Я делюсь с вами самым сокровенным, что у меня есть. Я отдаю вам то, что вы никогда бы не узнали, и никогда бы не попробовали. Я дарю вам свои мысли.
Чёрт его знает, зачем я вообще это делаю... Когда-то это был дневник, скрытый в глубинах сетевых баз данных, потом - курс лекций для жителей отдалённых Параллелей, затем - письма, которыми я обменивался с близкими мне людьми. Дневник я удалил, когда увидел в нём чужие правки и критические комментарии местных сетевых кодеров. Курс лекций закончился, когда я потерял надежду на нормальную человеческую жизнь и окончательно поверил в идеалы Корпорации. Письма... это были бесплотные сообщения, доставляемые забавной программой-почтарём, стилизованная фигурка которого молча улыбалась мне с экрана компа, но сейчас у меня нет доступа в Сеть.
Цикл завершился.
Я снова веду записи, которые хранит в себе старая тетрадь, прошитая суровой ниткой, и заключённая в толстую кожу какой-то рептилии. Изготовленная в удалённом от Метрополии секторе, она не содержит никакой техногеники, кроме линейного трансформатора. Последний позволяет уменьшить размеры этого бумажного монстра до маленького блокнотика, и создаёт силовое поле, защищающее чернила и страницы от песка, пепла и дождя.
Я даже пытаюсь зарисовать самые интересные моменты, увиденные мною в моём безумном поиске, но Творец, или кто у нас там главный создатель всего и вся, не дал мне таланта художника.
Как бы то ни было, это - моя нынешняя жизнь.
Странная, рваная, и непонятная.
Я скучаю. И мне плохо. Не в медицинском смысле, до этого пока далеко. Но вот внутри что-то шевелится, и это совсем не глисты, как сказал бы один мой не в меру саркастичный сотоварищ. Это душа пытается проснуться.
По крайней мере, мне хочется в это верить.
Из личного дневника С. Спенсера, сотрудника Службы Расследований Корпорации (в отставке)
Датировка невозможна, местоположение не установлено.
Инульгем, присев на корточки, грел руки над электронным костром, и тихо улыбался. Вокруг возвышались скалы - изломанные, режущие взгляд и давящие на разум. С острыми, как ножи, гранями и странными разводами. Серые лабиринты камней, валунов, гранитных осколков и базальтовых игл скрывали внутри уютную пещерку. С родником и парой заляпанных бурым и коричневым плит известняка...
Безжизненная Параллель, снабжённая никому не нужным номером по классификатору миров. Тут не было ни животных, ни растений, а мелкие океаны колыхали свои мутные воды, которые никогда не рассекали плавники рыб - только островки простейших водорослей, зелёных и синих, плавали в солоноватой влаге.
Тут можно было дышать, и даже жить - недолго, конечно. Кловис коснулся туго набитого мешка, и блеснул зубами в широкой улыбке. "Не место красит человека, а человек засирает место, - подумал он, на ощупь доставая тонкие сигары. - А тут даже гадить не хочется".
Большой Караванный путь проходил всего в двух милях севернее, по пробитому годы и годы назад ущелью, протянувшемуся между двумя природными порталами. Белые круги раскрывались раз в шесть часов, исправно пропуская группы вооружённых людей и тяжело дышащих животных, нагруженных тюками и свёртками. Три километра каменистой пустоши, и пришельцы исчезали в молочном свечении, перешагивая границу с отдалёнными Линиями Серого сектора. Иногда караваны сопровождали солдаты или наёмники, изредка - тяжеловооружённые десантники или штурмовики Корпорации. И уж совсем редко на этом унылом пути попадались одинокие странники.
Такие, как Инульгем. Он бывал здесь регулярно, наведываясь к двум алтарям каждые три-четыре года. Отсюда было хорошо разговаривать с богами. Или просто отдыхать от людей. Впрочем, сегодня не было ни разговоров, ни отдыха - всего лишь работа, скучная и надоевшая.
Нож взрезал тючок, освободив криоконтейнер с пометкой "Центр трансплантологии Минор Магис", и на известняк легло дымящееся от испаряющегося консерванта человеческое сердце. Прикосновение пальцев, нажатие - и оно начало сокращаться, хрустя замёрзшими тканями, и брызгая осколками льда и крови. Несколько слов, обращённых к мутной полосе в небе, заменявшем здесь Луну, и над сердцем появилось мутное облачко, а само оно словно усохло и потеряло краски. Ещё пара ударов - и на алтаре остались только осколки, расплывающиеся пятнами крови, и лужица хладагента.
Боги приняли жертву.
"Следующая остановка - Пустыня, - подумал Инульгем, бросая контейнер к стене пещеры, и раскуривая очередную сигару. - Сменить Параллель, и добраться до этой жопы мира, где видели сраного доктора. Когда-то давно. Сволочь. Какая же он сволочь..."
Сплюнув прилипшую к губам крошку табака, Кловис сказал вслух, чуть растягивая гласные:
- Вот только кто из нас - большая сволочь, доктор? Я или вы? Охотник или жертва?
От входного круга раздались выстрелы из крупнокалиберных винтовок. Тугие щелчки неслись над скалами, рождая эхо и ощущение тревоги. Иногда караваны пропадали здесь, и Инульгему вовсе не хотелось сейчас выяснять, почему. Он подхватил мешок, полегчавший и уменьшившийся в объёме, и направился к ущелью, скользя по россыпям мелких камней и щебня. Повернув за скалу, Койот позволил себе расслабиться, и облизнул губы длинным языком. Ему стало смешно.
Теперь, когда невидимый палец указал на выходной круг портала Пути, и дальше, за его пределы, Инульгем успокоился, и втянул холодный воздух раздувшимися ноздрями. За порталом его ждали. "Ну и хрен с вами, - подумал Охотник, привычным жестом проверяя, как вытаскивается прозрачный клинок из ножен, скрытых в ремнях. - Не хотите жить - не мешайте жить другим..." Но ещё глубже, за нарочитым бурчанием и жестами, скрывался зверь. Который сейчас очень хотел крови...
Спенсер нервно постукивал пальцами по узорчатому бортику деревянного бюро. В кресле напротив развалился тучный идальго, затянутый в тёмный костюм, расшитый серебром и драгоценными камнями. Из-под некогда щегольской шляпы коменданта, надвинутой на лицо, свисали длинные усы, украшенные серебряными же бусинками, и погасшая сигара толщиной с запястье.
"Сиеста, драть её в корень, - морщась, как от зубной боли, подумал Спенсер, стоически сдерживая порыв натянуть шляпу по самые локти её владельцу, и сплясать качучу на голове этого гибрида слона, коменданта и человека. - Ненавижу Испанский сектор!"
Негромкий перезвон из глубины стола возвестил об окончании сиесты, и пробудил идальго к жизни. Комендант сдвинул толстыми пальцами шляпу, приоткрыв заплывшие глазки, и изобразил на лице участливую улыбку:
- Агент Спенсер! Мадре диос, рад вас видеть здесь, на благословенной земле Каталонии! - голос у идальго оказался неожиданно глубоким и низким, словно у оперного певца. "С другой стороны, кто мешает ему, сняв пропитавшиеся аристократическим потом тряпки, выступать на сцене "Опера Гранде Каталона"? - подумал Док, натягивая на лицо ответную улыбку. - Господь всемогущий, сколько миров, столько уродов. И все разные. И почему у меня не получается общаться с нормальными людьми, хотя бы изредка?"
- Команданте, поверьте, я рад и безумно счастлив пребывать в отделении Корпорации на Каталонии, где чувствуешь себя, словно дома, и даже лучше! - Спенсер попробовал улыбнуться. Получилось так себе. Он поправил небольшую сумку, перекинутую через плечо, и одёрнул манжеты гражданского костюма. Бирюзовый камзол, кружева, обтягивающие панталоны - все эти вытребеньки невероятно бесили. - Но ваш покорный слуга только пришёл в себя после карантина и рекреационных мероприятий, и не успел насладиться красотами вашей родины лично, а не через посредство экранов и голо.
И Док протянул над полированным деревом столешницы карточку с допуском. Ему было нужно подтверждение для выхода в город.
- Конечно, конечно! И, не будь я Санта-Мария дель Гато да Рива, если вы немедленно не получите разрешение внутренней службы... - Санта-Мария положил карту на считыватель, и углубился в настольный экран. Уроженцы Испанского сектора традиционно не доверяли высоким технологиям в лице нанитов, голографических интерфейсов и силовых полей, предпочитая старые верные сенсорные экраны, коммуникаторы и бронекостюмы. А ещё они делали великолепные сигары, зажигательную текилу и хорошее вино. Видимо, потому этот сектор был так пламенно любим контрабандистами, дилерами и просто нехорошими, с точки зрения Спенсера, людьми. "А ещё на большинстве Линий сектора безбожно жарко и влажно. Или сухо. Или находится ещё какая-нибудь напасть, типа испанского сапожкового гриппа или проказы Колумба, - Спенсер тихонько вздохнул. - И почему Инульгем направил меня именно сюда?"
- Да-да, благородный сэр, - закончив тыкать пальцами в экран, да Рива стащил с головы шляпу, и вытер обширную лысину мятым платком. - Очень рекомендую посетить собор Святой Марии Каталонской, он как раз напротив квартала Лос Чикитос, не ошибётесь. По замыслу архитектора, здание собора должно было напоминать обитательницам этого гнезда разврата о бренности сущего, и призывать их вспоминать о своей душе... Но вышло как-то наоборот. В общем, столица Каталонии с радостью примет вас, агент.
Комендант в очередной раз улыбнулся спенсеру, но в глубине его маленьких глазок блеснуло нечто, похожее на злость. Или злобу. Док почувствовал себя неуютно, но выдержал взгляд Санта-Марии, и, рассыпавшись в многословных благодарностях, оставил коменданта наедине с его экраном, шляпой, сигарой и бутылкой текилы в ящике бюро. Эту самую бутылку Спенсер лично преподнёс да Риве накануне, потратив едва ли не тысячу единиц на адское пойло...
За пластометалическими дверьми, распахнувшимися в послеполуденную жару, расстилалась огромная площадь, исходящая маревом. Где-то там, за колышущимся воздухом и пылевыми смерчиками, Дока ждал трактир "Молодая Печень" и один очень полезный, но очень занятой испанец, с которым его познакомил Кловис. С тех пор прошло много лет, но кто их считает? Это же не деньги...
В трактире было неожиданно прохладно и безлюдно - сиеста недавно завершилась, а до вечернего стаканчика вина было ещё очень далеко.
Хозяин заведения, высоченный мадридский негр, восседавший за стойкой, словно король, небрежно указал пальцем в сторону неприметного кабинета. Спенсер кивнул в ответ, и скрипнул дверцей.
- Здравствуй, - поднял на него взгляд от наладонника смуглый невысокий человек в парадном сером мундире интендантской службы. Судя по галунам и золотому шитью, за время, прошедшее с последней встречи, друг Кловиса взошёл ещё на несколько ступеней по иерархии тыловых служб.
- И тебе не болеть, Боргес, - Спенсер присел на изящный стул тёмного дерева, и пристально посмотрел интенданту в глаза. Он не совсем понимал, с чего начать - в голову лезли мысли о базаре, торговле и партии контрабанды, которую недавно накрыли безопасники неподалёку, тремя Параллелями выше.
- Слушай, друг мой, у меня много дел и мало времени. Давай, выкладывай, зачем пришёл, мы быстренько договоримся, и разлетимся, как в небе корабли. - Боргес хитро прищурился и провёл пальцем по тонким усикам. - Ты ведь к чикитам шёл?
- Я к тебе шёл, вообще-то. Чикиты - только повод... - Док подумал, что здешнее словоблудие начинает напрягать, и вздохнул.
- Ай-ай, такой хороший молодой человек... был, - интендант тихонько засмеялся. - И туда же, по мальчикам... Не увлекаюсь!
- Остынь, hombre. Тебе нужно меньше смотреть порно и работать сверхурочно. Ты мне нужен как интендант, а не как мужчина, Гомес, - Спенсер поморщился, и налил себе из запотевшего кувшина немного вина.
На смуглом лице Боргеса промелькнул интерес:
- О, птичка принесла в клювике... А что, кстати, принесла птичка?
Спенсер снял с плеча сумку, и достал небольшой изолирующий контейнер, в котором блеснул сероватым металлом шар дезинтегратора. Оружие неизвестного происхождения долго лежало в тайнике, и вот, кажется, его время пришло...
- Вот, смотри. Выемка для большого пальца, если сжать - генерируется широкий луч дезинтегратора, - Спенсер помолчал, и добавил: - Порталами и наблюдательными постами не засекается.
- Причудливая вещица. Где нашёл? - Боргес натянул на ухоженные руки тонкие перчатки, и осторожно ощупал шар, поглядывая в наладонник. Спенсер вздохнул ещё раз:
- Во время задания, на помойке.
- На помойке, или на Помойке? - интендант снял перчатки, и улыбнулся.
Док подумал, что интуиция не зря не советовала ему обращаться к этому въедливому торгашу, и неожиданно вызверился:
- Иди в задницу, мучачо! Ты прекрасно понял, что я хотел сказать...
- Да, понял. Но наблюдать твою перекошенную рожу, гринго, бесценно, - Гомес снова тихо рассмеялся, наблюдая за собеседником. Тот отхлебнул вина и старался успокоиться. - Пробовал в деле? Откуда знаешь, как пользоваться?
- Наблюдал. Сам не применял, потом сложно было бы доказать Комиссии по Контролю, что я не гуано.
- А тот, кто использовал эту... штуку?
- Он уже никому не расскажет, не бойся. Автоклавирование и биореактор, - пожал плечами Док, вспоминая двоих федералов, рассыпавшихся пеплом. "Ангел заслужил такую казнь", - промелькнуло в его сознании.
- Отвратительно... Чего вы только, гринго, не придумаете... - Гомес уставился на оружие. - Ну надо же, как похоже на бейсбольный шар...
- Ты швы нарисуй, не отличишь. Размер совпадает, - Улыбнулся Спенсер, представляя себе интенданта с битой в руках. "Нет, биту лучше держать мне. И даже пару раз ударить. Прямо по этой ухмыляющейся роже. Господи, ну какие же мы все уроды..."
- Ага... Так... - интендант положил дезинтегратор обратно в контейнер, и мгновенно стёр улыбку с лица. - И сколько ты за него хочешь?
- А сколько дашь? - Спенсеру было противно. Он никогда не торговался просто так, из любви к искусству, и сама мысль о том, чтобы устраивать это ненужное представление, была ненавистна. Но так было необходимо. "Ладно. Кловис, я тебе это припомню..."
- Ну-у, друг мой бледнолицый, скажем... Пятьдесят тысяч? - Боргес прикоснулся к экранчику наладонника, и что-то проверил.
Спенсер пожал плечами, и снова отхлебнул вина. На редкость неплохого, кстати.
- Допустим. А сто килоединиц слабо?
- За разряженный образец непонятной хрени с очередной помойки? Сто тысяч? - интендант натурально выкатил глаза, и привстал со своего стула. - Гринго, твои мозги не выносят кастильского солнца, они текут со страшной силой! Да чтоб моя сестра стала последней шлюхой, шестьдесят!
- У тебя нет сестры, Боргес. И братьев нет, - устало откинулся назад Док, ловя взгляд Гомеса.
Интендант снова полез в коммуникатор, и пригладил усики:
- Да, дьявол, нет. Но больше семидесяти всё равно не дам, и не проси...
- Мне не нужны деньги, друг, - подчёркивая последнее слово, Спенсер наклонил кувшин, снова наполняя свой бокал.
Боргес оживился, почувствовав выгоду. Смешной человек, который уже несколько десятилетий ворочал миллионными делами, обеспечивая почти весь сектор оружием, бронёй, предметами роскоши и новыми технологиями, сейчас с жаром предлагал свой товар, словно мелкий лавочник - прохожему в час пик на Трафальгарской площади Большого Лондона...
- Девочки, наркотики, современное оружие? Могу достать тяжёлую броню, почти новую, от предыдущего хозяина отмыть - и сносу не будет!
- В задницу твою броню вместе с девочками... - Спенсер посерьёзнел и сжал челюсти. "Вот оно!" - внутри замер холодок какого-то странного чувства. - Мне нужна услуга. Или информация. Смотря по тому, что ты можешь, интендант...
- Я? Я?! Интендант Боргес, который тридцать лет обеспечивает чёрный рынок Кастилии, Ламанча, Мехико и Тегусигальпе, мадре диос дель пута, первоклассным товаром - и не смогу?! Да ты охренел, гринго! - взвился Гомес, прищёлкивая пальцами и вздымая руки театральным жестом, отработанным до автоматизма.
- Не кипятись, штаны намочишь. - Док говорил медленно и тихо. - Мне нужно узнать, кто именно, когда и где проводил мне коррекцию памяти.
- Ты спятил, гринго? Это же секретная информация... - кажется, Спенсеру всё же удалось удивить интенданта. Теперь он начал нервничать, и потянулся к бутылке.
- Не можешь - так и скажи, я найду другого. А с тобой мы будем видеться немного реже, чем хотелось бы. - Спенсер подумал, и добавил: - Я не угрожаю, друг. Сам знаешь...
- Да уж... Задал ты задачку... Гринго, ты хоть понимаешь, что если тебя накроют, то ты уже не отмажешься?
Док подумал, что судьбоносные решения, пожалуй, редко принимаются в трезвом уме и полной памяти, и, внутренне наплевав на принципы, ответил:
- Знаю. Но мне как-то похрен, Боргес. Мне нужно имя. Имя и данные на специалиста.
- Я попытаюсь. Мячик забери, гринго. - Интендант отодвинул контейнер, словно тот был измаран грязью.
- Оставь себе, как предоплату. Потом поговорим о расчёте. - сказал Спенсер, и подумал, пытаясь мыслить холодно и чётко: "Кажется, это называется изменой. И я её только что совершил..." Мысль приятно леденила позвоночник.
- Ну, как знаешь. Покупатели найдутся, незарегистрированное оружие всегда в цене, да ещё и "невидимое" ... - Гомес пригладил волосы, и махнул рукой. - Как предоплата, пута мадре, подойдёт. Может, даже на пиво с перцем останется, хе-хе...
- Вот и славно. Теперь я - к чикитам, надо же увольнительную закрыть, - поднялся со стула Спенсер.
- Не надорвись, гринго! - засмеялся интендант, наливая себе в стакан золотистую жидкость из большой бутыли. - Наши девочки - горячие штучки!
- Ага, аж дымятся. Не кашляй, Боргес. И не пей много текилы, а то опять гравитанк продашь сепаратистам... - попрощался Док, и покинул кабинет, провожаемый возмущёнными воплями покрасневшего интенданта, разлившего от неожиданности спиртное:
- Скотина, сколько лет вы мне все будете припоминать эту развалину! Чтоб вы сдохли, дьявол вас съешь, гринго грёбаные!
На улице вступал в свои права влажный и тягучий вечер, свежим ветром развевая листья ленточных пальм и высоких катальп. Дома "весёлого квартала" расцвечивались зажигавшимися фонариками и гидролампами, превращаясь в сказочные замки, роскошные дворцы и иллюзорные пещеры Ала Ад-Дина... Издалека доносились обрывки танцевальных мелодий, женский смех, и звон бокалов. "Или шпаг, - подумал Спенсер, медленно направляясь к старому собору святой Марии. - Они тут все буйнопомешанные какие-то, ей-богу".