Перед началом любого произведения принято писать всякие прологи, эпиграфы, или посвящения. Не стану отходить от этой традиции. Хотя, что я могу тут сказать? И кому могу это все посвятить? Кто-то из великих людей сказал: "Не можешь писать - не пиши". Я не смог. И вовсе не потому, что мой непризнанный талант или завышенное самомнение рвется наружу. Нет, это - крик о помощи. Сигнал "SOS", затерянный в океане. Моя последняя надежда. И мне остается только верить, что этот сигнал, вернее, крик отчаяния - не затеряется, дойдет до адресата. Хотя вероятность на успешную развязку, откровенно говоря, ничтожна. Но если мой первый опыт графомании завел меня в этот тупик бесконечного лабиринта - то почему бы второму не вывести меня отсюда?
--
Бред на две персоны.
Не могу назвать день, когда все это началось. Но точно могу сказать, что тогда была зима, и приближалась сессия. Угораздило же меня тогда так крепко простудиться! Вместо того, чтобы подтягивать свои учебные проблемы - пришлось пару дней проваляться в кровати, испытывая разные бабушкины способы борьбы с болезнью. Потому как к врачам идти не хотелось. Не то, чтобы я не верил в медицину - нет. Дело было в другом. Ведь в нашей поликлинике все просто: пришел к врачу - уже как минимум пропустишь неделю. Было бы это начало семестра - да хоть две! Но тогда... Нет, тогда я такой роскоши позволить себе никак не мог. Вот и пришлось выкарабкиваться самостоятельно, вопреки всей агитации о недопустимости самолечения. Чего только не перепробовал в те два дня. Вернее, в самый первый день. Утром второго мне стало гораздо лучше, и я уже подумывал к обеду приехать в институт, как и произошло оно - то самое событие, нулевая точка отсчета всей этой истории. Первое ощущение - слегка закружилась голова. Через несколько мгновений стала наваливаться ватная тяжесть. Быстро сообразив, что я слишком резво забегал и перегрузил свой основательно ослабленный болезнью организм, я быстро лег в кровать. Облегчения не произошло. Наоборот, тяжесть продолжала наваливаться, сковывая движения, искажая окружающие предметы и глуша звуки. Я закрыл глаза и постарался дышать глубоко и медленно, заодно пытаясь вспомнить, где именно я вычитал такую рекомендацию. Из размышления меня вывел удар по голове. Может, и не слишком сильный. Но для получения искр из глаз оказалось достаточно. Тело откинулось назад на что-то мягкое. Я моментально открыл глаза. Первое, что увидел - это плоское стекло кабины небольшого вездехода. За окном мелькала густая увядающая растительность. Ветки деревьев и кустов били по кабине, машину нещадно подбрасывало на кочках. Мысли раздвоились. Первое, о чем я подумал - "Ерунда, главное - успеть". Второе - "Куда?" И тут же услышал другой голос:
- Что, заснул?
В кресле водителя сидел человек, ловко управляясь с управлением. Борис - просто прирожденный гонщик. (Борис??? Откуда я знаю, как его зовут???) Ну так это уже третья наша экспедиция.
- Ага, - ответил я машинально. (Интересно, это мне снится или просто бред?)
- Держись, последний шанс у нас, а потом отоспимся.
Я не ответил. Отоспимся, как же! За месяц пребывания здесь собрано столько материалов, что ближайшие недели две мы будем только каталогизировать образцы и писать отчеты. (Образцы??? Отчеты???) Хотя - чему тут удивляться? Такое разнообразие флора и фауны...
Удивительно, но едва я успевал о чем-нибудь подумать - сразу приходил ответ. Правда, очень странный: как будто подтверждение того, что мне все уже давно известно. И так - на все вопросы. Кроме одного - "Бред это или сон".
Стараясь отвлечься, я аккуратно осмотрелся. Взгляд упал на незаконченный отчет. Первой пришла мысль почитать и попытаться понять, что происходит. Но на смену первой мысли сразу же пришла другая: как же, почитаешь, когда вездеход бросает из стороны в сторону. Да и что нового я могу там вычитать? Разве что вспомнить дату, когда этот мир был обнаружен. Планета несколько меньше Земли, с атмосферой, богатой кислородом. И был бы этот мир просто раем для жизни, если бы не одно "но": по пути вокруг своего светила, планета так неудачно вращается сама, что сутки длятся около десяти земных лет. И пока одна сторона поджаривается на адском солнце, вторая прозябает в ледяном холоде. Жизнь существует только в двух перемещающихся зонах - утренней и вечерней. Все, что может ходить, летать и плавать - в постоянной миграции. В основном, это - насекомые. Теплокровных животных немного, преимущественно - мелкие насекомоядные. Но вот один вид заслуживает особого внимания. Хищник покрупнее белого медведя, популяция очень немногочисленная. Но не это самое интересное. Еще в период дистанционных исследований автоматический зонд смог пометить одну особь маячком. Некоторое время за объектом наблюдали, фиксируя движение, сердцебиение, дыхание и давление, но пока что без особого интереса. Когда с приближением ночи маяк перестал перемещаться, а затем и вовсе перестал подавать всякие сигналы - никто не придал этому никакого значения. Ну, потерял его объект. Но утром, когда в эту область вернулась жизнь, снова возобновились сигналы, затем было зафиксировано движение. Зонд нашел и сфотографировал животное, но вскоре передачи прекратились совсем. Сомнений не оставалось: объект переночевал, полностью остановив все физиологические процессы. А потом благополучно вернулся к жизни. Такой вот естественный анабиоз. Маяк не был рассчитан на такой долгий срок работы. И только его способность выключаться при отсутствии всякой информации для передачи позволила сделать это открытие. Объект быстро окрестили "Соней", биологи и быстро подключившиеся медики потребовали новых данных. К сожалению, эта удача оказалась единственной. Вероятно, тогда удалось загарпунить молодую неопытную особь. Все остальные попытки не то что установить маяк, а и приблизиться к другим представителям этого вида успехом не увенчались. Зверь оказался очень хитрым, быстрым и осторожным. Автоматы сделали все, что смогли. Отчеты зондов я помнил почти наизусть. На их основании мы и добились решения об экспедиции. Но прошел месяц, израсходовано большое количество ресурсов, собран богатейший материал, однако самый интересный объект - "Соня" - так и остался загадкой. Несколько раз зонды фиксировали этих животных, но очень быстро теряли их. Длительный контакт так и не был установлен, не говоря уже о каком-либо исследовании этого существа. И вот - последний день. Из всей группы на поверхности остались только мы с Борисом. Скорее для проформы - охранять оставшееся имущество было не от кого. Два часа до отлета - и Ельцов предлагает запустить последний оставшийся недоиспользованный зонд. Не для того, чтобы напоследок сделать открытие, просто чтобы не тащить его обратно. Потому как остаток ресурса у него был максимум минут на сорок. И почти сразу - неожиданный результат! "Соня", и совсем рядом! Животное чем-то занято, вероятно, подготовкой берлоги. И, как на грех, все оборудование разобрано, запаковано и в основном уже переправлено на корабль. Все, что есть в распоряжении - крохотный вездеход да пара ружей с транквилизатором. Бориса уговаривать не пришлось. Более того, именно он и предложил посадить зонд рядом и, используя его как приводной маяк, подобраться к месту на вездеходе. При удаче у нас в руках будет "соня". При неудаче - ... Об этом лучше даже не думать. Нарушены все инструкции, которые только существуют. Без предварительной подготовки, без сопровождения. А когда готовиться и чем сопровождать? Некогда и нечем. Авантюра в чистом виде. Ладно, победителей не судят. (Ничего себе! Для бреда слишком складно, не правда ли?)
Вездеход остановился. Чтобы в последний момент не вспугнуть объект, мы полностью отключили зонд, проверили ружья и мягко выпрыгнули из кабины. Борис жестом показал направление. И, словно подтверждая его слова, оттуда что-то захрустело. Разойдясь метров на десять, мы стали осторожно пробираться через увядающие заросли. Что приближение ночи, что приближение дня - тут все осень. Стараясь не издавать звуков, я раздвигал заросли и аккуратно переставлял ноги. Опять что-то хрустнуло, и я услышал глухое рычание, левее меня. Инстинктивно повернувшись, я негромко сказал: "Осторожней, Борис!" В следующее мгновение все наполнилось звуком ломающихся стеблей, прямо передо мной возникла раскрытая зубастая пасть, тело пронизала жуткая боль, в глазах потемнело, и я стал задыхаться. Но вскоре, судорожно глотая воздух, я обнаружил, что лежу на кровати, но весь в испарине. Тело было слабым и ватным, но я чувствовал, что болезнь прошла окончательно. Через минуту я крепко заснул.
В первый раз я задумался о происшедшем следующим утром, когда проснулся. Но времени на абстрактные размышления тогда не было: сессию для меня никто не отменял. Вернулся к этой теме я, в общем-то, случайно. Мы с друзьями отмечали успешную сдачу экзаменов, и вот тогда, под пиво, я впервые рассказал эту историю, в качестве анекдота. Все посмеялись, пожелали в следующий раз быть осторожнее на сафари, и тут же обо всем забыли. Вернее, я так думал. До тех пор, пока в начале следующего семестра, прямо в коридоре меня не поймал Эдик Некрасов.
Надо сказать, что Эдик был весьма незаурядной личностью. То ли ему не давала покоя его фамилия, то ли он и вправду чувствовал невероятный творческий зуд, но он на полном серьезе считал себя поэтом. Стихи он, конечно, писал. Я даже имел случай полистать пару толстых тетрадей с далеко не полным собранием его сочинений. Не могу сказать, что меня сильно впечатлило, но определенными способностями Эдик все-таки обладал. А если и присутствовал их недостаток - то он с лихвой компенсировался кипучей энергией автора. Эта же энергия привела его в редакцию институтской газеты, где он быстро стал своим человеком. Там и раньше порой печатали стихи студентов, но Эдик вскоре задумал идею выпуска отдельного приложения со студенческим творчеством, нажимая на то, что в этом возрасте пишут все, и надо просто подтолкнуть молодые таланты. Так или иначе, это приложение вскоре увидело свет. С обещанием раз в семестр издаваться в виде брошюрки. Первый выпуск прошел на "ура". Второй вышел в основном на основе имевшегося материала, не уместившегося в первый выпуск. К третьему стало ясно, что энтузиазм у всех сильно угас. Несомненно, стихи по-прежнему рождались в студенческих умах, но авторы уже не спешили делиться своим творчеством с благодарным человечеством. Или, вернее, не очень благодарным. Потому как всегда находились отдельные личности, которые не упускали возможности поязвить по любому поводу или упрекнуть автора в неудачной рифме. Поэтому неудивительно, что материал на третий выпуск набирался с большим скрежетом. Дошло до того, что Эдик просто наседал на всех известных ему рифмоплетов, выпрашивая хоть что-то из их творчества. А тогда - как раз срывался четвертый выпуск: материала катастрофически не хватало. Я не ощутил никакой угрозы в этой встрече. Нельзя сказать, что я никогда не пытался ничего сочинять. Но я никогда это не афишировал и потому не входил в число тех соискателей славы, кто в спешке принес свои произведения в ответ на призыв выпустить литературное приложение к малотиражке. Но, как оказалось, спокойствие мое было напрасным.
- Слушай, - тихим голосом начал Эдик, - Ты помнишь, что рассказывал, когда мы сдачу сессии отмечали?
- Да, а что? - ответил я вопросом на вопрос, но спинным мозгом почувствовал, как надо мной начали сгущаться тучи. - Понравился сюжет? Дарю.
- Мне не нужен сюжет. Во что-то законченное превратить это сможешь?
- Сдурел? Ты слышал, чтобы я стихи писал?
- Не обязательно стихи. Рассказ напиши. Сочинения писал в школе? Это - то же самое. Ну, примерно.
- А ты, часом, не перегрелся?
- Ага, угадал. Серьезно говорю: выпуск горит. Как друга прошу: помоги. Материала нет, авторы в отказ идут.
- Да я...
- Знаю, - перебил Эдик, - опыта нет, желания нет, времени нет, вдохновения нет - все эти отговорки много раз уже слышал. Но у тебя идея есть - выручай! Помогу если что.
- Ладно, позже обсудим, - уклончиво ответил я.
На том мы и расстались. Но это было поражение. Я знал, что Эдик из меня все равно что-то вытрясет. Если не рассказ - то душу. И при любом раскладе первый вариант был гораздо предпочтительней. Поэтому, когда вечером раздался звонок - я не удивился.
Следующие два дня прошли как в угаре: под неусыпным контролем Некрасова рождался шедёвр. Да, именно так, в саркастическом смысле - через букву "ё". Того, что я помнил, было маловато, а Эдик уже поставил перед собой задачу заполнить недостающий объем выпуска, и поэтому без конца подкидывал варианты развития сюжета. Тогда же я заметил, что все мои мысленные вопросы остаются без ответа. А во время бреда, я уже каким-то образом знал ответы на все, что хотел спросить. В ходе очередного спора я даже предложил снова заболеть, на что Эдик отпарировал одной фразой:
- Закончишь - и болей себе на здоровье. Но потом - с тебя еще один сюжет!
Тогда мне пришлось пойти на шантаж и поломать все наполеоновские планы Некрасова: я взял с него слово, что это - мой первый и последний рассказ. В конце концов, мы выстроили какую-никакую, но сюжетную линию. После чего я был на три дня предоставлен сам себе. Так сказать, для окончательного приведения истории в боевую готовность. Поскольку я не знал ни места, ни времени, когда происходили события, я поместил героев в двадцать пятый век (а чего мелочиться?) и отправил в очень дальний космос. Поскольку единственное известное мне имя вызывало устойчивые ассоциации, пришлось Бориса Ельцова перекрестить в Сергея Березина. Хорошо еще, что я никому не успел сказать, как звали моего напарника. А то бы меня уже завалили вопросами, не встречался ли я по ходу дела с Наполеоном или Иосифом Виссарионовичем. В неизменном виде осталась только планета. Вернее, неизменной в той части, в которой я еще мог вспомнить ее описание. Когда, наконец, была поставлена точка, я, после некоторых размышлений, озаглавил сей опус "В созвездии Большой Медведицы", и на следующее утро тетрадь была вручена моему мучителю. Вечером меня, конечно же, ждала вторая серия.
- Прочитал - сказал Эдик сразу, как вошел, - сразу скажу, мне понравилось. Только давай кое-какие правки внесем.
- Слушай, у тебя текст в руках, правь что хочешь, и как хочешь, - возразил я.
- Нет, ты автор, так что изменения - за тобой.
- Напиши себя в авторы и правь.
- Мы так не договаривались. Так что давай, последний бой, так сказать.
- Ну, хорошо, убедил, что там у тебя?
- Начнем с названия. Ты знаешь, что Большая медведица - это вообще-то не созвездие? Просто мы его так видим. Но на самом деле, эти звезды даже движутся по-разному.
- Ну, допустим. Как тебе такой вариант: "Там, где ковш Большой Медведицы"? Годится? Отлично, что еще?
- Как думаешь, ты в медицине хорошо шаришь?
- С чего ты взял?
- Ну, ты так подробно расписал про анабиоз. Я тут с одним приятелем из мединститута поговорил...
- И что?
- Посмеялся. Нет, он говорит, мысль в целом верная, но в подробности он вникать не советует.
Я понял, к чему он клонит. Да, об этом я действительно как-то не подумал. Или увлекся.
- Хорошо, - согласился я, - придется сократить.
- Вот-вот. Только любой другой эпизод удлини, чтобы объем тот же остался. Идет?
- Ладно, подумаю. Что дальше?
- А дальше - все. - Обрадовал меня Эдик. - Вноси эти правки и - финиш.
Исправил я все в тот же вечер. А где-то через неделю Эдик вручил мне десяток авторских экземпляров. Для подарков друзьям. По дороге домой пришлось преодолеть желание выбросить это все в ближайший мусорный ящик. Но, в конце концов, я закинул их подальше на шкаф, считая эту историю законченной. Тогда я еще не знал, насколько я ошибаюсь.
2. Неожиданный гость
Продолжение последовало примерно через пару месяцев. И началось оно с телефонного звонка. Звонивший представился Александром Александровичем (вот фамилию я не помню), журналистом, который ищет талантливых людей для работы. Сказал, что ему понравился мой рассказ и предложил встретиться в кафе возле института. Сначала у меня возникло желание послать его к Эдику или еще куда подальше. Но, прикинув вероятности, я решил, что возможны два варианта: Либо кто-то из моих знакомых решил надо мной подшутить, либо человек на другом конце провода говорит правду. Для первого случая у меня в запасе было несколько своих приколов, и еще неизвестно, кто бы над кем подшутил. Если же это был второй случай - то было бы интересно посмотреть на этого чудака. Правда, чисто теоретически, был еще один вариант - кто-то из свежеиспеченных поклонников, но его я не рассматривал, как очень маловероятный. В конце концов, любопытство взяло верх, и я согласился на встречу.
Мы договорились встретиться утром в воскресенье. По этой причине посетителей было немного, и я сразу определил необходимого мне человека. Как я уже сказал, я ожидал кого-то из своих приятелей или, если звонивший был действительно журналистом - то скорее человека молодого, у которого энергия бьёт ключом - как у Эдика. Но, вопреки ожиданиям, у стойки бара сидел мужчина лет за сорок. Он о чем-то болтал с девушкой-барменшей и медленно помешивал ложкой кофе в маленькой чашке. Меня он заметил только когда я подошел ближе.
- А, вот и Вы! - обрадовался он. - Ну, здравствуйте, молодой человек! Очень хорошо, что Вы согласились встретиться.
При этом незнакомец быстро оглядел меня, я бы сказал, оценивающим взглядом. Потом обернулся к девушке, с которой он уже, как видно хорошо познакомился.
- Олечка, можете организовать нам по кофе и к нему что-нибудь? Мы вот на улицу пойдем.
И, повернувшись ко мне, спросил:
- Надеюсь, Вы не против того, чтобы посидеть на веранде?
Я пожал плечами. Конечно, на улице не май месяц, но и не так, чтобы очень холодно. Прохладно, конечно, но если не слишком долго - то почему бы и нет?
На веранде не было вообще никого. Когда мы расположились за столиком, мой новый знакомый сказал:
- Да, мой юный друг, я позвал Вас сюда, потому что тут никто не помешает нашему разговору. И я надеюсь, что он будет очень полезным.
- Для кого?
- Не скрою, в первую очередь для меня. Ну, что же, как говорится, начнем. Я прочитал ваш рассказ. Скажите, это Ваш первый опыт такого рода?
- Да. - Я снова пожал плечами. - Только я не назвал бы это только своим опытом. Тут еще один человек, так сказать, руку приложил.
- Вы имеете в виду Эдуарда Некрасова? Знаю, я именно через него вышел на Вас. И он уже успел сообщить мне о своем соавторстве.
- Так, может, Вам именно он нужен? Ведь это именно он у нас гений непризнанный, - съязвил я.
- Он мне был нужен, чтобы добраться до того, кто придумал сюжет.
- То есть Вас интересует только сюжет?
- Да, меня больше интересуют идеи, а не их воплощение.
- Странно слышать такое от журналиста. Кстати, я думал, что представители этой профессии с блокнотами не расстаются. Ну, вопросы, ответы там...
- Что касается вопросов, то я их все знаю наизусть. Порядок в данном случае - неважен. Что касается ответов - то я, если не возражаете, предпочитаю диктофон. - С этими словами Александр Александрович достал из кармана пластмассовую коробочку и положил на стол. - Итак, вернемся к вопросу?
- То есть Вас интересует только сюжет? - повторился я.
- Идея! Человек, способный сгенерировать оригинальную идею, более ценен, чем тот, кто исписывает десятки тетрадей штампами.
Это был уже явно камень в огород Эдика. Интересно, стоит ли его обрадовать в отместку или пусть живет? Мои размышления прервал новый вопрос.
- Не согласитесь ли рассказать, как Вам удалось все это придумать? Может, читали что-то на похожую тему, где-то слышали, что кто-то говорил что-то подобное?
Тут я ощутил, что наша беседа начала приобретать какое-то странное направление. У меня возникло стойкое ощущение, что меня подозревают в воровстве сюжета. Глупо, конечно, но продолжать разговор в таком ключе у меня не было никакого желания.
- Знаете, - сказал я, - я, кажется начинаю догадываться о причине нашей встречи. Видимо, меня подозревают в том, что я где-то что-то подслушал, использовал, и теперь обвиняют в плагиате. Но даже если это случайно и произошло - то я ни на что не претендую! А эту брошюрку вряд ли много людей прочитает, так что Вашей идее никто и ничего не угрожает. Думаю, на этом наш разговор можно считать законченным.
Я встал и собрался уходить.
- Вы меня абсолютно неправильно поняли, молодой человек! - удивленно возразил Александр Александрович. - Да, мне действительно очень нужно найти человека, кто является автором этого сюжета. Но совершенно по другой причине. И я все-таки, надеюсь, что это - Вы. И, если это так, я знаю способ уговорить Вас остаться.
- Попытайтесь, - с сарказмом предложил я, надевая куртку.
- Скажите, имя "Антон Иванович Борщевский" Вам ничего не говорит?
- Представьте себе, нет! - Сказал я, застегивая последнюю пуговицу.
- Странно. Ну, допустим. А имя "Борис Николаевич Ельцов"?
Я замер и с опаской посмотрел на моего собеседника.
- Да, да, - улыбнувшись, продолжил он, - тот самый, который у вас фигурирует как Сергей Березин.
Ноги мои превратились в ватные столбы и отказались мне подчиняться. Про эту маленькую, но очень важную деталь не знал абсолютно никто! Даже Эдик. Откуда это мог узнать мой собеседник? Я медленно сел.
- Кто вы? - тихо спросил я.
- Ну что же, прямо скажу: я рад, что Вы - именно тот, кого я искал. И даже знаю главный вопрос, который крутится у Вас в голове. Поэтому - сначала отвечу на него. Нет, я не экстрасенс и не инопланетянин. Именно про это обычно думают в первый момент. Правда, есть еще несколько вариантов предположений, но и на них ответ тот же - "нет". Я надеюсь, мы можем продолжить разговор?
- Я молча кивнул.
- Так кто Вы на самом деле? - снова спросил я после небольшой паузы.
Александр Александрович отхлебнул кофе и ответил:
- Вы уже поняли, что к прессе я имею никакого отношения. Но, к сожалению, я не смогу рассказать Вам абсолютно все. По крайней мере, пока Вы не войдете в нашу команду или в тот небольшой круг лиц, который знает о наших исследованиях. Но, чтобы Вы имели общее представление - представьте, что наша группа занимается изучением параллельных миров. Или, если хотите, пространства-времени. Строго говоря, это тоже некорректное описание, но в качестве предварительной модели сойдет. То событие, что легло в основу Вашего произведения - произошло с Вами в реальности. Это не был ни бред, ни сон. Мы наблюдали за этим эпизодом около месяца. Но никто не имел прямого контакта ни с Борщевским, ни с Ельцовым. Поэтому их бесследное исчезновение оставалось невыясненным до того, как мы наткнулись на Ваш рассказ.
- То есть Вы хотите сказать, что я совершенно случайно каким-то образом попал в так называемый параллельный мир или в другое время и совершенно случайно это событие отобразилось в рассказе. Кто-то из ваших сотрудников, опять же, совершенно случайно, забрел в наш институт, совершенно случайно взял и прочитал брошюрку, и так же случайно нашел эту зацепку? - Я скептически улыбнулся.
- Да, - согласился мой собеседник, - элемент случайности тут действительно присутствует. Но не в том объёме и совершенно не в том виде, как Вы думаете. Давайте по порядку. Первый тезис - "Вы случайно попали в параллельный мир". Видите ли, подобные путешествия происходят гораздо чаще, чем Вы можете себе представить. Но, как правило, они очень кратковременные и потому мало кто это замечает. Обычно люди списывают такие путешествия на бред, на сон или еще на что-нибудь. Словом, "Привиделось, почудилось, померещилось". И обычно не помнят. Потому как чтобы путешествие запомнилось - надо либо чтобы оно было более-менее продолжительным, либо чтобы сильное впечатление оставило, либо просто быть к этому готовым. Я даже не сомневаюсь, что и у Вас этот случай - не первый. Просто предыдущие события остались без внимания. И есть еще одна особенность: мозг должен быть в расслабленном, почти отключенном, состоянии. Как говорится, "в трезвом уме и ясной памяти", этого почти не происходит. Да и все получается спонтанно. По своему желанию такое путешествие могут сделать очень немногие. Это, наверное, к способности йогов относится, хотя тут я не совсем уверен. А рядовой человек необходимого состояния способен достичь, увы, в основном под действием алкоголя, наркотиков или в результате сильного утомления. Но первые две группы неинтересны: они мало что видят и кроме чертей ничего не помнят. Именно поэтому мне и хотелось бы узнать, как именно это случилось с Вами. От этого зависит направление нашего дальнейшего разговора. Я предполагаю, что это было переутомление на сессии. Я прав?
- Нет. Дело в том, что тогда я заболел, и когда видел все это - как раз был кризис. Вроде так это врачи называют.
По просьбе Александра Александровича я как можно более подробно описал, как все это произошло, начиная с начала болезни - вплоть до того какие именно лекарства я принимал и какие испытывал ощущения до и после интересующего его события.
- Ну что же, - заключил он, - это подходит.
- Для чего?
- Для работы. Но, давайте, я пока что продолжу. Итак, второй тезис - "Вы случайно написали об этом рассказ". Да, определенная доля случайности тут тоже есть. Но примерно половина из тех, кто помнит свои путешествия - так или иначе пытаются это дело как-то отобразить, в той или иной форме. Но из тех, кто пишет - едва ли сотая часть доводит свои записи до публикации хоть где-нибудь. Так что случайность здесь только в том, что Вы прошли этот путь до конца. Тут я уже в курсе всех событий и знаю, что благодарить надо Вашего приятелю Некрасова.
- Получается, так, - кивнул я.
- Тогда переходим к третьему пункту. "Случайно зашел, случайно взял, случайно прочитал". Примерно так он был озвучен. Ну, тут все правильно. Кроме слов "случайно". Я уже обрисовал, как все обычно происходит. Поэтому у нас есть специальная служба, которая занимается тем, что отслеживает все доступные издания, особенно те, где печатают начинающих авторов, и в первую очередь - на предмет всякого рода фантастики. Да, именно в этом жанре в основном пишут интересующие нас лица. Если мы находим что-то интересное - то это попадает к психологу. А потом, при положительном решении, мы выходим на контакт, под любым удобным и более-менее правдоподобным предлогом. Так что когда у нас появилась новая информация - то наш сотрудник действительно "зашел, взял, и прочитал". Только в Вашем случае - и психолог не понадобился. Как только мы прочитали описание планеты и "сони" - сразу же узнали эпизод, с которым работали.
- Эпизод?
- Да. Мы отследили уже много различных событий. И называем их "эпизодами". Этот термин когда-то показался нам наиболее удобным, а потом - прижилось.
- То есть, получается, что я случайно вклинился, помешал исследованию, и невольно послужил причиной гибели двух человек?
- Вот только не вините себя. Процесс этот практически неуправляем. И, к тому же, я не думаю, что Вы были способны к каким-либо действиям. Скорее всего, смотрели это просто как цветной сон. А ваше сознание играло роль своеобразного туриста или, скорее, наездника.
- Ну, в общем, именно так и было. То есть, Вы хотите сказать, что мое присутствие никак не повлияло на происходящие события?
- Абсолютно. Мало того, насколько нам известно, носитель не замечает присутствия чужого сознания.
- Правда? А еще я заметил, что когда у меня возникал какой-то вопрос - то я сразу знал на него ответ. Вы это можете объяснить?
- Нет. Но этим эффектом обмена информацией мы активно пользуемся при контактах. Узнаем все по максимуму. Но - никаких действий. Только наблюдаем. Как я понимаю, у Вас осталось очень много вопросов после того случая. Это просто потому, что Вы вступили в контакт без подготовки. И, скорее всего, думали в основном только об одном: сон это или бред. Ведь так?
- Да, действительно. Похоже, Вы просто читаете мои мысли.
- Нет, конечно. Просто Вы - не первый и не последний человек, вступивший в такой незапланированный контакт. А все думают примерно одинаково.
- А как это вообще все происходит? Есть какое-то объяснение?
- Ну, дорогой мой, этого я не скажу.
- Это - тайна?
- Еще какая! Возле нас с самого начала кроме медиков крутятся астрономы, физики, математики, философы, теологи. И все пытаются ответить на вопрос: "Как"? Одни пытаются понять, как работает человеческий мозг, другие - как устроен мир. Так что вместо ответа я могу рассказать не меньше десятка самых невероятных теорий. Но не думаю, что это будет интересно, и, потом - я не уверен, что хоть одна из них правильная. Это просто происходит. А мы просто наблюдаем и накапливаем информацию. Большинство результатов мы не можем использовать. Пока не можем. Из-за этого над нашей тематикой все время висит опасность сворачивания работ. В любом случае, вполне возможно, мы не доживем до того дня, когда это пригодится, и мы в итоге получим ответ на Ваш короткий вопрос.
- А хоть одну теорию Вы можете озвучить?
- Да, пожалуйста! Мне, например, больше нравится теория клубка. Наш мир представляет собой длинную нить времени, по которой мы скользим. И эта нить запутана в очень хитро переплетенный клубок. Тот участок, по которому мы двигаемся в данный момент, может находиться в непосредственной близости от участка, отстоящего от нас на несколько дней, лет или даже столетий вперед или назад. И люди с повышенной чувствительностью способны увидеть этот параллельный мир. Причем связь происходит через одного из людей, живущего в том мире. Вернее, это тот же самый наш мир, но на каком-то другом отрезке времени. Время приходит - мы начинаем работать с каким-либо эпизодом. Проходим этот участок - связь теряется.
- Интересно, - сказал я, пытаясь представить этот самый клубок времени.
- Только не вздумайте забивать этим голову. Я не удивлюсь, если то, что я сейчас рассказал - окажется полной ерундой.
Я посмотрел в чашку. Недопитый кофе совсем остыл. Я бы с удовольствием перебрался в зал, но мне не хотелось прерывать разговор. А я еще так и не узнал, что от меня хочет Александр Александрович. Хотя - стоп! Он сказал что-то вроде "Пока Вы не войдете в нашу команду". Неужели он хочет, чтобы я участвовал в его исследованиях? Это было бы здорово! От этой мысли меня слегка передернуло. Александр Александрович уловил мое движение и сказал:
- Если хотите - давайте переберемся в помещение. Критическую, так сказать, точку нашей беседы мы благополучно преодолели. Но, давайте перейдем к главному вопросу, вернее к предложению. Нам необходимы люди, способные к контакту и с хорошей памятью. Чтобы могли не только побывать где-то, но и подробно рассказать, что они видели, с кем встречались, что узнали. Вы уже продемонстрировали обе эти способности. Я вызвал Вас на встречу не для того, чтобы получить ответы на вопросы. Это можно было сделать и по телефону. Я должен был посмотреть на Вас, предварительно оценить, так сказать, понаблюдать за реакцией. И мое мнение - Вы нам подходите. Поэтому я предлагаю Вам попробовать принять участие в нашем проекте.
- Значит, Вы предлагаете мне принять участие в путешествиях во времени?
- Громко, но можно сказать и так. Правда, это не так красиво звучит, как полет в космос. Но не менее интересно. Конечно, понадобится пройти ряд дополнительных тестов на пригодность. Но, повторюсь, самыми важными качествами Вы обладаете.
- Но мне тогда нужно более подробно узнать, в чем будет заключаться моя работа, и чем мне придется для нее пожертвовать.
- В общих чертах, я уже рассказал, чем мы занимаемся. Да и мои объяснения не очень-то и нужны - Вы же сами невольно приняли участие в одной из наших тем. Так что самое общее представление о будущей работе у Вас уже сложилось, а на данном этапе я не могу рассказать больше. Естественно, с приходом в проект Вам придется кое-чем пожертвовать. Но это, в основном, ограничения по режиму. И, если Вы не имеете привычки курить, как паровоз, или поглощать алкоголь в заметных количествах, не фанат экстрима какого-нибудь или тусовок ночами напролет - словом, всего, что крепко держит в напряжении нервную систему - то Вы можете этих ограничений даже и не заметить. Также, на первых порах, придется ограничить еще употребление кофе, крепкого чая и различных тонизирующих напитков, но это - скорее перестраховка наших специалистов, и в любом случае не является проблемой. Кроме того, не буду скрывать, что существует определенная опасность в наших исследованиях. Пусть, чисто теоретическая - но, все-таки, главный инструментом в Вашей работе будет Ваш собственный мозг. И хотя пока никаких сбоев не было - у нас есть строгий медицинский контроль. Хотя, конечно, не такой жесткий, как у летчиков. Естественно, Вас будет интересовать также и финансовая сторона вопроса. Да, Ваша работа будет оплачиваться. Но я не могу обещать золотых гор. Как я уже сказал, само существование нашего направления находится под постоянной угрозой, поэтому финансированием нас особо не балуют. По штату Вы будете проходить как младший научный сотрудник с соответствующей оплатой. То есть, не буду скрывать, что работа будет больше идти на энтузиазме. И это, увы, - тоже один из камней преткновения... В свете всего этого, пока мне нужно знать, согласитесь ли Вы встать на этот путь.
- То есть, сейчас я должен дать только принципиальное согласие?
- Сейчас? Ни в коем случае! Вы должны очень хорошо подумать. Возможно, появятся новые вопросы - тогда мы встретимся снова или созвонимся, я отвечу на них, и снова буду ждать ответа.
- И сколько времени у меня есть?
- Это Вы решите сами. - Александр Александрович достал из кармана визитку. - Если надумаете, то позвоните мне. А если нет - просто выбросьте эту карточку.
Я посмотрел на глянцевый прямоугольник. На одной стороне было написано "Соколов Александр Александрович". На другой - телефон. И все, больше - ничего. Я снова посмотрел на фамилию, потом - на моего собеседника.
- Я знаю, что Вы хотите спросить, - сказал Александр Александрович, - Это и есть моя настоящая фамилия. А ту, что Вы слышали по телефону - можете забыть.
- Мера предосторожности?
- Да, помогает от последующих назойливых вопросов, если встреча заканчивается неудачно.
3. На пороге
Несмотря на то, что я не был ограничен во времени на размышление, ответ у меня был готов сразу. Но я решил выждать неделю-другую. Так сказать, для приличия. Как и следовало ожидать, уже вечером позвонил Эдик с целью выяснить, что этот человек от меня хотел и чем закончился наш разговор. Пришлось послать его к черту. Естественно, следующим утром он повторил свою попытку, дождавшись меня после лекций. Но от его настойчивости удалось избавиться относительно быстро, но, к сожалению, не очень корректно. Я успел подумать, что обиделся он навсегда, но, к счастью, ошибся. А вот с собой совладать оказалось гораздо сложнее. Меня едва хватило на четыре дня, и в четверг, как только закончились занятия, я позвонил Александру Александровичу. Он выслушал меня, поблагодарил за согласие работать и поинтересовался, свободен ли я в ближайшие выходные. Получив положительный ответ, он назначил время и место встречи в субботу и попросил не опаздывать.
Опаздывать! Это, наверное, была шутка! Я до сих пор не понимаю, как мне удалось пережить остаток дня, пятницу и утро субботы! Несмотря на то, что мне пришлось сдерживать свои порывы, на месте встречи я был минут за сорок до назначенного времени. Чтобы не слоняться без толку, я решил попытаться критически посмотреть на сделанное мне предложение с разных сторон. Да, я помнил, что Александр Александрович упоминал про какую-то "определенную опасность", и догадывался о том, что фраза "придется и обрести, и потерять" могла касаться не только режима. Но, как бы то ни было, перспектива увидеть разные миры в разные эпохи перекрывала все! Это словно была дверь в лабиринт, образованный бесконечными переплетениями нити времени. По крайней мере, так он мне представлялся тогда. Если бы я знал тогда, каким примитивным мне виделся этот лабиринт! Хотя, если бы и знал - сомневаюсь, что мое решение было бы иным...
Из размышлений меня вывел незнакомец, весело спросивший:
- Молодой человек, Вы не меня ждете?
Я посмотрел на задавшего вопрос. Я видел его в первый раз, но у Александра Александровича могли измениться обстоятельства, и он мог попросить кого-либо встретить меня. Поэтому я ответил так:
- Возможно. Но я Вас не знаю.
- Да я Вас тоже. Поэтому и спрашиваю.
С этими словами он достал из кармана визитку с фамилией "Соколов". Я улыбнулся и достал точно такую же.
- Будем считать, что встреча агентов состоялась! - засмеялся незнакомец, протянул руку и представился: Алексей. Можно - Лёша. Можно - Лёха. Будет все равно неплохо.
- Поэт? - поинтересовался я с сарказмом.
- Не, водитель. Поехали, сегодня день у нас напряженный.
Следующие несколько часов своей жизни я помню как-то смутно. Мы приехали в больницу, и Алексей сразу же начал водить меня по разным кабинетам. Видимо, у него я тоже был далеко не первым подопечным, и мы разве что не прыгали из одного кабинета в другой. Надо сказать, что такого подробного обследования я до того дня еще ни разу не проходил, и все для меня сливалось в настоящий круговорот. По-моему, во мне не осталось ничего, что бы не посмотрели, не измерили, не взяли на анализ или не просветили. Когда же, наконец, этот медицинский марафон был закончен, я спросил:
- А зачем это все? Ведь не летать же придется.
- Кто знает, а вдруг придется? - Алексей улыбнулся, подмигнул мне и продолжил уже серьёзно. - Видишь ли, как наша работа влияет на организм - до конца неизвестно. Возможно - никак. Но есть некоторые, скажем мягко, сомнительные случаи, которые заставляют задуматься. Но однозначно сказать пока ничего нельзя - статистики недостаточно. Во-первых, это направление исследований еще относительно молодое. А во-вторых, про медицинский аспект поначалу не слишком беспокоились. Так что данных мало. Поэтому теперь мы проводим регулярные полные обследования. А сейчас мы зафиксировали, так сказать, исходное состояние.
- Что за случаи? - поинтересовался я. Александр Александрович говорил, что пока никаких инцидентов не было.
- А скоро тебе Соколов все расскажет. Ну, может, не все, но достаточно, чтобы ты серьезно подумал, прежде чем принять окончательное решение.
Я промолчал. Честно говоря, я надеялся уже сегодня где-нибудь побывать. А теперь, оказывается, самое интересное снова откладывается на неопределенный срок. Алексей, видимо, понял изменение моего настроения по-своему, и остаток пути мы ехали молча. Остановились мы снова возле больницы. Когда же мы подошли к двери, я с удивлением прочитал, что больница, куда мы приехали - психиатрическая и спросил:
- Это - что, шутка? Или очередное обследование?
- Нет, - ответил Алексей, - тут мы и располагаемся. Не удивляйся это странно только на первый взгляд. Но зато - одни плюсы. Во-первых, всегда рядом опытные психологи. Если учесть нашу специфику, именно они нужны в первую очередь. Во-вторых, лучшего места для исследований, которые не надо афишировать, и не найти. Расскажи кому-нибудь про то, чем тут занимаются - человек, может, и заинтересуется. А скажешь где именно это происходит - интерес сразу пропадет.
Мы прошли мимо охраны, поднялись по лестнице, потом по длинному переходу, как я понял, в соседний корпус. Петляющий путь привел нас к неприметной двери с номером "29" в конце коридора.
- Вот мы и на месте, - Алексей приложил карточку к замку и дверь открылась, - заходи, располагайся. Александр Александрович должен скоро подойти.
Я огляделся. Поскольку я уже имел некоторое представление о том, как все происходит - то не ожидал увидеть никаких фантастических машин для перемещения во времени. К тому же, как я понял, мы попали еще не в саму лабораторию, а в своеобразный вестибюль, "предбанник" или как это правильно, по науке, называется? А сама лаборатория, вероятно, где-то рядом. Если она вообще здесь. И обстановка вокруг была слишком обычной. Я поймал себя на мысли, что медленно поворачиваюсь на месте, осматриваясь, когда закончил полный круг и встретился глазами с Алексеем.
- Ну как, все разглядел? А теперь, пока шефа нет, давай пройдем тест на внимательность. Садись сюда, вот ручка и бумага, опиши где ты находишься. Только больше не подглядывай, давай по памяти. И - как поподробнее, с описанием того, что увидел, со своими мыслями, предположениями... В общем, как можно больше информации.
- Но я же только первый раз это все вижу! - попытался возразить я.
- Правильно. Когда будешь писать отчеты о наблюдениях - придется описывать все до мелочей, несмотря на то, что видел все мельком. Так что привыкай.
Я сел за стол и принялся выполнять задание. Но быстро поймал себя на мысли, что не знал, что писать. Потому как описывать тут было решительно нечего. Строго говоря, помещение, где мы находились, было просто частью коридора в торце здания, отгороженное стеной с той самой дверью под номером 29, через которую мы сюда вошли. Коридор в этом месте расширялся в одну сторону до окон то ли в лицевой, то ли в обратной стороне здания. (Как это по-научному? Кажется, фасад.) В эту получившуюся выгородку попали несколько комнат (или палат), их двери выходили в коридор. Я честно пытался расписать свои наблюдения и требуемые предположения, но чем тщательнее я пытался это делать - тем сильнее захватывало ощущение, что вся обстановка вокруг какая-то ненастоящая. И дело даже не в том, что помещения, скрывающиеся за дверями, визуально не могли быть достаточно большими и воображение никак не могло поместить туда сколь-нибудь серьезное. И не в том, что все окружающее подсказывало, что это - подсобное помещение, к тому же, сделанное на скорую руку. Что-то вроде комнаты отдыха. Тут были все необходимые атрибуты: уголок, где размещались холодильник, шкафчик с посудой, столик с электрическим чайником и вроде чем-то еще, три или четыре напольных вентилятора, стоящих тесной кучкой и такая же группа из капельниц - то есть тут вроде как еще и небольшой склад. Да и столы, стоящие вдоль стен, смотрелись как-то странно. Расставлены так, словно их принесли сюда со словами: "пусть тут пока постоят". Но на мысль о бутафории наводил один маленький, неприметный с первого взгляда факт: вся эта атрибутика оказывалась в поле зрения сразу же при входе в дверь с номером 29. Хотя логичнее и удобнее было бы разместить это все в углах подальше. Но углы, невидимые от входной двери, были либо свободны, либо заняты чем-то более полезным. Получалось, что главной задачей обстановки была именно в том, чтобы вошедшему сразу же навязать мысль о наспех оборудованном помещении и отбить желание проходить дальше, заставить сразу выйти. А там - пусть он сам решит, что это такое. Я уже подумывал о том, что все сейчас происходящее - какой-то очередной непонятный тест, но тут на пороге появился Александр Александрович. Он быстро поздоровался с нами, потом они с Алексеем скрылись за одной из дверей, а затем он вернулся ко мне, уже в белом халате с бейджиком.
Он сел рядом и сказал:
- Ну, давай, показывай, что успел написать.
Я отдал ему единственный листок. Александр Александрович посмотрел на него, перевернул, убедился, что там пусто и пробежал глазами по тексту. Под конец брови его удивленно выгнулись.
- Лёша, слышишь меня? - крикнул он в сторону двери, из которой он вышел, - надо обстановочку-то доработать. А то вот коллега нас с первого разу раскусил.
Алексей подошел к нам, с сомнением взял протянутый листок, прочитал и сказал:
- Прямо скажу - не ожидал, - он пожал мою руку и, уже обращаясь к Соколову, продолжил: - Тогда - зачем время терять? Вводим в курс дела, оговариваем график работы - и вперёд! Время - деньги, денег - нет.
После этого мой новый шеф сделал со мной обход лаборатории, делая объяснения.
- Итак, тут наша прихожая, - начал он с того помещения, где мы находились, - по совместительству, тут обычно пишут отчеты, тут же можно перекусить, если голодный. Холодильник и все необходимое - вот, в уголке. Теперь, дальше: здесь - туалет, душевая, раздевалка... Да, чуть не забыл!
Александр Александрович оглядел меня, с помощью карточки зашел в раздевалку, вышел оттуда с халатом и, протягивая его мне, сказал:
- Одень. Теперь это - рабочая одежда. Бейджик и карточку сегодня сделаем, завтра уже будешь тут полноправным сотрудником. Продолжим...
И он повел меня дальше. Лаборатория оказалась действительно небольшой. Хотя одна из дверей и вела через воздушный коридор в соседний корпус, где и располагались основные помещения, я, признаться, ожидал немного большего. Обход мы закончили в кабинете с табличкой "Соколов А.А.", использовавшемся, как я понял, в качестве офиса. Александр Александрович сел за большой стол, жестом пригласил сесть напротив и притянул к себе толстую папку, на которой была написана крупная единица.
- Итак, молодой человек, - начал он, открывая замок папки, - сейчас я кратко расскажу о нашей группе, о том, чем занимаемся мы и о том, чем в ближайшее время придется столкнуться лично Вам. Если по ходу будут возникать вопросы - не стесняйтесь, перебивайте и спрашивайте. Это будет проще, чем потом возвращаться.
Я молча кивнул и стал слушать.
4. Немного истории и теории
Если кратко пересказать прочитанную мне лекцию, то получится следующее:
Впервые идея систематизации и исследования случаев различного рода предвидений - речь про параллельные миры тогда еще не шла - прозвучала еще в двадцатые годы, но не получила никакой поддержки и была забыта на много лет. Толчком к началу реальных работ в этом направлении послужили сведения о том, что исследования в таком же направлении начались в Германии, вскоре после прихода к власти национал-социалистов.
Исходной точкой стало изучение гипноза. Как известно, в процессе засыпания и пробуждения человек проходит состояние естественного гипнотического сна, которое длится, максимум, несколько секунд. Таким образом, если убрать налет таинственности, задача гипнотизера состоит в том, чтобы искусственно удержать человека в узком коридоре между обычным сном и пробуждением. Но сам гипнотический сон также неоднороден и состоит из нескольких стадий. И одна из них - кратчайший миг, который можно назвать дверью в другое измерение. В подавляющем большинстве случаев, сознание проносится мимо, не замечая этого. Но в некоторых ситуациях оно может заглянуть в другой мир, иногда даже задерживаясь там на более-менее продолжительное время. Избранные люди, способные перешагнуть порог, и, что еще более важно, осознать этот факт, приносят интересные данные, приобретая в нашем мире репутацию магов, провидцев или экстрасенсов.
Технически, пограничная зона перед сном не являлась единственным способом выхода за пределы нашего мира. Требуемое состояние может быть достигнуто разными путями - при глубокой релаксации, под воздействием некоторых химических веществ, а в некоторых случаях оно могло появиться спонтанно. Однако, путь через коридор между бодрствованием и сном оказался наиболее прост, понятен и относительно легко поддавался контролю, а потому он был признан наиболее перспективным для работы. Кроме того, гипнотическое воздействие помогало вспомнить увиденное за "порогом", что тоже являлось немаловажным фактором - ведь задача была не просто заглянуть в другой мир, а принести оттуда информацию.
На следующем шаге возникла задача фиксации требуемого состояния и увеличению вероятности входа в "дверь". Не мудрствуя лукаво, на этом этапе сначала применили все тот же гипноз. Чуть позже подключили химиков, c целью изучить вещества, применяемые колдунами, а затем - воспроизвести и использовать их активные составляющие. Эксперименты оказались в целом удачными и впереди замаячили радужные перспективы. С одной стороны, выяснилось, что войти в таинственную "дверь" мог практически любой человек, а не только ограниченный круг экстрасенсов, что обеспечивало широкий фронт работ. С другой, были зафиксированы контакты с разными временными периодами, что делало эти исследования интересными как для историков, так и для инженеров, в том числе - военных, которые сразу же заинтересовались возможностью получения технологий из будущего. А вот дальше начались сложности. Сознание, как правило, соединялось с каким-то человеком из того периода, куда оно попадало. Даже, вероятнее всего - всегда, просто в некоторых случаях это не было подтверждено. Контакт же с определенным, но рядовым человеком, приносил только локальные сведения, но не давал общей картины. Даже получить данные о дате и географическом положении происходящих событий удавалось не всегда, т.к. нередко оказывалось, что объект контакта этими вопросами просто не интересовался. Соединения же с ключевыми фигурами были очень большой редкостью.
Причина разочарования военных оказалась похожей. За редким исключением, любая технология использует очень широкий спектр знаний из самых разнообразных областей науки. Если бы, к примеру, какой-нибудь древнеримский военачальник попытался получить знания, необходимые для создания танковой армии - то он бы столкнулся с практически неразрешимыми проблемами. Танкист обучит управлению танком, но он может плохо разбираться в конструкции своей машины. И не только потому что ему это ему не нужно. Не исключена ситуация, что он с техникой столкнулся только во время ускоренных курсов, где его научили только самым необходимым навыкам. Конструктор расскажет о танке больше. Но он может ничего не знать или иметь только самые общие представления о производстве стали, резины, взрывчатых веществ и так далее - он получает эти компоненты в готовом виде, выбирая необходимое по справочникам и каталогам. Сталевар, сделавший броневой лист, не даст четкого ответа на вопросы где искать руду для выплавки стали и как ее добыть. Тут нужны геолог и специалист по добыче. За конструктором двигателя, в свою очередь, появится необходимость контактов с химиком, знающим как получить топливо, нефтяником, знающим как добыть исходное сырье и с еще одним геологом, на этот раз специализирующемся по нефтяным месторождениям. И это мы еще рассмотрели только самые основные системы. То есть для решения простой, с нашей точки зрения, задачи, требуется получить знания у целой армии специалистов. А вот тут боком выходит проблема хаотичности контакта: с каким именно человеком произойдет соединение в следующий раз - предсказать было абсолютно невозможно. Но и это не являлось последним препятствием. Для полноценного приема информации, необходимо, чтобы с обоих сторон контакта находились специалисты в одной области. В противном же случае, появлялась большая вероятность, что ценнейшая информация будет не понята или безнадежно искажена в результате ее неверной интерпретации исследователем. Но этого добиться было уже гораздо сложнее. В определенных временных интервалах сознание контактёра устойчиво соединялось только с каким-то конкретным человеком. Даже появился неофициальный термин "пространственные двойники". Таким образом, надо было найти не только нужного человека в другом мире, но и соответствующую ему персону в нашем.
Увеличение количества участников эксперимента проблему совершенно не решало. Задача напоминала попытку с завязанными глазами подстрелить конкретную утку на болоте. При этом, безо всякой уверенности, что в данный момент требуемая утка на данном болоте вообще присутствует. В итоге было получено большое количество отрывочных сведений, которые никак не хотели выстраиваться в сколько-нибудь четкую и законченную картину. Тем не менее, определенная польза от таких работ все-таки была. Как правило, это относилось к контактам с периодами, находящимися ненамного впереди по времени от нашего мира. Они дали сведения для усовершенствования существующих систем, но для однозначного положительного решения о продолжении исследований этого было явно недостаточно.
В историческом плане все обернулось даже хуже. Полученные сведения о будущей войне обернулись в первую очередь против команды экспериментаторов: работы были свернуты, ряду сотрудников инкриминировали антисоветскую агитацию.
Однако, насколько можно судить по послевоенным данным, немецкая группа столкнулась с аналогичными проблемами. Разработка сверхсекретных образцов супероружия, в конструкции которых специалисты видели вмешательство извне, тормозилась на каких-то мелких, но важных деталях. Очевидно, это и были недостающие элементы "мозаики", получить которые никак не удавалось.
Следующий всплеск интереса к этим работам возник вскоре после окончания второй мировой войны. Опять толчком послужила информация, что подобные исследования уже ведутся вероятным противником. На этот раз - американцами. Они пошли дальше, и к гипнозу и химическим препаратам добавили влияние электрических и электромагнитных полей. Исследования продолжились снова, на этот раз лаборатории были организованы в различных частях Союза, чтобы параллельно изучить еще и влияние географического фактора. Как и следовало ожидать, качественного прорыва не произошло. Несмотря на все ухищрения и различные новые идеи, эффективность оставалась невысокой. Объемы работ постепенно сокращались, и только опасения отстать и пропустить что-то важное спасало тему от окончательного закрытия.
На настоящий момент в строю оставалась единственная лаборатория этой тематики. Штат сотрудников-контактёров не превышал десяти человек, но он постоянно обновлялся. И, пожалуй, главная причина здесь в том, что мало кто выдерживал рутину. А в основном работа сводилась именно к рутине: полезных и интересных контактов было не так много, и не удивительно, что сотрудников начинало посещать чувство бесполезности. А потому люди обычно надолго не задерживались. Но тут помогала оригинальная методика, предложенная еще в пятидесятые годы: вместо слепого поиска кандидатов, специальная служба отслеживала молодых писателей, пробовавших себя в жанре фантастики. Я оказался здесь именно благодаря их работе.
- Вот, - сказал Александр Александрович, заканчивая исторический экскурс, - если есть какие-то вопросы - не стесняйся, спрашивай. Отвечу, если, конечно, я сам знаю ответ.
- Тогда скажите, - спросил я, - вот та история, которая случилась со мной... Про нее много известно?
Шеф открыл другую папку, пробежал глазами и ответил:
- Не очень много. Но этот эпизод - подтвержденный.
- Подтвержденный? - удивился я, - Кем?
- Мы фиксируем все контакты, но наибольшее внимание мы уделяем те события, в которых участвовали два или больше участников с нашей стороны. Они получают статус "подтвержденных". А чтобы исключить все нежелательные накладки - существует строгое правило. Всем экспериментаторам запрещено с кем-либо говорить о событиях, в которых они принимают участие. Только - письменные доклады. А к ним доступ имеют только я и еще несколько человек. Контакты с одним эпизодом происходят только в течение какого-то времени. От нескольких дней до месяца. А потом связь с этими событиями пропадает. Тогда мы закрываем эпизод, и запрет на обмен информации о нем снимается. Но если после этого вдруг кто-то вспоминает, что тоже видел такие события - то эти сведения уже попросту игнорируются. Для исключения влияния "ложной памяти". Поэтому любой, не то что мимолетный контакт, даже просто намек на контакт - должен быть зафиксирован в докладе. Учти это на будущее. Хотя, инструктажи еще будут, но начинай втягиваться в работу. Однако, вернемся к твоему вопросу. С эпизодом контактировали два человека. На том конце оба объекта были биологами, их больше интересовал животный и растительный мир планеты, поэтому особо полезной информации из технической или астрономической области мы не получили. Мы знаем название планеты, есть много данных о животном и растительном мире, но не имеем ее четких координат. Даже такой, вроде бы, несложный, но крайне интересный для нас вопрос, как принцип работы двигателей корабля, остался неизвестен. Это информация была бы гораздо безумно интересна с технической точки зрения информация, но об этом мог бы рассказать кто-то из экипажа, но не биологи. А тех людей это не слишком интересовало - знают, что их привезут куда надо - и хватит. Такая вот психология...
- А где и когда эти события происходили? В смысле, будут происходить?
- Или сейчас происходят, - закончил за меня Александр Александрович, - я уже сказал, что четких координат у нас нет. Что касается времени - то условное корабельное время на момент высадки экспедиции на планету было 28 лет 4 месяца 11 дней 9 часов.
- И как это перевести в наши единицы?
- Никак. Тебя же не удивляет, например, что пассажиры самолета, летящего параллельно экватору, могут весь полет видеть рассвет, либо даже несколько рассветов и закатов, либо прожить самый короткий день в своей жизни? В зависимости от направления, скорости и количества промежуточных посадок. В разных точках путешествия будет свое время, и лайнер может прибыть в пункт назначения раньше времени вылета из аэропорта отправления.
- Нет, не удивляет. Но ведь можно привязаться к какому-то единому времени.
- В случае с самолетом - можно. А если представить, что лайнер прыгает из одной звездной системы в другую, расстояние между ними - величина непостоянная, и не бывает одинаковой даже в двух последовательных рейсах, время на корабле течет по законам, отличным как от исходной, так и от конечной точки маршрута, на каждой планете своя продолжительность суток, другое количество дней в месяце и число месяцев в году? В итоге - синхронизация времени между системами практически невозможна. Что тогда? Вот поэтому часы любого корабля начинают свой отсчет времени с того момента, как корабль официально вводят в эксплуатацию, и первый капитан делает об этом запись в бортовом журнале. Условные корабельные сутки по продолжительности совпадают с земными, поэтому это удобно при расчете продолжительности рейсов и необходимых запасов топлива и жизнеобеспечения.
- То есть, работа с этим эпизодом оказалась бесполезной?
- Не совсем. С технической и астрономической точки зрения - да. А вот медики с этого кое-что поимели. Но всех подробностей не знаю. Я, видишь ли, не врач.
- Тогда - такой вопрос: эти два человека, которых Вы упомянули, знали тех двух, что ... уехали на вездеходе?
- Конечно. Но на момент события, участником которого ты стал, они находились на корабле. Экспедиция сворачивалась, на планете оставались только Ельцов и Борщевский. И они решились на эту авантюру, никого не предупредив. Хотя, конечно, в тот момент и связи с кораблем не было. Но они совсем ничего не оставили. Даже элементарной записки. Видать, собирались быстро управиться. А вот так вот вышло. С точки зрения остальных участников экспедиции, получилось, что они просто бесследно исчезли. Да к тому же еще и зонд отключили. Да если бы и не отключили... Ресурса у него на тот момент оставалось максимум на несколько минут. Отсутствие вездехода заметили сразу, но он был крошечным, и сканирование ближайших окрестностей имеющимися средствами результатов не дало. Но, возможно, Соня и зонд, и вездеход попросту разрушил. Поэтому, в условиях ограниченного времени, поиск оказался невозможен.
- Ясно. И еще один вопрос: Алексей сказал, что в исследованиях существует какая-то опасность. Что он имел в виду?
- Да, некоторые факторы риска есть. И с одним из них ты столкнулся сам. Гибель объекта контакта на той стороне не проходит бесследно для нашего исследователя. Возможна не только психологическая травма. Хотя трагических исходов на нашей стороне не было зафиксировано, мы, к сожалению, не можем полностью исключить такую вероятность. Потом, есть два события, которые, хотя и нельзя однозначно связать с нашими работами, но заставляют задуматься. Один из исследователей в один прекрасный момент решил порвать с этим миром и стал священником. Возможно, просто решил переосмыслить свою жизнь. А, возможно, что-то узнал такого, чего отразил в отчетах. Второй ни с того ни с сего ударился в живопись. Точной причины мы не знаем. Популярности не сыскал, но тематика у него какая-то странная. Мрачная, что ли... Далее, не до конца изучены влияния на здоровье электромагнитных установок, применяемых в экспериментах. С химической составляющей тоже возможны нюансы, но мы тщательно проверяем каждый препарат на совместимость и аллергические реакции. В любом случае, мы стараемся не злоупотреблять способностями одного конкретного человека. И это - одна из причин, по которой идет непрерывное обновление штата сотрудников.
- А если все-таки контакт оказывается очень интересным в смысле получаемых данных?
- Да, в некоторых случаях приходится идти на определенный риск. Но окончательное решение остается за контактером. Мы же со своей стороны делаем все возможное. И гарантируем, что его тело тут будет в полной сохранности. Но, должен сказать, длительные контакты - большая редкость.
- То есть, все опасности больше теоретические.
- Наверное, можно сказать и так. Но надо учитывать и эти возможности. Но, поскольку они тесно связаны с деталями нашей работы, я не мог раньше рассказать об их характере. Теперь, когда ты имеешь уже ясное представление обо всем, я могу дать еще время на размышление. Также можно закончить наше сотрудничество прямо сейчас. То есть решение теперь за тобой. Только, глядя на огоньки в твоих глазах, я уже знаю ответ.
Я улыбнулся.
- Все-таки, Вы умеете читать мысли.
Александр Александрович рассмеялся, посмотрел на часы и сказал:
- Значит, будем считать, что умею. Ладно, если еще какие вопросы появятся - отвечу позже. Сейчас я передаю тебя Алексею. Пройдешь вводный инструктаж, получишь необходимые документы, подпишешь все, что нужно.
- А Алексей - он... - удивленно начал я, но не успел закончить.
- Наверное, он уже представился как водитель? - догадался Соколов. - Он и водитель тоже. И администратор, и много чего понемногу. Финансированием, как я уже говорил, мы не избалованы. Так что крутимся как можем.
Мой новый шеф немного помолчал, думая о чем-то своем, и продолжил:
- Значит, завтра к десяти жду тебя тут. Тобой займутся специалисты, будем начинать работу. Сначала будет большая предварительная подготовка с психологом, со специалистом по гипнозу, с медиками по проверке совместимости препаратов, тренировки внимания. В общем, по плану. Точный график утвердите с Алексеем. Чтобы на учебу не повлияло.
- А когда может быть первый контакт?
Александр Александрович странно посмотрел на меня и сказал:
- Если спонтанный - то никто не знает. А к управляемому надо очень хорошо подготовиться. Каждый выход - это работа, а не увеселительная прогулка. Он должен приносить пользу.
В воскресенье, точно в назначенное время, я был на месте. В лаборатории в тот день было относительно людно. Меня сразу же встретил Алексей, но не стал ни с кем знакомить, а сразу отвел в отдельную комнату. Кроме меня, там было еще два человека. Как оказалось, они тоже проходили предварительную подготовку к своему первому "управляемому контакту". Нас Алексей уже познакомил, усадил меня за свободный стол и начал:
- Значит, так. - Сказал он, обращаясь ко мне. - Рабочий день нашего маленького коллектива всегда будет начинаться в этой комнате. Люди, здесь присутствующие, могут общаться в любое время и абсолютно на любые темы. Но состав постоянно меняется. Как только человек заканчивает подготовку - общение ограничивается и запрещаются любые разговоры по текущим темам. В период обучения день будет проходить в работе со специалистами, обеспечивающими контакт, и обучении. Специалисты практически всегда заняты, поэтому нам приходится подстраиваться под их свободные "окна", а не наоборот. То есть абсолютно любая задача может быть прервана абсолютно в любой момент. Так как в какое время человек попадает при контакте неизвестно, и область знаний, с которой придется столкнуться - тоже - в процессе обучения необходимо получить хотя бы общие сведения по всем известным наукам и периодам истории. Заниматься придется в основном самостоятельно, ежедневно - контроль и отчеты. Плюс к этому - непрерывные тренировки внимания и памяти. Так что скучать будет некогда.
Закончив эту тираду, относящуюся, конечно же, ко мне, Алексей перешел к текущим вопросам...
5. Переступить порог
О следующих нескольких месяцах своей жизни подробно рассказывать не имеет смысла. Если кратко - то, с одной стороны, в мою голову действительно постарались втиснуть информацию о практически всех известных областях науки, техники и производства, как из прошлого, так и из известного будущего. Естественно, специалистом ни в одной из них меня никто делать не собирался. Единственная задача этой стороны обучения состояла в том, чтобы, услышав, например, фразу "перенасыщенный раствор ацетата какой-нибудь хрени", я не бился бы в истерике, вопрошая пространство "О, Боже, что это?", а смог бы быстро сообразить, что это - одно из веществ, использовавшихся алхимиками в первой трети N-надцатого века, и как можно быстрее приступить к выполнению главной задачи контакта. А если вдруг возникнет необходимость - всегда можно ускоренным методом углубить познания в требуемой области.
Получение общих знаний сильно напоминали обучение в институте, поэтому, на мой взгляд, занятия по тренировке памяти были более интересными. Проводил их весьма своеобразный старичок. Мне как-то намекнули, что в свое время он работал в очень серьезной организации. Думаю, это было правдой: его выправка выдавала кадрового военного, да и держался он ото всех на расстоянии, ни с кем не сходился. Хотя другие специалисты редко стремились соблюдать субординацию. Я как-то спросил его об этом, на что получил следующий ответ:
- Видите ли, молодой человек... Если мы станем друзьями - то я не смогу быть к Вам достаточно требовательным. А это приведет к тому, что я не выполню свою задачу. А Вы, в конечном итоге - не выполните свою. Поэтому давайте больше не возвращаться к этому вопросу.
Надо сказать, что свое дело он знал хорошо, и его занятия всегда были интересными.
Также пришлось несколько раз побыть в роли "подопытного кролика" у гипнотизеров. Судя по их реакции, мои данные были в пределах нормы.
Стремясь быстрее приступить непосредственно к контактам, я старался как можно быстрее закончить период обучения. Благо, графики составлялись индивидуально, и я мог посвятить новой работе не только выходные, но и некоторые вечера на неделе. Но, волей-неволей, пришлось сделать вынужденный перерыв: приблизилась сессия. Я даже начал опасаться, что меня ждут серьезные проблемы, ведь, по понятным причинам, время на учебу в этом семестре выделялось по остаточному принципу. К счастью, тренировки памяти сделали свое дело, и сессия прошла просто "на ура". Но, по тем же причинам, мне пришлось уклониться от традиционного сабантуя по поводу окончания очередного семестра. Но, признаться, в списке причин для расстройств, этот факт у меня не значился. Тем более, что вскоре после последнего экзамена была, наконец, назначена дата моего первого контакта.
На этом месте придется немного уменьшить скорость моего повествования. Нет, ничего особенно интересного и выдающегося не произошло. Скорее, наоборот. Меня подготовили к работе, я принял необходимый препарат, лег на кровать. Под мерные слова специалиста, управляющего моим трансом, мои веки отяжелели и закрылись... Когда я открыл глаза, я увидел над собой несколько лиц, с трудом сдерживающих смех. Одним из склонившихся надо мной был Александр Александрович. Он и заговорил первым:
- Ну ты даешь, однако!
Как мне объяснили, специалисты несколько ошиблись с оценкой моего эмоционального состояния. Как следствие, меня не смогли удержать в узком "коридоре", и я практически сразу "провалился" в стадию сна. Причем, сна крепкого, да еще с побочным эффектом, выразившемся в виде громкого храпа. Раньше я никогда не замечал этого за собой, но и спать на спине я тоже не любил. Под угрозой оказались другие исследования, проводимые в это же время, но быстро разбудить меня не удалось.
На "разборе полетов" шеф категорически запретил мне расстраиваться. Как он объяснил, первая попытка управляемого контакта оказывается провальной примерно в половине случаев. Несмотря на то, что используемые методики работы используются уже не одно десятилетие, они остаются весьма приблизительными и, как правило, требуют некоторой коррекции для каждого конкретного человека. Таким образом, темп моей подготовки был снижен, и следующие два сеанса были запланированы для уточнения моих физиологических параметров, без входа "в дверь". А далее - постепенное увеличение времени пребывания в другом измерении.
Должен сказать, что этот период дался мне наиболее тяжело. Ожидание контакта превратилось в ту самую рутину, про которую предупреждал Александр Александрович. Да и сами контакты, на том этапе ограничиваемые несколькими секундами, и от которых в памяти оставалась, как максимум, несколько картинок, без привязки ко времени и пространству, тоже не приносили никакого удовлетворения. Я поделился своими мыслями с коллегами, на что получил объяснение, что именно этого и добиваются психологи - по максимуму вытравить всякие эмоциональные всплески, мешающие работе. А моя задача - не сдаться на этом шаге. Конечно, постепенно все приходило в норму. Паузы между контактами, все более продолжительными, заполнялись написанием отчетов, все более длинных. Другой вопрос, что интересного действительно было очень мало. Но, ведь меня об этом предупреждали...
Первое же путешествие, о котором было что рассказать, состоялось уже в конце лета. Весь процесс подготовки был стандартным. Но вот контакт с самого начала пошел совершенно необычно. Как правило, после "соединения", туман перед глазами рассеивается очень быстро. Но тогда этот процесс затянулся надолго. Когда зрение и ощущения наладились, я понял, что лежу на жесткой кушетке, а мои руки и ноги зафиксированы. "Психушка, что ли?" подумал я и попытался оглядеться. Действительно, помещение напоминало медицинскую палату. Рядом с кушеткой находился стол с каким-то неизвестным мне прибором. Лицевой панели я не видел, поэтому о назначении этого устройства я не мог догадываться даже приблизительно, но от него шли провода, заканчивающиеся датчиками, укрепленными на разных частях тела, большей частью - на голове. Прямо над собой я увидел дугообразную конструкцию, напоминающую то ли часть томографа, то ли установки, которые в качестве экспериментов применялись в нашей лаборатории. Рядом сидел высокий человек. Он несколько раз взглянул на меня, затем, видимо, сверившись с показаниями, что все в порядке, повернулся ко мне лицом и что-то спросил. Это была вторая неожиданность. Я знал, что переводчик никогда не требуется: во время контакта исследователь понимает все, что говорят окружающие, независимо от того, где и на каком языке происходит общение. Потому как, фактически, дополнительно используется мозг человека, с которым происходит контакт. Человек, убедившись, что я не реагирую, снова что-то сказал. Через некоторое время - еще. В голосе мне словно послышались французские нотки. Создавалось ощущение, что он пытается что-то спросить на разных языках. Сомнения развеялись, когда в следующий раз я четко расслышал: "Do you understand me?"
Я слегка успокоился. Значит, персона, с которым соединилось мое сознание - говорит по-английски. И теперь я тоже буду понимать все. Человек, видимо, уловил какие-то изменения и на этот раз ждал ответа дольше обычного. Однако, тело молчало. "Что за тюфяк мне попался?" - подумал я и неожиданно для себя нарушил главную инструкцию: вступил в разговор сам.
- Yes, I understand you. - ответил я, ужаснувшись от содеянного.
Человек удовлетворенно кивнул и начал что-то объяснять. Я же опять перестал понимать смысл происходящего.
- Excuse me, - я, лихорадочно вспоминая занятия по английскому в школе и институте, снова решился вклиниться в происходящие события,- Please, speak slower. English is not my native language.
Мой собеседник удивленно посмотрел на меня и спросил:
- But what language do you prefer?
- Russian.
Человек снова кивнул и продолжил уже по-русски, монотонно и с легким акцентом, который я так и не смог классифицировать.
- Вы не должны волноваться. Я не причиню Вам вреда. Вы находитесь в параллельной реальности. Ваше физическое тело находится в вашем родном мире. Я сделаю слепок Вашей памяти. В качестве благодарности я отвечу на несколько Ваших вопросов.
- Что значит "слепок памяти"? - забеспокоился я.
- Вы не должны волноваться. Это не причинит Вам вреда. Нам интересны последние воспоминания. Мы их будем анализировать.
Вот оно как получается. Пока мы из своей реальности пытаемся получить информацию из параллельного мира, аналогичная служба параллельной реальности тянет информацию из нашей. В принципе, ожидаемо. Только они дальше пошли - мы пытаемся поймать контакт и что-то запомнить, а конкуренты тянут сознание к себе и просто копируют память. Интересно, наши шефы об этом знают?
- А если я откажусь? - спросил я.
- Вы можете отказаться, - таким же монотонным голосом ответил мой собеседник, - но я сделаю слепок Вашей памяти без Вашего согласия.