Чайки орали, смеясь над связанным богом, как делали это их деды и прадеды сотни лет. Правда, нынешнее поколение еще помнило бесславную гибель маленькой стаи, которая подобралась слишком близко к Трем Утесам, и на всякий случай держалось поодаль.
Локи смотрел на гладкую поверхность камня и улыбался, когда какая-нибудь птица, осознав, что залетела дальше положенного, в панике закладывала крутой вираж и удирала в облака. Когда асы вынесли свой приговор, кто-то особо "добрый" (скорее всего, эта сучка Скади) предложил привязать Локи лицом к скале, чтобы ничто, даже полет птиц и вечно меняющийся рисунок моря, не могло развлечь осужденного. Но Локи пялился на мелкие трещины гранита только первые десять лет, а потом камень становился все глаже и глаже, отполированный лицом бога, и вот уже перед асом появилось зеркало, в котором при желании можно было разглядеть даже Верхнюю Землю.
Локи осторожно оттянулся назад, насколько позволяли навечно врезавшиеся в тело путы, и повернул голову вправо. По глади камня скользнула тень - это Сигюн, заметив взгляд мужа, склонилась ниже. По ее косе пробежал маленький серебристый паучок и скрылся в щели. Локи прежде не видел его. Он подул в трещину, куда умчалась жалкая букашка, но паук успел удрать. Бог скривил рот в усмешке. Сигюн, приняв его улыбку за просьбу, левой рукой поднесла к губам супруга рог с медом. Утолив жажду, Локи подмигнул жене:
- Послушай, я давно хотел тебя спросить... Кто заплетает тебе косу?
Сигюн вздрогнула от неожиданности, и крошечная капля яда, ничтожная, как булавочный укол, вонзилась в плечо Локи. Бог скривился: за миг забавы приходится расплачиваться собственной болью.
- Я не поняла,- призналась Сигюн.- Что ты имеешь в виду?
- Разве змея сдохла?
- Ну да, от нее дождешься,- богиня с ненавистью глянула куда-то вверх.- Жива-здорова.
- А это значит, твоя правая рука по-прежнему занята,- продолжал свою мысль Локи.- Косу можно заплести только обеими руками, и вот я подумал: как же так, моя верная супруга сидит тут неотлучно, гостей у нас не бывает, руки ее заняты, а волосы всегда так тщательно прибраны и заплетены! Ведь тебе хорошо известно, что я сейчас не вижу, что там происходит, за камнем...
- Что ты хочешь сказать?- Сигюн гневно уставилась на мужа.
- Может быть, змеей прикинулся кто-то из младших асов, и пока я сплю, вы приятно проводите время? А я-то, злосчастный, полагаю, что своим покоем обязан той чаше, что вечно держит над моей головой добродетельная жена...
- Локи, ты скотина,- спокойно сказала богиня.
- О, я знаю, мне постоянно говорили об этом.
- Милый, я могу напомнить тебе еще раз,- глаза Сигюн стали пронзительно-темными, и она нарочито медленно опустила на колени правую руку. В ладони она держала большую глиняную чашу, наполовину полную мутной вязкой жидкостью.- Твое здоровье, любимый!
Она поднесла чашу к губам. Тень змеи скользнула по камню. В тот же миг первая капля яда упала на шею Локи. Ас дернулся, и скользкие путы еще глубже вошли в его тело. Вторая капля обожгла спину, третья насквозь пробила ключицу. Локи закричал, извиваясь как пиявка, а Сигюн отстраненно смотрела на его мучения, попивая змеиный яд как медовый взвар.
- Достаточно, довольно!- заорал бог, с мольбой закатывая глаза.- Признаю, это была глупая шутка!
- Как я люблю тебя, Лофт, когда ты хоть в чем-то признаешься!- сказала Сигюн, поднимая опустевшую чашу на место.- Хочешь поесть?
Локи тяжело дышал, пытаясь спешно зарастить кровавые раны на плечах и спине. В гранитном зеркале он видел, как гигантская морская волна, зародившаяся от его конвульсий, катится куда-то за горизонт, сметая зазевавшихся чаек. Улыбка вернулась на обожженные губы бога.
- А что у нас на обед?- просипел он.- Надеюсь, это один из козлов Тора? Или жаркое из Слейпнира?
- Так-то ты любишь сына,- упрекнула Сигюн.
- Те из моих детей, что были мне верны, сейчас либо в плену, как я, либо здесь, со мной,- парировал Локи.- У Нари были крепкие кишки.
Он с сожалением покосился на свои путы. Там, где их коснулись капли яда, на гладкой поверхности кишок выступила кровь.
- Я верю, что Нари сейчас сидит по правую руку Хель,- холодно сказала Сигюн.- Асы не спросили меня, когда убили моего сына. Никто и никогда не спрашивал моего согласия.
- Нари был НАШИМ сыном,- поправил Локи.
- Он мой,- повторила богиня.- Так же как и Вали.
- Ты видела его?- поинтересовался пленник.
- Да, недавно он пробегал рядом, но я не стала его окликать. Не хочу, чтобы асы застали вас рядом и прикончили мое дитя из страха перед связанным.
Локи улыбнулся:
- Приятно слышать, что меня еще боятся.
Сигюн ласково щелкнула его по носу:
- Учитывая, что ты успел натворить, тебе еще мало досталось.
- Поцелуй меня,- неожиданно предложил ас.- Хотя бы в щеку, но только нежно и долго. Тогда я прощу тебе твою заплетенную косу.
- Сукин сын,- откликнулась супруга и склонилась к самому лицу пленника, стараясь удержать в равновесии чашу. Ее губы коротко коснулись бороды Локи, но богиня не спешила выпрямиться. Легчайшим шепотом она выдохнула.- Вали видел Хель и Фенрира. Глейпнир дал трещину, а Нагльфар уже стоит под веслами. Осталось недолго.
- Скоро зима,- пробормотал Локи, целуя жену в губы.
- Сегодня ты разозлил меня по-настоящему,- сказала Сигюн тише, чем эхо в муравейнике, но ас услышал ее.
- Я извожу тебя веками, но должен же я менять свои шутки,- фыркнул он.- Иначе кто-то поймет, почему ты так долго заставляешь меня мучиться. Обними меня. Обеими руками.
- Безумец,- прошептала Сигюн и порывисто обхватила его шею, выронив спасительный сосуд.
Бог и богиня осыпали друг друга долгими поцелуями под градом ядовитых капель, содрогаясь от любви и немыслимой боли, и слезы Сигюн разъедали путы Локи почти так же быстро, как и слюна бессмертной змеи.