Ронин Игорь Фёдорович : другие произведения.

День Победы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если изменить историю, то что изменится? И для кого? Машина Времени & Третий Рейх

Игорь Ронин

День Победы

v. 1.02 (2005-05-15)

Трофимыч шаркал ногами по сухому асфальту. В пакете позвякивали бутылки. По-весеннему припекало солнце. "И принесло же этого Ганса на мою голову", - ворчал старик. "Буркала вылупил, "Шнель, твоя мать, грязь, швайн, бутыль!", я те дам, швайн, я те дам бутыль ...". Трофимыч нагнулся у стриженых кустиков и поднял ёмкость тёмного стекла, постоял, минуту глядя на пивную бутылку. Вздохнул, положил её в пакет к остальным и пошаркал дальше. Добравшись до "бутылочного контейнера" он стал аккуратно, одну за другой протискивать бутылки в круглое отверстие. Последняя пролезать не захотела. "Ну что за народ!" - Трофимыч в сердцах сплюнул. Тут же испуганно оглянулся и затёр плевок ногой. "Нет бы пить "Хольстен", как все нормальные. Не-ет! Пьют "Балтику"! Теперь тащись к балтийскому ящику за два квартала". Старик вздохнул и поплёлся с одной бутылью. Вдруг он воровато оглянулся, быстро, не по возрасту, наклонился и запихнул бутылку под низенькую скамейку. "Хе, Ганс, пивное брюхо, не сможет наклониться и ничего не увидит!" В выцветших глазах мелькнуло удовлетворение. Но потом его сменила тревога и печаль. "Эх, ещё их этот праздник иродов на носу, вот будет бутылок ..."

***

Герр Шмайсер был в хорошем настроении. Даже превосходном. Его новенький Фольксваген-Балтик плавно летел по Петергофштрассе. По обочине клубился зеленый туман молодой листвы. Из динамиков лилась бессмертная музыка Чайковского. "Ла ла-ла-ла ла-ла" - мурлыкал доктор Шмайсер. Да! Он готов, теперь готов. К эксперименту, к которому шёл всю жизнь, к которому шёл ещё его дед. Но так и не дошёл. Его часто спрашивают: "Вы внук того самого великого Шмайсера?". А после этого эксперимента будут говорить: "О! Доктор Шмайсер!".
Мимо пролетали аккуратные корпуса заводов Порше. Все восторгаются его машинами. Но что может автомобиль? Победить пространство? Ха! Если победить время, то любое расстояние будет смешным. Просто смешным.
Отто ещё раз вспомнил величественные развалины Большого Каскада. Печальные руины дворца, заросшие ямы некогда великолепных фонтанов. Сколько лет прошло после войны! А это всё до сих пор не возродили. Понятно, при Великом Фюрере. Тот вообще хотел Петерсбург превратить в озеро. Хорошо, что вначале не было денег, потом времени, потом ресурсов.
Теперь всё не так. Возрождают даже крохотные особнячки. Но их можно "прибрать к рукам", как говорят эти русские. Достаточно вспомнить великолепный особняк, в котором разместился его Институт Времени. Но как "прибрать к рукам" целый дворец? Большим фюрерам до этого нет дела, они в Берлине, а малые фюреры... Потому они и малые. Сколько он, влиятельнейший на Восточной Балтике человек, предлагал проектов, денег (своих денег!) для реставрации Петергофа! А эти ослы из управления всё отвергли.
Воспоминания о чиновниках пошатнули его хорошее настроение, руль дрогнул, но умная машина мягко скорректировала ошибку водителя. Хорошая машина. Да, он достаточно богат и уважаем, чтобы иметь такую машину. И чтобы восстановить то, что разрушил его дед.
Формально, "Комиссия по Возрождению Культурного Наследия" имела следующие возражения: 1. Это не Германское наследие. 2. Нужно много средств. 3. Нет точных документов для реставрации.
С первым он справился быстро. Вот здесь жил наследник Шлезвиг-Гольштейна, император Петер третий. Здесь ходила принцесса Ангалт-Цербстская (будущая Екатерина Великая, которая задолго до Фюрера обуздала этих русских, заселила немецкими колонистами русские просторы и существенно укрепила и возвысила свою империю). А вот здесь был памятник правнучке Фридриха Великого. Кстати, когда это Штакеншнейдер перестал быть германцем? Но для ослов всё это только слова, а вот два документа, подготовленных его юристами, быстро всё "доказали". Нет, не зря ещё его дед умел любое наследие сделать германским.
С деньгами пришлось пройти все круги ада в налоговых канцеляриях. Он доказал, что эти деньги: a) не германского народа; b) не из государственной казны; c) принадлежат только семье Шмайсеров. Пришлось доказывать, что институт без этих денег не пострадает, не ущемляются права наследников и многое, многое другое. Слава богу, его юристы учились в университетах лучше этих олухов из канцелярий.
Но с документацией по дворцу, как говорят русские, "полная труба". Нет её. Эвакуация "бумажек" у Сталина была поставлена очень хорошо. Даже лучше, чем людей и заводов. Здесь он почти сравним с германцами. Беда в том, что Люфтваффе бомбила эшелоны и баржи, не особо заботясь о каких-то там схемах дворцов, картинах, статуях и прочем. После войны "Комиссия по наследию" прочесала все предуральские и зауральские архивы, подняла документы по всем "спец-эшелонам", но следы Большого Дворца как в воду канули. А, может, и правда, лежат на дне Ладоги? Воссоздавать же дворец по "нечетким довоенным фотографиям" и описаниям очевидцев запрещает закон. "Вот он, видите, герр Шмайсер? От 17 июля. "Восстановление исторических памятников архитектуры допустимо только на основании исходных чертежей или их точных копий"".
Идиотизм, ошибочно именуемый германской точностью. Но ничего. Может и к лучшему. Дополнительный стимул "слетать" туда-обратно за документами. Он им покажет! А может, документов нет, потому что он, будущий, уже забрал их из прошлого? Мысль интересная.
В отличном настроении доктор плавно свернул на величественную Герингштрассе. А солнце, отражаясь в небоскрёбах Торговых Башен, сделало настроение просто прекрасным.

***

- Эх, Саня, и били мы их, ох, били!
- Ладно, дед, не бузи.
- А чо, имею право. Мне вон фрицы целых сто марок выдали, гуляем!
- Тебе-то за что?
- Как борцу со сталинизмом! Я те не рассказывал, как меня фрицы освобождали? Значит, сижу это я в лагере, а они с десантом...
- Специально тебя освобождать?
- А ты не скалься!
- Ладно, не обижайся, дед. Ну, рассказывай.
- А знаешь, почему я в лагерь загремел? Нас тогда в окружение взяли. Тогда многих брали. Вначале бросали на прорыв, а потом ... совсем бросали.
Трофимыч налил в опустевший стакан, поднял его и сказал торжественно и с горечью:
- За тех, за брошенных, кто навсегда остался там, - и выпил до дна. Вытерев набежавшие слёзы, он продолжил:
- Да, кого убило, кто раненый к фрицам попал. Были и не раненные. Были. А мы с ребятами, как лейтенант наш с комиссаром полегли, приказы то стало отдавать некому, вот мы и решили к своим, обратно прорываться. Вышли втроём. Через линию фронта прошли, как в соседнюю деревню. Рады до одури, что вокруг свои, что живы, прорвались. А тут - особист. "Почему без приказа, кто командир, что у немцев делали ..." Я ему - какой приказ, все командиры погибли, жратвы нет, патроны - поштучно. А он : "Вы, небось, дезертиры или гитлеровские шпионы, а ваша часть ведёт успешные бои". Ну, тут я ему и сказал, какие мы шпиёны, какие успешные бои у нашей части, и какой он ну... сам понимаешь кто.
Саня глядел на деда, дряхлого старика, и казалось странным ему, что когда-то этот старик был молод, моложе его сегодняшнего. Воевал с немцами в Той Войне. Сидел в сталинском лагере. А теперь вот пьёт на деньги победителей и работает помощником дворника Ганса. Кстати, хорошо он занёс Гансу шнапс в подарочном варианте. Нас-то за пьянство ругают, а сами выпить любят, особенно за чужой счёт. Чего-то он там ворчал, что дед бутылки под скамейками прячет, но после шнапся подобрел. "Данке, герр Александэр, данке ...". Мол, приходите ещё, заносите, а мы уж вашего родственника не обидим.
- ... а они в обход морской базы шли, прямо через наш лагерь. Перестреляли бы всех, как охрану и собак. Да патроны жалели. И что-то у них с рацией было не так. Радиста потеряли, ремонтировать нечем. Вывели наш барак и говорят, "Кто будет чинить, тот помочь Великой Германии" - дед смешно передразнивал ломанный русский немцев, - "А никто не будет чинить, будем стрелять по одному". Тут нам и поплохело совсем. Начали с моего края, двух подстрелили, дошли до моего соседа. Пацанёнок совсем, лет восемнадцать, может меньше. Жалко мне его стало. Думаю, всё равно следующим меня кокнут. Выхожу из строя и говорю "Я могу починить". Увели меня в дом, где раньше начальник лагеря обитал. Показали рацию, а стволы всё в голову да спину тычут. Кое-как я панельку снял, глядь, а там одна лампа - битая. Где взять? Смотрю - в комнате начлага немецкое радио трофейное. Где он его раздобыл? Но мне оно жизнь спасло. Нашлась там нужная лампа. Переткнул, заработало! Фрицы обрадовались, "Я, я, гут" и тащат меня с собой. Даже маскхалат выдали. Так я и заделался немецким десантником.
- Так тебя должны к ветерану войны приравнять, - Саня невесело усмехнулся.
- А вот шиш! - дед закусил водку свежей балтийской селедкой. - У них только кадровые могут быть ветеранами. Хорошо хоть за борца со сталинизмом принимают. Семёныч вот, в том году помер, и в лагерях отсидел, и ногу потерял, а жил на одно пособие по старости. У меня хорошо хоть ты есть, навестишь, угостишь. А он так один и жил после войны. Своих-то всех здесь в Питере потерял. Упокой, господи, их душу.
Трофимыч перекрестился и допил последний стакан.
Эх, дед, ответит кто-то за твои слёзы, за тех павших. Это Саня для себя твёрдо решил.

***

Директор Шмайсер устало откинулся на спинку кресла. Потёр виски. Голова гудела, но главное он уже сделал. Получил разрешение на эксперимент. Ещё немного, и можно будет запросто "слетать" в прошлое и, главное, вернуться обратно! Его дед сумел сделать только первый шаг, он сделает второй. Но сколько препон пришлось преодолеть в администрациях, министерствах, партийном контроле, да сотне других организаций, что только вставляют палки в колёса. Нелегко творить историю.
Хорошо, что есть такие, как Алекс Шейн. Его "правая рука", мозг проекта. Можно сказать, весь агрегат собран его руками. Один из лучших выпускников Берлинского университета, блестящий учёный. Единственный недостаток - не ариец. Хотя, в какой-то газетёнке ("Шпигель", что ли?) мелькала информация, что предками славян тоже были арии, но чего только сейчас не пишут.
Профессор усмехнулся. Знали бы эти писаки, что ещё при их жизни все тайны истории ...
Замигал селектор.
- Да?!
- Герр директор, звонит министр энергетики.
- Соедините, Хельга.

***

Мрачные коридоры бывшей крепости. Тёмная зелёная краска. Где-то в трещинах, где-то облупилась. Медные таблички, экспонаты за стеклом. И, как нечто инородное, новенькие плоские экраны для просмотра видео-хроники. В "Музее Времени" постарались точно передать дух тех лет. Когда-то здесь размещался сверхсекретный "Резервный склад". Саня ухмыльнулся. Наверное, в том сорок четвёртом это действительно был последний резерв Рейха. А сейчас - это просто склад. Склад-музей. Ирония времени.
Пожелтевшая газета. Заметка "Эйнштейн убит! Найдено тело известного физика Альберта Эйнштейна рядом с его домом в ... Создатель известной теории ... Правда ли, что он собирался уехать в Соединённые Штаты? ... На поиски убийц брошены все силы местной полиции."
Другая газета. "Сумасшедший индеец? В пригороде Манчестера обнаружен неизвестный. Мужчина средних лет. Всё его лицо раскрашено трудносмываемыми яркими красками. На спине крупная татуировка "2048". На теле видны следы побоев. Одна нога сломана. Мужчина говорил на иностранном языке, как оказалось в последствии, на немецком. Речь его была путанной, сознание помрачено. Он твердил, что пришёл из ада. Что все попадут в этот ад. Видимо, он долго голодал, пока его не обнаружил местный житель Джордж Браун, фермер. Сейчас врачи местной психиатрической клиники стараются вернуть здоровье новому пациенту. Всех, кто опознал по описаниям несчастного, просим обращаться в полицейский участок по адресу ...".
Две заметки. Одна за 33-й год, вторая - за 37-й. Но он то знает, какая из них появилась раньше.
А вот и хроника. На чёрно-белом экране вздымается к небу уродливый гриб взрыва. Голос диктора. "Недавно наши доблестные учёные взорвали на одном из островов у берегов Норвегии взрывное устройство чудовищной мощности... Близок час расплаты за бомбардировку германских городов. Слава Рейху, слава Фюреру." На экране Геббельс. "Британцы, русские и американцы не верят в наше чудо-оружие. Тем сильнее будет их шок, когда они на себе испытают его силу!" Овации зала, слёзы радости и гордости на лицах фронтовиков, домохозяек, госслужащих.
Но было ли это всё возможно, если бы не успех за той дверью? Александр нажал на кнопку, и бронированная плита с тихим шуршанием сдвинулась в сторону.
Лаборатория. Гигантские катушки электрогенераторов спрятаны глубоко в подвале. Здесь же наивные ламповые приборы, медные ручки настроек, готический шрифт на шкалах. И, вот она, "Die Zeitmaschine", Машина Времени! Старушка - Погоняло Истории, как говаривал старик Шмайсер. А вот и журнал экспериментов. Открыт на номерах с 2040-го по 2049-й. 2048-й подчёркнут. Испытуемый некто Вальтер Блюмберг из Треблинки. Возможно, ему повезло вдвойне. Он вырвался из того кошмара и умер в окружении заботливых врачей, не дожив до кошмара этого.

***

Отто хорошо помнил этот эксперимент по рассказам деда. Тогда казалось, что всё напрасно. И вдруг - эта весточка из прошлого. Не зря сотни агентов каждый день перечитывали одни и те же архивы, как на своей территории, так и на вражеской. Не зря израсходованы гиговатты энергии, тысячи заключенных, тонны меди и сотни вакуумных ламп. Наконец-то эксперимент деда назвали триумфом арийской науки, а не "досужими фантазиями лже-учёного". Теперь все прежние злопыхатели спешили с поздравлениями, мило улыбались, а ещё вчера брызгали ядом и желчью. Единственный, кто не спешил поздравить доктора Шмайсера, был сам доктор Шмайсер. То, что пропаганда называла, гениальностью арийского ума, точностью германской науки и мистическим откровением, было всего лишь случайностью, выигрышем в рулетку. Всё шло к тому, что программу закроют, а все средства передадут в "более реальные проекты". И 2100-го эксперимента могло просто не быть. Что бы было с "гениальным доктором"? Восточный фронт, западный? И был бы теперь он, Отто Шмайсер?
Его дед был всегда честен перед собой. Первый удачный заброс в прошлое - семь лет три месяца пять дней. Второй - семь лет три месяца пять дней. Третий - ... Все попытки изменить этот интервал оканчивались полным провалом. Нужны были ещё эксперименты, много экспериментов. Дед был уверен, что близок к разгадке. Но его прямой шеф и мясник Гиммлер решили иначе. Семь лет были объявлены мистическими, первая удача "из 44-го в 37-й" - божественным провидением, а все боковые ветви экспериментов свёрнуты. Вот победим, говорили деду, тогда и продолжите. Десант в прошлое принёс победу. Но и после неё эти семь лет оставались мистическим проклятием для Шмайсера. Под конец жизни он почти поверил в ложь, придуманную пропагандистами. "Может, эта семёрка действительно непреодолима, как скорость света?" - говорил он маленькому внуку.
Но Отто, маленький Отто, стал новым доктором Шмайсером. Скоро, благодаря ему, экспедиции в любой конец времени станут обыденными, как стратопланы. Исполнится мечта деда. А для начала вырвем из прошлого тайны Большого Петергофского дворца.

***

"Дамы и господа, приветствуем Вас на борту Люфт-Ганза. Наш рейс Кёнигсберг - Санкт-Петерсбург продлится 48 минут...". Саня откинулся на мягкое кресло и закрыл глаза. Надо собраться с мыслями, всё продумать ...
- Вы давно из Берлина?
Так, думать здесь не дадут. Спрашивает сосед, толстяк слева. Делать ему нечего? Вон, видеопанель перед носом, смотри боевик, если скучно.
- Почему Вы решили, что я из Берлина?
- Хех, ведь угадал? У меня на Вас, берлинцев, нюх. Я, когда был на стажировке ...
Саня смотрел на этого добродушного колбасника и желал лишь одного - выкинуть его через иллюминатор. Меньше всего ему хотелось походить на берлинца, ещё меньше - с кем-нибудь общаться. Хотя, если даже этот баварец принял его за берлинца, то, может не всё так безнадёжно.
На видеопанели показывали хронику. По случаю юбилея все каналы освободились на время от политики и рекламы и показывали Ту Войну, Ту Победу, фильмы, хроники, воспоминания ... Хотя, это была послевоенная, с Того Съезда партии. Неужели его снимали? На чёрно-белой плёнке с трибуны вещал "послевоенный Фюрер", "добрый Фюрер", дедушка Геринг. "Меня часто упрекали в излишней доброте к русским. Мол, надо было не мешать японцам добить Сталина, раздавить коммунистическую гадину". Широкое лицо заполнило экран и стали видны хитрые блестящие глазки. "Но что мы имеем теперь? Русские качают нам нефть, сами делают трубы, сами их прокладывают и сами всё это охраняют!". Оживление в зале. "И ещё платят нам за предоставленные технологии!". Смех в зале. "А кто-то говорил, что Сталин не будет сговорчив! За Уралом он оказался очень сговорчив." Смех в зале. "Лучше всего русские умеют охранять друг друга. В этом им уступают даже германцы". Смех в зале и овации.
Мразь. Саня еле сдержался, чтобы не ударить экран. Ничего, посмотрим, кто посмеётся потом.
За иллюминаторами ярко светили звёзды. Толстый бюргер храпел в соседнем кресле. А Саня смотрел на фиолетовое небо и думал, что это, возможно, последний его полёт. Завтра (завтра?!) будет более далёкое путешествие и, вероятнее всего, он из него не вернётся.
- Приготовьтесь к посадке, застегните ремни. До окончания рейса осталось двенадцать минут. За бортом - минус тридцать пять градусов. В аэропорту имени Геринга - плюс семь.
Горизонт заметно накренился и пришли знакомые чувства: звон в ушах, легкая тошнота и страх.

***

Шеф был заметно взволнован.
- Алекс. Вы замечательный специалист. Вам доверено дело всей моей жизни, дело моего деда, отца, моего института. Вы и сами вложили в него немало своего таланта и упорного труда. Но этого мало!
Директор нервно мерил шагами свой кабинет.
- Если мы не привезём "оттуда" доказательства, нам не поверят! Вы знаете, что прямое воздействие на историю запрещено мораторием от шестьдесят пятого года. Были наши образцы "там" или не были, знаем только мы с вами. Только копии отсутствующих ныне исторических документов, а, ещё лучше, оригиналы, докажут этим остолопам, что мы не зря расходуем столько народной электроэнергии.
Шмайсер остановился напротив Алекса и, глядя ему в глаза, проникновенно сказал:
- Только никаких вмешательств в историю. И, самое главное, вернитесь. Это моя личная просьба. Хорошо?
Он привычным жестом потёр виски и со вздохом произнёс:
- Как я хочу отправиться "туда" вместо вас, но не дают. Говорят, "Вы слишком нужны Нации, чтобы Вами рисковать!" Ах, причём здесь риск? История! Ощутить её, прикоснутся к ней, понять. Разве это не прекрасно?

***

Закрыта дверь капсулы, взвыли генераторы, пошёл обратный отсчёт.
- Drei, zwei, einen, start!
Саня отложил отвёртку и вытер пот со лба. Еле успел переключить управление с автоматики на ручное.
- Вот теперь мы действительно будем творить историю!
Вой генераторов стал невыносим и вдруг резко смолк. Свет померк.

***

Директор Шмайсер нервно мерил шагами свой кабинет. Как там Алекс? "Долетел", дошёл ли до дирекции дворца и, главное, сумел ли договориться со своими бывшими соотечественниками? Если бы мы всегда умели договариваться!
Вдруг мигнули лампы под потолком. Нет, только не это! Энергия должна постоянно подаваться на генераторы во время всего "полёта". Профессор торопливо набрал номер на телефоне. Ну же, где дежурный? Свет явно стал слабее.
"Неужели?!". Шмайсер с ужасом смотрел, как медленно угасает свет и вместе с ним весь его мир.

***

- Вчера я разговаривал с Гиммлером. Он обеспокоен отсутствием результатов. Настолько, что готов прикрыть проект "Глаз Одина".
Резкий голос смягчали дубовые панели кабинета, придавая ему отеческие нотки. Казалось, строгий дядюшка отчитывает непутёвого племянника. Но на обоих была черная форма офицеров СС. Да и по возрасту отчитываемый мало подходил на роль "племянника".
- Конечно, прикрыть "Глаз Одина" - звучит зловеще, - генерал усмехнулся и пригладил короткие волосы на массивном затылке, - но слова нашего шефа звучали ещё зловеще. Поверьте, профессор, я прикрывал вас сколько мог. И вы пользовались моей добротой.
Он укоризненно покачал головой, а "профессор" дёрнулся, как от удара. Его нос под чудовищными очками покрылся мелкими бисеринками пота, а лицо исказило страдание.
- Выделенных вам ресурсов вполне хватило бы на небольшой танковый завод. И по стройматериалам, и по людям. И по энергии! Мне просто неудобно заходить в пивную. Когда в очередной раз мигает и пропадает свет, все косятся почему-то на меня и говорят "Гюнтер! Опять ваши фокусы?" Как думаете, почему?
За окном глухо прокашлял грузовик, смутно прозвучала чья-то команда. Два стекла и двухметровые стены надёжно гасили звуки с улицы. Даже не верилось, что до линии фронта всего-то несколько сотен километров.
- Кстати, о фокусах. То, что вы два года подряд отправляете неизвестно куда крыс и заключенных, весьма позабавило фюрера. Вначале ... А теперь он хочет вернуть всё обратно. Хе-хе. Не крыс и не лагерников. А вложенные средства!
- Но теория времени ещё не ...
- Хватит! - генерал привстал и стукнул кулаком по массивному столу, - Времени нет!
Начальник тяжело опустился на кресло и вздохнул.
- Поверьте мне, старому военному и политику. Времени действительно нет. Либо большевики и буржуи прорвут ПВО, и превратят вашу лабораторию в руины, либо ... это сделают наши недоброжелатели. А их много. Да вы и сами знаете. Итак, даю вам месяц. Если будет результат, будет и лаборатория. Иначе ... собирайте вещи. Можете идти.
- Хайль!
- Хайль.
Генерал с усмешкой наблюдал, как подобно марионетке на деревянных ногах, поворачивается его подчинённый и покидает кабинет. "Мда, если этих высоколобых клоунов одеть в армейскую форму и выпустить на фронт, это будет самое страшное оружие Рейха. Русские сразу умрут от хохота. И конец войне."

***

Доктор страдал. От разноса начальства, от неудобной формы, что натирала шею, от потной форменной рубахи и, главное, оттого, что потерянный час он мог провести в лаборатории, а провёл его в компании солдафона! Теперь весь день придётся приходить в себя. И времени действительно нет. Ох, как его жгла обида. Эти слова начальника, жирного борова: "Помните, на фронте сотни тысяч шмайсеров прославляют Германию, а один Шмайсер позорит её в тылу!". Его, профессора Берлинского и Лондонского (хм, об Лондонском лучше не вспоминать) университетов сравнили с этим буржуем инженеришкой!
Ну, погодите! Он сделает свой аппарат, а потом сделает со временем всё, что ему нужно!

***

"Die Suhler Zeit" от 7 июня 1937 года. "Арестован английский шпион. Вчера был изобличен и задержан пособник евреев и английский шпион, бывший директор оружейного завода "Хенель" г.Шмайсер. По полученным сведениям из Гестапо, обвиняемый во всём сознался. Бывший завод г.Шмайсера передан под управление специальной комиссии... Таким предателям не место в истории Великой Германии!"

***

Вот он, Кёнигсберг сорок четвёртого. Знал бы Отто, где его лучший специалист. Вместо того, чтобы надеть цивильный костюм советского образца тридцать седьмого года и идти из парка к Петергофскому дворцу, он в чёрной форме СС шагает по прифронтовой столице Восточной Пруссии. Не за дворцовыми чертежами, а за ... совсем другим.
Когда шеф изложил ему свой план, Саня сразу понял, что он никуда не годен. "Вы сумеете договориться со своими". Уж дед ему рассказал, как в те годы "свои" умели договариваться со "своими". Что-то не хотелось помогать милым соотечественникам выполнять план по ловле шпионов. И эта зацикленность на планах старого царского дворца. Заклинило его, что ли? "Вы поможете возродить великую культуру!". Как же! А кто возродит миллионы погибших, замученных в лагерях и на "великих" стройках? Или, культура отдельно, а народ, её создавший, за Урал?
Поэтому Саня использовал все допуски и влияние шефа, чтобы, под прикрытием "культурной экспедиции в прошлое", подготовить свою. А перенаправить капсулу на семь лет позже и слегка западнее - дело техники.
Город непривычно пах гарью, синтетическим бензином и тяжёлым духом войны, который плотно вплелся в морось с Балтики. Где-то тяжело прогрохотал эшелон с панцерами. Саня выдохнул и решительно шагнул к первому патрулю.

***

Всё позади! Наконец-то он в лаборатории "отца Машины Времени". Сейчас это сверхсекретный объект Аненербе. А когда-то (ещё вчера!) был (нет, будет) музеем. Кто хранит секреты больше полувека? С его допусками он смог хорошо подготовиться там, в ещё ненаступившем времени, и теперь без проблем проник в святая святых. Где-то помогли искусно подделанные документы, где ключи из будущего музея. Торжество техники двадцать первого века над двадцатым!
Никого! В лёгком возбуждении, почти эйфории Саня открыл журнал экспериментов. Вот он, запланированный на завтра. Теперь главное подобрать нужные чернила, чтобы не заметили исправления. Был ноль, стало шесть. Прости, неизвестный узник концлагеря. Завтра тебя отправят в никуда, как и многих твоих товарищей до этого. И ... прощай, Великая Германия!

***

Траки тридцать-четвёрок крошили мостовую древних улиц. Всё кончено. Редкие очереди пулемётов из окон - лишь всхлипы агонии Великого Города, Великой Империи, Великого Эксперимента.
Профессор Шмайсер отошёл от разбитого окна. Его дело пошло прахом. Возможно, не хватило каких-то дней. Но ... Историю не изменить. Его, конечно, повесят русские, как эсэсовца. Но его машина времени, его машина ...
Нет, она не достанется никому! Он решительно подошёл к столу и активировал взрыватель. Метровые стены с тяжким стоном содрогнулись и погребли под собой "властелина времени" и его детище.

***

Александр Шеин ушёл в Польшу и сражался в партизанском отряде. После той первой диверсии он не раз пользовался своим чистым берлинским диалектом и чёрной формой СС. Успешные разведоперации и диверсии, советские и польские награды.
После освобождения Варшавы он поступил в ряды Советской Армии и дошёл до Берлина. Его счастливое лицо можно найти на одной из множества фотографий "у стен Рейхстага".

***

- Ну, и откуда ты взялся?
Смершевец устало смотрел на избитого офицера. Как он с ним намучился! Конечно, он хорошо воевал в последние дни войны. Но сколько этих гадов геройствовали под конец, надеясь, что забудут об их плене, службе немцам, предательстве.
- Что ты там бормочешь? Громче! Машина времени? Опять машина времени? Васьков, поработай с этим упёртым. Нутром чую, власовец! Но помягше, помягше, чтобы протокол сумел подписать ...

***

Трофимыч шаркал ногами по сухому асфальту. В пакете позвякивали бутылки. По-весеннему припекало солнце.
"Эх, Ванька, гад, хотя бы сотенку деду подбросил. Ради праздника. Тоже мне, внук. А вот президент порадовал, да. Открытку прислал. Мне, лично, с собственной подписью! Поздравляю, пишет, Николай Трофимович, со знаменательной датой... И евойная подпись. Ванька, правда, говорит, что это всё на кампутере (слово-то какое, немецкое, что ль?) печатают. Загонют всех ветеранов в ентот капутер и печатают. Врёт, небось. А подпись?! Хотя, столько наподписывать... Гад, а не внук. Всю радость отравил."
Трофимыч разворотил ногой брошенный кем-то мусорный пакет. Знакомо блеснуло горлышко бутылки. Нет, битое, не пойдёт.
"Ну что за люди. Устроили помойку на газоне, так хоть бутылки не бейте!". Трофимыч вяло поплёлся дальне. О, вот она родимая! Он резво наклонился, в ушах загудело, в глазах замелькали звёздочки. Неуклюже опершись одной рукой на стылую землю, он в другой держал "нестандартную" бутылку из под "Holsten". "Эх, зря рисковал здоровиём. Такую не примут. Пили бы наше, ту же "Балтику", нет, обязательно надо вы...ся.". Старик с трудом разогнул спину. "Ну ничо, скоро праздник, бутылок будет - море!". Глаза его радостно заблестели, и он бодрой стариковской походкой заковылял в ближайший лабаз.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"