С Романом Рыженьким (Олегом Новосельцевым) нас познакомил сайт «Неизвестный гений». Случайно попала на его страничку и уже не смогла уйти оттуда. Сначала меня очень тронуло обращение к самому себе ли, к читателям ли…

     «Анатомия и Философия любви… ох… ох… кто бы ещё отформатировал осколки моих мыслей да привёл к простым категорическим силлогизмам эту пачкотню... Но ведь всё равно ты знаешь, что слова - это всего лишь правильная последовательность букв, сотканных по чьим- то правилам. Мысли и чувства на языке, которого нет, - он у каждого в его сознании свой… И ещё огромная просьба: не оценивайте орфографию, я знаю правила, но леность и невнимательность - мой извечный бич, я люблю писать пером, а не стучать по клаве… Найдётся грамотный и терпеливый редактор, милости просим, буду рад. Тогда даже подписываться не буду под сими опусами...».

     А когда начала читать эти самые «опусы», меня просто поразили и восхитили необыкновенно живые, светлые, какие-то праздничные рассказы, миниатюры, эссе несомненно талантливого автора, и так захотелось прочесть всё, написанное им, не на мониторе компьютера,

     а держа в руках пахнущую типографской краской, живую книгу. Вот так и родилось это издание.

     Чудесные рисунки ко многим произведениям сотворила так же талантливая художница Светлана Юрьевна Контур. Несколько необычная, фамилия её - настоящая, по отцу, с детства. Так же, с детства, она начала рисовать. После школы выучилась на художника по росписи подносов и с графикой подружилась, как она сама говорит: «Это от души. Всегда рисовала только для себя, но однажды попросили оформить сборник стихов поэтов области, я читала стихи, рисовала...».

     И я сейчас, дорогие читатели, предлагаю вам окунуться в прекрасный, незабываемый мир миниатюр Романа Рыженького и графики Светланы Контур. Пожелаем соавторам долгой творческой жизни!

     Редактор Надежда Давыденко, Беларусь.

     Режиссёр, рулевой-моторист речного флота, медработник, член Международного Союза писателей «Новый Современник», председатель Белорусского регионального отделения МСП «НС». Четырежды лауреат и медалистка, дипломант и обладатель Гран-при межд. лит. премии

     «Золотое перо Руси» и др. междунар. премий и конкурсов.

     

     Родился я на краю Тихого океана в городе Владивостоке, сейчас живу в центральном Черноземье в городе Липецке. Но и родной город не бросаю - то там, то здесь… - Люблю менять иногда всё в жизни кардинально.

     Пишу      давно,      но      ничего      не      сохраняю,      -      иногда приходит время, и я стираю всё в жизни, как ластиком, так же, как и свои дневники. Больше люблю писать ручкой на бумаге, их проще сжечь, в интернете они всё равно гуляют где-то в кэше, да в плагиатах… Наверное, людям самим лень стучать по клаве, да ладно, Бог с ними.

     О себе? Так вы найдёте в моих мини, как я сам себя вижу… Хотя… правы мудрецы, что у нас три сущности: какими мы видим себя, какими нас видят другие, и какие мы на самом деле. Но, наверное, я всё же белая ворона, вы найдёте это в одном из моих мини.

     Сам не знаю, откуда у меня такая потребность – писать. Я постоянно мысленно пишу тексты, иногда просто хочу поделиться ими с другими: как вижу этот мир и что чувствую…

     Для меня оформление книги, что управление космическим кораблём, нет, конечно, я когда-нибудь полечу, но не в этой жизни… Так что, всё доверяю моему редактору.

     Да и фотографий я вряд ли найду для книжки, - разве только эту, - хорошие фотки получаются только с моей женой. Единственное, что я хочу видеть на обложке - рыжего кота…. Вот люблю я их…

     

     Всегда ваш, Рыженький

     

      Это был странный город. Он вырос каменными джунглями на месте дивных лугов васильков и ромашек, цветущих по склонам, убегающим в чистоту текущей реки.

     Этот город спрятал за светом своих фонарей и неоновых реклам улыбку проказницы луны и шёпот, романтичных в своём переливе с чёрной бездной, звёзд.

     Он отравил дыхание земли своими трубами заводов и, вечно куда-то спешащими, машинами, да своим гулом он разорвал тишину.

     В этом городе все люди тоже были странными, они потеряли Любовь и забыли, что это значит.

     Они бродили по городу, словно роботы в масках, пряча в карманах фальшивые лица на все случаи жизни. Пелена прагматизма не давала взглянуть в их глаза, чтобы увидеть там душу. Их сознание архивировало и раскладывало по полочкам памяти лишь голые, без одёжек,мысли.

     Они скатали и подменили искренние чувства, эмоции, отношения в пластилиновые шарики суррогата из рефлексов и инстинктов. И, когда им было нужно, они мяли из них забавные фигурки.

     Это был очень странный город.

     Вроде бы, с виду всё, как у всех, и жизнь в нём текла, как сгущёнка, сладко, но вязко и приторно.

     Жители этого города мучились в жалких потугах нарисовать сострадание и любовь. Но они их потеряли, да забыли, что это такое, и поэтому получались лишь грязные и размытые пятна фальши.

     Это был странный город, - город лжецов и пластилиновых шариков.

     И стоило светлой и чистой душе там поселится, она со временем становилась такой же, как все, и погибала, заражённая бациллой чахотки равнодушия.

     И я бегу из него, я задыхаюсь там!!!

     Я верю, что есть на этой планете другие города!

     Я верю, что есть город счастья, где люди разговаривают мыслями, ведь им нечего скрывать, они не мерзкие и не пошлые, а чистые и светлые.

     Там обязательно стеклянные крыши и стены домов, и свет растворяет всё плохое, что происходит с родными друг другу, всеми людьми.

     А васильки и ромашки там стелются вдоль тропинок вместо закатанных в асфальт тротуаров. И Бог там один - это Любовь.

     Я верю, я знаю, он есть!!!

     

     

     Август уже наливал багрянцем, словно капельками крови, зелёные листья деревьев, а кондиционеры ещё плакали последними слезами, роняя их со звоном на подоконники нижних этажей.

     Ещё послеобеденный зной душил город жаркими тисками и плавил асфальт.

     Но лето уже убегало в неизбежность прошлого, напоминая его прохладой ночей и звёздным небом, разукрашивая его яркими хвостами падающих желаний.

     Ни он, ни она уже ничего не ждали от этого лета.

     Их отпуска пролетели, словно в чужом чёрно-белом кино, оставив лишь фотографии в их айфонах, но не в памяти, о глупых и ничего не значащих курортных романах.

     Время скользило по волнам их жизни, не давая пересечься их координатам. И лишь только мысли, желания и мечты были всегда где-то рядом.

     А жизнь затягивалась болотным тленом работы и каких-то мелких, бытовых проблем, унося их в небытие бессмысленности прожитых лет без счастья и любви.

     Вероничке снилось этой ночью счастье, оно неслось к ней на встречу белоснежным скакуном с золотой гривой по лиловому полю цветов, и это поле стелилось среди белоснежных облаков, убегающих за горизонт хрустальной чистоты.

     Зорька нового дня нежно погладила её плечи и белокурые кудряшки, разметавшиеся по подушке. Поцеловав лучиками солнышка её небесные глазки, в которых давно уже утонула тень одиночества, она разбудила Вероничку.

     По-кошачьему выгнувшись и потянувшись, Вероничка стряхнула с себя остатки сонной неги под мурлыкавший над ухом будильник, и заскользила в ванную.

     Женские утренние мысли путались с разной бренной чепухой о неизбежном счастье, которое обязательно скоро придёт, о затяжке на новых чулках, о новой шубке на зиму и дурах-подружках, не верящих в её счастливую звезду, которая обязательно упадёт в её ладони.

     Она улыбнулась той, что пряталась всегда с обратной стороны зеркала, так похожую на неё, но всегда чуть-чуть некрасивее, что хотелось разукрасить макияжем и

     подогнать её под реалии, они ведь понимали друг друга без слов.

     Ещё раз улыбнувшись и подмигнув ей, Вероничка шагнула за черту пятницы, отделяющую рабочую неделю от выходных.

     Славкино утро было более прозаичным.

     Всю ночь, возмущённая приближающийся осенью, луна купала в своём голубом свете его мысли, не давая уснуть, заглядывая в окна со всех сторон.

     Волны воспоминаний раскачивали разум к анализу уже прошедших лет и достигнутых высот.

     И всё, как казалось, было хорошо: свой доходный бизнес, достигнутый своим же умом и усидчивостью позволял жить ему, как хотелось, но холодная, одинокая постель акцентировала его сомнения, дребезжа диссонансом реальности.

     Сегодня, под конец рабочей недели, ему наконец-то удалось побороть бессонницу и надолго под утро впасть в небытие. Марево из обрывков сознания и фантазий рисовало ему ту Нирвану, к которой стремилась его душа.

     Проснулся Славка со счастливой улыбкой и, докуривая на кухне сигарету, хулиганя, кинул её в недопитую чашку кофе.

     - Скоро так не пошалишь - подумал он - скоро придёт ОНА, и будет всё по-другому. - Улыбнувшись ещё раз собственным мыслям - счастье где-то впереди - стартанул на работу.

     Суматошная пятница утопала в послеобеденной жаре, и офисный планктон расплющился на своих рабочих местах, едва двигая «мышки» вспотевшими ладонями.

     Вероничка весь день не замечала знойных волн, душивших город, она всё ещё парила в нежных облаках своего вещего сна, и загадочная улыбка прилипла к её пухленьким и влажным губкам. Не обращая внимание на удивлённые и завистливые взгляды (как она их иногда ласково называла, коллегушек), проболтала полдня по телефону с подружками, договариваясь о традиционной

     «Пьяничной» встрече в их любимой кафешке.

     И весь отдел слушал о её удивительном сне и скором счастье, которое вот-вот постучится в её двери, да ещё о всякой разной девичей ерунде, что клеится к походу в кабак.

     Но ей было всё фиолетово, ведь впереди ждало Счастье.

     Стуча лёгкими каблучками по лестнице, на выходе из офиса вдруг замерла, её светлую женскую головушку, пронзила сумасшедшая мысль: а какого рода слово Счастье?

     Лихорадочно перебирая в уме школьный ликбез, пришла всё-таки к выводу, что для Него оно будет женского, а для Неё - мужского рода, и счастливо ринулась вперёд.

     Слава скользнул взглядом по висящим на стене часам, которые умиротворяли своим тиканьем ауру его кабинета и, поняв, что до конца рабочего дня ещё больше часа, с тоской глянул на всё ещё бушующее за окном уходящее лето. Он хлопнул крышкой бука, швырнул в зев сейфа документы и вышел из своего кабинета.

     Его коллектив, изображая потуги работы, распластавшись, словно медузы на песке, над клавиатурами, вопросительно смотрели на него.

     - Ну что, гении клавиатурного стука, пошутил он:

     - Вижу в ваших глазах и мыслях тенистые пляжи у ваших дач, да прохладные пивбары…. Всё, амба, домой, а в понедельник все на полчаса раньше, пока утро и прохладно. Сегодня всё равно от вас толку мало, - кто последний, закрывает офис. Всем бай! - и под одобрительные гудение шагнул за дверь.

     На потемневшем небе зажигающиеся звёздочки уже прыскали прохладу на обожжённый город, и тишина наползала, стараясь придушить усталость от рабочей недели.

     Под эту умиротворяющую симфонию за Славкой закрылись двери кафешки, пропустив его в чрево безумных вакханалий, пробуждаемых Бахусом.

     Две капли вина кровавого цвета из поставленного Вероничкой бокала замысловато расплылись на белоснежной скатерти двумя рубиновыми сердечками.

     Кто-то оставляет мне знаки, - с радостью пронеслось в уже захмелевшем её сознании. Подружки весь вечер, по- доброму изгалялись над её сном и фантазиями. Они припомнили, что дверь в кафешку слишком низкая и, дескать, лошадь сюда не войдёт, а вползающую лошадь они ещё не видели, тем более с принцем.

     Да и вообще, если лошадь была одна, это или к новой машине, или наездник был не очень-то ловок, раз не смог двигаться в такт кобылки под ним, да и много разной ещё смешной ахинеи, приходящей на пьяный дамский ум.

     Они от души хохотали, Вероничка не обижалась и смеялась вместе с ними, но взгляд постоянно исподтишка сканировал пространство вокруг, чтобы не пропустить Его...

     Услужливый официант проводил Славку к заранее заказанному столику, смутившись заминкой, когда его коллега, загораживая, передавал за соседний столик девушкам от другого столика бутылку шампанского и букет тех, не первой свежести, роз, что разносят какие-то

     недобросовестные      личности,      пользуясь      захмелевшими посетителями.

     Славка сел спиной к подругам и уткнулся в меню.

     Нависший над столиком, официант позади Веронички бубнил в передачу от парней с другого конца зала какие- то комплименты и разливал одной рукой по бокалам шампанское, посланное ими. Другой же он старался впихнуть розы в вазу, принесённую им же, но дуплет не получался, и он, положив цветы на стол, разволновавшись, ушёл под едва уловимый метал- лический звон стула, словно чокнувшегося с её стулом, когда очередной посетитель садился рядом, к ним спиной.

     

     Подружка съязвила очередной раз.

     - Оказывается сейчас гламурненько так - принцам заезжать в общепит с чёрного хода, незаметно и прятать

     своего белоснежного пони под столом, жаль вот только - не выпас его, как следует, - он-то с голодухи розы чуть- чуть и жеванул.

     Девчонки прыснули заразительным смехом и помахали улыбающимся парням.

     Эфемеры коктейля из горького шоколада и алкоголя, акцентированные приятной музыкой, наполняли ауру пространства и туманили рассудок человечков, зажатых в этом оазисе купленных удовольствий.

     Слава и сам точно не знал, почему он выбрал именно этот кабак. Просто - наудачу - ткнул в него в справочнике своего телефона и заказал столик, пока бесцельно блудил среди городских фонтанов, дарящих прохладу и пытался собрать в губку своего мозга растёкшиеся мысли.

     Он с любопытством обвёл взглядом уже заполненный зал, и разум сразу кинул его в сегодняшнее утро, к его мыслям и мечтам, найти ту Единственную. Ведь не зря его накрыла та неизвестная волна, которую он до этого никогда не испытывал, когда он только сюда зашёл.

     Словно прыжок из поднебесья в неизвестность, наполненную нежностью и любовью, где от скорости свободного падения захватывает дух, и кожа пузырится от живых тварей - то ли демонов, то ли ангелов, живущих в тебе и вырывающихся на свободу. Да ещё и тот ледяной жар, что проносится в тебе, как электрический ток, - от

     мизинцев на ногах до кончиков волос. Словно сама нежность ласковая, едва касаясь своими тёплыми губами твоего холодного тела, целует тебя.

     Они так и сидели почти весь вечер, едва не касаясь друг друга, отвернувшись в разные стороны, и не видя друг друга.

     Вероничка уже давно поняла, что вечер насмарку, когда эти симпатичные гиббоны по всем правилам банального съёма начали их зазывать на случку в сауну.

     Всё было так примитивно и знакомо, что ей хотелось расплакаться. Он-то точно не скатится к предложению пойти помыться.

     Да ещё эти предательские мурашки, выглядывающие из-под коротких рукавов её вечернего платья, неизвестно откуда взявшиеся, принесённые какой-то непонятной волной.

     Её взгляд упал на те капли, что стекли с её бокала, и на мгновение жуткий мороз пробежал по спине. На Вероничку, почти в упор, прям в самую душу, смотрели кровавые глаза демона.

     Ванёк так и оставался Ваньком к своим сорока пяти.

     Гниль и ржавчина семейных отношений давно разъели его душу, мысли и помыслы. И всё, вроде, было, как у всех, но жалкий плагиат его семейной жизни давно превратился в фарс, а незыблемые константы перетекли в

     примитивные инстинкты. Вот и сегодня с утра, зажёвывая вчерашний перегар, гремел на кухне кастрюлями, на пару с женой обливая друг друга словесными помоями. Но они этого не замечали даже, для них это было нормой. Какое общение, такие и отношения.

     - Ты су…, б…, что вчера борща не сварила? Знаешь же, что мне с утра за руль, комиссию могу х… пройти.

     - А ты м… меньше с дружками в гараже зарплату пропивай, сегодня не принесёшь, х… домой пущу и вещи выкину.

     Ванёк со злости хлопнул дверью и побрёл на работу, на ходу жуя лавровый лист со жвачкой.

     Славка разочарованно смотрел на, колышущийся танцующими телами, зал. Ему были не интересны томные взгляды с соседнего столика размалёванных девиц, акцентированные более на его часы и перстень, чем на него самого. Он с грустью взирал на недопитый бокал вина, играющий кровавыми переливами цвета, и точно знал, что стоит только сделать пригласительный жест, и девицы тут же окажутся за его столом. Но Славке было это не интересно, да и не мог он стряхнуть с себя ту волну, что накрыла его сразу же по приходу сюда, - ему было сказочно уютно и хорошо, и он даже не мог понять, почему.

     «Она бы точно не подошла, а оскорбилась от такого жеста» - почему-то подумал он.

     «Пора отчаливать» – и, пересилив себя, кинув счёт и чаевые на стол, стал подыматься.

     Случайно задетый им, бокал недопитого вина растекался на белой скатерти кровавой лужей.

     Вероничка виновато взглянув на подружек, засобиралась домой. Пустой вечер вперемешку с непонятным и неопознанным ей чувством, как магнитом, вытягивал её из-за стола. Она встала.

     Лёгкий толчок, как пуховой подушкой слегка качнул её и заставил мурашек, притаившихся под коротенькими рукавами её платья, разбежаться по всему телу, а бархатный и тихий баритон его «извините», пустил их в безумный танец.

     Их взгляды встретились, и весь мир рухнул, перестал существовать для них.

     Они даже не стали понимать, что говорят друг другу, да это было и неважно, - они просто чувствовали слова, а смысл им был не нужен.

     Они стояли так близко, что каждая клеточка их тел ощущала другую. Их дыхания и стук сердец были в унисон, а мысли сплелись и вцепились друг в друга, как спруты. Ни время, ни пространство их не волновало. Они ничего не замечали вокруг. Будто в замедленных кадрах кино без звука, мимо них проплывали чьи-то любопытные взгляды и слова.

     Вероничкина рука легла, как в уютную постельку, в его широкую ладонь, и они пошли на выход.

     Стук её каблучков на подсвеченной разноцветными огоньками лестнице из кафешки, рассыпался дробинками тревожного эха по уже засыпающему городу. Им было без разницы, куда и зачем идти, словно знали друг друга тысячи лет и никогда больше не расстанутся, вовеки. Среди миллионов скоплений звёзд и миров они нашли друг друга, и счастье их накрыло той необъяснимой волной. Прижавшись друг к другу и ничего не замечая вокруг, они шагнули на пешеходку…

     

     Три сотни лошадей по-волчьи выли под капотом КамАЗа, заставляя тонны металла, несшиеся по центру города, нарушать все мыслимые и немыслимые правила Ванёк матом поносил по телефону жену, так некстати прервавшую      попойку      в      гараже      своим      звонком      о выброшенных вещах с балкона и запертой двери.

     - Сейчас приеду, голову оторву тебе с….!

     Пара жёлтых, волчьих глаз хищно неслись на них. Вероничка видела, как они наливаются кровью и расплываются теми каплями, разлитыми на её столе, и становятся неизбежностью. Слава, пытаясь её защитить, прижал к себе и закрыл собой. И в последнее мгновение почувствовал вкус её губ на своих губах, словно в поцелуе вечности. И вспышка одной мысли ослепила их обоих:

     - Как жаль, что всё так быстро, но мы будем вместе всегда…

     Их накрывала собой тьма бездны… Вероничка парила над ней…

     

     

     

     Этот маленький, чёрный комочек из перьев лежал под ногами, упав в нишу подвальных окон и, выбившись из сил, уже не махал ослабевшими крыльями, а лишь цеплялся коготками лап за мусорные пакеты.

     Он смотрел на этот мир пронзительно грустными глазками, осознавая, что всё, ему конец. Безысходность капельками слёз блестела безнадёгой в глазах птенца ласточки.

     Городская суета проносила мимо людей, хоть иногда и сердобольных, но утро, работа… И все проходили мимо, делая вид, или просто не замечали его.

     Силы покидали птенца, и он уже точно знал, что не вернётся в родное гнездо, и никто его не спасёт, и не поможет, разве, что мальчишки-хулиганы пришибут палкой, или котяра вонзит клыки прямо в шею, избавив от лишних мучений.

     Их взгляды встретились, - его, погибающего в городской суете птенца ласточки и мужчины средних лет.

     - Хм-мм… откуда же ты здесь взялся?

     Мужчина оглянулся вокруг, обвёл взглядом ближайшие деревья и крыши, но гнёзд и кружащих в тревоге мамаш не увидел.

     Он спрыгнул вниз и аккуратно сгрёб птенца в широкую ладонь:

     - Что же, бедолага, с тобой делать? Ещё раз глянул в глаза птенцу, выпрыгнул из ямы и, не спеша, направился с найдёнышем в сторону парка.

     - Ты пойми, пернатый друг - бубнил он по дороге, как будто маленькое существо его понимало, уютно присмирев в его ладони - ведь к себе я тебя взять не могу, по тысяче причин.

     Во-первых, кошка, но и это не самое главное, я никогда не ухаживал за птенцами, да и вряд ли смогу ловить тебе мошек… и т.д. т.п… - словно уговаривал он себя.

     Наконец, его взгляд поймал кормушку, висевшую достаточно высоко и полную всякой снеди, что заботливые граждане насыпают белкам и птичкам.

     - Ну, вот, видишь, здесь тебе будет уютней, - корма навалом, да и котов здесь не наблюдается, - осваивайся.

     

     Его ладонь разжалась, и птенец сполз в кормушку, но не двигался, смотрел печально прямо в глаза, будто бы умолял не бросать его здесь одного.

     Мужчина отвёл взгляд, пожал плечами и направился к дому, доказывая мысленно самому себе, что всё, что в его силах, он для пернатого сделал…

     Ближе к вечеру, когда он понял, что всё не так, и все аргументы лишь жалкие прикрытия его трусости взять ответственность за это пернатое существо, он побрёл к оставленной им кормушке в парке…

     Потом долго стоял и курил, глядя на цепляющиеся за кроны деревьев, кровавые коготки заходящего солнца и пустую кормушку… И о чём-то думал…

     

     (простые вещи)

     Щедрое Солнышко раскрасило её щёчки и курносый носик озорными поцелуйчиками забавных веснушек. Её шёлковые волосы, как венок весны, заплела толстой косой и посыпала золотой пудрой. Изумрудные глаза одарила лучиками своего тепла, искорками любви и счастья.

     Рыжая девчонка шла по улице и улыбалась всем встречным людям, даря им свою улыбку и счастливый взгляд.

     Она просто была счастлива!!!

     

     И люди улыбались ей в ответ и, даже у самых серьёзных, да смурых краешки губ тянулись к небу. Этой девчонке улыбалось всё вокруг в унисон её счастью. Ей солнышко на ушко шепнуло один очень простой секретик.

     Этот мир дарит тебе то, что даришь ему ты!!!

     Ведь если тебе грустно и плохо, то голубое небо затягивается грязной пеной серых облаков и льёт слезинки вместе с тобой.

     Если ты счастлива и любишь, то даже грустная луна качается и кружит на звёздных качелях, а эти шальные

     бабочки      в      сумасшедшем      вальсе      своими      шёлковыми крылышками нежат душу твою и тело.

     ВЕДЬ ТЫ И ЕСТЬ ЭТОТ МИР!!!

     Рыжая Солнечная девчонка просто шла по улице и дарила этому миру свою улыбку, любовь, счастье… И мир ей отвечал тем же…

     Дарите людям свою улыбку и любовь!

     

     

     Они бегут неумолимо, безжалостно, раскручивая стрелки на циферблате часов, и не угнаться за ними, и не вернуть.

     Они летят, как будто пущенная стрела, сквозь твою жизнь по вектору судьбы.

     Секунды растягиваются в минуты, часы, года и века, превращаясь в бесконечность, но в них и есть вся твоя жизнь.

     Всего лишь одна секунда, одно мгновение, решает всё и может изменить многое.

     Ведь может лишь одной секунды не хватить, чтобы принять верное решение, или не сделать тот шаг навстречу роковой пуле, летящей прямо в сердце. Ты или шагнёшь в точку неизбежности, или опоздаешь.

     Всего одно мгновение, и ты не успел или задержался, и становится всё по-другому, и нет в мире случайностей, - есть только те секунды длиною в жизнь…

     Счастье, горе и всё, что с нами происходит, проносится мгновенной вспышкой, и потом мы живём

     этим всю оставшуюся жизнь. Как жгут, сплетённый из секунд, хлещет нас плетью реалий.

     Лишь секунда, лишь мгновение, и ты почувствовал тот вкус сладкой вишенки от поцелуя на своих губах и, как наркотик, он нужен тебе потом всю жизнь.

     Лишь секунда, лишь мгновение, и ненависть вонзилась кинжалом в твою душу, и ты смертельно ранен или отравлен ядом неизбежности мести.

     О, как нам, порой, хочется вернуть те мгновения невозврата, что канули в прошлое, подчеркнув своим красным маркером в сознании слово «сожалею»!

     

     

     Любоффффьььь

     Она есть или её нет. Ей не нужны ни определения, ни доказательства. Она вне времени и пространства, ей не нужны подтексты и краски, да и объяснения ей не нужны. Она есть или нет, всё остальное - дешёвое словоблудие.

     На грани

     Это не когда ты можешь перейти рубеж, а когда тебе всё равно, в какую сторону ты свалишься.

     Прощение

     Прощают лишь сильные, да великодушные. Слабые могут подавиться своей обидой и затаиться.

     Влюблённость

     Это только лишь старт перед марафоном к большой любви. И лишь твой выбор - какой он будет, как тебе стартовать: или с низкого, или вообще фальстарт взять. Ты, главное, добеги до финиша.

     Подарить любовь…

     А ты мне не дари любовь, - о подарке можно забыть или не оценить. Ты мне её вонзи в сердце, как кинжал из булатной стали, да по самую рукоятку. Да так, чтобы капельки крови слезинками скатывались по кровостоку, омывая и грея душу. И тогда навеки она останется там.

     

     Правда или ложь

     Да нет, это не ложь. Это просто одна из миллионов возможных реальностей. И чего привязались к другим, чтобы вам всегда говорили правду? Мы и сами-то себе её иногда сказать не можем, хоть и знаем её. Вот и живём в разных реальностях.

     

     Какие все

     И зачем мне говорить, каким я должен быть? Если бы видели себя моими глазами и разумом, - какими вы иногда бываете мерзкими, то вы бы застрелились.

     Слова

     Просто последовательность букофффффф, вот складываем их для себя в красивую мозаику, вкладывая в них свой смысл… А для других, это может быть абракадабра…

     Поэтому-то, поступки, действия, да желания важно акцентированные чувствами, а слова – только раскраска к ним.

     Жалость

     И какой умник сказал, что жалость унизительна, -

     «википедий», что ли начитались? Как можно снисходительно сострадать? Сами-то поняли, что написали?

     Унизительно лишь равнодушие, потому что ты становишься пустым местом.

     Глаза в глаза

     Ты в них загляни, и, если там не увидишь себя, то и в душе тебя нет….

     Свобода, как истина

     А есть ли она??? Если ты раб своих мыслей, желаний и восприятий. Она, как и истина, где-то рядом, как мираж… Их нет, а есть только путь к ним… - Не заблудиться бы.

     Про деньги

     Забавно как-то, человечество их придумало, чтобы определить цену всему, но они сами, как в насмешку, определили цену самого человека…

     И цену Божьего Сына - в тридцать серебренников.

     Судить других

     Как будто, кто-то кому-то дал право судить и осуждать других. Мы можем лишь оценивать других, да и то только по шкале своих ценностей. А одна на всех - она лишь у амёб.

     SOS

     … наши души

     Чужому счастью, удаче и успеху чёрные души завидуют и ненавидят. Чистые души сожалеют, что не они, не для них и не им. И только светлая душа, радуется и гордится за других.

     

     Посвящается моему соавтору – художнице

     Светлане Контур, иллюстратору этой книги.

     Она рисовала цветы нежной кистью своих мыслей и желаний, они были её любовью и страстью. В них она видела целый мир с полной палитрой красок, запахов и звуков.

     Она дарила им жизнь на нежных холстах своих фантазий, зажигая их свет на всём, к чему прикасалась её душа. Ведь её душа и была тем Аленьким цветочком, что дарит свет, любовь и надежду другим.

     Вокруг неё мимо проносились чьи-то судьбы и мечты, а она лишь раскрашивала их своими красками, дарила им свои цветы, как маленькие осколочки своей души.

     Она просто рисовала цветы, она слышала музыку цветов, их дыхание и пульс жизни.

     Она рисовала цветы, как отражение своей души, Аленького цветочка!!!

     

     

     (городские зарисовки)

     Посвящается всем тем, кто своих любимых и родных ждал с войны

     Старый дворик, зажатый и спрятавшийся в периметре довоенных, жёлто-розовых двухэтажек, утопал в акациях и клёнах. Жильцы домов, знавшие друг друга с рождения, были словно родственники, делившие и радости и горе, как одна большая семья. Их дети, давно повзрослевшие, поразлетелись, как птенцы из гнезда, - кто в новые квартиры, кто в другие города, и только привезённые к заботливым бабушкам внуки и правнуки приносили весёлую сумятицу в жизнь старого двора.

     Покосившиеся от времени лавочки, песочницы и качалки красились каждую весну заботливыми жильцами, и под окнами всё лето цвели цветы. Подъезды, впитавшие в себя запах сырости и старости, не закрывались, когда приходило тепло, и лишь зимой жалобно скрипели, пища пружинами на дверях. В общем-то, обычный старый дворик, какие есть по всей России в заводских районах, построенных в эпоху предвоенных пятилеток.

     Она сидела молча на скамеечке перед подъездом, - таких в народе называют старушка - божий одуванчик. Её, поблекшие от времени, глаза светились внутренним светом надежды в ожидании. Взгляд постоянно цеплялся за, единственную на входе во двор, арку с осыпающейся со стен штукатуркой.

     Безжалостное время исчертило её лицо морщинками и запорошило волосы сединой, но не стёрло воспоминания о нём, - о том, кого она обещала ждать. И память уносила её в июль сорок первого, когда её Сашка растворился в свежевыбеленной арке, с почти ещё мальчишеской улыбкой махнув рукой на прощание.

     Она помнила его заразительный смех, когда он уговаривал не провожать его до вокзала, что скоро они погонят всю эту фашистскую нечисть прямо до Берлина, и он сразу вернётся. А она пусть ждёт его на лавочке. Они оба не верили, что их три дня счастливой семейной жизни канут в Лету, что может исчезнуть куда-нибудь тот счастливый май, что свёл их вместе.

     Тот май - с запахом сирени и цветущими садами - дарил им надежды и мечты, а главное - любовь. Ведь должны были остаться навеки те слова, что он говорил ей на этой лавочке, провожая её. Когда, стесняясь и краснея, признавался в любви, и первый их поцелуй, и их клятвы друг другу, и это «давай поженимся», сказанное под звёздным небом, от волнения - почти шёпотом, и этот зелёный платок, - накинутый на плечо подарок жениха

     невесте. Он был единственным, что он успел ей подарить за короткую и счастливую их семейную жизнь.

     Она помнила его по-мужски уже сильные руки, завязывающие платок с мальчишеским ещё стеснением у неё на груди в шутливый пионерский галстук и его смущённую улыбку. Она помнила всё, как будто это было вчера. Хотя старый дуб, росший посреди двора и покрывшийся грубыми морщинами коры, растолстевший и покосившийся на бок, готовый вот-вот упав, заглянуть ветками в окна к жильцам, уже почти затянул с неумолимым временем тот шрамик, что оставил он перочинным ножиком на его стволе << Саша + Маша >>.

     И стало его почти не видно, но на сердце её он горел и жёг. Да ещё этот зелёный платок, что согревал её душу и дарил надежду всю жизнь, и ещё память о нём. Вот и всё, что осталось от него, когда проклятущая война позвала его к себе, чтобы защитить всё, что ему было дорого: родину и их любовь, его голубоглазую Машеньку. Но безжалостная стерва его позвала и растворила в пелене вечности под этой, с уже осыпающийся штукатуркой, аркой на входе во двор.

     Каждый вечер, несмотря на погоду и время года, она выходила во двор в его зелёном платочке: а вдруг не узнает, ведь поседела и постарела, но платочек точно вспомнит, и садилась на их с Сашкой лавку.

     Бездушное время не пощадило и платок, который она с любовью и заботой, зная каждую ниточку на нем, хранила и берегла. Но уже не спасали его ни нитки, ни иголки, он стал осыпаться по краям, поедаемый тленом и, когда-то яркие, краски покрылись бледными лужами, и лишь пятна напоминали о его цвете. Но не было такой силы на земле, которая бы заставила её повязать другой платок.

     Она ждала своего Сашку!!!

     В тот вечер она особенно задержалась на лавочке, с волнением вздрагивая от каждого звука шагов по тротуару, разносящегося эхом по засыпающему городу, ударяясь о стены старого дворика.

     Кто-то из заботливых соседей из открытого окна крикнул:

     - Баба Маша, иди домой, смотри, как к вечеру похолодало, ещё простудишься!

     Она ещё раз посмотрела с неугасающей надеждой на арку, с притаившейся в ней темнотой ночи, и побрела домой, бормоча себе под нос:

     - И то правда, надо идти, а то Сашка вернётся, а у меня и чайник то холодный, а он, уставший, с войны…

     Утром весь двор собрался у подъезда бабы Маши, все стояли молча, со слезами на глазах и шмыгали носами. Её выносили два здоровенных мужика на носилках, накрыв белой простыней, шагая в направлении арки, за которой

     стояла машина ритуальных услуг. Словно унося её вслед за тем, кто растворился в вечности, отдав за неё и за них жизнь, и кого она так верно ждала. Шальной ветерок, словно на прощание, рванул край простыни и откинул его в сторону.

     Она загадочно улыбалась, а в бледной руке на груди был крепко зажат зелёный платок. Тишину нарушал лишь детский, едва слышный, голосок девочки лет шести, почти шёпотом:

     - Бабушка, а что она так и не дождалась дядю Сашу?

     - Нет, Катенька, она его дождалась, и теперь они будут вместе. Всегда…

     

     

     (городские зарисовки)

     Звёздочка по имени Солнышко с утра, проснувшись и стряхнув с себя, да и с голубого неба последние следы запоздалых, ночных сестричек, брызнуло светом и теплом на просыпающийся и суетливый город.

     Умытые ночью извечными трудягами, красными китами на колёсиках - мойщиками асфальта, тротуары ещё парили влагой и туманили приходящую неизвестность зарождающегося дня.

     Дворники шуршали ещё мётлами в унисон музыки торопливых шагов граждан и гражданок, спешащих на работу. Им вторило пернатое разношёрстное племя, дразня щебетом и чириканьем своих лохматых врагов, бездомных кошек и собак.

     Он стоял на крыльце подъезда в раздумье, смахивая с сознания остатки ночной неги сна, стараясь раствориться в суете утра и прогнать лень, чтобы принять хоть какой- нибудь план на день. Но, очередной раз поняв, что

     42

     импровизация его ни к чему не привела, шагнул навстречу новому дню, на прощание уловив трель электронного замка.

     Задумчивым      взглядом      окинув      свою            подружку, стоящую без дела под окном уже почти месяц, заботливо стряхнул из-под дворников машины залетевшие листья, пощёлкал      сигналкой      и      пошёл      лёгкой      походкой      к остановке.

     Её знакомый силуэт он заметил сразу, ещё не доходя до светофора. Словно дикая кошка в лоне дикой прерии, она скользила на невесомых каблучках по грубо вымощенному тротуару. В осиную талию безжалостно вонзилась анаконда ремешка, шаля с благородством классики изумрудного платья. Шикарные, белокурые локоны будто крали солнечный свет, чтобы потом подарить его миру.

     Он точно знал оттенок её васильковых глаз и шальной изгиб её губ, когда она улыбалась. Рядом с ней всегда вышагивал невзрачный мужичонка лет сорока одетый под стать ей и с вечным планшетником; она на ходу пыталась на что-то уговорить его…

     На пешеходке, когда светофор в судорожных конвульсиях моргнул жёлтым и тревожно вспыхнул красным, они поравнялись. Утренняя городская суета, равнодушие и безразличие вечно куда-то спешащих человечков, надёжно скрыли их начинающуюся

     безмолвную игру взглядов и жестов, только им двоим понятных.

     Не смахивая с губ нагло усевшуюся, но добрую улыбку, он будто бы взглянул на светофор, не видя его, а только её глаза, в которых метнулись озорные бесята, потянув за собой её очаровательную улыбку. Они оба делали вид, что не смотрят друг на друга и оба знали, что это не так и старались отвернуться, чтобы не рассмеяться. Это было их: Привет - Привет!!!

     Захлебнувшись в своих мыслях, он прослушал чириканье светофора и лишь «на автомате» устремился за движением толпы, уносящей её на другой берег реки из машин.

     На остановке время замирало для них двоих, это было их время. Маршрутки бегали, как ужаленные, и никто из них не знал, сколько минут, а, может быть, секунд они оставались наедине, пока её муж метался в ларёк за сигаретами. Она демонстративно отворачивалась от него, доставая из модной сумочки зеркальце, и их взгляды встречались вновь… Их мысли, взгляды, жесты были настолько переплетены, что они могли разговаривать на ментальном уровне. Он ей делал комплименты, и она точно знала, про что это он. Иногда они хулиганили: он предлагал мужа бросить на остановке и сорваться вдвоём, она закатывала при этом - будто бы мечтательно - глаза, а он хватался за сердце, как бы вырывая его из груди и бросая к её ногам.

     Когда она была в плохом настроении и делала губы бантиком, он доставал носовой платок и, будто бы рыдая, пытался броситься под подходивший «лоховоз». А она готова была броситься следом, их это забавляло, и улыбка расцветала на её лице.

     Но неумолимое время пригоняло очередную маршрутку, и уже муж ей подавал руку на входе. Тогда их взгляды последний раз встречались, краешки губ говорили друг другу: Пока - Пока… И они неслись на работу, всего одну остановку, - только через мост переехать, офисы их были где-то рядом. Но это уже было не важно, они ехали в разных сторонах автобуса и точно знали, что никогда «по-настоящему» не встретятся. Ведь у неё есть он - её муж, а у него – жена, и в семейной жизни у них полная гармония.

     А это - всего лишь лёгкий флирт, их одна тайна на двоих среди городской суеты. Но жизнь не стоит на месте; сменились времена года, прихватив пару годков в довесок с собой, и стали уже забываться их игры в переглядки, как и маршруты их следования.

     Но однажды осенью в шуме оголтелых покупателей перед праздниками у витрин, набитых алкоголем, их взгляды встретились… Нет, это не была искра или молния, - это был чистый свет, тот, что объединяет людей, никому не понятный, кроме них, и разбавленный тайной, ведомой только им.

     В этот момент они не слышали своих половинок, а лишь шутили и жаловались на них друг другу, они рассказали друг другу на только им понятном языке про то, что всё хорошо, да и, что, как и всех, их всё достало и т.д. Они стояли рядом перед витриной, занятые только друг другом и оба прыснули настоящим громким смехом, когда их руки случайно встретились на самой дешёвой бутылке водки.

     - Ой, извините!!!

     - Да ничего берите, берите, может вам нужней.

     Это были единственные слова, что они сказали друг другу. И разошлись, как в море корабли, под недоумённые взгляды супругов, так ничего и не понявших.

     

     А что такое счастье? Те, кто его никогда не испытал, думают, что оно притаилось, где-то там, за горами каких- то богатств, вкусных яств и всякой бренной чепухи.

     Но, приобретая что-то, мы лишь кормим свою жадность и эго. А счастье всегда рядом, однако, мы его стараемся не замечать. Оно висит на тонкой ниточке любви, да-да, именно любви, ведь без неё оно не мыслимо. И как легко эту ниточку перерезать! Своей жестокостью, своим прагматизмом и лживыми жизненными ценностями, которые мы принимаем, лицемеря себе перед другими от трусости, - боясь выглядеть смешными.

     Ведь счастье состоит из таких простых вещей, что мы, порой, их не замечаем. Это тёплое солнышко в улыбающихся глазах твоих родных, детей, любимых, стариков. Счастье, это когда тебе есть, для кого и ради чего жить.

     Это, когда просыпаешься, и не важно, какая погода и какое у тебя настроение, - у тебя впереди ещё не израсходованные секунды твоей жизни, и ты сам определяешь, на что их потратить.

     Счастье, как мозаика из стёклышек калейдоскопа, состоит из этих мгновений. Это нежное касание рук, переплетение взглядов, мыслей, запах скошенной травы врывающийся в окна авто на скорости за сотню километров, и ты это всё чувствуешь и осязаешь.

     Счастье, это ты и есть в этом мире, и твоё восприятие его самого, и в пути поиска его, как призрачной мечты. Ведь оно в тебе самом, на твоей ладони… ты только увидь его!

     

     

     Когда жизнь играет всеми цветами радуги, словно художник своим мольбертом, рисующий сочными красками картину твоего мира на крылышках прекрасных бабочек, то запах любви своим коктейлем щекочет ноздри.

     В нём аромат ванили рассыпанный на полянах весенних ландышей или нежных роз, зацветающих в чистоте ночи под шум волн бесконечного океана. И от этого запаха закипает душа и становится невесомой, она парит над всем и всеми, словно стараясь обнять и расцеловать весь мир.

     Она слышит музыку небес, где колокольчики капели грустного и романтичного дождя в полном созвучии с шёпотом звёзд. Это - музыка шагов любимых, как весёлая дробь каблучков по пустой мостовой и нежное дыхание на ушко.

     Когда твои цвета жизни играют на солнышке переливами жемчужного перламутра чувств в созвучии с запахами и музыкой, и тогда ты живёшь не зря, - ты узнал секреты вечного и самого чистого, что есть на свете.

     Ты пьёшь эту жизнь, словно игристое шампанское или дорогой коньяк, хмелея от неё. Но когда твои краски серые или чёрные, ты бесчувственен, слеп и глух... И жажду свою ты можешь утолить только ядом из грязных луж.

     Люди почувствуйте, прозрейте, услышьте! И мир станет другим!!!

     

     

     Лишь только багровость нимба солнышка отшипит в мутной серой пене закатных вечерних облаков, и бледный сумрак вечера позолотит небо колючими кляксами звёзд, прощаясь с утонувшем в бесконечности времени и уходящем в небытие днём, тогда словно балерина, на цыпочках в пуантах, сшитых из загадок и фантазий, по призрачной сцене жизни, по стези неизбежности, в унисон желанием и мечтам, приходит… Ласковая и Таинственная Девочка по имени Ночь.

     Её туника от кутюрье Млечного Пути соткана из прозрачных нитей паутинок чьих-то судеб, миров, встречавших и провожавших её миллионы лет.

     Нежно прикрыв крылом темноты все волнения и страхи, чтобы они утром оказались пошлыми анекдотами, она играет тенями реальности, неизбежно срывает все фальшивые маски, чтобы сестрица Солнышко, восстав поутру, осветило истину.

     Она купает и топит, храня в вечности мрака наши сокровенные тайны, желания и мечты, акцентируя их вкус, цвет и запах. Наигрывая нотами и тональностями тишины, Ночь дарит, мурлыкая, своей подруге и спутнице Луне её сонату, убаюкивая нас.

     

     Невесомым пёрышком, Ночь опускает на наше сознание загадочные сны, унося в другие миры и другую реальность, чтобы проживать другую жизнь, подвласт- ную и понятную только лишь ей. И смотрит кошачьими глазами прямо в душу к нам, открывая её. Как и все девчонки, она любит поиграть и пошалить, раскрашивая всех кошек бездонной темнотой в серый цвет, чтобы под утро, с рассветом, улыбнуться.

     Но только там с ней, за гранью бытия, мы и есть настоящие, остающиеся самими собой безо всякого ханжества и прикрас.

     - Я люблю тебя, Ласковая и Таинственная Девочка по имени Ночь!!!

     

     

     Нежность к нам подкрадывается из глубины души… Нет, не с потных от вожделения ладоней, не от сахарных поцелуйчиков, рождённых крамольными мыслями.

     Нежность крадётся на цыпочках, как пушинка чувств по острию опасной бритвы отношений.

     Нежность, это то прикосновение, от которого не только мурашки бесятся по всему телу - от макушечки до мизинчиков на ногах, но и мысли, улетающие в Нирвану раскрашенную, как в мультиках, радугой цветов.

     Нежность - это тот голос, что ты узнаешь один из миллионов в ревущей толпе, это тот запах, от которого кружится голова и перехватывает дыхание.

     Нежность - это то объятие, которое не возбуждает, а растворяет в себе, это тот жест и танец тела, только лишь двоим понятный без слов.

     Нежность - это одно дыхание на двоих и стук сердец в унисон, это когда вопрос рождает ответ, и мысли ваши не разделимы, как один клубок.

     Нежность - это один взгляд – больше, чем жизнь, от которого чувства затмевают разум, это когда сон становится явью, а явь сном… Нежность - это только вы двое в целом мире. И только сильный мужчина может быть нежным, он знает, за что стоит умереть, не задумываясь.

     Он знает, что стоит защитить. - Тот свет в глазах любимой, то солнышко и звёзды, что прячут они, и хрупкие, шёлковые крылышки бабочек, что в наших ладонях, когда касаемся друг друга. Те века разлук, да мгновенья встреч. И те слова…

     - Здравствуй, моя нежность, я скучал!!!

     

     

     А я танцую под дождём…

     И пусть косые плети капель хлещут больно по лицу, и пусть не попадет шаг мой в такт раскатам грома, не в унисон ему. Ну и что?

     Пусть молния слепит глаза, а фонтаны брызг из грязных луж лижут и обжигают босые пятки.

     И пусть кто-то пальцем крутит у виска, но я танцую под дождём!

     Мне просто нравится, и всё...

     Мне всё равно, что в ваших взглядах осужденье. На ваши колкие слова мне просто наплевать.

     Мне нравится мелодия капели и ветер, что, шаля, кружит меня.

     А вы танцуйте в душных залах под чью-то музыку в такт, но, кажется мне, что в ваших балах уже многое не

     так. Что всё фальшиво, хотя расставлено по полкам: шагни сюда, потом - туда…

     Ну, да, красиво. Ну, и что же?! Банально, скучно, просто «ля». А где кураж, а где свобода, и где та музыка дождя?

     Ваш антураж из бальных платьев и чёрных фраков, как на смерть, и па свои вы разучили, как клоны, - просто мрак, тоска... Вот, как-то не вдохновляет это всё меня.

     А я танцую под дождём, мне это нравится, и всё!..

     

     

     Любимая, родная моя Неженка, ты посмотри мне в глаза… и ты увидишь лишь себя, да, да, да… конечно же вру… там не только Ты, там Мы и только Мы вместе.

     Как в отражении зеркал, ты видишь Нас. Мы там за гранью реальности, где взгляд и прикосновения, больше чем те глупые и банальные слова, что мы произносим.

     Мы там, где мысли ласкают душу, где на перекрёстке судеб мы столкнулись на обоюдном запрещающем сигнале светофора и нам не нужен третейский судья, ведь мы оба правы.

     Ведь в нашей жизни не важно, что происходит, важно лишь отношение к этому, и мы знаем вместе эту аксиому!!!

     И не важно, кто и как из нас смотрит на этот мир, ведь мы видим одно и то же, и понимаем всё одинаково.

     Ну, да, мы - как одна лепёшечка, приплюснутая пломбиром Бога знаком качества.

     А если проще, то я очень люблю тебя, больше жизни, ведь ты и есть моя жизнь, и я растворяюсь в тебе без остатка.

     

     Миленький паучок твоей сущности или ген жестокости, подлости, жадности и предательства

     Маленький и миленький паучок твоей сущности неустанно плетёт из твоих мыслей, фантазий и желаний, ни на что и ни на кого не похожую шёлковую паутинку души, дивного ковра твоей жизни. Связывая в замысловатые узелки и узоры твои мироощущения, твой опыт и знания на ветвях твоего социума.

     Но ты не можешь о нём никому рассказать, ведь слова, как жалкие плагиаты твоих мыслей, никогда не успевают за ними. Чувства и мечты, как и мысли, проскакивают мимо пальчиков, сжимающих перо, чтобы написать о них на холсте или бумаге, и скользят искрами в бешеной чечётке по клавиатуре, даже не касаясь её.

     Они всегда впереди каких-то слов, букв и символов, и не угнаться за ними. Лишь в эфемере ментальности они парят, как звёздная пыль, чтобы быть вместе с такими же, похожими на них и быть одной вселенной, порождая новые миры и галактики.

     Слепой крот, уткнувшись мордой в твой ковёр жизни, лишь досадливо сметёт пыльную паутинку со слепых глаз. Беспечный мотылёк, польстившись на красоту

     твоих цветов и узоров мысли, увязнет в сладком, медовом клее, и полетят, словно осенние опавшие листья, его крылышки. Паучок не знает, что он ядовит и иногда жалит и кусает даже себя. Человек интересен другому только тогда, когда может дать что-то ему, в идеале - безвозмездно и, в приоритете, материалистичность приветствуется. Но почему-то никогда в контексте: а что можешь ему дать ты? Мы любим, потому, что любим, и ненавидим, потому, что ненавидим.

     Как хорошо и прекрасно, сидя у камина в плюшевом кресле, потягивая бренди и пыхтя зажжённой кубинской сигарой, рассуждать о бренности мира, о смысле жизни, о прекрасной философии и человеколюбии.      И как же мерзко, вместе с этим, думать о хлебе насущном, под ледяным дождём и при шквальном ветре, от которого не скрыться. Когда мысли застывают, а голодный желудок корчится в судороге. И лишь слабый отблеск огня камина, через закрытые чьи-то окна, тешит тебя глупой надеждой.

     Но там не до тебя, и ты там не к месту, и ничего не можешь дать, кроме как сам получить унизительную жалость. Словно кто-то раздавил паучка твоей сущности и вытер свои грязные ноги о его дивный ковёр из паутинок на входе в свой фальшивый рай у камина.

     Но сущность твою нельзя растоптать, её можно только убить. А паутинка твоей души, бессмертна. Она останется навечно в этом мире, перерождённая в другой

     узор      чьей-то жизни. Любовь останется любовью, а ненависть – ненавистью, и не важно, где и когда.

     И тогда, кто-то скажет кому-то, на краю другой вселенной:

     - Родная моя и единственная, я дарю тебе свою любовь, все мысли и желания, свой мир. Я постелю тебе постель из своей души и укрою тебя пледом своей заботы. Я отдам тебе ключи от своего стыда и стеснения. Наши мысли сплетутся навеки в венок весенних цветов надежд. Мы будем вместе слушать музыку тишины, встречать рассветы и провожать закаты. Гладить ладонями шальной ветер и целовать дожди, мы будем пить этот кубок жизни, как хмельное вино, - один на двоих. И будем в этом мире только мы - друг у друга. А всё остальное - не важно.

     Не важно, что какие-то маленькие людишки- амёбушки возомнили себя богами и вершителями чего-то важного и верхушкой пищевой цепочки. Сами зная, что они, в итоге, всего лишь питательная биомасса для безмозглых, слепых червей и одноклеточных бактерий.

     Они ищут смысл в смысле жизни, пытаясь понять непонятное через науку, философию, знания, для того чтобы править этим миром, наделяя самих себя этой властью и приклеивая к себе лестные эпитеты. Выписывая для себя индульгенции во благо и во имя чего-то того, что сами поставили на пьедестал.

     Но паучку твоей сущности фиолетово на все вершины мира, он сам - вершина всего. Он за той гранью, где

     паутинка его не белая, а играет всей палитрой красок радуги, где нет правил и законов, где нет никаких границ, кроме собственного разума. А разум шепчет ему иногда: как много фальши и притворства в этом мире.

     Под земляничной поляной всегда есть грязная земля и перегной. Зачем молится Богу, Его величию? Величию не нужно коленопреклонение и челобитье, - Оно выше этого, поэтому Оно и Величие, Ему до этого нет дела.

     А преклонение нужно лишь, чтобы управлять чьими- то слабостями. Разве святые сгинули на распятье, в пламени костров, забитые камнями для того, чтобы кто- то лоб расшибал в придуманных кем-то ритуалах и традициях? Навряд ли… Смешно и наивно, и слишком примитивно. Почему-то люди переняли лишь атрибуты, а не смысл их учений. Но сущность твоя и разум против всех религий и философий, - они вообще не терпят чьей- то власти. Ведь любая власть есть насилие над личностью.

     Единственная вера твоя и религия - это Любовь. И философия твоя основана лишь на одной догме, которая вмещает в себя весь мир, всю вселенную, единую для всех, понимающих и осознающих каждое слово её.

     - Люби всех других, как самого себя и относись ко всем и всему так, как бы ты хотел, чтобы относились к тебе! И тогда весь мир будет другим. Он будет чище и светлей, с него слетит вся та грязная шелуха, что пачкает

     души и разум. Исчезнут границы, разделяющие людей на страны, расы и народы. Исчезнут правительства и все прихлебатели, что висят на шеях других людей. Не будет ни армий, ни полиции, ни судей.

     Некого будет ни судить, ни защищать. Ведь исчезнут все пороки, толкающие людей на низменные поступки. А войны и битвы будут лишь на спортивных площадках и шахматных досках. Жадность, озлобленность и зависть, будут пожраны ненавистью к самим себе, как и сама ненависть пожрёт себя.

     В денежные купюры будут заворачивать шоколадные конфеты, чтобы раздавать детям, а золото и драгоценные камни будут годиться только для украшения памятников на улице - художникам, композиторам и писателям. И не будет ценностей жизни, сама жизнь будет ценностью. Жизнь и Любовь.

     А пока мы сотворяем идолов и кумиров, верим в чью- то гениальность, хотя нет гениев. Есть лишь меньшинство обыкновенных нормальных, видящих всё ясно и чётко, и мы - большинство серых и недалёких слепцов, не зрящих очевидного, но нам трудно самим себе в этом признаться.

     Наверное, от своей гениальности они и вписали в эту материю жизни какие-то бумажки с циферками, металлические кружочки, кои так любит всё человечество, на которые можно приобретать все блага. Придумали правила и законы поощрений и стимулов,

     разделили всех на полезных и бесполезных, хотя многое из бесполезности полезней иной пользы. Как будто кто-то кому-то дал право это определять. И сущности твоей становится противно и мерзко от того, что этот мир и всё, что      в      нём      есть,      данный      нам      всем      одинаково      и принадлежащий всем, как целый и неделимый, рвут, словно бешеные псы добычу, под разными предлогами, как соусами, стараясь урвать кусок побольше, да послаще.

     

     А пока маленький и миленький паучок твоей сущности, плетёт свою шёлковую паутинку души, ни на кого и ни на что не похожую. Где будет вечный храм Любви, его вечный Дом.

     Ему забыли привить ген жестокости, подлости, жадности и предательства...

     

     Словно ртуть, растекаются мысли в замысловатые формы, попадая на плоскость моего сознания, и разлетаются на мелкие капли, когда пытаешься к ним прикоснуться.

     Иногда смотришь со стороны на своё отношение, веру в чувства, любовь, дружбу, порядочность и честь, на своё восприятие этих констант. То так и думаешь: а не дурак ли ты? И не пора ли тебе к психиатру? Как же можно верить в рудименты и то, чего нет?

     Стараешься наделить других тем, что живёт в тебе, - тем светлым и чистым, но не понимаешь, что для другого это - просто пустой звук, всего лишь модные, красивы слова, которыми можно раскрасить свою ложь. Будто бы вирус, от которого у него устойчивый иммунитет. И не важно для других, что ты болен, - они-то здоровы, и этого для них не существует.

     Хотя, если это всё живёт в тебе, значит, всё-таки оно есть, и не важно, кто и что об этом думает и как это воспринимает.

     66

     В этом мире одно порождает другое, переплетаясь в замысловатые косы. Всепрощение и понимание порождают эгоизм и гордыню, что в ответ порождает жалость и презрение.

     Чья-то забота - чью-то лень, и этот выродок - всего лишь осознание бессмысленности наших поступков и действий. Наша вера висит на волоске наших желаний, мы верим в то, во что хотим верить; и не верим в то, во что не хотим.

     Одна ненависть достойна ненависти. А любовь – любви, но, как две подружки, идут они рядом, рука об руку, и между ними всего лишь шаг, - шаг над пропастью глубинною в целую жизнь.

     Когда жизнь рушится и летит под откос, словно демон стрелочник перевёл стрелки в тупик, а тебя обманул и семафорит зелёным светом, то понимаешь, что жизнь эту выдумал ты сам. И живёшь в выдуманном мире.

     А действительность макает мордой тебя в дерьмо, словно нашкодившего щенка. И мутная пелена, как шелуха, слетает с этого фальшивого мира, фальшивого окружения и выдуманных тобой людей.

     Нет, никто ни в чём не виноват, просто всё есть, как есть, и лишь ты сам раскрасил этот мир и то, что живёт в тебе, своими красками.

     И ты съёживаешься от этой колючей серости, от этой зябкой действительности. Твои краски смыты, словно с промокашки под дождём, и она расползается мерзкой субстанцией.

     

     Ведь ты никогда не замечал, шагая по цветочной поляне, чтобы полюбоваться прекрасной бабочкой на прекрасном цветке, как под твоими ногами были раздавлены другие божьи твари, - такие же прекрасные, как она.

     И пока ты умилялся и восторгался одним, тысячи других корчились в агонии.

     Ты слушал успокаивающий шелест дождя или его весёлую дробь на крыше, и тебя это умиляло. А в это

     время вода топила чью-то жизнь, и надо было всего лишь протянуть руку или бросить соломинку.

     Но ты не знаешь и не слышишь этого, и для тебя этого не существует. Тебе уютно и комфортно в выдуманном тобою мире, в твоём идеальном мире, где нет ни горя, ни печали, где только шелест и музыка дождя, и ты паришь над всем…

     У каждого свой выдуманный мир и каждый его раскрашивает, как хочет. Вот только жаль, что сейчас в моде и чести чёрная и серая палитра.

     

     

     В одно мгновение проносится бесконечно долгая наша жизнь, окуная нас в диссонанс и противоречие своих парадоксальных законов.

     Ведь можно проживать и тысячу жизней за одну секунду, и существовать, не живя, сто лет. Увидеть в Квадрате Малевича всю бездну вселенной, и лишь цветные, размытые пятна - на полотнах великих художников.

     Мы можем слышать музыку тишины и глохнуть от Лунной сонаты.

     

     Любить ненависть и ненавидеть любовь, а ещё любить, ненавидя.

     И всё так сложно, и всё так просто…

     Иногда один лишь взгляд, одно лишь прикосновение и улыбка, говорят больше, чем тысяча слов и клятв.

     Когда говорит душа, слова лишние.

     Наши иллюзии переплетены настолько с реальностью, что и сами не понимаем, где одно, а где другое. И от этого иллюзии становятся реальностью, а реальность - иллюзией.

     Нам кажется, что прямая - самое короткое расстояние между точками, и поэтому бежим по кругу к своей цели, забывая, что в бесконечности нашего пространства прямая замкнётся… И снова бег на месте.

     А потребление почему-то стало статусом и смыслом жизни, как у навозных жуков, - чем больше пережуёшь, тем он выше. В этом мире никто никому не должен и, хотя одно порождает другое, нам кажется, что нам что-то не додали, и всегда мало того, что есть, и много - чего нет. Не давая ничего взамен.

     И всё так сложно, и всё так просто, когда время замирает в ожидании и летит в нирване, хотя константа

     его неизменна, как и направление - из прошлого через настоящее в будущее.

     Только мысли наши могут плыть в обратном направлении с другими векторами.

     Мы становимся рабами того, что сами и порождаем: вещей, наших мыслей и желаний. Нам льстит чужая ложь о нас, когда нас превозносят, и ненавидим правду.

     Ведь всё так сложно, и всё так просто…

     

     

     У неё небесного цвета глаза…

     Когда солнышко купается в лазури чистоты неба, лаская свою золотую корону, то бездонные озёра её глаз отражают в себе всю палитру голубого цвета, в которой шалят искорки солнечных зайчиков.

     И так хочется утопить в них свою нежность и желания. И самому в них утонуть, коснуться душой самого их дна. Смотреть в них до бесконечности, видя в них своё отражение. В них нет ни времени, ни пространства, в них - свет любви.

     А когда небо хмурится, закутываясь в плед из серых холодных облаков и колючих тучек, её глазки тоже накрывает серый туман, манящий к себе загадочностью и вечной тайной её души. И так хочется быть хоть частью, хоть маленьким осколочком этой тайны, но никогда её не разгадать.

     Этот цвет кипящего серебра обжигает мысли и желания, он будит всех демонов и ангелов, дремлющих в тебе.

     Зажжённые бриллианты ночных звёзд потухшего чёрного неба переливаются калейдоскопом в зеркальном отражении её глаз и, кажется, сама ночь с её шалостями поселилась там.

     Но с рассветом нового дня, эти голубые озёра, дарят всему миру свою жизнь.

     Эти глаза цвета неба!!!

     

     

     Он взял её за руку, и её прохладная ладонь как бы растворилась в его горячей ладони. Словно стараясь согреть её и её душу, он с нежностью сжал тонкие пальцы, и они пошли по пустынному и бесконечному берегу моря.

     Солнышко ещё не до конца одарило теплом этот мир, и безлюдный пляж был в унисон их настроению.

     Свежий и солёный океанский бриз мешал в замысловатый коктейль запах её дорогого парфюма, а его шёпот вместе с шипением отползающих волн ласкал её и шалил прядями её волос.

     В бликах воды отражалась её чуть-чуть смущённая улыбка. Они так и шли, взявшись за руки, как будто бы невидимая нить связала их в узелок давно и навеки, и лишь координаты у них всегда были разные.

     Она рассказывала ему о своей жизни, мыслях и мечтах, ничего не скрывая, а он очень внимательно её слушал, и лишь едва уловимые эмоции скользили по его лицу, он умел слушать и слышать.

     Они делились тем сокровенным, чего до этого никому не доверяли. Им было, о чём поговорить и, всё же, как мало умещалось в тех словах и фразах, что им хотелось отдать друг другу. Только сплетённые пальцы их рук и нежные касания говорили больше слов…

     Очумевшие крабы, выбегая на берег, с удивлением крутили глазами, как пальцами у виска, глядя на эту парочку и уносились назад в пучину. Следом за ними летели туда морские звёзды, задыхающиеся на суше креветки и всякая живность, вынесенная прибоем и спасённая её женским добрым сердцем. Им было хорошо, как никогда, и свободно. И не было больше в этом мире никого, кроме них, этого моря и весеннего заката.

     Это был их МИР - ОДИН НА ДВОИХ.

     

     В пустой кафешке, соскучившийся по посетителям хозяин-кавказец, услужливо суетясь, пытался опытным взглядом определить, кто они друг другу, и сколько можно будет «подлахматится», но так и не понял ничего. Они его не видели и не слышали.

     Согретый глинтвейном и запахом свежих шашлыков, он откровенно любовался ею, тем, как она своими жемчужными зубками разрывала сочную плоть и, немного расшалившись, подставляла краешек своих коралловых губ, что бы он промокнул их салфеткой, как маленькой девочке.

     Приглушённые канделябры отражались в её глазах, в которых метались сумасшедшие бесята… Господи, что это был за взгляд! - Он готов был отдать этим бесам свою душу, ничего не требуя взамен, он готов был раствориться в том взгляде весь, без остатка…

     Они смотрели друг на друга без стеснения и жеманства, глаза-в-глаза, и каждый из них знал, что думает другой. Но время жёсткой петлёй сжимало их мир и душило, и пора было возвращаться город.

     Они молча возвращались к машине, оставленной где- то на краю пляжа. Говорить о пустяках не хотелось, а важное и так всё было понятно. Он крепко и нежно держал согретую его дыханием её ручку, от которой мурашки разбегались по всему телу, и улыбался гроздям

     77

     звёзд,      подмигивающим      им      из      бездны,      словно      всё знающим про них.

     Они так и ехали до самого её дома, больше не сказав ни слова и не отпуская рук. В машине она уткнулась головой ему в плечо, чтобы он не видел её слёз, - нет, то были не слёзы печали или огорчения, но самые чистые на свете - слёзы счастья и грусти, что такого дня и вечера, что они подарили друг другу, больше никогда не будет.

     Прилив смоет оставленные следы на песке, и крабики в морской суете забудут про них. Стоя у двери подъезда так близко, что чувствовали друг друга дыхание на своих губах, они смотрели, словно, чтобы запомнить этот миг навсегда. Им до безумия хотелось почувствовать вкус губ и тепло тел друг друга, всю ту нежность и страсть, что бывает только у близких людей и, как безумным магнитом, их притягивало и манило безумие, чтобы кинуться в него, как в омут - с головой.

     Но они оба знали, что остановить это будет нельзя. Пересилив себя, он нежно поцеловал лишь кончики пальчиков обжигающим поцелуем, сказав просто:

     – Пока, СОЛНЕЧНАЯ ДЕВОЧКА!

     И шагнул в темноту ночи к машине…

     

     Мы где-то про неё прочитали, там, в далёком прошлом, где мысли наши и помыслы были чисты и светлы. Мы смотрели чёрно-белые фильмы про неё, и для нас они были ярче радуги. Нам рассказали книги, что это самое лучше на свете, что может случиться с нами. На этом держится вся жизнь, весь мир, и этот божий дар принадлежит всем. И с нами это должно обязательно случиться…

     Ведь было же уже так - в том, туманном-туманном детстве, когда смешную конопатую одноклассницу ты за соседней партой дёргал на уроке за косички, бросал тайные записки, а потом, насупившись, следом тащил её портфель до дому... И писал в подъезде её имя, плюс ты…

     А когда вы встречались вновь, обязательно делал какую-нибудь глупость… И для тебя тогда это было раем, это и была любовь, та настоящая и бескорыстная, которую лишь потом ты осознаешь.

     Но часики стучат тик-так, тик-так... И вот уже гормоны бьют по вискам… Первая близость другого тела, запаха и дыхания тебя сводят с ума, чужое прикосновение, как Нирвана, обжигает мысли, а медовые

     79

     поцелуи тают на губах, и      ты уверен, что это и есть любовь.

     Но тик-так, тик-так… И с другими тебе уже надо поговорить, что-то обсудить и выяснить. И вот, тут оно прозрение и озарение: где пряталась от нас любовь, - в единении мыслей и желаний. А новое тик-так, как железо по стеклу, в мозгах, что мысли и желания, как ветреные девчонки переменчивые и непостоянные. Нам же никто не сказал, что этот дар вовсе не подарок, и всё имеет свою цену.

     Что надо платить за любовь лучшими кусочками своей души, что на кон нужно поставить свою веру и самого себя. Отдать ей свои мысли и желания, да беречь её, как маленькое, беззащитное дитя. Что для любви нужен ещё и талант. Да, нам забыли это сказать, или мы, увы, не услышали. Но неумолимое тик-так, и мы ищем её, пытаясь смешать то детское чистое и нежное со своей похотью и лицемерием.

     Мы пытаемся в неё сыграть, как в русскую рулетку - выстрелит - не выстрелит. Берём первого подходящего и начинаем из него, что-то сочинять. О-ооо… как мы изобретательны в этой игре, в которой сами же и придумываем правила.

     Как же обогащается наш лексикон в придумывании, терминологий и классификации влечений и привязанностей. Мы в этой игре прилепляем к слову

     Любовь такие мудрёные эпитеты, что сами, порой, не понимаем, о чём говорим. И даже не стесняемся в сослагательном наклонении о ней.

     Но тик-так и тик-так, и вот уже в этой игре появляются судьи, болельщики, советчики…. Мы умудрились создать целую индустрию во главе с психологами, психиатрами и прочей не ликвидностью за наши же деньги. Ну а как-жесь? - Одним проигрывать в этой игре не интересно.

     Ведь время так неумолимо несётся мимо, и так мало его осталось, чтобы в очередной раз сыграть в любовь, все правила - к чёрту…

     И вот уже тик-так, тик-так, тик-так… И всё мимо.

     Любовь, наверное, обиделась и ушла от вас подальше, она девочка серьёзная и не умет она играть. Она или есть, или её нет.

     Не играйте в Любовь, вы всегда проиграете себя!!!

     

     Нам не важна твоя религия, твой жизненный старт и путь. Нам не важен твой социальный статус и материальное положение. Нам не важен цвет твоей кожи и разрез глаз и до твоей национальности нам фиолетово.

     Нам одно лишь только важно, настоящий ли ты мужчина!!!

     Не по ярко выраженным первичным половым признакам, а по духу и воспитанию.

     Как ты относишься к женщинам, старикам, детям и родителям. Чего стоит твоё слово и обещание, и твоя дружба. Нам не нужны дешёвые «понты», а только личные убеждения, и не важно, в каком ты возрасте их достиг.

     Мы, мужики, существа примитивные, поэтому лозунг и девиз у нас очень простой. - Будь всегда и везде Настоящим Мужиком, с большой буквы. Да и цель нашего общества не замысловатая.

     Не оставить этим мразям, педофилам, насильникам, извращенцам педерастам и прочей мерзости ни сантиметра жизненного и морального пространства.

     Чем больше будет нас, тем меньше будет их…

     И, если ты согласен со всем, то присоединяйся к нам, а, если нет, - мы сами к тебе придём!!!

     

     Ты где-то там, за тысячу километров, ты не знаешь обо мне, а я о тебе, - мы в миллионах световых лет друг от друга. Наши планеты и миры, быть может, похожи, а, может быть, нет. Мы не знаем друг о друге ни-че-го…

     Горизонты твоих миров стелют разноцветные облака надежд, и мечтаний. И сны твои, как хрустальные слёзы, чисты и, как бриллианты, сверкают на восходе звезды по имени Солнце.

     Тебе снятся земляничные поля и цветные луга, реки счастья и удач, моря и океаны любви. Твои миры будят пение птиц и шелест крыльев радужных бабочек.

     Твои грёзы и покой, стерегут верные драконы - Лучики ласкового солнышка, греют твою душу, дарят свет и тепло, а звёздное одеяло укрывает тебя по ночам.

     Твои мысли и чувства пишут для тебя картины и музыку, да ещё романы, которые читаешь лишь ты.

     Мы так похожи и не похожи… И наши планеты никогда не пересекутся, - у наших миров разные орбиты.

     Но, может, когда-нибудь мы встретимся в беско- нечности Млечного пути на звёздном мосту, и я скажу тебе – привет!!!

     Мы возьмёмся за руки и пойдём по звёздам, рассказывая друг другу о наших мирах, мыслях и желаниях, и путь нам осветит лунная дорожка…

     Но это будет там, на звёздном мосту Млечного пути!!!

     

     

     - Ты белая ворона!

     - Нет, я Рыженький!

     - Ты белая ворона!

     - Нет, я Рыженьки-и-и-ий! - Почему я белая ворона?!

     - Потому, что ты Рыженький!

     Люди такие странные, - они готовы уничтожать в той или иной мере всех, кто на них не похож, кто не так думает, не так воспринимает всё и не так поступает, как они. Их называют белыми воронами, их не принимают те, кто считает себя нормальным, адекватным обществом. Но так ли они адекватны?

     Швыряя камни, в белую ворону, вы готовы терпеть голубых петухов, быть толерантными к иноверцам и всяким проходимцам с извращенцами, оправдывая их психическими отклонениями, которые нужно лечить. Или изолировать их носителей от общества.

     Но, не дай бог, вы - белая ворона… Все камни - ваши… Мысля шаблонами и критериями, навязанными и воспитанными обществом и социумом, каждый почему-то

     мнит себя индивидом… Ну, да… Только вы все такие одинаковые в своей индивидуальности, даже не скучные, а просто серые… И немощные в возможности разорвать те константы, что вяжет сознание и мозг чужими догмами…

     Лишь в частностях разные, а в общем - одинаковые. Забавно как-то: одни любят других просто за то, что они есть, другие в них швыряют камни за это же.

     И разделяют нас не разные полюса и не галактики, а разные миры, и они даже не параллельные, а просто другие.

     Почему-то поступки одних, сделанные от чистого сердца и, сами собой разумеющиеся, для других - лишь

     «чокнутый» палец у виска и горсть камней в белую ворону.

     - Неужто так сильно раздражает???

     Конечно, зачем же видеть жизнь - чувствами, краски на картинах - музыкой, речь – не слушать, а осязать? Когда вы сами себя стесняетесь таких, какие есть, на самом деле. Проще слепить постулат себе в оправдание.

     И когда меня, может, кто-нибудь, когда-нибудь спросит:

     - Как ты живёшь, Белая ворона?

     Я отвечу.

     - Я всегда стеснялся вам сказать, чтобы вас не обидеть, - ваши камешки всегда мимо.

     А так - я не Белая ворона, я - Рыженький! И вас я, несмотря ни на что, всё равно люблю!

     

     

     Когда Солнышко, словно устав от праведных трудов, зажигая жизни, одаривая всех своим теплом, ныряет в прохладу океана, на прощание, шипя своей огненной короной в прохладных волнах и раскрашивая в багряность белоснежные облака, словно отдавая прощальный салют прошедшему дню, засыпает...

     Тогда осторожно, на цыпочках, едва ступая по кронам деревьев, слившихся в замысловатые темные силуэты, крадётся холодная шалунья Луна.

     Она давно влюблена в нашу Землю. Но Земля спит вместе с Солнцем и никогда не узнает про это.

     Заслоняя собой грозди звёзд холодным светом от безответной любви, она играет с тенями мрака в загадочную, как и она сама, игру.

     Клинками дорожек по водным гладям, осторожно убаюкивая колыбельной, ласкает ночь Землю тишиной в унисон с шелестом ветра.

     От вздохов её любви вздыбливаются приливы и отливы океанов и морей, и от этого у Земли сладкая нега и сны…

     Скользя по своду Млечного пути, словно цепной пёс, своей верностью охраняет покой заснувшей жизни. В прищуре её холодного взгляда, мелькают фантазии, желания и грёзы о вечности и любви, срывая маски подлости и предательства в чистоте голубого цвета.

     Реальность и нереальность уходят в небытие и остаются лишь, Здесь и Сейчас. И любовь Луны к Земле бескорыстна, она прячет её в ночи, скрывая всё сокровенное в себе.

     А перед неизбежным рассветом она, будто бы смущаясь своих чувств, бледнеет и прячется за высокими горами или, недоступным никому, горизонтом до следующей ночи.

     

     Они так близко, так рядом, что, когда она хочет шепнуть о своих чувствах, то закрывает Солнце и, как юная дева, стыдливо отворачивается, обрушивая вместо лика темноту.

     А потом быстро убегает, так и не сказав ничего. Но понять её несложно.

     - Ах, Луна, Луна, ты влюблена!!!

     

     Белая, чистая нежность укрывает своим пледом дома, улочки, деревья и всё вокруг.

     Своими колючими ласками убаюкивает жизнь в ожидании долгой бесконечной зимы.

     Она глушит звуки и краски, пряча солнышко в мутной пелене серого неба, обрезает дни и коронует ночи.

     Замёрзшие капельки небесной чистоты давно отгулявшего лета, плавно парят в шикарном вальсе, превращаясь в пушистые бриллиантовые кристаллики белейших снежинок-невест.

     Время, как застывшая смола на елях, не течёт, а замерло янтарём в инфинити.

     Куда-то вечно спешащие человечки, укутываясь, прячут лица, улыбки в шарфы, платочки и шапки, и не поймать их взгляды. Они их бросают себе под ноги, словно в лоции, по девственному покрывалу земли.

     Запах морозной свежести щекочет ноздри и разливается ледяным ручейком по венам, заставляя мурашек танцевать безумную чечётку по всему телу.

     Пресный вкус холодной влаги на замёрзших губах… Белая нежность укутывает нас от холодов и невзгод, чтобы мы улыбнулись первой весенней капели, согретой лучиками ласкового Солнышка. Она нам и дана, чтобы мы не забывали о нём.

     - Я уже скучаю по тебе, шальная девчонка Весна!!!

     ***

     Когда-нибудь, не завтра, не сегодня Вспорхнет воспоминанье обо мне, Быть может, осенью, скорее, по весне. И от укола станет сердцу больно.

     Со мной так было много тысяч раз

     В других мирах и на другой планете. Я так давно живу на белом свете, Что все читаю в тихом блеске глаз.

     Слова-слова... Они так часто лгут. -

     Сегодня живы, завтра умирают, И только боль сердечная не тает, И мысли нам покоя не дают.

     Тогда поймешь - есть ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬ. В ней и страданье, и твое спасенье.

     Она несет душевное томленье, Даря надежду, будоража кровь.

     Автор: Рэчел-Галатея

     

     Однажды ты проснёшься и поймёшь, что жизнь твоя не такая, о которой ты мечтал и думал в детстве.

     Друзья - не совсем друзья, а просто полезные знакомые, в дешёвой имитации дружбы старающиеся извлечь лишь выгоду от общения.

     Всему миру наплевать на тебя, как на личность, ему нужна лишь твоя ликвидность в системе твоих координат.

     Свою совесть и принципы приходиться ужать и подогнать под реалии, а амбиции похоронить в эго… И ты прогибаешься под мир не потому, что ты слаб, а потому, что он сильнее.

     Ты смешон для тех, кто выше тебя, но идол - для амёб. Однажды ты проснёшься и поймёшь, что когда ты злишься, то мир тоже становится злым и пошлым.

     И весь мир становится любовью, если ты влюблён, а когда ты радуешься, весь мир разукрашен радужными красками, и ты понимаешь, что ты и есть мир.

     Однажды ты проснёшься и поймёшь, что золото - это просто метал, и смысл ценности его придаёшь только ты сам.

     При бесконечной смене масок, в зависимости от обстоятельств, ты становишься не похож на себя.

     - А на себя ли? - Ты сам забываешь, какой ты.

     Правы мудрецы, что у нас три реальности: такая, какой её видишь ты, такая, какой её видят другие и такая, какая она на самом деле.

     Однажды ты проснёшься и поймёшь, что когда- нибудь ты будешь стоять перед той неизбежной чертой, осознавая бессмысленность жизни при бесконечных её смыслах, которые придал ей ТЫ!..

     Единственное, в чём ты никогда не усомнишься, что

     даже, хоть

     на секундочку быть

     в

     этом

     мире,

     это

     -

     ЛЮБОВЬ!!!

     Когда-нибудь…

     

     Рыженький проснулся рано.

     За открытыми окнами плескалось майское утро в лучах ласкового солнышка. Суетливые сороки и воробьи своим щебетом и трескотнёй перебивали тишину.

     Всю ночь фиолетовый конь по фиолетовому полю фиолетовой трусцой носил фиолетовые сны Рыженького.

     Любименькая сладко спала рядом и нежно прижималась, обжигаясь утренней прохладой, прячась от холода в его тепле.

     Закрытые глаза пытались догнать сны, но мысли плавали в воспоминаниях, кто всё-таки из рок музыкантов уронил эту фразу: «а мне всё фиолетово»? Но, не вспомнив - кто, решил, что она всё-таки его, и решил в ней просто раствориться.

     Ведь у него есть она, - та, которая любит и понимает. Есть руки, ноги, здоровье, светлые мысли и идеи, да ещё мирное небо над головой, а всё остальное не важно.

     Вся та мерзость, обманувшая и предавшая его в жизни, давно умерла в нём. Нет, он их не простил, а просто вычеркнул из памяти. Всё фиолетово…

     Выскальзывая из-под одеяла, нежно поцеловал любимую в плечико и, послушав её мурлыканье с сонной улыбкой, пошёл на кухню заваривать кофе. Постучав ложкой по пустой сахарнице, подумал, что ему всё равно, с сахаром или без него, кофе всё равно - кофе…

     - А… фиолетово…

     Пристроившись на подоконнике с кружкой и сигаретой, он, пытаясь проснуться до конца, стал наблюдать за Воробьём, скакавшим по дорожке в парке

     перед домом. Его он приметил уже давно, ещё с зимы. И, даже не из-за его огромных для воробья размеров он явно выделялся среди других, даже не взъерошенным хохолком на голове, подцепленным когда-то кошачьей лапой. Нет, по-видимому, не только оперение на голове его пострадало с прихрамывающей лапой, но и мозги тоже. Мало того, что он никого не боялся, отлетая лениво в сторону из-под ног только тогда, когда на него уже почти наступали. Он ещё внаглую мог забрать куски еды даже у собаки. За это получил от Рыженького кличку Бультерьер. Наверное, нагадивший в чернильницу профессору, Булгаковский воробей был его дедушкой.

     Но этим утром он «родственника» переплюнул во всём…. Как всегда, по расписанию, сердобольная женщина (такие, наверное, есть во всех дворах) шла кормить котов, ждавших её, сидя рядком на старых колёсах. За ней на шлейке тащился её собственный домашний котяра, откормленный до неимоверных величин. Расставив плошки, она стала начислять всем их пайки… Коты ринулись к плошкам, вороны и сороки расселись по ветвям в ожидании халявы из остатков…

     Вот тут-то всё и началось! С добрым утром, с пробуждением двор!

     В это время по тропинке из парка вышла девочка лет десяти, прогуливая молодого лабрадора. Наглец Бультерьер словно ждал этого, он сиганул в самую гущу оголодавших котов. Те от такой наглости сначала

     97

     опешили, отскочили от мисок, выгнув спины и шипя. Хозяйский, не привыкший к таким перипетиям, удивлённо замер. За что получил мощный клевок от Бультерьера прямо в нос. Дикая кошачья сирена разорвала тишину двора. Второй клевок догнал уже пятую точку взмывавшего на дерево толстяка в воздухе. Шлейка, запутавшаяся на руке хозяйки, упала прямо на плошки, разукрасив всю владелицу остатками «кит-и- кэтов». С дикими мяуканьями коты разбегались, кто куда. Вот тут-то, в самое нужное время, сорвавшийся с поводка девочки лабрадорчик подскочил за толстяком, метнувшимся первый раз в жизни на дерево.

     Его поводок, спутавшись со шлейкой, связал всех троих крепкими узами страсти. У кота - ужас, у собаки радость и игривость, у хозяйки – шок - от того, что молодой кобелёк, напрочь забыв про кота, ни с того, ни с сего решил приласкать её прямо там, под деревом, пока она лежит связанная. Облизывая ей лицо, он изображал фрикции. Её тихие «ой», его не смущали.

     Детский визг: «Ко мне, фу, мама!».

     С балконов: « Рэм ко мне, домой! Уберите собаку!». - И всё такое, прочее… И уже весь двор принял горячее участие со своих окон и балконов.

     Молодые хлопцы, проходящие мимо, решили поддержать смех, доносившийся из всех окон. Мол, тётка, не гоже таким заниматься прилюдно, - дети смотрят.

     На просьбу с балкона её мужа «помогите, парни!», те сказали, что они ещё маленькие и не доросли до групповухи, и вообще, животные не их кредо. Но всё же распутали поводки, а заодно и клубок страстей.

     Двор опустел.

     Наглый воробей, наблюдавший последствия своих козней, вспорхнул с дерева, пару раз клюнул из плошек, и гордо растворился в деревьях парка.

     И, кажется, успел на лету подмигнуть Рыженькому, мол, мне тоже всё фиолетово.

     

     (Весенний вальс)

     Она шла мне навстречу, лёгкой, летящей походкой… Звонкой капелью стук её каблучков, как весёлые

     колокольчики, печатал по мощённым, подмёрзшим булыжникам дорожек аллеи старого парка, каждый её шаг. Озорные бесята солнечными зайчиками играли в её

     99

     изумрудных глазах. Она была совсем ещё юная и до безумия красивая, со смешными рыженькими веснушками на розовых щёчках. С чуть вздёрнутым к голубым небесам носиком над коралловыми, медово- сладкими губками, которые так безумно хотелось поцеловать и оставить их вкус на своих губах.

     Ласковый ветерок шалил с её золотыми локонами, заплетая их в замысловатые косички. Она шла ко мне и мысли путались…

     - Кто ты? Откуда я тебя знаю, самая прекрасная девчонка на свете? - Я же тебя знаю: всё в тебе такое… до боли знакомое и родное, - каждое движение, каждый, зачаровывающий взгляд, жест. Будто бы в прошлой жизни я был в тебя до безумия влюблён, а в этой забыл… Будто бы ты мне всю жизнь снилась по ночам, а утром я забывал свои волшебные сны. Может, ты мечта, а может ты явь?

     Она шла ко мне, и хитринка играла в уголках её улыбки. Всё ближе и ближе…

     И вот, мы встретились, глаза в глаза, на одном дыхании. Я беру её руки в свои и, словно волна нежного тока, через всё тело от тепла её ладошек...

     Я говорю ей:

     - Привет!

     И словно эхо из нирваны

     – Привет! Скучал?

     - Да, да, да, конечно же, ты себе не представляешь, как я без тебя скучал! И как ждал тебя и только тебя, самая прекрасная девчонка на свете! Только… кто ты? Почему я тебя знаю и… не знаю? Почему ты такая родная и далёкая? Почему я забыл твоё имя?

     Она улыбнулась. О, Господи, что эта была за улыбка!

     - В ней смешались все искры звёзд и обжигающий жар миллионов солнц…

     - Ты забыл моё имя? - Какой же ты забавный сейчас! - И её смех разлетелся в клювики воробьёв, подхвативших его весёлым щебетанием на ещё заснеженных деревьях по всему старому парку.

     И вдруг шёпотом она спросила:

     - Ты слышишь эту музыку?

     - Да конечно, уже давно, как только тебя увидел… Словно ветерок, гулявший вместе с тобой, принёс её на аллеи этого старого парка, и она смешалась с запахом твоей близости, от которой кружится голова, ведь в ней намешана ещё и надежда на самое лучшее, что может случиться со мной.

     Но почему всё-таки не могу вспомнить твоего имени?

     - Ой, какой же ты всё же забавный. Неужели ты не можешь понять, что, если ты слышишь музыку, но не можешь станцевать, тогда зачем тебе моё имя, зачем тогда твоя память, зачем тебе тогда всё то прекрасное, что есть во мне?..

     - Извини, я просто растерялся, а, может, скромность и стеснение не позволили мне тебя пригласить на этот удивительный танец, ведь столько народа вокруг… Что они подумают?

     - А разве это так важно, кто и что подумает? - Ведь есть ты и я, мы оба слышим музыку, а всё остальное лишь условности.

     - О, как же ты права, милая и самая прекрасная на свете, шальная девчонка! Разреши тогда тебя пригласить?

     Она положила свои руки мне на плечи и заглянула в самую глубину моей души волшебно-изумрудными глазами, и я понял, что лишь в танце узнаю её имя.

     - Тогда веди, держи меня крепче, и все твои мечты, и желания исполнятся. - Её бесята с ловкостью акробатов метнулись в мои мысли, музыка с небес овладела нашими телами и скрыла от всех на свете.

     И мы закружились в этом безумном вальсе… Весь мир перестал существовать для нас. Я чувствовал каждую клеточку её тела, она словно растворилась во мне, в моём сознании.

     И мы кружились, будто в океане жизни, то на гребнях гигантских волн, то по зеркальной глади абсолютного штиля. Её каблучки топили под ногами лёд и снег, а от тёплого дыхания на замёрзших деревьях начинали

     набухать почки, и ёжики, свернувшиеся от холода в жухлых листочках, удивлённо высовывали свои мордочки, забавно шмыгая носами.

     Я шептал ей на ушко самые нежные слова:

     - Как же я тебя ждал и скучал по тебе. Останься со мной навсегда, прекрасная девчонка по имени ВЕСНА!

     А она лишь загадочно улыбалась и шептала в ответ:

     - Конечно же, я буду с тобой всегда, всегда: и в летний зной, и в осеннюю промозглую слякоть, и в зимнюю стужу. Только и ты никогда не забывай обо мне, помни моё тепло и запах рассвета желаний и надежд, и танцуй, если слышишь музыку. Тогда я буду вечно с тобой!

     Её жаркий поцелуй растворился во мне без остатка и, взявшись за руки, мы молча пошли по аллее старого парка, засыпающего в этот первый весенний вечер.

     В конце аллеи, на замысловато завитой лавочке, сидела пожилая пара.

     Он, умудрённый сединами мужчина, видимо, как и прежде, держал её руку в своей широкой ладони и, заглядывая в глаза, о чём-то, приятном ей, рассказывал. А она, почему-то стыдливо, по-девичьи смущённо, прятала свой взгляд. Это было так мило.

     Поравнявшись с ними, я видел их счастливые улыбки и одобрительные взгляды, будто бы они всё видели и знали обо мне. На выходе я оглянулся…

     - Господи! На свете не было счастливей людей, чем они.

     Они танцевали, и с ними была Весна!!!

     

     

     Скоро весна. За окном последние судороги зимних холодов сковывают ледяным настом грязные сугробы.

     Моё горячее дыханье на холодном стекле расползается сначала мутью, а потом расцветает замысловатыми узорами, как будто бы это трафареты моих мыслей и сущности моей души.

     Но, отогревшись моим теплом, они скатываются хрустальными слезинками, играя бриллиантовым светом в лучах заходящего солнца. Где-то там впереди, на горизонте, весенняя капель с запахом возрождающейся жизни.

     И вот эти наглые тараканы опять затеяли возню с демонами в моей голове, - наверное, весеннее обострение…

     А я даже не знаю, какого ангела-хранителя скормить этим жадным тварям, что принести в жертву их миру… Ведь с каждым годом этих ангелов, становится всё меньше и меньше, они покидают мою душу, оставляя пустоту и боль.

     Честность была скормлена выгоде, улыбка и искрений смех - жалкой гримасе, дружба - полезным знакомствам, мечты трансформировались в планирование, а жажда познаний лишь в нужную информацию.

     Кто-то говорит, что с годами мы становимся мудрее и умнее. Но мне кажется, что это не так.

     Всё очень просто, если повезло в жизни, то ты философ, а если нет, то ты циник. И что толку в тех знаниях, за которые заплатил кусочками своей души и веры. Ну, подумаешь - влюблённость!

     Когда адреналин вскипает в мозгах, и мурашки бегут по всему телу от одного лишь случайного соприкос- новения рук, взгляда или близкого дыхания, которое чувствуешь каждой клеточкой своей кожи…

     Когда закрываешь глаза и не только видишь, но чувствуешь даже запах любимого человека. Когда секунды до встречи, превращаются бесконечные часы, и ты весь мир готов швырнуть к ногам лишь за улыбку…

     Ну, подумаешь - любовь!

     Когда нежность укутывает вас своим пледом, и нет ни кого на свете кроме вас двоих.

     Расставание, разлука.

     Я ведь тоже всё это знаю.

     Когда всё рушится, и земля уходит из-под ног, алкоголь без вкуса и градуса, и другая зажжённая

     сигарета во рту, когда ещё не успела погаснуть первая. И бездумный взгляд с потерянной надеждой на молчаливый телефон.

     И потом нельзя из памяти удалить то одиночество, что висит над тобой, как топор палача, и ты вжимаешь голову в плечи, словно улитка, прячась в своей раковине…

     А дальше захлёстывает злость с перемешанным чувством мести: вернуть и доказать, что всё ошибка… Ткнуть носом и…

     Но следом на пятки наступает безразличие, и становиться всё не важным и смешным, как ночной кошмар, что с утра становится пошлым анекдотом. Я через всё это прошёл, я всё это знаю …

     И как же мне всё-таки жаль, что я всё это знаю!..

     

     

     Я набираю твой email… И пальчики сразу ныряют в чёрную бездну клавиатуры. Пытаюсь его удалить, но сознание и мысли улетают бездушное пространство инета, разлетаясь на единички и нолики, - в эту простейшую двоичную систему исчисления.

     Моя НЕЖНАЯ ЗВЁЗДНАЯ ДЕВОЧКА!!! Это имя

     когда-то тебе я подарил. И оно осталось с нами навсегда. Да… только с нами, ведь больше никогда я тебя так не назову, не скажу тебе при встрече, глядя глаза в глаза, на одном дыхании, как я любил тебя…

     Поезда, самолёты, снятые квартиры… Самые томительные последние минуты перед встречей… Особенно, когда ты, так по-женски, путаешь на целый час прилёт самолёта, а я, так по-глупому спеша, пролетаю поворот к аэропорту, что приходиться ещё гнать лишние двадцать километров на вдавленной в полик педали газа… Всё в прошлом.

     Где-то ещё в кэше и в цифре гуляет на зависть писателям бульварных женских романов наша переписка, смс, фотографии и видео. Хоть удалённые с наших страниц, но не из нашей памяти.

     Моя НЕЖНАЯ ЗВЁЗДНАЯ ДЕВОЧКА! Мы были

     едины во времени и пространстве, ни семь тысяч двести километров, ни четыре часа разницы мы не замечали, просто шутили, что я - уже прошлое, а ты - моё будущие.

     Мы не задавались этим глупым вопросам – есть ли виртуальная любовь, или это только сказки. Мы просто любили, бескорыстно и преданно. Мы знали каждый шаг друг друга, и даже пароли от ящиков у нас были открыты. Скайп никогда не выключался, и я засыпал и просыпался с тобой…

     Зимние Тюменские морозы на Твой День рождения, от которых у меня даже мысли на улице замерзали, и туманные июльские ночи Владивостока, когда ты смотрела из моего окна на строящийся мост через

     Золотой рог…      Интересно, и о чём ты тогда только думала? Всё это была наша, и только наша жизнь…

     А когда эти механические железные повозки отрывали наши тела друг от друга и уносили за тысячи километров, мы всё равно были вместе, и нам неважно было, какая это любовь, - виртуальная или просто любовь. Ты знаешь… Вот уже прошёл не один год, как мы расстались, и теперь между нами другое расстояние и время. Смешно, но теперь уже ты - моё прошлое, хотя и время и расстояние почти такое же, но я никогда уже не буду твоим будущим. Прости, я перескочил через тебя - и буквально, и образно, да ты и сама всё знаешь, ты умная девочка, ты всё понимаешь, и было давно уже сказано – прости и прощай…

     У меня был шанс сохранить то единственное чистое и самое светлое, что было в моей жизни, но я его безвозвратно упустил.

     И всё же, во мне живёт та любовь, что ты мне подарила.

     Я закрываю глаза и до сих пор рассказываю тебе, что со мной, и как… Будто бы ныряю и растворяюсь в том интернетном пространстве, что связывало нас столько лет.

     Как порой мне хочется туда уйти!

     Где нет ни боли, ни страха, и можно быть самим собой…

     Моя НЕЖНАЯ ЗВЁЗДНАЯ ДЕВОЧКА…

     Я набираю твой Еmail…

     

     Каждому младенцу при рождении кто-то дарит весь мир, насыпая его в открытые ладошки. На одну - золотые песчинки жизни, на другую - россыпи бриллиантов чувств.

     В этих песчинках, воздушные замки и неприступные крепости, в них целые города безликих, скупых людей, и страны бескорыстных гениев и талантов.

     Там ветра перемен и затхлый запах болот, там скоротечность безвозвратно уходящего времени в борьбе и томительное ожидание неизбежности, в смирении.

     И каждому, даря весь мир на ладони, шепчутся сказки, стихи и оды о славных, благородных рыцарях и их принцессах, безвкусная проза жизни и жуткие истории насилия и подлости.

     У каждого вначале весь мир на ладошках! Но мы становимся старше…

     И вот уже кто-то, прожигая свою жизнь, швыряет этот мир, как салют, в палящие лучи своего эгоизма.

     Другой несёт его с открытым сердцем, на открытых ладонях, чтобы всем показать и подарить его людям.

     Назло всем бурям несчастий, что сдували драгоценные песчинки мира, уносимые ветрами жадности и зависти других.

     

     А кто-то, пытаясь сохранить всё, стал ладошки сжимать в кулачки, пытаясь объять необъятное и спрятать

     в дырявых карманах своей скупости, не замечая, что мир стал утекать от него сквозь пальцы.

     Каждый выбрал своё.

     Ну, почему, почему, почему?.. Почему мы не можем сохранить всё, что было нам дано от рождения?!

     Ну почему, почему, почему… мы об этом забываем, а когда вспоминаем, - лишь сожалеем об этом!

     Весь мир у нас на ладони! Помните и цените!

     

     «Сладость и крепость глинтвейна возрождают человека… Вино приводит в действие все извилины мозга и зажигает в глубине души волшебный фейерверк искрящегося остроумия и радости». Вольтер

     В чистый, как слеза, хрусталь любви, плесни немножко ласки, смахни туда со своей ладони крошечки нежности, улыбкой растопи ледок чувств, что сковала зимняя стужа, доведи до точки кипения пьянящий градус отношений…

     Раствори в хмельном напитке кусочки своего сердца и души, добавь искренности, акцентируя радугу цвета глинтвейна, и укрась всё тёплыми цветами радости, помешивая осторожно острым, как скальпель хирурга, клинком опасности разлуки…

     Пей только по капельке, наслаждаясь всей палитрой послевкусия из любимых рук!

     За тонкой гранью стекла минус тридцать, и утренний снег разбрызгивает миллиарды бриллиантовых осколков в лучах заиндевевшего от стужи солнышка. На работу не хочется, при взгляде в окно застывают даже мысли…

     Снег, снег, снег…

     Девственный, чистый и воздушный, но сковывающий стужей мысли, чувства и даже жизнь! – Это покрывало кутает нас своей вечностью и неотвратимостью испытаний.

     Белый и пушистый снег накрыл и нас, и всё своей невинностью и чистотой. Нет, это не периодичность в цикличности нашей жизни, а всего лишь естественный отбор, как утверждают учёные зоологи. Выживет лишь сильнейший и приспособленный, а значит и достойный.

     Но стоит лишь только наступить на эту девственную плащаницу, как останется неизгладимый след от наших шальных, неумелых и не осторожных шагов. А уж если

     долго топтаться на одном месте, то и всё перемешается в грязь…

     Скоро весна… И это неизбежность, - таков закон природы и диалектики.

     

     

     Ночь, как заботливая хозяюшка, укрывает землю пледом темноты и открывает перед нами бездонную глубину бесконечной вселенной.

     Мой взгляд тонет в этих миллиардах миров, сотканных из скоплений звёзд и галактик, уносящих мысли и сознание по Млечному пути, в суждениях о сотворении мира и собственной значимости в нём.

     Эти мысли такие же бесконечные, как и сама вселенная и, чем глубже стараешься заглянуть, тем дальше сваливаешься в бездну противоречий.

     - Кто Я? – Что Я? Зачем? И есть ли в этом какой- то смысл? Как много было учёными мужами написано трудов о первичности разума и материи. И если они в противоречии друг к другу, то истины нет, так же, как и доминанты сего.

     Порой, смотря на холодный и мерцающий, как бы в своей неуверенности, свет звёзд и стараясь постичь необъятное, мне кажется, что кроме моего разума в этом мире ничего нет. Как, впрочем, и самого мира… и даже пустоты…

     116

     Да, да и ещё раз да, есть лишь только мой разум, создающий этот мир, создающий весь социум, весь вкус и цвет этой жизни. И нет никакой материи, всего лишь мой разум, позволяющий ей быть, или не быть, борясь в своих противоречиях.

     - А жизнь и смерть? - Этих двух подружек, идущих всё время за руку, придумал я сам, чтобы бояться и радоваться.

     Ведь сколько раз я умирал, засыпая, унося свой разум в небытие и, просыпаясь, снова возрождался. А смерть страшна лишь неудовлетворённым любопытством в познании – что будет дальше с твоим миром? И, как награда, - жизнь. Только ведь за что и почему?

     Глядя на, давящую своей величавостью и в тоже время манящую бесконечностью, вселенную, начинаешь понимать, почему и за что.

     - Да, чтобы понять, что ты всё же тленен и ничего не значишь для мироздания. Разве что, как какой–то мелкий элементишко в постоянно меняющейся структуре, где неважно ни время, ни пространство.

     Но сорвавшаяся с неба звезда, перечеркнувшая весь небосвод своим смертельным танцем, в последний миг перечеркнула и мои мысли. – Ведь всё не так, ведь всё не то…

     - Ах, разум! Он зачем-то ведь дан…

     И не важно: ему, живущему в этом мире, или миру, живущему в нем. Ну, разве что он настолько примитивен, чтобы осознавать своё величие или ущербность, да красиво упаковывать в силлогизмы свои основные инстинкты?

     И почему эти спруты из нейронов в голове не дают вырваться сознанию за пределы разума? Или всё же на оборот?

     И опять мысли несут меня по звёздному мосту, куда устремлён мой взгляд - в бесконечность. Я словно бегу по нему, чувствуя под босыми ногами то холод, то жар бриллиантовых звёзд и, как брызги из луж, каплями по всем галактикам разлетаются туманности.

     Я вдыхаю эту чёрную плоть вселенной, этот коктейль жизни и смерти, света и тьмы. Чувствую, что мы с ней едины. Вся вселенная во мне, а я в ней растворяюсь.

     И, как миллионы осколков комет и метеоров, словно сорванные с поясов Сатурна, волны мурашек бежит по всему телу… И там, на стыке всех галактик, я присяду как у костра, возле тёплой звёздочки и буду смотреть со стороны, на восход Авроры над нашей землёй, предвестницы света и тепла дарящих нам жизнь.

     Блуждая в уголках своего сознанья и глядя на холодный свет звёзд, я понял лишь одно, - в своём бездушии и безразличии, законы материи постоянны и

     118

     неизменны. А значит смысла нет в них никакого, и только мы его им придаём. Наши же чувства, любовь да ненависть, сродни свету и тьме.

     Мироздание даёт нам всё, и жизнь, и время, и пространство, а значит по безжалостному закону сохранения массы и энергии, взамен берёт то, чего у него нет.

     И шёпот, срывающейся с безмолвной высоты космоса, в унисон моему сознанию.

     - Но если мысль материальна, то любовь будет светом звезды, оттенённый чернотой ненависти и разумом, придавшим этому смысл.

     Она вспыхнет где-то в бескрайних просторах вселенной, освещая и грея кого-то. Там не будет ни смерти, ни времени, ни пространства, а одна лишь любовь и смысл, что мой разум ей подарил.

     И будет парить она вечно по бесконечному, звёздному мосту Млечного пути… Звезда, которой я скажу:

     - Твоё имя Любовь!!!

     

     Вы осторожно заглядывайте туда, ведь там вы видите и себя в его мелких осколках, ибо всё отображение даже я не могу увидеть, и никому этого не дано.

     Нашему Создателю?

     Навряд ли! Если Он нас создал по Своему образу и подобию, то в эгоистичности Ему не откажешь, и Своих чад Он бросил, наградив основными инстинктами, да разумом, что бы их осознавать.

     А может это и правильно, что инстинкты нам не дают туда заглянуть и увидеть бездну тьмы.

     Вы улыбаетесь?

     Не надо. В мозаике своих осколков я вижу только лишь вашу гримасу. Да вы же и сами знаете: для того, чтобы видеть отражение в зеркале, нужна и тёмная сторона, иначе это просто прозрачное стекло.

     Кристально чистой бывает только пустота, так что и через такое стекло без черноты, вы видите лишь искажённую реальность.

     Совесть… Совесть! Совесть? А вас не мучает совесть, не грызёт? Хотел бы я увидеть такого человека, не совершившего в жизни ни одной ошибки, за которые стоит раскаяться.

     Но как-то мне не повезло, с Иешуа Га-Ноцри мы разминулись во времени и пространстве. И вот я хожу по городу людей и заглядываю в их лица, чтобы увидеть хоть тень, хоть искру… Но нет, - лишь только эго.

     Мы даже себе в религию инстинктивно из чувства самосохранения вплели постулаты о том, что надо всего лишь покаяться и попросить прощения, и снова мы пушистые и белые. И память нам дана как противоядие. Ох, до чего же она забавна в своей избирательности……. Чтобы совесть нас не мучила.

     Но, может, всё же это, как рудимент, и надо удалять совесть при рождении, как аппендикс с его временными приступами?

     А, ну вот опять эта ваша в зеркалах гримаса! Да ладно… Что нет? Когда её я вижу. И сам знаю, что есть люди, даже лишившие себя жизни от чувства вины, от угрызений совести.

     И я вам улыбаюсь в ответ.

     На острой, как бритва, тонкой струне своей веры балансируя сомнениями, я более незыблем, чем вы на своих столпах. Вы не стесняйтесь, приглядитесь, - может,

     это и не столпы вовсе, а старые подгнившие столбы, причём чужие.

     Ведь никто им в душу и в мысли перед смертью не заглядывал, да и сами же придумали, что самоубийство тяжкий грех. А один другим смывать, как то негоже.

     И насколько же мы: я, вы… так искусны в убийстве собственной совести? Чтоб нам, любимым, было хорошо.

     Мы создаём философию, религию и веру, чтобы заменить и подменить совесть ими… И вот уже демоны шепчут на ушко – Убей ЕЁ!!!

     

     

     ...Вы мне говорите, что я странный, потому, что я не такой, как вы, а я говорю, что вы странные, потому, что такие, как все… одинаковые…

     Мне очень жаль, что вы так воспринимаете меня

     - внешность моя очень обманчива, а манера общения моя - всего лишь продукт воспитания и априори я не обижаюсь на людей, которые пытаются меня обидеть, мне просто очень жаль их, ведь они ОЧЕНЬ несчастные люди, которые пытаются спроецировать свои, какие -то внутренние комплексы на других. Счастливым людям это не надо, они живут. В ДРУГИХ ПЛОСКОСТЯХ, измерениях и понятиях.

     Когда вы лжёте мне, и я с вами соглашаюсь, это не значит, что я вам верю, - мне просто так удобно. И, может даже, я пытаюсь дать шанс вам вылезти из этого кома грязи, в который вы лезете сами, и не накручивать на него ещё больше помоев, ведь ложь порождает только ложь. И, если вы думаете, что видите,

     как я вам говорю неправду, то это только потому, что я сам этого хочу по той или ной причине, известной лишь мне.

     Я вас ни о чём не прошу и не спорю с вами, хотя лишь в споре рождается истина. Ну, это не важно, всё равно она у каждого своя. Я могу дать вам больше чем взять, ведь я где-то глубоко, на краешке души, китаец. Ведь это их философия. Но я просто этого не хочу.

     Меня удивляет ваше виденье мира только в своей плоскости, рождённой вашим воспитанием и социумом. А этот мир многогранен и бесконечен в объёме, - я это знаю точно. Дело всего лишь в собственном восприятии всего происходящего…

     Какие вы всё же забавные в своём заблуждении, что ваши тараканы намного породистей и гламурней моих… Я даже разубеждать вас в этом никогда не буду лишь из-за бессмысленности этого мероприятия и лености своей…. Мне этого не надо!!!

     Я просто не пойму, зачем же вы так стараетесь в этом преуспеть?..

     

     Женщину, которой ты не стал бы целовать руку, не стоит целовать и в губы. Феликс Хвалибуг

     - Ой, ой, ой, мадам! Как вы ошибаетесь, что я смотрю на вас с вожделением, раз вы надели на своё шикарное тело… столь подчёркивающую одежду! Увы, красавица, вы не так поняли народную мудрость, что мужики любят глазами. Может быть, и да. Только зря не поинте- ресуешься никогда, куда смотрят эти глаза.

     Первичные половые признаки? Ха… Так я ещё и не решил для себя, стоит ли с вами заниматься сексом вообще!.. Это вторично, я же не прыщавый юнец, что ведётся только на мясо!

     И что за бред у вас в голове, что миленькое размалёванное в боевой раскрас лицо, без чувств и тени интеллекта в глазах, мне нравится?!

     Ну, почему ж такое мнение, что мужикам заниматься сексом просто с телом, уж так приятно?.. Спешу вас

     разочаровать: да, я, конечно, знаю про извращенцев, которые покупают себе кукол, что подешевле, в секс шопах, а кто – подороже, в более злачных местах из натуральной кожи. Что, в принципе, одно и тоже… Ну, разве это норма для всех? Вы со своим пониманием напоминаете мне такую…

     Мужикам надо только одно! …Хм-м-м-м… А вам это не надо? Ну да, основной инстинкт заложен в нас одних, а вы где-то рядом стояли…

     Поверьте мне, что даже совершенное тело с мозгами Шарикова и речью Эллочки Людоедки, купленное тобой, в той или иной степени не может возбудить настоящего мужчину, так как женщина, завоёванная им, не то, что вы думаете. Хоть и красивым бывает примитив, но приятней вся та палитра и гамма чувств, которая бывает только у близких людей, скользящих на одной волне жизни!..

     

     

     На белоснежном холсте мечты он кистью надежды сделал первый мазок апельсиновой краской радости.

     Синим цветом бесконечности нарисовал небо, манящее ввысь.

     Зелёной травой жизни разбавил палитру чёрной бесконечности вселенной.

     Красные сердца… он кровью любви, обожженной жёлтым пламенем страсти, нарисовал, не задумываясь, по центру!

     Берега разлук отчертил горьким шоколадом и бесцветными слезами печали. Река отношений получилась розовой от лепестков цветов, а водопад понимания - васильково чистый.

     Он вложил в картину всю душу, все мечты, всего себя. Это была картина их жизни и любви.

     Он хотел ей подарить её и нёс с открытым сердцем и надеждами!!!

     Но… мрачные тучи собрались над ним в ливень подлости, жадности, людской зависти и озлобленности. Не щадя ни его, ни её, размыл все краски и разорвал весь холст в клочья.

     Жестокость никого и ничего не пощадила! Он лежал лицом в этой грязи и, закрывая собой обрывки, старался спасти последние капельки крови их сердец, растворяющиеся во мраке социума, и захлёбывался этой мутной жижей.

     Когда в холодном свете луны скользило жало клинка по его венам, он знал, что уже ничего не спасти, и его кровь смешается с грязью, а тело превратится в тлен.

     Но тёплый лучик веры согревал его остывавшие мысли. Веры в то, что когда-нибудь на этом месте, когда иссякнет этот гнусный поток, пробьётся к жизни прекрасный цветок и разрастётся в целую лужайку счастья и любви, как на его картине, что он рисовал для любимой.

     Пусть даже не для окружающих, но это не имело значения, ведь картины, написанные мыслью, чувствами и самой жизнью, бессмертны! Они всегда могут возродиться в ком-то! Ведь кому-то это тоже нужно!

     И было лишь одно сожаление в его потухшем взоре, что нет такого зонтика, чтобы укрыться от человеческой подлости…

     

     не форматированные обрывки мыслей

     Разум и сущность… И о первичности сего

     Боюсь повториться, и всё же… Я не пишу для всех, а только для каждого!

     Листая ваши дневники, я случайно наткнулся на один вопрос, заданный очень симпатичной и вполне не глупой леди, разумеется, со своими тараканами в светлой головушке. Но всё же со стремлением познавания разумного и чистого, что ставит её, по моему мнению, в ряд к людям, имеющим свои жизненные цели и желания. Которые, в конечном итоге-то, и определяют нашу сущность, разум и сознание… Или по-простому, наше бытие, что отличает нас от животных или генетических сбоев природы. Таких, как быдло и прочая мерзость. Вопросик, вроде, и простой, то есть, не для гурманов - обсасывать чьи-то философские идеи или очередную человеческую глупость, возведённую ими же в аксиому или безапелляционную догму…

     Всё очень просто и, вроде бы, понятно.

     - А что вы считаете самодостаточностью в человеке?

     Хм-м-м-м-м… Первой же реакцией на столь невинный вопрос было что-то в виде солдафонского юмора. Это такое, мол, очаровательное существо, которое настолько су…, а в себе любимом - всегда и во всём, что даже сам себя достал, - то есть созвучью ассоциативно… И, мол, даже в сексе у него оргазм только от самого себя… И хочется ему вслед кричать:

     - Граждане, смотрите, да это же идёт Афонька! Он сам себя еее… Тихонько…

     И всё же, как мы все любим выдирать удачно сформулированные фразы и цитаты из чужого контекста, нарушая целостность чьей-то мысли и, кстати, при этом теряющей весь смысл. Но нам так удобно, и от этого наша собственная эго-философия становится настолько непогрешимой, что к ней с лёгкостью прилипают именно те бесконечно-мудрые (в количестве и в качественном отношении) эпитеты, за которые мы прощаем себе всё, а иногда даже больше того… Но, по большому счёту, это лишь природный инстинкт самосохранения. И не более того.

     И всё же самодостаточность не определяет человека, как самого в себе, а, думаю, прежде всего, это самоуважение к себе, к своим мыслям и убеждениям.

     Да, да и ещё раз да.

     Никто в этом мире не может смотреть на другого свысока, кроме помогшего другому подняться, да и то лишь только потому, что самоуважение к себе и гордость за другого не позволит это сделать.

     - Любезный, да не путайте самодостаточность с нарциссизмом, который так смешон и глуп во взгляде со стороны.

     И, если твоё эго не может развиваться и самосовершенствоваться, страдая неумением слышать, слушая других в косности своих мыслей, ты всего лишь раб их. И светлое будущие твоей личности, это полная деградация, которая и будет в тебе, как безусловная, априорная и трансцендентальная истина, коя и в природе не существует, то есть, ноль и пустота…

     Я никогда не обсуждаю политику и отношение к ней чьей бы она ни была, изначально считая её грязной и продажной девкой, не стоящей того… И вообще, любая власть есть насилие над личностью. Я могу лишь выразить своё сожаление и сочувствие людям, втянутым в неё и лишившимся жизни, здоровья и здравого рассудка. Мне их искренне жаль.

     Ведь ни одна, даже самая светлая, идея не стоит и капли чьей-то крови, иначе это просто индульгенция на убийство.

     Вот смотришь на противоборствующие стороны в их искусной и изящной полемике и думаешь:

     – Господи, да что ж вы уподобляетесь друг другу в мерзости и в готовности перегрызть глотки за чьи-то интересы?!

     Вы, как шавки, брешете друг на друга, не замечая, что кто-то в это время задувает вам под хвост, и от этого вы визжите ещё сильнее – то ли от оргазма, то ли от боли в заднице.

     Люди, не должны так общаться… Самодостаточность, скорее всего, и определяет умение созидать, а не разрушать.

     Ведь человеческие ценности заключаются в любви и красоте, в понимании и прощении, а не в крови, разрухе и ненависти!

     Ну, да ладно, как говорится, – Бог им судья убогим и кроме чувства жалости они во мне ничего не вызывают…

     …Ах, да, разум и сущность, да ещё эта самодостаточность в их пересечениях и параллельности в разных плоскостях. Можно выстроить бесконечное множество реалий, из которых ни одна не будет именно вашей и истиной. Мне кажется порой. что истина лишь в том, что её вообще не существует, и смысл её - лишь поиск для гимнастики ума и сознания.

     В своём разуме я самодостаточен, но, в сущности своей, я зависим на все сто процентов.

     Вспышка сверхновой за миллионы световых лет может не дать мне принять звонок на сотовый, который перевернёт всю мою жизнь…

     

     

     Какие странные и забавные люди. Чем больше стараешься не замечать или мирится с их недостатками, тем они сильнее начинают возводить это в свои достоинства.

     М-м-м… да…..

     Да ещё это смешное слово – толерантность. Конечно же, есть у этого слова конкретное значение. Откройте любой из словарей и вы, не задумываясь, найдёте ему применение.

     Но для меня оно всегда будет звучать и восприниматься, скорее всего, ассоциативно, как из двух частей – то ли ратовать, то ли нет… В нём что-то двусмысленное, неопределённое.

     Глупость, конечно, но это моё мировосприятие, и оно всё равно неизменно.

     Мир многолик и многогранен с бесконечностью оттенков, и, смотря на него с разных высот, можно видеть радужный свет и счастье в кромешной темноте горя и печали.

     134

     А если ещё и чужими глазами, и разумом, то мы вообще слепы!!!

     И мы по скудоумию своему начинаем обсуждать, осуждать и давать оценки другим, не зная о них ничего: ни их жизненного старта, ни дистанции, ни пути…

     Ах, как же была права умничка Эллеанора Рузвельт, уронившая золотую аксиому, что великие умы обсуждают идеи, средние - события, а мелкие – людей.

     Нашим миром правят лишь любовь и ненависть, незыблемые во времени и пространстве.

     Мы или кого-то любим, или ненавидим - здесь и сейчас, а не то, чтобы это было раньше или, может, будет потом.

     Ну, да, конечно же, а как же эти непонятные - толерантность и понимание? И что, вообще, к этому слову прилипло? Да не может это быть границей между любовью и ненавистью. Это всего лишь мутная жижа, от которой летят ошмётки грязи в ту и в другую сторону, когда они сходятся вместе. Так и хочется сказать:

     – Батюшка, да вы же молитесь на двух стульях, на которых, кстати, у вас седалища не хватает. И, причём, Двум богам сразу.

     Вы так, чего доброго, и лоб расшибёте.

     Да и выглядите вы так потешно.

     То ли ряса коротка, то ли достоинства велики, только красота ваша вся наружу рвётся и видна другим.

     Что ж, мы странные в своём понимании истины. Кто- то может от бесконечной любви вогнать холодное жало клинка в сердце любимого человека, избавив его от безысходности и мучений, другой же - в ненависти - будет холить и лелеять врага своего, продлевая его агонию.

     Но… Всего лишь две вещи важны в этом мире и определяют его.

     Губка, смоченная водой на острие копья, поднесённая палачом к губам осужденного на кресте и, безумный от несчастья, с украденным ножом Левий Матвей.

     Всё остальное - лишь словоблудие, перемешанное с безразличием и цинизмом, которое ничего не созидает и не разрушает, а только, как гниль и раковая опухоль, расползается, принимая обличие фашизма, гомосек- суализма и прочей мерзости.

     Может, просто так меня научили? Что от любви до ненависти - всего лишь шаг, и обратно столько же, и нет между ними грязной лужи из толерантности. Вот, как-то так…

     136

     Самое омерзительное зрелище на свете - это лица предавших тебя друзей, которых ты любил и уважал.

     Они становятся такими убогими, и взгляд их всегда мимо тебя, даже если пытаются взглянуть тебе в глаза, словно там есть подтверждение оправданий, что они сами себе вбили в свою светлую голову.

     Или они должны умереть во мне, раз и на всегда, или я это ненавижу, другого не дано.

     

     

     Что же вы скрываете от нас, горизонты? Там в дали, где небеса целуют землю и океаны…

     Там, где другая реальность и жизнь. Там, где другие мысли и желания.

     Там и только там, где мир соткан из наших иллюзий и фантазий, где радуга из миллионов бриллиантовых снежинок дарит свет ярче солнца, где на шёлковой траве лишь наши следы от босых ног, потому что там нет яда в жалах скорпионов, и змеи, обвиваясь, только лишь прячут нашу наготу.

     Там нет ни страха, ни сомнений, и слёзы лишь от счастья…

     Нет, это не две линии, слившиеся в одну, а единый мир двоих, только им и понятный.

     Это там, за горизонтом, где над человеческими слабостями не потешаются, а прощают, улыбаясь, потому что они не мерзкие, а как изюминки, в сладком печении.

     Это там за горизонтом… Я иду к тебе в длинном фраке на голое тело, в кедах и садовой панамке, и под уздцы веду смешную детскую лошадку на колёсиках. А ты вся такая важная, в соломенных нарядах от кутюр -

     гвинейских папуасов, в пенсне, с улыбкой смотришь на меня, и это не вульгарно и не пошло, а просто так захотелось нам… Но это там, за горизонтом, куда нам никогда не заглянуть и не попасть.

     Он всегда впереди нас, и лишь во снах мы там…

     Но мы-то с тобой знаем, что он есть и будет всегда…

     Только не рассказывай о нём никому. У многих головы в другую сторону повёрнуты, у них другие горизонты!

     

     

     

     Ты падаешь, падаешь, падаешь…

     Милая снежинка, рождённая там, наверху, в кристальной чистоте и безумной красоте, которая ни на кого и ни на что не похожа, ты лишь одна такая…

     Ты впитала в себя свет звёзд, луны и солнца, и даришь его другим, кружась в безумном вальсе жизни, отрываясь от тех высот, в которых была рождена.

     Но ты падаешь, падаешь, падаешь…

     Ветра в вихре срывают перед тобой завесу тайны твоего пути и швыряют тебя на разные высоты, от которых у тебя кружится голова.

     Тебе кажется, что с высоты твоего полёта ты видишь и знаешь всё.

     Я смотрю на тебя и любуюсь твоей безупречной холодной красотой и завораживающим танцем одиночества.

     А ты падаешь, падаешь, падаешь…

     Я не знаю ни твоего имени, ни твоих мыслей и желаний… Но я точно знаю, что если ты упадёшь на мою

     ладонь, я смогу растопить твой лёд и превратить в живительную влагу, придав вкус своих чувств и сладость жизни… И испить её всю, без остатка.

     Упав мимо, ты, может быть, смешаешься с такими же, как ты, и чей-то грязный сапог, рано или поздно, оставит свой отпечаток, припечатав вас к земле. А весеннее солнышко смешает всё с грязью и унесёт весёлым ручейком… Милая снежинка…

     Ты всё падаешь, падаешь, падаешь…. А я смотрю и любуюсь…

     ТОБОЙ!!!

     

     

     Мы рождены быть жадными и эгоистичными. Иначе

     мы не были бы людьми. Мы эгоистичны в своей жадности и жадны в своём эгоизме.

     Одни жадны до денег, другие - в своих чувствах, эмоциях и поступках. У каждого своя фобия. Только вот меня обжигает холодом от тех, у кого эта жадность опережает разум и, не важно, в каких проявлениях. Если хочешь получить дивиденды от того, что отдаёшь, то скупость твоя лишь порождает бедность… Мы перестали слушать, хотя и слышим.

     Создатель наш, наверное, ошибся, дав нам два уха и один рот, чтоб меньше говорили и больше слушали. Мы не слушаем других, хотя и слышим. А слушаем лишь себя, зато говорим лишь для других, а не себе…

     Мне холодно от жестокости, с которой люди уничтожают в себе и во всём, к чему прикасаются, то, чем нас наградила природа - разумом и любовью. Заменяя их животными инстинктами, живя сознанием, а не подсознанием, что намного превыше его, и стараясь мыслить лишь в одной плоскости удобной только себе. Леденящий холод исходит от их страха, что они

     окажутся слабее, чем есть на самом деле, стараясь его преодолеть своим эго, превращающим их в мерзкое животное, которое забывает о тех великих заповедях, что сам и создаёт.

     Ложь, что создана лишь для защиты, превращается, как у насекомых, в холодное жало убийства всего чистого и светлого, что должно греть душу, которая нас превозносит над всем остальным.

     …Мне холодно, я замерзаю… Смертельным холодом обжигает мысль, что, всё-таки сверху кто-то ошибся, наградив разумом тех, кто хочет только вкусно жрать и красиво размножаться…

     Так или иначе - за счёт других, облачая всё это в красивую обёртку словоблудия, пряча свои основные инстинкты в упакованные силлогизмы, в замысловатую пачкотню своей же эго философии, основанной только на примитиве. Зачем?

     ...Ну, почему меня эта ложь не согревает? Льдом сковывает рассудок, что всё это, переведённое в цифру, надо проверить на орфографию и правописание… Зачем?

     Все правила только акцентируют нашу стадность себе подобных, ведь мысль нельзя заковать в какие-то правила и рамки, придуманные кем-то.

     Великие умы доказывают асимметричность нашего мира, аргументируя симметрию абсолютной пустотой.

     Ну, тогда где же та ось, что разделяет положительное от отрицательного? И что в суммарности перевешивает? А может, всё-таки пустота, мрак и холод?..

     

     

     А знаешь, моя неженка? - Наша жизнь - шоссе. Может, такое по которому мы несёмся каждое утро.... Ты ещё спишь, родная, досматривая сладкие ночные грёзы, откинувшись на переднем сидении, положив подушечку под голову и доверившись полностью мне. А я держу твою тёплую ручку в своей, а другой пытаюсь плавно вести машину, чтобы ты не проснулась, когда на спидометре почти полторы сотни... И я не хочу тебя будить, а лишь изредка бросаю взгляд на твоё милое и спокойное личико... Мы несёмся вперёд!!! Кого-то обгоняем мы, кто-то обгоняет нас, и пункт назначения определён, но не предопределён.

     Вот кто-то стоит на обочине, «сломавшись», у него тоже был пункт назначения, а теперь ему, наверное, нужна помощь.

     Но все пролетают мимо... Кому-то всё равно, кому- то некогда, а кто-то, как мы, не хочет портить свою идиллию. Ведь не тормозят, не спрашивают... Зачем же лезть в чужие проблемы? Интересно, через сколько времени найдётся чудак (в нынешних понятиях), который остановится и поможет просто так, по доброте душевной?

     145

     Ну, скорее всего, помощь будет лишь только от того, кто в этом заинтересован в той или иной степени... Да, это наша жизнь и реальность… И мы несёмся дальше по трассе под названием жизнь… Лишь на секундочку удовлетворив своё эго, что это не ты там сейчас стоишь... А впереди наша цель, конечная точка маршрута. И каждый к ней двигается, исходя из своего опыта, воспитания и…

     …Мы пролетаем по новому мосту, связавшему два берега залива нитью скорости и времени, одновременно восхищаясь его создателями, ведь - и правда - это чудо инженерной мысли. Но глубоко в душе ненавидя и по всякому ругая исполнителей (чиновников), которые так нескромно нагрели свои бедные, пустые карманы, у которых всего-то из заслуг, что у власти и к сытной кормушке ближе...

     Хотя, если быть немножко честнее перед самим собой и не лицемерить, мы вряд ли сами откажемся от любимого лакомства, которое дают на десертной золотой ложечке прямо в рот. Ну, это всё патетика, ведь у каждого свой десерт. И кто-то сейчас едет на электричке не по мосту, а вокруг залива, думая о том, как люди изгадили и изуродовали берега и пляжи, что подарила нам природа.

     А мы, любимая, мчим дальше, и я знаю, где можно нарушить правила и надавить на гашетку, хотя всего лишь мелкий камешек, вылетавший из-под колеса чьей-

     то машины, нарушит все наши планы, надежды. Всего лишь мгновение может перевернуть всю жизнь! А мы не можем никуда свернуть или остановиться, ведь за нас всё уже определили, задав направление, оградив леерами обочину жизни. через которые не вырваться без ущерба для себя...

     Родная, я не могу остановиться на вершине перевала, чтобы выйти из машины и увидеть, и почувствовать, как туман, сползая медленно и ласково, вяжет сопки, пытаясь их согреть в наступившем осеннем утре, словно пряча, начинающую уже желтеть, листву... И не потому, что не хочу, а потому, что нельзя по правилам, потому что уже опаздываем, потому… потому... потому…

     Мы всегда находим массу отговорок, пролетая и не замечая истинной красоты жизни, стараясь больше урвать, заработать, захапать... Но вот впереди двое - не разминулись ни во времени, ни в пространстве. Лежат две кучи обгоревшего и искорёженного железа. Кто-то из них спешил, или оба? Куда? Зачем? Теперь они вызывают раздражение стоящих в пробке, таких же спешащих, слава Богу, без жертв...

     Просыпайся, любимая, приехали... А вечером - назад, ведь жизнь это поездка не в одну сторону. Всё возвращается на круги своя… Только вот, что нас ждёт на обратном пути? Ведь, если плюнул по дороге, то обязательно встретишься со своим плевком на обратке...

     147

     Жизнь!!! - А добро? - Слишком уж вещь эфемерная, что просто растворяется в никуда, без остатка, в пространстве, не зацепляясь даже за память. Люди всегда с лёгкостью могут вспомнить, кто и когда их хоть единожды обидел, и напрочь забывают про ранее сделанное добро...

     

     

     

     Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!

     «Мастер и Маргарита»М . А Булгаков

     Наши тела сплетены, словно шальным ветром, - то бархатно ласковым, то до безумия сильным! Будто бы гривы степных скакунов, что он заплетает заботливо в замысловатые косы.

     Глаза в глаза, на одном дыхании. Нам не нужны слова, они лишние, когда мы чувствуем друг друга, как одно целое и неделимое... Нам даже не надо знать, что думает другой, .ведь мы думаем одно и тоже, мы растворяемся в друг о друге до бесконечности, каждой клеточкой без остатка!

     Я целую тебя всю-всю... от ноготочков мизинчиков на твоих ножках до макушечки с безумным и пьянящим запахом твоих шёлковых волос… Тепло, страсть и нежность у нас одни на двоих, и мы купаемся в них, не замечая ни времени, ни пространства… Мы пьяны, пьяны коктейлем любви.

     А знаешь, любимая, что я сегодня подумал? Когда ты поджимала свои коралловые губки, а в глазах играли бесята… Наша Любовь и отношения… это… танец над пропастью, на лезвии клинка!!!

     Ты, едва касаясь пальчиками ножек на цыпочках, осторожно ступая, как по облаку, затаив дыхание, словно боясь сорваться в пустоту или пораниться, держишь мою ладонь в своей руке, наши тела и души в едином и безумном па...

     

     Ведь души встречаются лишь в поцелуе на наших губах… И нельзя нам ошибиться на этой тонкой грани, что полосует нас своей безжалостностью за ошибки, которые можно простить.

     Но не исправить, потому что или сорвёмся вместе, или останется шрам, который потом зарубцуется. Но

     останется-то он на всю жизнь!!! Ведь раны в душе и памяти не проходят бесследно…

     Но мы станцуем нашу Румбу, от самого эфеса клинка, что так красив в начале, и до кончика жала, которое несёт смерть... Потому, что мы этого оба хотим, а это главное.

     

     Любофффффь, любоффффь…

     Где умирает любовь, там рождается измена! Измена… Она таится не в постели, нет, постель это только следствие и постфактум предательства в мыслях, словах, поступках и желаниях.

     И не известно, что страшнее - физический или моральный адюльтер… И мы всегда это чувствуем - начало конца, но не хотим сами себе в этом признаться.

     Стараясь себя убедить, что это не так, что показалось. И выдвигаем массу других логичных объяснений очевидного. Разум не хочет пустить подсознание вперёд сознания.

     Мы не стараемся проанализировать со стороны всё происходящее с нами, полагаясь на свою интуицию, которую тут же пытаемся придушить из-за собственного эго. Ведь это не может с нами произойти, с такими умными и хорошими.

     

     Мы перестаём факты выстраивать в логическую цепочку, а мешаем их в замысловатую мозаику, которая нам нравится. А факт это упрямая вещь! Как верно подметил Воланд из-под пера Булгакова, и Сатана был здесь прав на все сто… (да и прелюбодеяние, вроде как,

     его ноу-хау). Ведь мы находим оправдание перед самими собой - от лукавого.

     И, едва уловимая, мысль, как капля яда с жала искусителя, отравляет и убивает всё!

     «Измена - вещь более позорная, чем убийство» Эрнст Хайне

     

     Миллиардами брызг лимонных бриллиантов рассы- пается солнышко по комнате, разбиваясь о стёкла и растворяется в облаке твоих шёлковых волос . Я говорю тебе: С добрым утром любимая!

     И в кратком мгновении поцелуя проносятся тысячи жизней, - наших жизней. Нирвана не где-то там, за Млечным путём, а здесь и сейчас, и все ночные кошмары, что, может быть, были вечером, с утра становятся всего лишь пошлыми анекдотами.

     Я шепчу тебе: Просыпайся родная… Ты в сладкой неге улыбаешься мне. Как вспышка молнии, пролетает

     между нами та вечность, что связана бессмертной нитью Ариадны, которая нас ведёт бесконечность, в будущее...

     В котором я буду говорить тебе всегда:

     – Я люблю тебя, я живу для тебя, я дышу только тобой…

     Да, родная, нам не изменить ни прошлого, потому что оно уже было, ни настоящего, потому что оно уже есть, но нам подвластно будущее, ведь наше будущее слагается из наших желаний, наших мыслей и поступков…

     С добрым утром, любимая, неженка моя!

     Впереди новый день, наше будущее, наша бесконечность…

     

     

     Ласковый вечерний ветер, прощаясь с дневным пеклом, шалит с твоей причёской и нежит твои плечи. Звенящую тишину располосовывает лишь пронзительный треск цикад, да редкий щебет засыпающих птиц.

     Шальная бабочка, заблудившаяся в сумраке уходящего дня, в своём воздушном танце над прекрасной алой розой завораживает и гипнотически притягивает наш взгляд, наши мысли, растворяющиеся в нирване чувств и воспоминаний…

     Ты рассказываешь о своём детстве, о сумасшедших бабочках, которые в испуге тучей взметаются ввысь от твоих лёгких шагов по живому ковру из луговых цветов…

     Размытость и неопределённость, рождённые негой моих снов, уносят в бесконечность, из которой не хочется возвращаться и думать о насущном. Среди этих миров звёздной пыли есть только ты и я, и наши мысли желания, и этот миг, что растянулся на миллионы лет, и дающий нам понять что такое…

     Нет, это не те сахарные поцелую, что дарим мы в порыве нежности друг другу и, даже, не любовь, что

     крадётся на цыпочках по звёздному мосту млечного пути… Нет, это нечто другое… Намного больше, и не вмещается в наше сознание...

     Да, родная, я там с тобой, в твоём детстве. В том запахе и цвете, на той же дороге через поле, и из-под наших ног взмывают в небо, как салют, миллионы бабочек! Ах! Как жаль, как жаль, что уже надо ехать домой и пора просыпаться!

     Человек не может быть счастлив всегда, - он счастлив лишь мгновение и потом живёт этим мгновением всю жизнь…

     

     

     Он только один на вокзале этой жизни!!! И расплатись кусочками своей души.

     Я заберу всего лишь лучшие её осколки. Ведь Мы не на рынке, и я не торгуюсь. А, значит, и ты этого не смей.

     Лишь тогда получишь то, за что заплатишь.

     Моя нежность к тебе будет в унисон твоим ласкам, смех - отражением твоих шуток, и печаль в моих мокрых от слёз глазах - эхом твоему горю!

     Цена жизни моей – твоя жизнь!

     Ведь это же будет честно, это будет наша жизнь, где не будет ни тебя, ни меня, а будем только МЫ!

     Я буду согревать своим дыханием твою душу и тело, растворяясь от нежности в твоём тепле.

     И эти шаловливые звёзды над нами в бездне тьмы космоса, будут подмаргивать только нам, словно зная о нас что-то такое, что никому не расскажут…

      Подари частичку своего сердца…

     Всего лишь маленький осколочек, лишь искорку своей души!

     Просто так и бескорыстно…

     И не важно - кому, даже если эта душа залита грязью ненавистью и вражды, ты отдай её в хрустальном кубке своей надежды.

     И тогда она не погаснет, нет, а будет согревать и светить кому-то, вести, как нить Ариадны, по бесконечности Млечного пути.

     Может даже, для другого это не имеет значения, мы все едины в этом мире, и кому-то, это нужно.

     В нашем бренном мире никогда и ничего не исчезает в никуда, уж таков закон сохранения массы и энергии. Да и диалектика с метафизикой, вроде как, сего факта не отрицают.

     А значит, когда-нибудь, в чьём-то сердце и душе вспыхнет тот самый огонь, что был в тебе, и разлетятся искры в другие души...

     А время и место значения не имеют. Важна только жизнь! Подари своё тепло…

     

     

     Вот мы сидим на краешке розового облака любви и болтаем ногами в пенном океане

     надежды.

     Мимо плывут киты неудач…

     А крикливые чайки разочарований опаляют свои жёсткие, как булатные клинки, крылья о жгучую нашу звезду по имени Солнце. И их жалобные крики уносятся в даль забытья ветром перемен…

     Из бездны спрутами тянутся к нашим душам лианы сомнений, растущие на острых, как бритва, кораллах непонимания и равнодушия, но они лишь ласково щекочут наши пятки и нервы….

     Ведь мы высоко, мы над ними, мы на облаке, мы в домике…

     За горизонт, куда-то вдаль, мчится белоснежный парусник      отношений,      ведомый      маяком      нашей

     веры и нежности друг к другу.

     Горько-солёный бриз сластит твои губы в поцелуе, осыпая миллиардами бриллиантов брызг чувств шелковые волосы, заплетая их в дивные косы твоих шалостей…

     НИРВАНА… МЫ ПАРИМ… МЫ ТАМ… МЫ ВЫСОКО… МЫ НАД ВСЕМИ…

     

     * Википедия:

     Основной отличительной чертой утопии, её спецификой является то, что при её создании не учитывались ограничения реального мира. В частности

     — исторические предпосылки. Поэтому часто в обыденном сознании утопия воспринимается как нечто несбыточное, нереализуемый социальный идеал. Это также является конструктивной особенностью утопии. С общетеоретической точки зрения при определённых условиях утопия может быть реализована

     

     Осень пришла в этот город тихо, не слышно и почти незаметно. Сердито шурша разукрашенными разноцветными листьями, она кружит их в печальном, прощальном вальсе, обжигая сама себя утренней прохладой.

     Подсинив голубое небо, Осень ласково успокаивает разгулявшееся и уставшее за лето Солнышко, убаюкивая его пораньше и забывая разбудить. Словно салют уходящему лету, она разбросала по клумбам во дворах яркие свои цветы, с жужжащими над ними музыкантиками.

     Заботливо укладывая в парках и садах, опалённую летом, пожухшую траву, она готовит перинку, посыпая её цветными пятнами опавшей листвы, для нежных снежинок.

     Улетающие на юг, птицы на прощание машут ей крыльями, жалобно вскрикивая в звенящую тишину остывших ночей.

     Поёживаясь от озябшего запаха осеннего утра, дворники тоже танцуют осенний вальс со своими

     метёлками, сметая в холмики упавшие с дерева остатки лета.

     Уже смыта холодными дождями из разорванных тревогой серых туч, перемолотая жарой, пыль с тротуаров и площадей.

     Своей грустной мелодией осень размывает границы между жарким летом и холодной зимой, заставляя всё вокруг танцевать свои удивительные, прощальные танцы, и мы идём вслед за ней в студёную неизвестность…

     

     

     Любимая, Родная, Неженка моя! Ты возьми меня в свои сны, - туда, в ту бесконечную даль на краешке вселенной, где сны становятся реальностью, а реальность снами. Возьми меня туда, где будем мы вместе всегда.

     Я возьму тебя за ручку нежно и бережно, и мы шагнём, закрыв глаза, за сказочную черту твоих волшебных, сказочных снов.

     Мы войдём туда по дороге из белоснежных, пушистых облаков, усыпанной блестящей звёздной пылью, под шёпот бесконечности.

     Наши следы затеряются в лиловых от лаванды полях, ведущих через вечно цветущие сада сакуры. И это будут только наши следы. Мои - от босых ног и твои - от сшитых из лепестков голубых васильков туфелек. И там, вдали, за горизонтом, в хрустально-чистых озёрах цвета неба утонут все наши печали.

     Нам путь укажет синяя птица удачи, наш путь туда, где будет наш дом, - твоё королевство, а ты будешь там королевой, и я назову тебя, Моя Нежная Королева.

     Когда ты устанешь, я понесу тебя на руках, понесу туда, к нашему дому, ведь нам не нужен глупый замок. Это будет маленький домик на берегу лазурной лагуны с большими окнами, чтобы встречать солнышко и провожать его, а на подоконниках будет цвести смешная герань, и будет постоянно спать на ней наш рыжий кот Васька.

     На белых песках пляжа на закате мы будем рисовать наши светлые мечты и желания, а океан их будет слизывать язычками волн, чтобы отнести другим.

     По утрам мы будем просыпаться от нежных прикосновений крылышек бабочек, и твои подружки – маленькие волшебные феи - будут угощать нас воздушными сливками, с безумно пахнущей земляникой, растущей в наших лесах. А потом они тебя на своих маленьких крылышках будут уносить на прогулку, чтобы от твоей улыбки расцветали в округе цветы.

     А мои друзья - эльфы и гномики будут помогать мне строить другим дома, мосты и ветреные мельницы.

     Это будет твоё королевство, где не будет ни прислуги, ни подданных, а будут только друзья.

     И каждый месяц, когда луна будет ленится и брать выходные, не показывая даже краешек своего лика, ты, моя Королева, будешь всех наших друзей звать на Королевские танцы.

     И будут прилетать тысячи светлячков, чтобы осветить нашу поляну перед домом, а я заведу старенький патефон и буду кружить тебя до утра… Мы будем хмельны друг от друга.

     Моя Нежная Королева!!! Ты возьми меня в свои сны!

     

     

     Жизнь срывает пелену времени с загадок и вопросов, даря нам ответы. Она размывает грани между чёрным и белым, и от этого становится серой. И в этом мареве времени я убегаю от себя, убегаю от себя того настоящего, каким я был когда-то.

     Я смотрю в зеркало и улыбаюсь тому паяцу, что напяливает на себя чужие одежды взглядов, понятий и принципов. Предательская память стёрла в сознании меня, - меня того самого центра вселенной, вокруг которого крутилась вся жизнь. И вот уже я - лишь чья-то пыль, кружащая по чьей-то орбите.

     Я убегаю от себя, того настоящего и скучаю по себе тому, когда идеалы и помыслы были чистыми, а желания сладко-мармеладными. Там, где-то за горизонтом, в начале жизни скрылась, будто белоснежный парус в океане, моя наивная вера в людей и в искренние отношения.

     Я убегаю от себя, стараясь обогнать свою тень прошлого, что не давала мне быть циничным и пошлым по отношению к себе и другим. В этом жизненном марафоне от самого себя, я забываю ту наивность, что позволяла мне быть выше и чище других.

     167

     Я бегу, задыхаясь от грязной пыли знаний, что когда- то любимые друзья становятся подлыми и мерзкими, что любовь бывает за деньги, ради денег и к деньгам, я проклинаю эти знания, но всё равно бегу ещё дальше от себя… Порой мне кажется, что я просто хочу догнать того себя, о котором я забыл и от которого убежал. Но чем быстрее бегу, тем от него всё дальше и дальше…

     А может мне просто остановится и подождать его?

     …Но я убегаю от себя, того настоящего, по которому я скучаю…

     

     Судороги, будто прошитые электрическим током, конвульсиями дёргали её тщедушное тельце. Безродная собачонка умирала в жутких мучениях на глазах у всего двора. Её умные глаза наполнились слезами, и она пыталась заглянуть в глаза собравшихся вокруг неё людей, прося помощи у тех, кого она наивно искренне и по-собачьи предано любила, несмотря ни на что.

     Собачье поскуливание перебивало безудержное рыдание склонившейся над ней девочки лет десяти.

     - Мама помоги!!! За что, почему?!

     Но люди вокруг молчали. Да и как они могли объяснить, как помочь этому пушистому комочку, корчившемуся от безбожных болей, раздираемых ядом и битым стеклом, внутренностей. Как понять ребёнку то, что и взрослый разум не может постигнуть?

     Какая-то мразь, человекоподобное существо, возомнило себя богом, взяв на себя право решать, кому жить на этом свете, и как умирать. Вся вина этой дворняги, была лишь в том, что она родилась без рода, без племени от бездомной матери, когда-то вышвырнутой на улицу бездушными хозяевами из-за отсутствия красоты и породы.

     Наверное, все животные вокруг нас, это как зеркальце, как отражение наших душ. Если возле них любовь, забота и доброта, то и они отвечают нам тем же, а если равнодушие, злоба и ненависть, то и они становятся такими… и в этом только наша вина.

     В последний, краткий миг её собачей жизни, ей повезло, она бала любима той бескорыстной детской любовью просто за то, что она была собакой, маленьким щенком. Но была убита нечеловеческой жестокостью.

     На прощание она лизнула своим шершавым языком, детские ручки, кормившие её и гладившие лаская её, тяжело вздохнула, последний раз вздрогнула и затихла…

     169

     

     Природа улыбнулась и пошутила. Раздев до нога своих фрейлин деревья, скинув с них золотые одёжки и бросив их забавными шершавчиками под ноги прохожим, она, вопреки крадущимся холодам, удивила всех.

     На скатерть городских клумб из пожухшей и высохшей травы, она рассыпала маленькие пятнышки Солнышек, весенних одуванчиков. Будто бы маленькие улыбки ушедшему лету и напоминание о скоротечности времён года.

     Да, эти маленькие Солнышки улыбаются всем прохожим, им без разницы, замечают их или нет. Кто-то пройдёт мимо, созерцая свои лишь мысли и не заметит их, а кто-то улыбнётся им в ответ, и искорки счастья зёрнышками упадут к ним в душу, и согреют от осенней прохлады.

     Заблудившись в свинцовой пене дождливых, осенних облаков, эти маленькие Солнышки, дарят людям капельки радости и надежд, на бренность и недолговечность грязной стужи и неизбежности Красавицы Весны!!!

     

     На белоснежном облаке из небесного пуха, сидели они, две подруги-сестры и болтали друг с другом.

     Нет, они не спорили, а просто каждый говорил о своём.

     - Ты пойми, говорила сущность, рождённая во свете душою и разумом. - Ведь без меня ты ничто. Если нет меня, то без разницы - есть ты или нет. Это я придаю смысл твоему существованию, а без него ты никому не нужная пустота, наполненная сама собой.

     - Ты не права подруга. - Отвечала материя, дочь холодного расчёта из мрака бездны бесконечности:

     - Вот видишь, я повсюду, везде и буду вечно, всегда, даже перерождаясь во что-то другое, я не исчезну. Когда- нибудь этот мир превратится во вспышку сверхновой, он будет освещать и греть другой мир, - в этом вечном и есть мой смысл.

     Сущность улыбнулась.

     - Вон, видишь, там, внизу, огромный город, ты слышишь с детских площадок, парков и дворов детские крики, смех и суету? - Этот шум, словно разливается журчание весенних ручейков, как перезвон весёлых колокольчиков. Это он врывается внезапно в сознание и души людей,

     давая смысл жить и быть дальше. И пусть их век короток, всё же для них и это есть бесконечность и вечность. Ведь дети, как лакмусы, зеркальное их отражение, им не важна какая-то там материя, они строят замки из песка и веток, они счастливы от бескорыстной заботы и любви к ним.

     Материя хмыкнула.

     - Ага, конечно, духовность, сознание, чувства… Это всё замечательно, только вот какой диссонанс, любезная моя подруга, сестра. Почему-то кто-то, используя разум и веру, то есть тебя, так и хочет иметь меня, как распутную девку и, чем больше, тем лучше… А ты говоришь, без тебя нет меня. Они же предают и продают тебя - свою сущность и душу, меняя её на бренную чепуху.

     

     Сущность с сожалением вздохнула:

     172

     - Да есть у них такой грех, но это всего лишь от глупости своей, ведь приходят сюда в этот мир без тебя и уходят из него, ничего с собой не прихватив. И только их частички душ остаются где-то в бесконечной вселенной, не осязаемые и незримые, но они есть.

     Они, обнявшись, вздохнули, и каждый замолчал о своём, сидя на облачке и смотря сверху на суетящийся человеческий муравейник.

     

     Шаг по лезвию бритвы и не только.

     Наш Создатель – шутник. Наградив нас только разумом и осознанием нашего величая и ущербности, пнул в этот равнодушный мир нагими и босыми на лезвие острой бритвы на пути к истине.

     И в насмешку над нашей гордыней, он дал её нам от рождения, как бриллиант, и положил прямо перед глазами. Но, увы, мы её не видим…. Нет, нет мы её конечно же видим, но не осознаём, ведь у каждого свой ракурс.

     Для одних он сверкает и слепит, для других - лишь простое стекло.

     Боженька, да Ты большой оригинал, раз, наградив нас одними инстинктами, Ты дал нам разное восприятие и понимание их. Ты перемешал, как замысловатую колоду карт, наши миры, нашу сущность. Насмехаясь над нами, Ты к нашему высокому разуму приклеил примитивные стремления и желания: вкусно жрать, да красиво размножаться… И пустил нас в этот прекрасный мир, чтобы мы изгадили его…

     

     Их кто-то посадил в наши души своей щедрой рукой. Те зёрна жизни, что цветут райскими садами или колючими сорняками.

     Из темноты бездны небытия эти зёрна прилетают поливать демоны и бесы своим ядом. И тогда колючий плющ оплетает наше сознание. Цветы их фальшивы, как на похоронных веках, из проволоки и пластмассы.

     Белена застилает наш взор, и мы видим всё, как дикие псы в чёрно-белом цвете, или слепнем вообще к чужому горю и проблемам.

     Мхом, лишаём, зарастает наш слух, и мы не слушаем других, хотя и слышим.

     Когда прилетают ангелы, то всё расцветает Эдемом. Хрустальная роса чистоты поит проросшие зёрнышки твоей души мыслями и желаниями белоснежных ромашек и небесных васильков, и согревается душа светом и теплом солнечных одуванчиков.

     

     Да, семена одни, но важно кто их растит, кого пускаем мы в свою душу.

     Выбор всегда за тобой!

     

     Я разукрашу свой мир своими красками, большими мазками желаний на чёрном асфальте дороги моего пути. Мои мысли, как капельки росы, скатятся по листку моей жизни и напоят живительной влагой любви и красоты моё сознание.

     Ваш яд, которым вы хотите меня отравить, на моих губах превратится в хмельное вино, а ваши непонимающие косые взгляды, иногда исполненные презрения, всего лишь улыбнут меня.

     Вы не трудитесь с осуждением ругать меня, ведь я вас слушаю, но не слышу, я за тем горизонтом, где нет места пошлости и гадости. И за пеленой хрустально- чистой росы я вас вижу, как рыбок в аквариуме, смешно открывающих рот.

     Но мне печально, что мою любовь к вам, вы принимаете за слабость и всегда готовы вонзить кинжал предательства и равнодушия по рукоятку в самую душу. Ведь вы же знаете, что я лишь улыбнусь в ответ и уйду подальше, чтобы не испачкаться. И мне будет жаль вас, ведь вы не будете смотреть мне в глаза, а ваш взгляд будет блуждать в поисках мысли себе в оправдание.

     Моя память сотрёт, как ластик карандаш с бумаги, все плохие мысли и воспоминания.

     Как же мне порой жаль, что, видя и понимая чужой мир и сознание, даже самый говённый, я не могу показать и рассказать другим о своём мире, о своих мыслях и чувствах, мне жаль, что вы не видите его моими глазами.

     Ведь вы не знаете, что этот мир можно почувствовать, вы просто проведите рукой и погладьте его… Нет, это не пустота и не воздух! Вы почувствуйте его!

     Этот мир можно испить, вы его глотните, как глоток хорошего вина, и в голове зашумит хмель… Нет, это не звуки улицы, - это дышит сама жизнь.

     Там, за окном, цветущая зелень, и каждый листок, и травинка, это частички жизни с душой. Они о чём-то шепчутся друг с другом, когда ветер, шаля, ласкает их, но этой тайны нам не понять.

     Все люди замкнулись в своих собственных мирках: у кого-то они больше, у кого-то меньше, но это не имеет значение.

     И только вечерами светят, как волчьи оскалы одиночества, жёлтые глаза их окон.

     Мне грустно их видеть, я люблю рассвет, когда рождается новая жизнь.

     

     

     О книге и её авторе      3

     От автора      5

     Город лжецов и пластилиновых шариков      7

     Полёт Веронички над бездной…      10

     Мы в ответе за тех…      23

     Рыжая девчонка      25

     Секунда длиною в жизнь      28

     Обо всём понемногу

     Любоффффь      30

     На грани      30

     Прощение      30

     Влюблённость      31

     Подарить любовь      31

     Правда или ложь      32

     Какие все      32

     Слова      33

     Жалость      33

     Глаза в глаза      33

     Свобода, как истина      34

     Про деньги      34

     Судить других      34

     SOS… наши души!      35

     180

     Аленький цветок её души      35

     Она ждала его с войны      37

     Одна тайна на двоих      42

     Счастье на ладони      47

     Цвет жизни, запах любви..      49

     Ласковая и таинственная девочка…      51

     Здравствуй, моя нежность      54

     Первая часть Марлезонского... А я танцую… 56

     Я просто люблю тебя      58

     Маленький и миленький паучок      60

     Мысли, как ртуть…      66

     И всё так сложно, и всё так просто      70

     У неё небесного цвета глаза      73

     Один мир на двоих      75

     Тик-так, а мы играем в любовь      79

     Свободное некоммерче6ское общество…      82

     Когда-нибудь мы встретимся…      84

     Как живёшь ты, белая ворона?      86

     Влюблённая луна      89

     Белая, чистая нежность      91

     Однажды ты проснёшься и поймёшь      93

     Фиолетовый драйв      95

     Кто ты, знакомая незнакомка      99

     Моё дыхание на замёрзшем окне      105

     Я набираю твой Email      108

     Весь мир на ладони      111

     Глинтвейн любви согреет нас      113

     Млечный путь к звезде по имени Любовь      116

     Совесть или зеркало моей души      120

     Зарисовки о себе, любимом      123

     Секс наркотик, рок энд ролл      125

     Я нарисую тебе нашу жизнь      127

     О них, о вас и о себе, любимом      129

     Любовь, ненависть и толерантность      134

     Горизонты      138

     Просто снежинка      140

     Я задыхаюсь на этой планете      142

     Путевые заметки      145

     Коктейль любви      149

     Любоффь…Измена…      151

     С добрым утром, любимая!      153

     Сон в летнюю ночь      155

     Купи билет в мою жизнь      157

     Подари частичку своего сердца      158

     Утопия      160

     Танцы осени      162

     Ты возьми меня в свои сны…      164

     Я убегаю от себя      167

     Этому нет даже названия      168

     Маленькие солнышки      170

     Две сестры на облаке      171

     Суперкрамольное      173

     Зёрнышки нашей души      174

     NoРоман Рыженький (Олег Новосельцев)

     За гранью реальности, прикосновение Любви…

     Published in AVIV Publishing in USA

     2016 г.