех отношениях. 3 - портрет Виталины: голова два уха, с большими синими глазами и с двумя большими красными бантами. Внизу подпись: Витька-титька-карапуз. И 4 - портрет самого Авдея. Он гордо восседал верхом на Змее Горыныче, в золотых доспехах, в руке, вместо меча - заряженный сочным мясом шампур с дымком, внизу подпись: Укротитель мраморного мяса!
  
  
   - Вот же он балбес!- качая головой, сквозь смех воскликнул Стас,- Даже завидно. И все у него есть, и башка и деньги...
   Из класса Зимин вернулся в Харт. Снова убедился, что перегон идет и капает. Не торопясь огляделся вокруг.
   Рядом с белой плитой - белый кухонный стол, рядом с белым столом - высокий белый холодильник. В холодильнике - колбаса сухая и вареная, сыр плавленный и не переплавленный, консервы рыбные, мясные, грибные, овощные... В двери несколько бутылок, явно не с лимонадом и не с соком.
   Оглянувшись, Стас осторожно достал одну бутылку,- на горлышке, на веревочке - бирка, на бирке надпись: "SR-22axf" изготовлено 21 марта 2022 года, крепость 41%. (Для дегустации)
   Стас снова оглянулся, открутил пробку, понюхал. Запах спиртовой, приятный, но неясный: пахло не водкой... похоже на виски, но не виски.
   "Ну, понятно,- подумал Стас,- Набоков Младший чего-то химичит." На вкус пробовать не стал...
   "Мало ли, что тут намешано, да и без разрешения... лучше не надо."
  
   "Разрешение" не замедлило появиться. В Харт неожиданно вошёл друг детства.
   Вадим с размаху сел на большой кожаный диван, черномалинового цвета, стоящий от двери - налево, закинул ногу на ногу:
   - Что, припахал тебя мой братик... все в порядке?
   - Вроде да,- спокойно сказал Стас.- Сам не гнал, но на зоне о самогонке разговоров много доводилось слышать. Тут ничего сложного нет, оно само капает... А еще - тут на бутылке написано "Для дегустации".
   - Вот мы сейчас и продегустируем,- Вадим открыл дверцу в министолике, стоящим рядом с диваном, достал стаканчики.
   - Хотел с тобой в бане посидеть, пивка попить... Да какая разница... будем здесь дегустировать. Неси сюда пузырь и закуски какой-никакой... Обожди, я - сам, ты лучше на температуру в кубе посмотри. Первуху гоним до 95 градусов. Второй перегон сложнее, чем этот,- братик тебя научит... Он любит всех учить... Так любит всех учить - хлебом его не корми.
   Зимин посмотрел на стрелку термометра:
   - Тут 90 градусов.
   - Ну значит ему еще гоняться... полчаса как минимум.
   - Вот тут у нас специальные стаканчики с золотыми каемочками. Авдей не возражает, только при дегустации есть условия: его Сезам нельзя сразу запивать или закусывать, нужно ощутить - в чистом виде, и все нужно записывать: какой вкус, какое послевкусие. Сам-то он и в рот не берет, приглашает иногда из Савиновки двух алкашей для опытов, а они не понимают ни черта, хвалят все подряд, им лишь бы окосеть на шару. Мы с тобой лучше справимся... лучше продегустируем. Вот тут специальная тетрадь, будем послевкусие записывать... органолептику он сам определяет.
   - А это что за зверь такой?
   - Органолептика - это просто... - запах, хороший или не хороший и чем пахнет: рожью или земляникой
   или хвоей или вискарем, или дерьмом сивушным деревенским.
   Так же неожиданно, как в Харт вошел Вадим, так же неожиданно вошли Мария с Елей.
   - Опять двадцать пять,- сказал Вадим, недовольно воззрившись на двух мадам.- Чё приперлись?
   - Так мы в сначала в баню зашли,- жена пожала плечами,- дверь в парилке поцеловали и вышли,- там нет никого..
   - Там мертвецы, мне страшно,- испуганным голосом, но очень тихо сказала Еля, показывая рукой на стену.
   - Где, в бане?- спросил Стас.
   - В бане? Зачем мертвецам баня?.. Они здесь, за стенкой, вдвоём.
   - Лена, не буксуй,- Мария слегка поморщилась,- тут за стенкой - это скелеты - школьные пособия из интерната. Они не кусаются, они - как бы игрушки.
   Она села на диван. Лена села на пластиковый стул, и Мария, кивнув головой Стасу, объяснила происхождение скелетов:
   - Это еще, когда вся эта блядcкaя перестройка началась, то всё к чертям покатилось, покатилось и... докатилось,- в интернате тоже все переломали, и Вадим с Авдеем на сохранение взяли много чего: телескопы, микроскопы, аквариум и там у туалета - мастерская, станки там разные, тоже из интерната... Что бы не растащили. Труды-то в школах отменили... Хоть в нашем интернате, в отличие от всех школ, много лет уроки труда продолжались... Много лет... Держались до последнего, как Брестская крепость, но все одно сломали - суки перестроечные.
  
   * * *
  
   Из Савиновки на ферму Авдей возвращался на мотороллере, забросив "Черчиля" в кузов. Черчилю в кузове Муравья не понравилось. Там пахло ничего не стоящими коровьими лепешками, а он - Черчиль стоил дорого. В глубине своей аккумуляторной души Черчиль хотел-мечтал уехать, куда-нибудь далеко - далеко; ему не нравилось жить рядом с коровьим мычанием.
   Работник Борис издалека услышав "тарахтелку - Муравья" вышел из привратного*** дома, под колокол желтого света настолбной натриевой лампы, открыл половинку ворот. Авдей, въезжая, Борису улыбнулся, кивнул и, не останавливаясь проехал к самому ангару.
  
   Ангар - это Гранд. В Гранде - Сезам, в Сезаме - Харт, в Харте - широкий диван, и пара пластиковых стульев. Собралась все: батяня - он же братан, Стас - он же дяСлава, Елена - она же Паулина и Мария она же Манька.
  
  
   Если бы Мария хоть единожды услышала, что деверь называет ее Манькой, она бы его в землю закопала - ниже уровня моря. Но она, не слышала и знать не могла. Авдей Манькой ее ласково называл лишь в своих юношеских эротических фантазиях перед сном.
   Или во сне, если он её, одинокую, встречал где-нибудь в зелёной прохладе густого леса - на узкой тропинке. Или на солнечной поляне, где можно бабочек ловить, а можно - не бабочек. Или нАд поляной: захватывающие полеты во сне - нередки, где - в соитии сердец, душ и молодых трепыхающихся тел... они там с Манькой кувыркались... как космонавты в космосе в своих консервных банках...
   "Над полями, над лугами, среди птиц и облаков."
   Набоков младший - романтик по натуре, очень влюбчивый, держал свои чувства в совершенном секрете, за семью печатями, в сундуке, в утке, в яйце, в игле.
  
  
   Марию Авдей полюбил однажды. Любовь среди облаков и на лесной тропинке - это было уже потом. В самый первый раз их любовь произошла...
   Самокат свидетель.
  
   Авдей как раз в тот первый раз смотрел сон с участием Маньки...
   Она украла у него самокат... - он смеялся и бежал за ней вдогонку.
   Дул боковой юго-восточный ветер, три метра в секунду, небо гнулось дугой, гуси летели клиньями. Кто их только придумал эти клинья? А когда догнал, то Манька неожиданно спрыгнула с самоката, а он вместо того чтобы... ... сам запрыгнул на самокат. Теперь уже Манька, смеясь, бежала - вдогонку, а он ехал... потом - спрыгнул,- Манька запрыгнула. Они весело и долго так друг над другом издевались... пока не упали в... небо и там в облаке густом и белом... пропали.
   Авдей, в то звенящее на весь мир утро, проснулся с горящей головой и спиной,- и сердце билось громче звёзд.
   Это любовь к нему пришла с громким биением сердца и... с "извержением вулкана местного разлива".
  
   Так - часто или не часто "рождаются" мужчины.
   Авдей родился так...
   После своего мужского рождения он хотел видеть Маньку в каждом сне, что было совсем непросто, ведь в снах события чаще всего развиваются по какой-то совершенно неуправляемой куролесице. Но иногда, в "подарочных" снах, он её всё же встречал... на тропинке в зеленом густом лесу, или на на солнечной цветной поляне. И тогда они уже не бабочек ловили.
  
   (Никто не знал об этом... потому что - не́чего)
  
  
   С сегодняшнего дня к некороткому списку мамзелей, в которых был векторно**** влюблён "мальчик", прибавилась сумасшедшая Елена. Встретившись с ней взглядом на закате, он вдохнул в грудь амурное головокружение, и очень довольный ещё одной любовью (любовь лишней не бывает) - определил её для себя как Паулину, потому что одна Елена в его "гареме" уже была: одноклассница - Елена Кравцова, очень глупая, но очень красивая и стройная соседка по парте.
   "Списательница."
   Будучи на удивление глупой и непосредственной, она списывала у Авдея всё подряд, все контрошки по всем предметам, даже если варианты были разные.
   Учителя знали об этом, но ставили Кравцовой тройки за старательность и абсолютно точное копирование букв и цифр.
   Елене Прекрасной имя Паулина Авдей слепил из первой буквы фамилии и имени: П(рекрасная) Лена - Паулина.
  
   ***
   Авдей вошел в Харт так же неожиданно, как в Харт вошел Вадим, так же неожиданно, как вошли Мария с Елей.
   - Все понятно!- громко и задорно крикнул он от двери.- Вся банда собралась! Ну ладно, дяСлава - он здесь на работе, а остальные, что на моей земле забыли?
   Мария, фальш-жалобно улыбнувшись, пролепетала:- Авдей имей совесть и такт. Мы пришли к тебе в гости, не выгоняй нас, пожалуйста. Мы же...
   - Авик,- перебил жену Батяня,- не возникай, мы тут по делу,- дегустируем твой СР22.
   Вадима перебил Зимин:
   - Слушай, Авдей Александрович,- недовольно возразил он,- чё ты меня дяСлавой-то стал называть?
   - Так Алисе своей спасибо скажи,- Авдей улыбался.- Это же она тебя так окрестила? А мне понравилось. Стасом тебя называть мне не совсем ловко, у нас разница в возрасте почти в два раза, по имени отчеству - моветон... Алиса хорошо придумала, для себя и... для меня. Или ты хочешь все же по имени отчеству, может мне тебя ещё на ВЫ называть?
   - Мне удобнее быть Стасом, но... если ты такой... сильно умный.
   - Вот и славно, дяСлава! Ты не переживай, я всем даю имена даже вот тут за стенкой стоят... сладкая парочка, так я их нарек Адамом и Евой.
  
   - Видел, видел, только там не Адам и Ева, а Мадам и Дева.
   - Это не я, это какие-то балбесы из моей золотой роты. А я стирать не стал. Пускай. В этом году я этого умника все равно вычислю... третий скелет из него сделаю и рядом поставлю,- съэкспромтил Авдей и сам рассмеялся своей глупости.
   Бывает.
  
   А пока, Станислав Михайлович, ты будешь - дяСлава, а Елену Прекрасную, сеньору приятную во всех отношениях, буду звать сеньора Паулина.
   На вопрос, почему, отвечаю - потому.
  
   Еля, сидевшая на стуле, вскочила:
   -мНу я же не Павлина, еще не хватало быть курицей с таке́нным хвостом. Я Еля, еще я Зайка-загрызайка, еще Елка зеленая, еще я - Летка-енка, еще я...
   Услышав Летку-енку,- теперь уже Стас вскочил с дивана словно его подбросили.
   -нЧто такое? Ты сейчас сказала "Летка-енка"?
   - Ну да... а что?.. Меня по-разному в разных местах называют: Летка енка, еще - Попрыгунья стрекоза...
   "Вот оно как!"- подумал Зимин, и сердце у него куда-то быстро убежало... но ненадолго; опомнившись, сердце быстро вернулось на место.
   Перед его глазами крупно и близко встала та женщина, что стояла за ним в очереди на вокзале у кассы - в очень же́лтом пальто и с тарелкой на голове. И ее слова: "Чтоб ты себе жену нашел такую же глупую."
   -Так, бабы и господа,- возвысил над всеми свой голос голос Вадим,- мы тут дегустировать собрались, или страшилки да кликухи наши обсуждать? Я вот налил... по первой. Нас тут пятеро, - дозы три. Я Стас и Машка.
   А мне? - спросила Летка-енка.
   - Обойдешься.
   - Мне для храбрости нужно, я скелетов боюсь.
   - Обойдешься.
   - Тогда... мне в туалет нужно. Ты, мальчик, проведи меня к выходу... До дома я уже сама... не маленькая, а мимо скелетов одна не пойду. А у этих,- она кивнула головой на "дегустаторов", - пьянка, им некогда.
   - Почему пьянка, почему некогда?- Стас, уже пришел в себя после остановки сердца, уже было поднял стакан, но не выпил - поставил на стол.- Я провожу тебя.
   Вадим, глядя на друга лишь головой качнул.
   "Плохая примета,- подумал он,- налитый и взятый в руку стакан ника́к нельзя ставить на стол". Но вслух ничего не сказал; жена к его суевериям относилась без понимания, братик - тем более.
   - Успокойся, дяСлава,- Авдей легко, почти фамильярно стукнул Зимина кулаком в плечо,- сомельействуйте во благо моё и Бахуса.
   И повернувшись к Паулине, погладил ее по плечу, сказал елейным голосом:- Не надо далеко ходить... В моем Сезаме, как в Турции... Есть здесь и туалет... и даже душ. Идемте, сеньёра Паулина,- Авдей плавным, почти клоунским жестом показал рукой на дверь.
   - Мы опять мимо скелетов пойдем? Тогда возьми меня подмышку, только что бы щекотно не было, а то я тебя загрызу.
   - Нет, мы пойдем левым курсом, тут недалеко, метров несколько всего. Считайте, фройлен, что вы уже сидите на унитазе.
   - Авдей, прекрати паясничать,- Мария, всегда феминистка, забыла где она находится. Деверь напомнил: - Мариксанна, не забывайся, ты - на моей земле, здесь я начальник... У меня в гостях не надо... - так. Иначе вылетишь отсюда, как пробка.
   - Я тебя тоже люблю,- хмуро пробормотала в ответ Мария, выпила дегустационную порцию, тут же запила кока колой, что было нарушением процедуры: запивать или закусывать при дегустации можно было, по чёрт знает откуда взятым Авдеем правилам - "не раньше, чем через сорок три секунды... после того, как спирт уехал в организм".
  
   Торцевой отсек Сезама, в свою очередь, состоял из двух отделений - налево - санузел, направо мастерская с токарными и слесарными станками, верстаками, привезенными из интерната, после того как уроки труда отменили.
   Авдей не взял Елену под руку, как она просила, он взял ее за руку, как в детском саду, повел в санузел.
  
   * * * * * *
  
   С этого момента и приключилось короткое, но горячее приключение...
   Нет не так: с этого момента приключилось ОЧЕНЬ короткое, но ОЧЕНЬ горячее приключение. Началось резко, молниеобразно: приключение непростое... приключение сердечное: Ладошка Паулины "била" Авдея током, била сильно и по всему телу - от затылка до пяток. Юноша даже выгнулся в спине, ноги закосолапили, в голове - боевая тревога, хотя внешне он был все еще похож на человека. Во всяком случае Еля, боявшаяся скелетов, ничего не подозревала и не понимала, что сейчас бояться надо, как раз не скелетов, а того, кто ведет её за ручку.
  
   Над входной дверью в санузел - табличка "Мойдодыр".
   Уборная Елю ошеломила настолько, что она даже забыла зачем сюда пришла: Яркий свет, белые стены. (Длин-ширин - шесть на четыре метров)
   По одной стене - три унитаза и три душевые кабинки. У противоположной стены - три раковины для умывания. Зеркало над раковинами - одно, но такое широкое, что и распахнутых рук не хватит дотянуться от края и до края....
   - А кто тут живет?- невпопад спросила Еля.- Здесь что общежитие?
   - Послушай, Еля, ты зачем сюда пришла? - пробубнил Авдей перебитым "током" языком, передрогшим голосом.
   Перезаряженный током любви, он в этот момент находился в эпицентре неадеквата, он уже понял, что точка невозврата пройдена, и сейчас он Лену или задушит в страстных обнимашках, или вообще случится черт знает что такое.
   И главное: все так быстро и неожиданно.
   Спросив Паулину о цели её прихода в туалет, и не дав ей времени ответить, он очень мягко, но очень резко обнял свою новую любовь, прижал к себе. И губы его мягко, но плотно легли на губы Елены... А рука его, помимо его воли, оказалась по́д халатом Елены Прекрасной.
   При этом Авдей опасался такого же резкого оттолкновения... Но его не было.
   Лена в свою очередь от неожиданности даже глаза не закрыла. Наоборот, ее огромные изумленные глаза стали еще огромнее и изумленнее. И рука "мальчика" под ее халатом не звала ее к загрызанию этого беспардонного нахала.
   Лена всем телом ощутила, что мальчик худой, но очень мягкий... а мягкий хлеб грызть не надо.
   Обнимашки-целовашки закончились так же неожиданно как и начались.
   Авдей всё же опомнился, невероятным усилием воли отстранился, даже сделал шаг назад и два в сторону.
   Оба стояли и молчали. Молчание не было неловким, молчание было каменным.
  
   -Я щи... я щи... я щекотки очень боюсь,- наконец выдавила из себя Еля, но это если меня пощекотать подмышкой, а ты меня пощекотал не подмышкой. Ты, мальчик, адресом не ошибся?
   - У меня имя есть,- ответил Набоков младший, еще не веря в то, что новая любовь не убила его на месте.
   - Я называю тебя мальчик, потому что ты дурак.
   - Почему я дурак?
   - Потому что я все время твое имя забываю.
   - Женская логика - самая женская логика в мире... У меня нормальное имя - Авдей. И если хочешь, я не буду звать тебя Паулиной, буду звать Леной, Еленой или как тебе самой больше нравится. Только не говори пожалуйста никому, что я тебя пощекотал... Я же не хотел, оно как-то само получилось.
   - Хочу быть Елей. Мне не нравится никакая Павлина.
   - Хорошо, замётано, только не говори никому про щекотку. И тогда мы будем с тобой хорошо и приятно дружить.
   - Я уже подружилась с Витой,- Еля согласно кивнула головой.- Пускай и ты будешь.
   - Конечно, мы же с тобой очень подходим друг другу,- облегченно выдохнул Авдей.- Мы оба с тобой особенные. Я, например, умею большие числа в уме перемножать.
   - Я тоже умею,- Лена кокетливо улыбнулась.- Триста умножить на один будет триста один.
   - Фантастика... Вот видишь, как здорово... Мы с тобой Леночка должны дружить... и делиться секретами, но свои секреты не рассказывать никому. Окей?
   -Окей. А что такое "окей"?
  
   Авдей кивнул на туалеты:- Вот три кабинки, можешь в любую заходить.
   - Зачем?
   - А зачем ты сюда пришла?
   - Потому что мне - там, не налили,- Лена махнула рукой в сторону своих обидчиков, причем - в сторону противоположную.
   - А почему тебе не налили?
   - Испугались, что я целоваться полезу ко всем... особенно к тебе.
   - Круто... Выходит я тебя опередил,- не ты меня поцеловала, а я тебя... Тогда... Тогда пошли назад что ли?
   - А там что... буду смотреть на ихние кукиши, так я их уже видела. Я лучше здесь посижу,- Лена вошла в кабинку, села на унитаз.
   - Вообще-то унитаз - не стул, на него в одежде на садятся.
   - Ну и ты садись,- тебе же тоже не налили... Твой брат жадный, жалеет тебе рюмку водки?
   - Это потому, что я еще маленький,- к Авдею вернулась на лицо его обычная улыбка.- И по возрасту - мне еще пять лет пить "ни-изя", и не вырос еще... Я пока метр восемьдесят,- на полголовы ниже брата.
  
   *´´*´´*
  
   Мария обеспокоилась через минуту, после того как Авдей увел Елю.
   "Авдей тайно в меня влюблен, к гадалке не ходи,- думала она,- и это мне приятно.
   Но и у Ельки мордашка соблазнительная, к тому же она дурочка, а Авдей, как и все подростки в его возрасте... Он же при виде женской красоты... у него же может и... Они о последствиях не думают в таком возрасте, и думать не умеют. А тут - дурочка смазливая, беззащитная. Пойду-ка я присмотрю за ними, мало ли что."
   Мария отодвинула стаканчик, поднялась с дивана, огладила себя в бедрах, "щяскнула" мужу и вышла из Харта. К Мойдодыру подошла тихо, благо на ней были мягкие домашние тапочки.
  
   Вошла резко: что бы если уж увидеть... то увидеть "картину маслом"...
  
   ::: Еля сидела на унитазе, руки на коленях, дверь в кабинку - открыта. Авдей стоял у стены напротив.
   Картина - без масла.
   - Вот вы где, вот вы как, вот вы о чем...- Мария даже слегка расстроилась, ей что-то другое хотелось (или не хотелось?) увидеть.
   - А чего ты, Ленусь, на унитазе в одежде сидишь, и дверь нараспашку?
   - Я просто так сижу.
   - А че тогда сюда пришла?
   - Я не пришла, я ушла. Твой муж дурак и жадина... А здесь зеркало гляди какое большое, в таком зеркале очень много людей может поместиться, а если дверь закрыть, так никто и не поместится.
   - Мой муж - хороший муж, подумаешь - не налил... Так тебе же нельзя: ты или целоваться сразу лезешь или в мешочек смеха превращаешься... Ладно, мы - взрослые... как-нибудь... а Авдей, он же еще мальчик, и не целованный поди? Зачем раньше времени ребенка портить? Да, Авик?
   Набоков младший оценил такт невестки:" Манька - не дура, наверняка понимает про наш возраст и даже, может быть, догадыватся про нашу с ней любовь векторную ".
   - Вашими бы устами, Мариксанна, да мёды пить,- сказал он, фальш-смущенным голосом.
   - Меды пить - это да... но мне... уже не пить, мне, извини, наоборот надо. Можно я зайду в кабинку?
   - Мой дом - твой дом, мой унитаз - твой унитаз.
   Мария зашла в туалет, закрыла дверь, и тут же начала выражать недовольство:
   - Ты, для-бля чего так высоко двери навесил, от пола до двери... да тут мешок картошки можно под низом просунуть, ноги же видно, даже... неудобно.
   - Но это же для моей золотой роты - мальчуковый туалет. И на твои красивые ноги я не смотрю и вас бросаю и ухожу. В самом деле неудобно... чего доброго меня еще в многоженстве заподозрят.
   Авдей быстро и неслышно ушел.
   - Очень смешно - нецелованный многоженец,- сказала Мария вдогонку. Но ее голос не догнал Авдея. А Летка-енка все еще чего-то высиживающая на унитазе, лишь глаза закатила кверху, головой покачала и подумала своей бестолковкой:"Если б я его поцеловала - мне не было бы стыдно, а если б Мария увидела, как мальчик меня целует - мне было бы... да подумаешь. Но с этим мальчиком, Еля снова забыла, как его зовут... нужно быть поосторожнее: у него про любовь в голове мозгов нет. Да и подумаешь, что я цаца какая?.. Главное не забеременеть.
   Вдруг вспомнив, что мальчик куда-то неожиданно ушел, она представила пришествие скелетов и испуганно вскрикнула:- Мари, ты тута?
   - Тута, тута,- раздался рядом за тонкой перегородкой голос Марии,- не переживай... А туалеты Авик сделал совсем неправильные... с такой дырой под дверью...
  
   - Мне твоя Виталина очень понравилась,- ответила Еля, забыв обо всем, что только что сказала,- Завтра она меня позвала в куклы играть, хочешь давай с нами.
  
   Тем временем, Авдей, вспомнив слова Стаса о зарплате, вышел из Мойдодыра, прошел в Класс, быстро нашел на полке нужную книжку, вернулся в Харт.
  
   Батяня что-то объяснял Стасу, показывая на дистиллятор. Они уже выключили газ, закрыли воду и сняли патрубки с охладителя. Перегон закончен.
   - Вот, дяСлава, это тебе,- Авдей протянул Зимину книгу.
   Стас взял книжку в руки, открыл, полагая, что это руководство по самогоноварению, но открыв книгу наугад и посмотрев на страницу, недоуменно поднял глаза на Авдея. Что это?.. Тут же не на русском или... а... здесь на русском. Ничего не понял... вкати тему.
   - Ты мне говорил, что однажды в бараке тебе попалась книжка без начала, без конца... Я так думаю - это - она! Здесь есть начало и есть конец начала. В смысле - полная книга состоит из четырех книг - это первая. А то, что текст на английском языке на правых страницах, а на левых - на русском - так это параллельные тексты для удобства изучения английского языка, например мне, или наоборот, для изучения русского языка какому-нибудь англиканцу... Ставлю сто моих баксов против одного твоего рубля, что это "та" книга... Или нет? Ты сейчас не читай и не говори ничего. Завтра скажешь... мне так интереснее.
   Стас пожал плечами:- Ну хорошо, как скажешь, начальник.
  
   Из ангара выходили все вместе. Еля шла под руку со Стасом со стороны дальней от скелетов и смотрела в пол, "чтобы боженька не дал ей встретиться взлядом с Мадамом и Девой".
   ***
   Это был долгий день. Он прошел через много дел.
  
  
   Еля легла первой, Стас лег сразу после "своей будущей жены". Они погасили свет, лежали готовые ко сну, и в комнате уже пахло сновидениями. Стас молчал, но засыпать не хотел. То, что он сегодня узнал, то что у Ели одно из многих других имен - Летка-енка, его взбудоражило.
   Но как предсказание женщины в очень желтом пальто "воплотить в жизнь", он пока понятия не имел. Да и не верил он никогда ни в какие предсказания.
   "Ничего не понятно пока, но Ленка будет моей, гадом буду"- думал Зимин, и на душе у него было и легко и тревожно (как в песне про консервные банки).
   Он ждал что... Что Лена сама с ним сейчас заговорит.
  
   И она заговорила:
  
   - А тебе там понравилось?
   - Что понравилось? Где?
   - Ну где мы были.
   - В Сезаме? Мне класс очень понравился, особенно - парты, я за такой в школе сидел. Детство вспомнилось.
   - А мне в классе скелеты не понравились, они такие страшные. А аквариум наоборот мне очень понравился, там внутри так красиво: рыбки разноцветные, улитки красные, как стеколышки на солнце.
   - А ты тоже, как рыба плавал в своей подводной лодке, в скафандре?
   - В каком скафандре... ты о чем?
   - А тонуть, Стас, страшно? Мне в тракторе было очень страшно, когда я утонула. А тебе в лодке было страшно, когда она всё время тонет?
   - Подлодка не тонет - она погружается.
   - И вы там внутри в скафандрах плаваете, как рыбы в аквариуме?
   - Нет, конечно... Ну что ты... Там все нормально, никаких скафандров, вот мы сейчас в комнате, ну и в подводной лодке - примерно так же: есть пол, есть потолок, стены... Все чисто и все сухо и кровати есть, чтобы спать и столовая есть, чтобы есть...
   - А туалеты есть?
   - Ну конечно есть.
   - И женские и мужские?
   - Нет, Лена. На подлодках нет женщин. Не положено. Так что туалеты только мужские.
   - Понятно. Сговорились - у мальчика тоже туалеты только для мальчиков... Ну и черт тогда с вами. Нам женщинам и тут хорошо без ваших туалетов.
  
   Лена, то ли нарочно, то ли и в самом деле рассердилась, замолчала, затихла и вроде заснула.
  
   "Вот и пойми этих будущих жен. Поговорили называется"- подумал Стас.
   Он вздохнул, краем глаза на тумбочке увидел книгу.
   - Самое время посмотреть, что тут Авдей мне подсунул.
   Нащупал на тумбочке телефон, включил фонарик, навел лучик на низ обложки и увидел название: White sail gleams. Английский язык Зимин в школе хоть и плохо, но учил, читать умел: Вхите саил глеамс,- одними губами прошептал он, вопросительно посмотрел на потолок, но потолок ничего ему не подсказал и ясности в голове никак не прибавил. Однако, когда луч фонарика осветил верхнюю часть обложки, он с облегчением увидел родные русские к тому же очень знакомые слова:
   "Белеет парус одинокий", а над названием: Валентин Катаев.
   - Ну хоть что-то,- прошептал Стас и открыл книгу.
   Книга открылась на пятой странице, а уже на седьмой он прочитал:
   :::Батрак был совершенно пьян...
   ... -Три рубля пятьдесят копеек за два каторжных месяца! У, морда твоя бессовестная! Пустите меня до этой сволочи... ...пустите меня до него: я из него душу выниму.
   "От оно как,- изумился Стас,- угадал Авдей. Вот же черт башковитый, по нескольким словам книжку мне нашел... Книжка детская, но интересная, завтра почитаю."
   Зимин еще раз посмотрел на спящую Летку-енку, повернулся набок, но вдруг понял, что спать он совсем расхотел...
   "Барак был совершенно пьян,- крутилось у него в голове.- Барак был... Стоп, какой барак?.. Ерунда какая-то."
   Зимин снова взял книгу, поднялся с кровати, на цыпочках вышел из спальни, через коридор прошел в туалет. Там было по дневному светло и рядом с раковиной стоял пластиковый стул. Стас сел, нашёл нужное место, прочитал: Батрак был совершенно пьян.
   "Правильно, ну конечно батрак, а я - барак, барак.
   В бараке мне эта книжка в обрывках попалась... Не почитать ли мне ее с самого начала? А что, ночь - за полночь. На работу мне завтра не надо... мне - сегодня на работу. Время есть.
   Стас открыл книжку с самого начала и начал читать: "Часов около пяти утра на скотном дворе экономии раздался звук трубы..."
   Он читал этот "Белый парус" до пяти часов утра.
  
  
   ------------------
  
   * Убийца Фролов был загрызен насмерть Мухтаром при задержании. Фильм "Ко мне Мухтар".
   ** Парту придумал ее в 1870 году петербургский медик Федор Федорович Эрисман, человек интереснейшей судьбы. Он швейцарец - настоящее имя Фридрих Гульдрейх Эрисман. Получил медицинское образование в Цюрихском университете. Познакомился там с русской студенткой Надеждой Сусловой, она тоже училась медицине. Суслова стала первой русской женщиной-врачом. Швейцарец и российская подданная поженились, выбрали местом жительства Россию. Фридрих принял православие, стал Федором Федоровичем. Открыл частную офтальмологическую клинику.
  
   Эрисман был внимательным врачом, он заметил: зрение у гимназистов к выпускным классам снижается. Начал целенаправленно вести наблюдения, написал труд "О влиянии школы на происхождение близорукости". В нем прослежена и доказана зависимость появления глазных и телесных заболеваний от неправильного положения ученика за столом. Мало того! Эрисман придумал конструкцию парты - скрепленные между собой скамья и стол. Столешница наклонена, ученик сидит ровно...
  
   *** привратный дом - дом ПРИ воротах. (Ни в одном словаре русского языка слова "привратный" нет. Ну нет так нет. У меня есть.)
  
   **** Векторное произведение двух векторов в трёхмерном евклидовом пространстве - вектор, перпендикулярный обоим исходным векторам, длина которого численно равна площади параллелограмма, образованного исходными векторами, а выбор из двух направлений определяется так, чтобы тройка из по порядку стоящих в произведении векторов и получившегося вектора была правой[⇨]. Векторное произведение коллинеарных векторов (в частности, если хотя бы один из множителей - нулевой вектор) считается равным нулевому вектору.

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"