Бали не сомневался - нападение на Настю было напрямую связано с ее карьерой модели. Он не стал искать окольных путей и решил нанести свой первый визит директору модельного агентства "Алмазная корона", известному городскому тусовщику, любимцу политиков и девушек от 14 до 25 Юрию Пахомову.
Этого человека в городе знали все, ну, или почти все. Он был крупным специалистом в области самопиара. Надо сказать, что он четко следовал рекомендации американских рекламщиков, которая гласила: "Если по телеэкрану часто показывать ослиную задницу, то ее скоро назовут звездой" В данном случае все было правдой и насчет звезды, и на счет задницы. Те, кто не знал Пахомова лично, и те, кто сталкивались с ним постольку - поскольку, никак не могли взять в толк, как такой на вид невзрачный, непривлекательный человек мог стать одним из самых популярных людей города, завсегдатаем самых элитных вечеринок и любимцем молоденьких и симпатичных девушек? Но те, кто мог, имел такое "счастье" быть знакомым с этим человеком и уж тем более те, кто смог попасть в круг его интересов могли в прямом смысле выцарапать глаза любому, кто молвил бы хоть слово негатива об этом маленьком, лысеньком, писклявом человечке. Несмотря на все физические и моральные изъяны, Пахомов обладал фантастическим обаянием и природным умением располагать к себе людей. Он был из тех, про кого говорили "и мертвого уговорит и живого запрограммирует". Пахан, как за глаза его многие называли, умел найти нужные слова, интонации, образные примеры в разговоре, практически, для любого человека. Через пятнадцать минут общения с Пахомовым начинало казаться, что знакомство с ним это самое лучшее, что было в вашей жизни, что он самый родной вам человек и все, что он говорит - это истинная правда. Ему хотелось верить, хотя он врал напропалую направо и налево. Очень часто люди осознавали, то, что Пахомов их обманывает, но не обижались на него и даже оправдывали "милого лжеца" какими - то нелепыми доводами, типа того, что все мы не без греха и когда очень нужно, то для благого дела можно и соврать. Лишь очень немногие понимали, что Пахом - это редкостный лицемер, отморозок и подлец, которого интересует только собственная выгода. И уже совсем немногие знали о том, что Юрий Пахомов был сутенером, поставляющим элитных проституток крупным политикам, бизнесменам и деятелям шоу-бизнеса. В его модельном агентстве девушке нельзя было сделать карьеры не подложив себя сначала под самого Пахома, а затем под того, на кого он укажет. Бали узнал эту информацию от очень проверенных людей, не умеющих бросать слов на ветер. Проанализировав сведения об "Алмазной короне" и ее "выдающемся" руководителе, Бали уже не сомневался, что трагедия, случившаяся с Настей была напрямую связана с "пахомовскими" делами. Бали знал сестру Коха с детства. Она была воспитанной девушкой, с принципами, здоровой самооценкой, гордая и независимая. Бали был уверен - Настя не захотела торговать своим телом и за это была жестоко наказана.
Бали принял решение о мести быстро и без колебаний. Он был уверен, что решился на благородное и праведное дело. Его нисколько не смущал тот факт, что в общепринятом социальном понимании убийство праведным быть не может. Бали не сомневался - смерть людей, сломавших судьбу невинной девушки, облегчат страдания его близкому другу. И Бали начал работу. Он делал все так, как его учили в армии. Сначала он провел разведку. Собрал информацию о Пахомове и его конторе, как официальную, которой было предостаточно в интернете, так и скрытую от посторонних глаз. В этом деле помогли друзья уголовники: каталы и сутенеры. К своему удивлению Бали неожиданно узнал сведения, которые совершенно не ожидал получить. Оказалось, что гораздо больше, чем девочек господин Пахомов жаловал мальчиков. Он оказался бисексуалом. И, при том, как утверждали информаторы, секс с женщинами был для него сродни работе, он спал с противоположным полом, потому, что так было надо для поддержания своего имиджа. Ну не мог директор крупного модельного агентства быть педерастом... Он должен быть редким бабником, распутным, развратным кабелем, но никак ни "голубеньким" дяденькой. Бали узнал имя тайной любви Пахома, его или ее, ну в общем, оно звали Андрюша, а для особенно близких друзей Танюша... С ним хозяин подиума встречался в одной из своих многочисленных съемных квартир. Пахомов снимал несколько десятков "хат", которые предоставлял своим клиентам на время рандеву с моделями. Но пару "номеров" Пахомыч придерживал и для своих тайных утех. Сравнительно за небольшую сумму "зелененьких" Бали узнал адрес одной из этих квартир, а еще за одну пачечку таких же бумажек выяснил время любовного свидания. План Бали был коварен и жесток. Но опытный вояка знал, что, чем жёстче и стремительнее атака, тем триумфальнее будет победа. Прежде всего, ему нужна была информация о месте нахождения насильников, надругавшихся над Настей, а во вторую очередь смерть хитрого и лицемерного директора модельного агентства. " К полумерам не привык..." - любил цитировать Бали фразу из какой-то старой советской комедии.
В десять часов вечера Бали появился на Большой Казачьей улице и неторопливым шагом направился к мрачному зданию, построенному в стиле сталинского классицизма. Прохожих было мало. Осенняя дождливая погода, грязь и слякоть под ногами не располагали к длительным променадам. Еще несколько месяцев назад здесь ночью и вечером народа шлялось куда больше, но повод тогда для ночных гуляний был не шуточный. Ведь до недавнего времени улица Большая Казачья была неизменным рабочим местом городских проституток. Любители плотских утех съезжались сюда за живым товаром со всего города. Но, как говорится, праздник был ярким, красочным, но имел один недостаток - быстро закончился. То ли сотрудники патрульно-постовой службы чего-то не поделили с крышей секс-индустрии, то ли "отцы города" решили изобразить из себя защитников общественной морали, но факт оставался фактом, буквально за один день местная улица красных фонарей была расформирована, а точнее сказать передислоцирована. Теперь " жрицы любви" трудились не покладая рук и других частей тела в другом более отдаленном от центра города районе. Секс-индустрия стала обживать улицу с хрестоматийным историческим названием "50 лет Октября".
Бали подошел к нужному ему подъезду и остановился. Время у него было еще вагон. Он не спеша достал из кармана нераспечатанную пачку "Парламента". "Два месяца ведь не курил, блин, думал все, бросил, ан нет..." - пронеслась грустная мысль в голове мужчины. Но в глубине души Бали был рад тому, что повод для возращения к вредной привычке был настолько серьезным, что оправдывал его временную слабохарактерность. Здоровый образ жизни под лозунгом "Нет никотиновой зависимости" давался ему крайне тяжело.
"Нет ничего приятнее сигаретного дыма после длительного воздержания от курения" - в голове киллера пронеслась новая, но уже боле оптимистичная мысль. "Куренье яд, но яд соблазна слаще меда" - ни хрена себе, подумал Бали, никак не ожидал от себя в этот момент столь поэтичной мысли. Но суть ее была верна как непререкаемая истина.
Докурив сигарету и с наслаждением закусив дым сырым освежающим воздухом, вдохнутым в полную диафрагму Бали набрал произвольную комбинацию цифр на домофоне. Ему нужна была квартира под номером 15, в подъезде по его расчетам их было 20. Рука набрала цифру 13. "Опа, к удаче, значит" Бали был уверен, что для всех истинно мужских профессий благоприятствовала чертова дюжина. Механизм запикал. Через пять секунд из динамика раздался детский голосок: Кто это? Пап ты? Повезло - обрадовался Бали. "Угу" - громко гаркнул он, наклонив голову к микрофону. Дверь запиликала и открылась.
Четвертый этаж, квартира направо, деревянная дверь периода совдепии. Замок тоже прошлой эпохи, обыкновенный английский с собачкой, при желании и тренировке его может открыть даже ребенок. Ну, уж для опытного солдата, прошедшего огонь, воду и медные трубы это железка просто семечки. В разведшколе еще и не тому учили. Бали остановился у двери и огляделся. Тишина и полумрак. У потолка лишь мерцает стоваттовая лампочка, которая вот-вот должна была перегореть. Запах кошачьего дерьма резанул по носу. Видно, где-то рядышком жила старушка с целой сворой кошек. Бали достал из кармана связку самодельных отмычек. Быстро перебрав их в руке, он выбрал нужный ему размер и аккуратно ввел металлический штырь в прорезь замка. Секунда, другая, щелчок и дверь с легким скрипом приоткрылась. Бали вошел в темную прихожую, достал из кармана фонарик и быстро провел лучом по окружающему пространству. Квартира оказалась богато обставлена и, судя по всему, недавно отремонтирована. Хлипкая дверь никак не соответствовала королевскому убранству комнат. Дорогая, изящная деревянная мебель, стоечки, барчики, полочки, встроенный шкаф -вкупе все эти атрибуты красивой и комфортной жизни сразу же бросились в глаза Бали, но они его интересовали только с одной позиции, где-то среди всего этого хлама должно было быть одно единственной место, где он мог спрятаться. И он быстро нашел его. Длинная ширма для переодевания стояла в углу комнаты. Каким-то необъяснимым образом Бали был абсолютно уверен, что Пахом и его любовник не будут пользоваться этой пластиковой стеночкой. Когда Бали определился с засадой, он приступил к следующему этапу своего плана. Войдя в зал, он быстро окинул фонарным лучом комнату и удовлетворенно хмыкнул. Как он и думал, посередине комнаты стоял по-праздничному накрытый стол. Он был уставлен бутылками с дорогими винами, фруктами и конфетами. Бали подошел к столу, поставил на него фонарь так, что луч его был направлен в потолок и взял в руки один из фужеров. Затем он извлек из кармана маленький белый тюбик, на котором не было никаких обозначений. Очень аккуратно Бали провел его головкой по края фужера. После этого он поднес сосуд к носу и понюхал то место, где только что чем-то помазал. Бали поморщился и поставил фужер на стол и следом взял в руки его стеклянного собрата. С ним он проделал ту же манипуляцию. Два смазанных бокала он поставил вплотную к двум другим, которые были чуть повыше и сделаны из розового хрусталя. "Ну, вот те и а ля "русская рулетка" - подумал киллер. После этого, взяв в руки фонарь Бали направился к ширме. Он зашел за нее потушил свет и затаился. "Ожидание смерти хуже самой смерти" - вспомнилась ему древняя поговорка. "Ожидание убийства волнительнее самого убийства - неожиданно пронеслось в голове Бали. "Опять поперла эта чертова философия, твою налево..." - про себя выругался он.
Прошло тридцать или сорок минут. Бали был спокоен. Он не расслабился и не задремал. Ждать он научился на Кавказе. Там иногда на одном месте в засаде без движения приходилось сидеть сутками. Пожалуй, эти дни стояли в ряду самых страшных воспоминаний о войне. Бали знал, что мука бездействия, сродни параличу. Все понимаешь, осознаешь, живешь, а сделать ничего не можешь. Что может быть хуже? Но Бали знал, что в этот вечер это издевательство продлится недолго, оно закончится через несколько минут. Чутье солдата было сродни звериному. Он чувствовал опасность в буквальном смысле кожей. За несколько минут до ЧП левую сторону тела начинало пощипывать. Этот зуд продолжался несколько минут. Как только он исчезал, начинало происходить действие, смертельно опасное для жизни. Свою жертву Бали ощущал теми же симптомами. В темноте покалывания ощущались особенно остро. Тело киллера передернуло от внезапно накативших кожных недомоганий. "В ружье - подумал Бали, и вся его масса превратилась в один большой мускулистый, нервный, живой ком.
***
Из-за двери послышался писклявый смех. Ему вторило низкое похрюкивание. Щелкнул дверной замок, раздался скрип петель, в коридоре зажегся свет. Визгливый голос стал громким и врезал своими тонами по ушам.
- Пахомка, отстань! Хулиган какоооой! Как тебя только женщины терпят? Где глаза-то у них, курицы слепые? Я бы тебя за такое поведение насмерть засосал? - это был голос Танюши. Даже не видя говорящего, любой мог с уверенностью сказать, что так говорить может только стопроцентный гомик.
Двери в комнату с грохотом распахнулись, вспыхнул свет, внутрь ввалились двое обнявшихся мужчин. Один из них был небольшого роста, лет эдак сорока пяти, лысоватый, в круглых как у кота Базилио очках и сережкой в левом ухе. Второй был высоким утонченным юношей, с длинными рыжими до плеч волосами, зачесанными назад и заколотыми ободочком. Он был одет в обтягивающие джинсы, подчеркивающие стройность его ног и бедер, и приталенную курточку. Глядя одним глазом в щель между створками ширмы на "голубков", Бали за несколько секунд составил психологический портрет каждого. Пахома он видел только на фотографии в окружении длинноногих красавиц в момент вручения какой-то очередной короны. Трудно составить представление о человеке, когда его практически не видно за ногами, грудями и волосами. Теперь, увидев его в нескольких метрах от себя, да к тому же, услышав его голос, он уже четко знал, с кем ему предстоит иметь дело. В глубине души он порадовался, его предварительный расчет был верен.
- Танюшка, чего пить будешь? - растягивая слова и кривляясь, медленно проговорил Пахом.
- А то ты не знаешь? Шампанского мне, шампанского! - манерно выкинув правую руку к потолку, прокричал Андрюша-Танюша и плюхнулся на диван.
Бали плотно прильнул глазом к просмотровой щели и буквально впился глазом в лысого мужика. Пахом взял в руки шампанское, снял фольгу и быстро раскрутил проволоку. Хлоп - пробка вылетела из бутылки, ударилась в потолок и отлетела в сторону. Упала она аккурат за ширму и отрикошетила о голову Бали, но солдат был готов и к такой неожиданности ни один мускул не дрогнул на его лице, и ни одна часть его тела даже не дернулась. Пахом разлил бурлящую, желтую жидкость в хрустальные, бесцветные, резные фужеры. "Есть! - ярко сверкнуло в голове Бали.
- За мою красаву любимую! - пропел Пахом и подошел к дивану, на котором сидел его голубоватый друг.
Он припал перед ним на одно колено и протянул руку для того чтобы чокнуться. Андрюша-Танюша жеманно отвел глаза в сторону и кокетливо отвел глаза в сторону.
- Ну, целуй свою красаву! Мой деспот! - раздался звон хрусталя, оба любовника отглотнули от своих фужеров и поцеловались взасос.
Бали сжал зубы так, что услышал их скрип. Это омерзительное, по его мнению, зрелище он больше терпеть не мог. Решение было приято мгновенно. "Пусть это будет на 10 минут раньше, значит подольше, потреплемся".
Бали резко поднялся с пола и задел плечом ширму, которая с грохотом рухнула на пол. "Голубки" с выпученными глазами повскакивали на ноги. Танюша завизжал, словно ему прищемили дверью его не мужское достоинство. Пахомыч отпрыгнул к стене, и вжался в нее так, что казалось он стремился протечь насквозь.
- Обломись, пацаны. Ночь секса придется отложить, так что покамест заткните попы пальцами - во все горло гаркнул Бали, отшвыривая на ходу в сторону ногой упавшую ширму и доставая из кобуры пистолет.
Бали остановился по центру комнаты и навел ствол на Пахома.
- Мне нужен ты. Если будешь вести себя хорошо останешься жить, понял?
Пахом затряс головой, словно китайский болванчик. Танюша подбежал к нему и вцепился в его плечо своими тоненькими тщедушными ручонками.
- Скажи, скажи ему все что нужно, я хочу, чтобы он быстрее ушел - заверещал он.
- Думаешь, я этого не хочу. Но пока я не знаю, что нужно милому гостю.
- Милому гостю нужно, чтобы ты, лысый пидрила, как можно более подробно и детально рассказал о том кому ты продал Настю Кохер и где можно найти этих ублюдков - Бали говорил спокойно, но очень зло, наверное, от его голоса пробрали бы мурашки даже самого черта.
- Я попрошу вас не оскорблять меня и моего друга. Наши отношения носят чисто платонический характер - затараторил Пахом.
- Да, ладно, плевать мне кто из вас кого пердонит. Отвечай быстрее, времени у тебя мало, а терпения у меня еще меньше.
- Хорошо, но я не понимаю в чем проблема. Настя была знакома со многими нашими клиентами и гостями. Это же часть ее работы. И кого именно из них вы имеете ввиду, я не знаю...
Глаза Бали налились кровью. Нижняя губа начала дергаться, а указательный палец сам собой лег на спусковой крючок. Подряд раздались два приглушенных хлопка. В стене между ног у Пахома образовалось две дымящиеся дырки.
- А-оаоаоа! - завизжал Танюша.
Пахом стоял как влитой, пот струился по его лысине и щекам.
- Хорошо. Я все скажу. Ее очень захотел сын Курилова. Это депутат. Он очень влиятельный и богатый человек. Я познакомил их и попросил Настю сходить с ним в ресторан. Насколько я знаю, Антон, так зовут этого мальчика, традиционный секс не любит. Ему нравиться издеваться над женщиной и вступать с ней в насильственный контакт. В оргиях всегда принимает участие его дружок Максим. Фамилии не знаю, но он всегда трется рядом с Антоном. Найти их можно в баре "Торпеда" на проспекте. Курилов хозяин этого вертепа. Придешь туда в любой день и найдешь этих двух уродов в vip-зале. Андрюш, дай фотоальбом синенький, с полки, да, да, вот этот, там должна быть фотка этих дружков.
Танюша вытащил здоровенный альбом, сел на диван и стал его быстро перелистывать.
- О, вот они! - воскликнул он. Он вытащил фото и протянул его Бали. Киллер быстро пробежался по изображению глазами. Он увидел двух мордоворотов, сидевших в обнимку с тремя полуобнаженными моделями и Пахомом.
- Ладно, оставляю твою жизнь на волю божию. Руки марать о тебя не буду. Слово сдержу - тихо почти шепотом, но так чтобы его слышали, сказал Бали.
Он повернулся лицом к двери в комнату и не спеша направился к выходу. Казалось, что Бали уходить совсем не торопился. В то мгновение когда его рука коснулась дверной ручки, в комнате раздался приглушенный хрип и шипение. Пахомов согнулся пополам, обхватил свой живот руками и упал на колени. Его свел сильнейший спазм, через секунду в точно таком же положении на пол рухнул и Танюша-Андрюша. Их лица стали пурпурно красными изо рта пенистой струей потекла слюна. Бали повернулся к Пахому и его другу. Несколько секунд он молча смотрел на их мучение, на лице его не выразилось никаких эмоций, оно было неестественно спокойным. Затем Бали подошел к задыхающемуся Пахому присел на корточки и вкрадчиво сказал ему:
- Это яд. Вы умрете через несколько минут. Этот яд совершенно бесцветный я смазал им внутренности двух бокалов, за то время пока я вас ждал, он высох. Когда шампанское вошло с ним в контакт, яд растворился совершенно бесследно, все подумают что это сердечный приступ. Все люди имеют свои слабости. И они чаще всего становятся причиной их смерти. Твоя слабость в том, Пахом, что для тебя нет ничего святого. Ты зарабатываешь деньги на изуродованных судьбах юных девушек. Сколько ты искалечил сотню, тысячу? У тебя никогда не было своих детей и тебе не понять, что испытывает отец или мать, когда их дочь становиться проституткой, когда ее насилуют, когда ее продают разным дегенератам ради того, чтобы такой мудила, как ты, купался в роскоши. Видит Бог, я не хотел тебя убивать, но и оставить безнаказанным тоже не мог. Я решил предоставить твою кару воле рока. На столе стояло четыре фужера. Яд находился лишь в двух. Тебя наказало провидение, а я был всего лишь его инструментом.
Когда Бали замолчал, глаза Пахома были уже стеклянными, Андрюша-Танюша к тому моменту тоже уже отдал Всевышнему душу.
Бали вышел на улицу и вдохнул полной грудью холодный воздух. На его душе было спокойно и легко. Его ощущения были сравнимы с тем, что испытывает человек после завершения трудоемкого этапа работы - удовлетворение и умиротворение. Ему осталось доделать самое главное - разыскать и наказать мучителей Настеньки. Эта часть работы вызывала в Бали в буквальном смысле трепет. Он с нетерпением ждал того момента когда его палец ляжет на курок и он посмотрит в глаза нелюдям, которые заставили страдать его друга и его бедную сестру. Бали знал, что этот долгожданный момент наступит уже завтра.
***
Ночной бар "Торпеда" находился в самом центре города на Немецком проспекте. Некогда это было вполне приличное заведение. В нем собирались бизнесмены разной руки, иногда актеры и музыканты и даже политики. Клиентов привлекало туда хорошая кухня, преимущественно русская, грамотное обслуживание и неплохие скидки и бонусы для завсегдатаев заведения. Но в период очередного передела собственности, бар был перекуплен. Его неофициальным, но реальным хозяином стал депутат областной Думы Курилов. Он купил его по случаю, просто для того, чтобы у него было собственной питейно-развлекательное заведение. Этот человек, вообще, очень многое делал ради внешнего понта, для того чтобы произвести впечатление на своих знакомых и деловых партнеров. Курилов был выходцем из деревни и несмотря на то, что он стал крупным бизнесменом и даже олигархом, психология и вкус у него были как у механизатора -забулдыги. Как известно, можно вывезти девушку из деревни, но деревню из девушки вывезти нельзя. Как только "холопский олигарх понял, что он потратил деньги зря, он решил продать "Торпеду" любому, кто заплатит за нее достойную цену. Этим любым оказался его сын Антон. Он пообещал отцу, что через год "Торпеда" станет самым доходным ночным клубом города. А также щедрый сынок заверил папу, что больше никогда не попадет в "обезьянник" и будет нарушать закон только в разумных пределах.... Этого слова он, кстати, так и не сдержал. За то первое обещание исполнил с перевыполнением плана. "Торпеда" стала не просто прибыльным, а мега прибыльным заведением. Правда, составляющая этого финансового прироста, была не совсем ладящая с законом. Основными статьями дохода в новоиспеченном ночном клубе стали продажа наркотиков и проституция. Но, Антоша, равно как и его родитель, был абсолютно уверен в том, что деньги не пахнут.
Благодаря этой финансовой политике "Торпеда" стала самым злачным и криминальным заведением города. Если кто-то из молодых в компании произносил сегодня пойду в "Торпеду" то в большинстве случаев это воспринималось почти так же, как ежели бы он сказал: пойду трахаться на свалку с бомжами".
Бали пришел в бар в самое козырное время - в 12 ночи. К этому часу при должной смекалке и сноровке в ночной клуб можно было пройти, практически, бесплатно. Даже охрана к тому моменту была накуренная или пьяная. Бали прошел бесплатно и совершенно незамеченным.
***
Кто был в вертепе, тот поймет, кто летал на шабаш, тот вкурит...! Полумрак, смрад, смешанный запах спирта, марихуаны, сигарет, пота , блевотины и дешевой туалетной воды... В одном углу сцена. На ней идет стриптиз целлюлитных упитанных девиц под голимую попсу. В другом углу танцпол, там дергается обдолбанная дурью молодежь, все под туже попсу. В третьем углу диванчики. Там, как правило, занимаются оральным сексом, в четвертом, просто, пьют, курят, целуются и еще много чего делают...
Бали шел, не обращая внимания на внешний антураж. Ему, на данный момент, было совершенно безразлично, чем забавляется, золотая и коррозийная молодежь. Он целенаправленно шел через все это скопление опарышей к заветной цели - vip - залу. Плащ Бали был плотно запахнут. Под мышкой тяжелым, холодным грузом было зажато помповое ружье. Двери "зала не для всех" резко выделялись на общем фоне всеобщей безвкусицы и пошлости. На стенах танцпола были изображены сиськи, писки и совокупления во всех формах и видах. Смотрелись эти "фрески" пошло и развратно. Двери же vip - зала были украшены изображением кошек выполненных в древнеегипетском духе. Две вытянутые кверху, сидящие кошки смотрели на входящих, глубокими, томными и немного похотливыми глазами. Дверные ручки были массивными и позолоченными, и скорее больше подходили эпохе классицизма или баррокко. Бали взялся за крупный завиток позолоченной ручки и толкнул дверь внутрь. Наверное, только из - за громкой музыки, он не услышал противного скрипа никогда ранее не смазываемых петель.
Только в дешевых американских боевиках киллер стоит напротив жертвы, направив на нее оружие и начинает философскую беседу о смысле жизни и смерти. В реальности такое действие равносильно самоубийству. Откровенно говоря, Бали хотелось многое сказать двум отморозкам, глядя в их одурманенные наркотиками глаза, но не о смысле жизни, а о том какие же, они ублюдки, и что они через секунду умрут, но он прекрасно понимал, что даже если это и получится смысла в таком шаге никого не будет. Поэтому Бали просто резко зашел в зал быстро окинул взглядом всех присутствующих, а их к счастью было немного (всего 6 человек), и быстро вычленил из них тех двух, к которым и пришел в гости. Как и было положено закадычным друзьям Антон и Максим сидели рядом в обнимку, полусъехав с дивана, по бокам от них сидели две девушки лет 16-18. А рядом в кресле развалился здоровенный детина с бритой головой. Бали сразу же понял, что этот мальчик охранник Антона. Детина даже и глазом не повел в сторону неожиданно вошедшего в зал незнакомца. Он был явно в невменяемом состоянии. Этот факт подтверждали красные от марихуаны глаза и стеклянный бонг стоящий на столе. На ходу Бали откинул полы плаща, правой рукой выхватил ружье, левой дернул помповый затвор, шаг, второй и он оказался вплотную у стола. Его глаза светились нездоровым блеском звериного азарта. Его взгляд встретился с взглядом первой жертвы. Антон искренне, по- детски удивленно, посмотрел на Бали и тот нажал на курок. Оглушительный хлопок и на месте головы с удивленными глазами появился красный с ошметками фейерверк. Максим, весь залитый кровью и осыпанный кусочками черепа и мозгов, отлетевших от его друга, отшатнулся в сторону, сидевшая рядом с ним девушка уже начала истошно голосить вместе со своей подругой. Через долю секунды на месте его головы образовался точно такой же мясной, костно-мозговой салют. Охранник открыл рот, выпучил глаза и вжался в кресло, но с места он даже и не попытался встать. Не обращая внимания на вопли девиц, Бали развернулся и пошел к выходу. Он прибавил шаг только в общем дискотечном зале. На улицу он также вышел беспрепятственно. В этот момент Бали задумался над тем, что в мирной жизни убивать еще легче, чем на войне, никто не мешает, страх очевидцев помогает лишать людей жизни беспрепятственно.