Его истрепанная накидка свисала бесформенными кусками и была вся покрыта бурыми пятнами. Сквозь рваные дыры проглядывало исцарапанное, покрытое сыпью и кровавыми волдырями тело.
Он задумчиво почесал рукой расцарапанный и зудящий бок, потом поднял руку и равнодушно посмотрел на прилипшие к ногтям куски отслоившейся кожи. Попытался отогнать накатившую муть и вспомнить, зачем он сюда пришел.
Раз пришел, значит, надо было, не зря же он столько времени шел. Просто так ведь не ходят. Тем более так далеко. А если ходят, тогда должна быть причина.
Поднимающаяся вверх по отвесному боку холма дорога завивалась причудливой петлей, ныряя вниз, вверх, вбок и снова вниз. Она сильно заросла травой, как будто по ней давно не ездили. Может и не ездили, а только ходили, подумал он. Могли ведь и не ездить, а летать, а по ней только ходить. Он же когда-то тоже летал. Или нет? Зачем же он сюда пришел?
Он постоял еще немного, переминаясь с ноги на ногу. Наклонился и оторвал прицепившуюся к ноге коричнево-красную лиану. Она вцепилась в кожу тонкими острыми шипами, по которым медленно сочилась кровь. Ее веревочное тело оплетало ногу и тянулось от нее назад, путаясь в траве, пересекала исчезающую в кустах дорогу и исчезала в Лесу, теряясь где-то между мощных маслянистых стволов.
И скальпель он потерял. Хороший был скальпель. Где же он его оставил?
Он с хрустом отодрал от ноги принявшееся тут же извиваться растение и отбросил его в сторону. Что-то вдалеке булькнуло, оторванная и покрытая ярко-красной кровью колючка зашипела и тут же исчезла в недрах тяжело вздохнувшего Леса.
Надо было идти, раз пришел. Подняться по этой странно извивающейся дороге к виднеющимся на вершине холма воротам, пробитым в сплошной, тянущейся в обе стороны, стене. Одна створка ворот была приоткрыта, он видел это отсюда. Через нее виднелся кусочек неба. А может не петлять, а пойти прямо? Нет, решил он, раз дорога петляет, значит не зря она такая, значит, кому-то нужно было сделать ее такой. Неспроста она так изогнута. Ведь могли бы сделать прямо, так и короче и быстрее. Не сделали. Значит, и я пойду по ней. Не зря же я столько шел. А если пойду напрямик, куда я тогда выйду? Уж не к воротам, это ясно. И получится, что я зря шел? Столько протопал, а потом решил, что я умнее тех, кто ее строил, эту дорогу, и пошел напрямик. А что бывает с теми, кто идет напрямик? Тонут в болоте, или их угоняют мертвяки, или, даже если они возвращаются с болота или мертвяки их не угоняют, они переедают перебродившей травы, или падают ночью во сне с лежака и больше не просыпаются.
Когда Кандид вышел к воротам, было уже совсем темно. Он шел, смотрел на них и думал о том, что будет делать, если они вдруг закроются. И, странное дело, по мере приближения его к высоченному, как он теперь разглядел, забору, в голове у него прояснялось. Он начал вспоминать названия казалось давно забытых предметов и явлений. Он даже вспомнил, как называется та штука, на которой висит эта распахнутая створка. Петля, проговорил он про себя.
- Петля, - сказал он вслух, пробуя слово на вкус.
Кандид подошел к воротам. Створка была теплая, нагретая за день пробивающимся сквозь облака солнцем. Он попробовал сдвинуть ее. Воротина висела неподвижно. Он ткнулся в нее перепачканным и заляпанным кровью лбом, потом отодвинулся и посмотрел. Ее гладкая матовая поверхность ничего не отражала, на ней не оставалось следов, и она была тверда, как примыкающий к ней монолитный забор.
Он постоял еще немного, потом осторожно заглянул внутрь.
В сгустившейся тьме с одной стороны виднелись приземистые одноэтажные дома, длинными рядами уходящие вдаль вдоль забора; с другой, чуть поодаль, стояло высокое многоэтажное здание с большими черными проемами в наружных стенах.
- Управление, - вдруг само собой выскочило слово. - Испытательный корпус, - помолчав, добавил он. Прислушался к себе и дальше выдал, уже не удивляясь, - водитель, заглуши двигатель и предъяви пропуск. Всем покидавшим кабину пройти дезинфекцию. Тьфу.
Он прошел внутрь, встал между высоким зданием и крайним бараком и огляделся. Стало совсем темно. А ведь должен быть свет, подумал Кандид. Территория должна освещаться, в окнах должен гореть свет. Вот то здание, вспомнил он, столовая. И столовая должна работать круглые сутки.
Он присмотрелся, заметив в дальнем окне мелькнувший огонек, и решительно зашагал в ту сторону.
2
За столом сидел молодой человек, бодро двигал челюстями и болтал ногой. Перед ним на столе стояла плоская панель с экраном, на котором мелькали какие-то всполохи, разноцветные значки и яркие световые брызги, чередующиеся с падающими столбиками цифр. Обе руки его лежали на столе, правая чем-то усиленно елозила по грязной, засыпанной крошками поверхности. Из-под ее кисти торчал скручивающийся кольцами шнур, который тянулся по столу и исчезал за экраном. Пальцами левой руки он отстукивал по столу одному ему понятный ритм, и иногда с силой ударял костяшками по столу. Одновременно с этим он громко вскрикивал и наклонялся к экрану, жадно впиваясь в появляющиеся там значки.
Кандид стоял в дверном проеме и смотрел. Кроме молодого человека здесь больше никого не было. Длинные ряды пустых столов со стоящими на них перевернутыми стульями тянулись вглубь помещения и терялись во мраке. Квадратные куски плотной материи висели на стенах, на них были изображены люди.
На ближайшем к нему квадрате был изображен человек с вытянутой вперед рукой, в которой был зажат неправдоподобно огромный молот. Далее - человек в треугольной шапке скачущий на четырехногом звере с длинной головой; рука человека, сжимающая длинную гладкую палку, была поднята вверх. Мужчина, стоящий на огромном, выпускающем фонтан водяных брызг, животном. Животное улыбалось во весь свой неправдоподобный, забитый длинными узкими зубами рот. Улыбающийся парень, выглядывал из окна какого-то сарая на круглых, скрепленных между собой длинными палками, колесах. Сверху сарая виднелся расширяющийся кверху раструб с вырывающимися оттуда клубами дыма. Паровоз, вспомнил Кандид.
Он постоял еще некоторое время, разглядывая стены.
- Здравствуйте,- проговорил, наконец, Кандид. - Мне нужно ... Я... Мне надо... Я хотел бы... - он замолчал, соображая.
Молодой человек повернул голову, окинул его равнодушным взглядом и тут же снова отвернулся, уставившись на экран. Он вдруг перестал жевать, щеки его надулись, губы сжались в кольцо и изо рта вдруг полез, стремительно надуваясь, полупрозрачный розовый шар. Он быстро увеличивался в размерах, пока не заполнил все пространство между лицом юноши и экраном. Раздался громкий хлопок, шар лопнул и его сдувшееся тело осело, прилипнув, на лице жующего. Тот глупо хихикнул, оторвал от стола правую руку, засунул пальцы в рот и вытащил оттуда скомканный, покрытый слюнями, катыш, от которого тянулось прилипшее к его лицу розовое полотнище. Он внимательно посмотрел на него, проворно собрал пальцами с носа и лба остатки недавнего шара и сунул их обратно в рот.
На столе перед юношей лежала плоская панель с множеством квадратных плоских кнопок, на которых были выбиты буквы. Совсем как пишущая машинка, подумал Кандид. Только вот непонятно, куда вставляется бумага. Под яркой лампочкой, висящей прямо над столом, было отчетливо видно, что кнопки покрыты жирными пятнами, и сами кнопки утопали в сцементированной, похожей на фрагменты пластилина, жиже
- Из Леса? - спросил молодой человек, чавкая и не поворачивая головы. - Вам надо зарегистрироваться в канцелярии, - он помолчал, перестал жевать и быстро без запинки протараторил, - отсюда по коридору направо до упора, потом налево до окна вторая дверь с конца.
- Я там уже был. Вы меня посылали, помните? - сказал Кандид.- Там никого нет.
Молодой человек кивнул.
- Они сбежали первыми, - вдруг сказал он.
- А зачем же было тогда ... - растерянно начал Кандид.
- Таков порядок,- прервал его юнец.- Вы же должны это понимать? Вы же пришли сюда? Пришли. Зачем? Зачем-то вы пришли? Была же у вас для этого какая-то причина? Вот и у них была своя причина. Вот поэтому и надо ее, причину, зарегистрировать. Приход ваш зарегистрировать, - он с раздражением хлопнул по столу и воззрился на экран, на котором картинка замерла, и появились огромные буквы.
"Уровень провален" прочитал Кандид.
- А как же мне теперь...? - беспомощно развел он руками.
- Пишите бумагу на имя директора, - юноша, наконец, оторвался от экрана и повернулся к Кандиду.
- Так он здесь! - обрадовался тот.
- Его тоже нет, - ответил сидящий.- И не будет, - добавил он, подумав.
- А как же...? А кому же...? - забормотал Кандид, растерявшись.
- Вы пишите, - сказал молодой человек. - Таков порядок. Пишите и несите в канцелярию. Кладите на стол. Вашу заявку рассмотрят в течение трех месяцев.
Он посмотрел на Кандида изучающим взглядом.
- И одежду вам надо сменить. Не положено ходить по Управлению в таком виде.
Кандид оглядел себя.
- Остановиться пока можете в общежитии, - юноша подумал, поковырял в носу пальцем и добавил.- Как выйдете, пройдете через двор, потом ...
- Я знаю, где это, - прервал его Кандид.
- Да-а? - протянул юноша. - Ну ладно. Там получите новую одежду. Старое белье сдайте, - он выудил из-под стола пластиковую корзину. - Кладите сюда. И идите. Вам там выдадут новую.
- Помилуйте,- начал Кандид.- Как же это? Если я тут сдам, как же я пойду? Я что, голым пойду?
- Вы не можете появляться на территории Управления в таком виде, - терпеливо пояснил молодой человек. - Таковы правила. Не нами с вами придуманные, не нам их отменять. Есть директива о том, что форма одежды должна быть опрятной. Директивы о том, что голым ходить нельзя нету, - он снова активно задвигал челюстями. Поставил корзину на пол рядом со столом и вернулся к своему занятию. Снова замелькали картинки, всполохи, яркие огни и цифры. В центре экрана появился маленький кружок, и молодой человек вдруг оживился, придвинул к себе кнопочную панель и стал увлеченно лупить по ней одной рукой, одновременно двигая взад-вперед кистью другой и еще яростнее щелкая челюстями.
Кандид растерянно переводил взгляд с сидящего на корзину и обратно. Потом вздохнул, стал стягивать с себя лохмотья и складывать их в корзину.
3
Кандид перевернул на бок последний контейнер и свалил его на тележку.
Прохладные, никогда не нагревающиеся на солнце пластиковые бока герметично закрытых ящиков мерцали на солнце серебристым блеском. Он поправил сползающий набок головной убор, взялся за ручки и сдвинул тележку с места. Вдалеке раздался характерный шум вертолетных лопастей и он поднял голову, всматриваясь в небо над Лесом.
Вылетевший из-за кромки деревьев пузатый вертолет пролетел над территорией, сделал круг и завис над широкой бетонной площадкой, в сторону которой шагал, толкая впереди себя тележку, Кандид.
Он не спеша подкатился к широкому бетонному пандусу, ведущему на площадку, остановился и, задрав голову, посмотрел вверх.
Вертолет, приветствуя его, покачался в воздухе, Кандид помахал ему рукой и стал закатывать груз по пандусу.
Оказавшись наверху, он развернул тележку, придирчиво оглядел ее и выбросил вверх руку с выставленным вбок большим пальцем. Из вертолета выдвинулись вниз стальные тросы, заканчивающиеся снизу устрашающего вида металлическими щупальцами. Щупальца опустились до уровня тележки, Кандид подхватил их и стал прикреплять их к контейнерам. Закончив, он снова задрал вверх руку и щупальца на стальных канатах рванулись вверх, утаскивая за собой закрепленные пластиковые ящики. Подтянув их к самому брюху, вертолет опять покачался и, стремительно набирая скорость, исчез за деревьями.
Кандид постоял еще некоторое время, глядя в его сторону, затем подхватил одной рукой тележку и стал спускаться по пандусу вниз.
Внизу его уже ждал, опираясь на велосипед и шумно отдуваясь, высокий тучный человек с массивной головой и крупным мясистым носом, на котором висели очки с толстыми линзами. Одет он был в светлый, по-летнему легкий костюм, на его большой голове лежала, точнее, была прилеплена, держась непонятным образом, маленькая белая панама. Сейчас опять будет представляться, вздохнул Кандид и приготовился.
Человек стоял, молча, с сомнением разглядывая стоявшего перед ним Кандида.
- Вильгельм Аполлонович Холмоедов. Заместитель директора по кадрам, - представился человек.
Кандид помедлил и ответил:
- Кандид, старший менеджер.
Заместитель директора кивнул, делая вид, что припоминает. Они постояли молча.
- Есть у вас ко мне какие-нибудь вопросы? Или предложения? - скучающе спросил замдиректора.
Кандид ждал этого.
- Я хотел бы поговорить с вами, Вильгельм Аполлонович,- стараясь не исковеркать имя-отчество замдиректора начал он, - о вот этой своей работе.
Тот посмотрел на собеседника и важно кивнул.
- Понимаете, Вильгельм Аполлонович, - вкрадчиво продолжил тот, - вертолет летает по воздуху.
- Я знаю, - подозрительно легко согласился тот.
- Там ведь нет для него препятствий. Во всяком случае, до определенного уровня, - он показал руками, как летает вертолет. Холмоедов еще раз покивал.
- Он может летать здесь,- Кандид махнул ладонью в сторону одноэтажных бараков,- и там, - снова мах, уже в сторону здания столовой,- и даже над этим,- он указал на многоэтажное здание Управления, дождался кивка собеседника и продолжил. - Более того, он летает даже над Лесом.
- Да, действительно, - опять кивнул замдиректора. - Конечно, он летает над Лесом, почему бы ему не летать над ним?
Он уже начал понимать к чему идет дело и нахмурился.
- Почему бы ему, в таком случае, - продолжил Кандид. - Не забирать эти баки прямо оттуда, - он указал рукой на обнесенный низким забором участок территории, забитый контейнерами, с которого он только что забрал и прикатил на тележке улетевшие на вертолете ящики.
- Вы меня удивляете, Кандид, - начал замдиректора. - Неужели вы не понимаете?
- Нет, - честно помотал головой тот. - Я прекрасно вижу, что этот ваш вертолет прекрасно может забирать контейнеры с отходами и оттуда. И с летчиком я разговаривал, ему так будет даже удобнее.
- Послушайте, Кандоз,- начал замдиректора.
- Кандид, - поправил тот.
- Кандид, - согласился Холмоедов.- Ну, какое вам дело, отсюда он будет забирать или оттуда? Вы просили работу?
- Просил.
- Я вам дал работу. Кто-то готовит покушать. Кто-то руководит. Кто-то отвозит мусор. Кто-то должен перетаскивать мусор. Из точки, где этот мусор складируется, до точки, откуда этот мусор вывозится. Вы согласны?
- Ну, я же вам говорю...
- Дайте мне закончить, Кандоз!
- Кандид, - опять поправил тот.
- Есть четкое распоряжение руководства, есть проработанный и утвержденный план вывоза отходов. Согласованный, между прочим, план. Вы меня слышите, Кандид? Прошедший все этапы согласований и утверждений. В нем сказано, что контейнер с отходами следует забирать с точки А,- он ткнул пальцем в место на карте, которая появилась у него в руках, - а не из точки Ж, как вам этого хочется, - он опять указал на карту.
- Да не мне хочется, - сказал Кандид. - Неужели вы не видите, что так будет быстрее. И так я вам вообще не нужен. Вертолет прекрасно возьмет груз и отсюда, а? - он просительно уставился на руководство. - А меня бы перевели на любую другую работу. А контейнеры я бы цеплял по-прежнему, выскакивал бы на пять минут и цеплял.
- Не положено выскакивать на пять минут, - посуровел тот. - И вообще, Кандоз...- он замолчал и выжидающе уставился на собеседника.
Тот промолчал. Холмоедов продолжил:
- И вообще, Кандид, вы когда-то просили у меня работу?
- Просил.
- Вы говорили тогда, так же как и сейчас -- дайте мне любую работу. Я вам дал работу. Теперь вы просите у меня другую работу. Что с вами, Кандид? Вы больны? А может, вы хотите вообще не работать? Может вы саботажник, Кандид? Смотрите, месяц назад вы работали на ферме. Уборщиком за животными. Так?
- Ну, работал, - согласился тот.
- И чем вам там не понравилось?
- Так там не за кем убирать
- Что значит не за кем?
- Животных нет, - пояснил он.
- И что, что нет? Есть ферма, раз. Есть штатная единица, два. Есть распорядок, и опять же, план работы фермы, утвержденный и согласованный план, вы понимаете меня, Кандид?
- Но животных то нет! - завопил выведенный из равновесия Кандид.
- Ну что вы за человек, Кандид? Если бы я назначил вас управляющим фермой, тогда да, тогда я мог бы с вас спросить: Кандид, где же ваши животные. Так? Так. Но я же не назначил вас управляющим. Что это значит, вы понимаете? Что спрашивать с вас я буду только за уборку. А есть там животные или их нет, это не ваша забота, Кандид.
Холмоедов внимательно посмотрел на Кандида. Тот молчал и сосредоточенно перебирал в руках рабочие перчатки.
- Не говоря уже о ваших этих, - продолжил он через некоторое время, - постоянных попытках уехать отсюда, - добавил Холмоедов и опять замолчал, выжидательно уставившись на Кандида.
Тот продолжал молчать. Вильгельм Аполлонович вздохнул, гулко хлопнул его рукой по спине и сказал:
- Работайте, Кандоз.
Он развернулся и зашагал прочь, опираясь руками на руль дребезжащего металлом велосипеда.
- Кандид, - машинально поправил тот и принялся ожесточенно натягивать тугие тряпочные перчатки.
4
Крыша была теплая и тихо гудела, потревоженная ногами идущего по ней человека.
Маруся шла по ней, не отрывая взгляда от лежавшего в ее руках плоского прямоугольного экрана, по которому она увлеченно водила пальцами, что-то беззвучно бубня себе под нос. Ее обветренные губы шевелились, в ее рыжих волосах, собранных сзади в хвост, отражались лучи падающего за горизонт вечернего солнца.
Кандид шел за ней, шлепая босыми ногами, и со страхом следил за тем, как она уверенно, не глядя под ноги, и вообще перед собой, балансирует на самом краю кровли, перешагивая там, где нужно перешагнуть и обходя то, что нужно обойти. Ее длинные, по-девичьи стройные ноги, казалось, жили своей, отдельной от остального тела жизнью, самостоятельно выбирая место для следующего шага.
Глаза у нее на ногах что ли, подумал он, в очередной раз замирая, когда ее ноги перекидывали свою хозяйку через высокое, ему по пояс, ограждение, или делали огромный шаг, перенося Марусю над выглянувшей на миг между краями крыш пропастью.
Вскоре она остановилась, повернулась вполоборота и, не глядя, опустилась прямо на очищенный от мусора участок. Кандид подошел и осторожно опустился рядом, стараясь не глядеть на ее согнутые в коленях голые ноги, едва прикрытые у основания широким поясом, который она упорно именовала юбкой.
- Хочу улететь отсюда, - сказал он, наслаждаясь открывшимся перед ним видом вечернего неба.
- Куда?- спросила Маруся, улыбаясь своему экранчику.
- Обратно домой. Или на другую планету. Только подальше отсюда,- ответил Кандид.
- Что значит на другую планету?
- Ну, - он замялся, - это значит на другую планету. Хоть бы и на Марс. А лучше на Венеру.
- Ты не сможешь,- уверенно сказала она.- О! Смотри, сколько "лайков",- она коснулась пальцем экрана.
- Кого? - не понял он.
- "Лайков"!
Он вздохнул и покорно посмотрел на мерцающий оранжевым цветом экран.
- А почему не смогу? - спросил он.
- Давно уже никто не летает. Ты не знал?
- Нет. А почему?
Маруся пожала плечами. Ей это было безразлично.
- Хотя спутники то запускают,- с умным видом проговорила она.- Интернет то есть.
- Инте... что? - переспросил Кандид.
Маруся жалостливо вздохнула и пояснила.
- Глобальная сеть.
Кандид покивал с понимающим видом. Потом подумал и спросил.
- А зачем она?
- Чтобы общаться, видеть мир, друзей, которые могут жить вообще за границей, - ответила она.- Так, как будто они рядом с тобой.
- Но они же не рядом с тобой. По-настоящему,- сказал он.
- Ну и что?- удивилась девушка.- У меня их столько, что рядом они мне точно не нужны. Они здесь просто не поместятся.
- И ты называешь их друзьями? - удивился Кандид.
- Конечно! - жизнерадостно пропела Маруся.- О, любимый появился,- она ткнула в угол экрана, где выскочило маленькое белое окошко.
- Поцелуй его, - буркнул он.
- Зачем? - она оторвала взгляд от экрана и посмотрела на него.
- Он же любимый, -- пояснил Кандид.
- Я его никогда не видела, - пожала она плечами.
Он уставился на нее.
- Он живет на другом полушарии,- объяснила девушка.- Мы и общаемся с ним через встроенный переводчик. Но на фото он просто красавчик. Вот, гляди, - она стала елозить пальцем по экрану и из-под него стали выскакивать кучи разноцветных картинок с изображением загорелого широкоплечего парня. Парень был сфотографирован на пляже, на лыжах, на траве, на снегу, верхом на лошади, верхом на слоне, верхом на дельфине, висящим на дереве, сидящим на дереве, стоящим на дереве, прячущимся за деревом, стоящим на фоне огромного стеклянного здания, на белой палубе корабля, в обнимку с большой мохнатой собакой.
- А!- она презрительно скривила губки, разглядывая собаку. - Фотошоп!
Кандид покосился на нее и осторожно проговорил.
- Ты знаешь, Маруся, когда я был... - он замялся, - помоложе, - он задумался и прибавил. - Особенно когда я был еще маленьким. У меня была куча знакомых, много приятелей и всего пару друзей.
- Фи, какой ты необщительный, - поморщилась Маруся.
Он помолчал, собираясь с мыслями.
- А самой большой мечтой меня и моих друзей, моих единственных настоящих друзей, - последнюю фразу Кандид произнес с ударением, - была мечта стать звездолетчиками. Ты знаешь, что такое настоящие друзья, Маруся? А знаешь ты, кто такие звездолетчики?
- Угу,- пробубнила девушка. Она сидела, уткнувшись в экран. Ее тонкие пальцы виртуозно порхали над ним, отправляя напечатанные квадратики текстов и тут же печатая новые.
- Мы хотели открывать новые галактики, возить грузы на окраинные колонии. Биться с космическими пиратами, - продолжил он, воодушевляясь.
- И? - спросила она, не прерывая занятия. - Что дальше? Стали?
Он замялся и отрицательно мотнул головой.
- А пиратов? Всех победили?- продолжила она и, задрав край юбки, почесала ногу.
- Здоровья не хватило. Не взяли меня - Кандид смущенно пожал плечами. - Вот, стал вертолетчиком.
- Ну и правильно, чтоб ты сейчас делал? Безработный звездолетчик без звездолета,- сказала она.
Он замолчал, глядя на нее, наблюдая, как бегают ее глаза, как она морщит свой конопатый носик, как постоянно меняются ее губы, то вытягиваясь в сплошную тонкую линию, то собираясь бантиком, то кривясь в презрительной, совсем не детской усмешке.
- Против тебя проголосовали одна тысяча триста восемнадцать человек! - вдруг радостно объявила Маруся.
- Что? - не понял Кандид, и внутри у него все сжалось.
- Я выставила твою детскую мечту на опрос, - пояснила девушка.- За -- ноль. Против - одна тысяча триста восемнадцать... Ой! Уже триста девяносто один человек! Ты становишься популярным! - с завистью в голосе воскликнула она.
Он проглотил застрявший в горле комок, с трудом отвел от нее взгляд и посмотрел в темнеющее небо. Прямо над его головой зажглась первая за сегодняшний вечер звезда. Она становилась ярче, постепенно увеличивая свое сияние и разрастаясь в размерах, пока не превратилась в сверкающий искрящийся шар, который горел где-то очень-очень далеко, посылая одному ему, Кандиду, понятный сигнал.
Он улыбнулся, откинулся на теплую шершавую крышу и закрыл глаза.
5
Кандид стоял у подножия холма и смотрел вверх.
Притороченный сзади рюкзак, доверху набитый инструментами, больно впивался в спину и плечи туго затянутыми ремнями и выпирающими твердыми углами.
Кандид в сотый раз твердил про себя и так уже выученный наизусть текст плана, чтобы после моментов, когда подступит и захлестнет очередная мутная волна, не потерять ни слова из заученного.
- Каких-то пару миллионов лет, - сказал он вслух, подбрасывая в руке круглое велосипедное колесо, - и мы полетим к звездам. Без вас. А вы так и будете сидеть перед своими экранчиками, грезя вашим выдуманными мирами, и общаться с нарисованными друзьями.
Он поправил рюкзак и решительно двинулся в сторону от холма.
- Нельзя отказываться от мечты. Нельзя отказываться от мечты. Нельзя отказываться от мечты, - как заведенный твердил он, шагая вперед под шелестящие кроны сомкнувшихся над его небом деревьев.