Адмирал Накамура, нещадно скрипя сервопротезом, заменявшим ему левую ногу, потерянную, дай бог памяти, сорок лет назад в одном малоизвестном, но весьма кровопролитном сражении на Периферии, прошелся по узкому пролету командной галереи мостика. С тех пор, как необстрелянный капитан-лейтенант, командовавший миноносцем "Незабываемый", потерял конечность, он успел поседеть, постареть, сменить пять сердец и десять комплектов легких, стать адмиралом флота... Но никогда старый служака, с гордостью несущий флаг несуществующей нации Восходящего Солнца, не посягал на замену своего морально и физически устаревшего протеза на биомеханику или бионику. Наоборот, он подбирал такие режимы смазки и техобслуживания, чтобы конструкция изнашивалась минимально, но скрипела при том нещадно.
Сейто Накамура считал себя великим учителем. А как еще можно обратить на себя все внимание учеников, не прибегая к словам или ударом легкой бамбуковой палкой? Скрипом. Протяжным, пронзительным, проникающим сквозь шлемофоны и демпферы встроенных систем защиты слуха...
"Старый Скрипец", как за глаза звали его подчиненные, прошелся еще разок, и счел, что его офицеры достаточно сфокусированы. Выросшее кресло приняло тощую задницу седовласого адмирала, и он замер, поблескивая темными глазами сквозь прищуренные амбразуры слегка припухших век, покрытых сетью морщин.
На мостике воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только тонкими писками и шелестом работы систем корабля, и щебетом телеметрии и полевых докладов флота сопровождения. Младшие офицеры затаили дыхание, блюдя субординацию и приближаясь к грани обморока от недостатка кислорода. Кто-то судорожно вдохнул, не совладав с собой, но лицо маленького адмирала даже не дрогнуло.
Нависшую тишину нарушил звон биммера внешней лини связи, развернувшего экран перед Накамурой.
- Мой адмирал, - появившееся на потрескивающем от помех изображении лицо пилота разведфрегата "Валькирия", о чем уведомляла бегущая внизу строка, было наполовину скрыто гротескным шлемом, увенчанным розетками визиров и видеоэффекторов, подключавшихся напрямую к нервной системе, - капитан Мозес на связи! Активность на поверхности планеты минимальная, отмечены следы темпоральной активности и разрыва мерности пространства...
Накамура слегка приоткрыл веки.
- Пилот, мы слышали вас. Ожидайте решения.
- Патрулирование сектора, запрашиваем переброску научно-диверсионной группы... - забормотал в гарнитуру молоденький лейтенант-связист, воспользовавшийся шансом избегнуть отсутствующего взгляда адмирала хотя бы на время. Да и отдышаться хотелось....
Сейто Накамура покинул кресло, легким движением левой ладони переключив сочленения протеза в щадящий режим, и, почти не скрипя, продвинулся к тактическому голодисплею, на котором выводилась вся тактическая обстановка в районе оперативного действия флота, от орбиты Марса до спутников Юпитера. Тысячи пометок пятнали разными цветами семиметровый шар голограммы, уточняя положение в пространстве всех небесных тел и искусственных объектов крупнее мяча для игры в боло. Трассы рудовозов и грузовых каботажников светились серым, астероиды Пояса - золотым, рукотворные небесные тела - зеленым, синим и коричневым, в зависимости от назначения и принадлежности. Марс и Ганимед были залиты тревожным кроваво-красным цветом. Где-то там сейчас находилась "Валькирия" с капитаном Мозесом.
- Солдаты! - адмирал вздернул подбородок вверх, скрипнув тугим воротником форменного черно-серебристого камзола. - Наша родина, да хранит ее светлая богиня Аматэрасу, снова нуждается в нас с вами, в горении наших душ и пламени наших сердец! Долг призывает нас к готовности принести в жертву наши жизни, если таковое будет необходимо...
Офицеры "Пенсаколы" слитно поднялись с рабочих мест, и замерли по стойке "смирно", ловя глазами своего адмирала, который сейчас, казалось, стал выше ростом на полметра...
- У нас появился враг! - Сейто улыбнулся, показывая белоснежные зубы. - Наконец-то!..