Тяжёлое обвинение, накладывало тень на Машиных знакомых, включая и её гражданского мужа. Александр Иванович готовился к аресту, но вида не подавал. Работал как обычно, в режиме военного времени.
Никакой паники - убеждал он себя. Проверят. Разберутся. Недаром Великий Сталин сказал: - Дети за родителей не в ответе.
Но жизнь выворачивалась наизнанку и хорошие дела тонули в гадких поступках.
Наркомы внутренних дел летели с постов один за другим. Их не просто снимали с должности. Их казнили, как врагов народа и чем более преданным был человек советской власти и вождю лично, тем страшнее была над ним лютая казнь.
Давно уже ползли слухи о вражеской агентуре, которая насаждалась империалистами во всех структурах советской власти, особенно в милиции, армии и НКВД.
Понять по каким причинам и кем именно проводятся массовые аресты, никто не мог. Не мог этого сделать и товарищ Сталин, который ночами не спал и всё думал, как победить фашистскую гадину и обезвредить многотысячную армию диверсантов по всей стране.
Что придётся писать объяснительные, Александр Иванович понимал. Но все ли злоключения на этом закончатся. В худшем случае он пойдёт по этапу, в лучшем его выбросят из армии.
И такой день настал.Вызвали. Приехал в область и тогда только узнал, что тов. Гершанович уже бывший начальник НКВД, переведён куда-то за Урал, а здесь посажен новый столоначальник.
Новым главой местного отделения НКВД стал Соколов. Соколов и руки ему не протянул и сесть на табуретку не пригласил, а предложил тут же, несходя с места признаться в антисоветской деятельности совместно с другими немецкими шпионами, назвать фамилии и явки.
Чистейший бред.
Крошин попытался узнать что-либо у Cоколова о судьбе Марии Романовны, но встретил такую отборную подзаборную ругань, что решил больше вопросов не задавать.
Соколов же, закончив поносить огулом предателей и шпионов, снова перешёл к личности Крошина и заявил, что него все гады сознаются, потому что у него, Соколова, свой собственный подход к гадам мировой революции.
Крошина отвели в камеру, где уже сидели несколько человек. Двое офицеров, майор и подполковник и несколько гражданских лиц.
Разговаривать друг с другом запретили, но люди полушёпотом переговаривались и скоро, каждый знал, кого и за что взяли.
На допрос вызвали лишь спустя сутки. Слово в слово Александр повторил, всё что сказал на предварительном следствии. Никаких родственников Маши он никогда в глаза не видел и ничего о них не слышал. Следователь с недоверием покачивал головой, то ли соглашаясь с утверждениями Александра, то ли со своими собственными мыслями, уже заранее убеждённый в виновности подследственного.
Пока методы допроса были гуманными. Следователь, старший лейтенант НКВД,
беспрерывно писал, писал гораздо больше чем Крошин говорил и эта, бесконечная писанина наводила Александра Ивановича на размышление; а всё ли то, что пишется соответствует тому, о чём говорится?
Потом с неделю его не вызывали на допросы, затем приказали выходить с вещами и перетряхнув бельё, вернули документы, знаки отличия и выпроводили за ворота местной тюрьмы временного содержания.
Бросился домой в надежде, что Машу также отпустили, но нет. Дом был пустым. Эмма перестала заходить в пустую комнату, да и куда уж? Теперь и бездомные собаки будут обходить стороной "вражью" берлогу.
На службе с пониманием отнеслись к ситуации, но пришлось отчитываться за проявленные верхоглядство и беспечность. За безответственность в выборе супруги.
Только теперь, в отсутствии жены, Крошин понял как безумно любил и любит Машу.
Ночами он просыпался весь в поту от страшных сновидений. Ему казалось, что Машу пытают, что она зовёт его, Александра на помощь, а он сам, повязанный по рукам и ногам валяется в грязи на каких-то задворках и не может вырваться из пут.
А Маша, оказавшись в неописуемо страшных условиях содержания в общей камере на сорок женщин, с воняющей парашей в углу и текучим расхлябанным рукомойником, с женщинами разных возрастов, разных интересов и соответственно разных статусов, совершенно растерялась и пала духом.
Некоторые женщины могли быть причисленными к женскому полу только по половой принадлежности. Они были не образованы, нечистоплотны, с грязными языками, исторгающими площадные ругательства, несмотря на заключение, часто бывали пьяными, не способными к общению на нормальном гражданском уровне.
Особенно отличалась предводительница воровок некая Ульяна. Ширококостная баба, что в плечах, что в бёдрах, с поджарой сухой грудью, которую она к тому же плотно перевязывала широкой лентой, когда-то бывшей белого цвета, но теперь побуревшей как солдатская портянка.
Ульяна страшная женщина. Её боялись все, за её немалую физическую силу, длинные руки с когтистыми пальцами, по желтоватым щекам её лица бегали желваки и слышался постоянный скрежет щербатых зубов. Её страшились, особенно новенькие.
При взгляде на её образину невольно вспоминались детские сказки, которые долгими зимними вечерами дети рассказывали, забравшись под попону на печи, пугая и пугаясь, в одно и то же время все разом.
По ночам мучали кошмары, а пробуждение не приносило облегчения.
Особенно страшны были детские сказки про Змея Горыныча. О его беспощадности и жесткости по отношению к молодым женщинам и детям, которых он размалывал железными клыками в порошок, прежде чем проглотить.
Или про бабу Ягу, сажающую горемычных деток в печь, а потом с наслаждением рвущую волчьими клыками жаренное мясо.
Ульяна совместила в себе особенности обоих сказочных персонажей, только она существо на яву, а явь во много раз страшнее самых страшных сказок.
Не реже, чем два раза в неделю на Ульяну накатывалась похоть. Это заметным становилось сразу. Её лицо приобретало елейное выражение, она волновалась, костяк её неподвижен, но мышцы тела начинали двигаться волнообразно и не обязательно в одном направлении.
Женщины умолкали, съёживались, уходили в себя и все следили за состоянием этого чудовища. А чудовище стреляло глазами и выбирало очередную жертву.
Марии долго ждать не пришлось. Как всякое чудище Ульяна имела приближённых к своей особе. которые исполняли роль пособников в издевательствах над жертвой и за эти услуги им самим доставалось от излишков.
Её повалили на шконку, оголили, развели в стороны руки и ноги и так держали, пока Яга-Ульяна и она же Змей Горыныч, в одном лице, жестоко насиловали жертву искусно скрученным из вафельного полотенца тугим двусторонним дилдо, с натянутым на него презервативом многократного пользования.
Машина красота прельстила Ульяну и она изменив обычной привычке, первые дни по несколько раз удовлетворялась телом молодой женщины.
Зато остальные фигурантки в камере вздохнули свободно.
Нравы были таковы, что надзиратели и надзирательницы не находили нужным вмешиваться во внутреннее дело женских коллективов, справедливо полагая, что права всегда принадлежат сильнейшим. Крики о помощи никого не настораживали. Женщины всегда кричат по малейшему поводу.
А половая жизнь, неотъемлемое право каждого человека и даже будучи в одиночестве человек находит способы снять напряжение организма, когда же он в коллективе, то всегда за чей-то счёт.
Через неделю, после Ульяниных трудов Марию положили в больничку. Беременность с большим трудом ей сохранили, перевели в другую камеру, где содержались подобные ей женщины в интересном положении.
После ареста прошли уже три месяца. Её всё реже допрашивали и ,наконец, состоялся суд. Обвинение предъявили пустяшное. Сокрытие семейных связей с порочащими элементами, что противоречило сталинской конституции о единстве народа с партией, справедливой идеи абсолютного единства, в сокрытии от гос. органов лиц осуществлявших противоправные действия подрывного характера.
На суде Александр Иванович Крошин не присутствовал. К тму времени он уже был на фронте.
А фронт растянулся от Чёрного моря до Белого и не имел чётких границ. Обозначена была лишь линия огня. На самом же деле бои велись и внутри советского государства, тысячи и тысячи диверсантов забрасывались с обеих сторон для расшатывания противостоящих экономик, подрыва боеспособности и наведении страха на мирное население.
Война затронула всё население России с Запада от Балтики до Жёлтого моря.
Тем временем Александр Иванович попал в Сталинград. Здесь воевал давнишний его знакомый Крылов Николай Иванович, которого тогда ещё он,Сашка, знал по детским походам на арбузные развалы, что тянулись вдоль Самарских и Саратовских берегов, куда пришвартовывались к причалам плоскодонные баржи с этим скоропортящимся товаром;, пацаны разгружали баржи, вволю наедаясь сахаристой красной мякотью, не спрашивая разрешения у хозяев, потому что масса арбузов пропадала, расколотая на части при падении или скисала, или забраживалась на солнце, перезрев уже в пути.
Они встретились, обнялись. Крылов добился перевода Крошина в своё "хозяйство".
62 легендарная армия несла огромные потери. Но они восполнялись беспрерывно. И сегодня никто не знает численность потерь, которые понесла в сражениях в Сталинграде Советская армия. А исчисляется они, эти потери, не одним миллионом солдат.
Александру пришлось участвовать и в открытых схватках с фашистами, и за оперативным столом, где он был одним из штабных работников, правой рукой Николая Ивановича.
Сам Крылов не имел стабильного образования. Так, с детства поучился чему-то, а потом всякого рода курсы, то пулемётно-пехотные, то красных командиров. Вот и добрался до должности начальника штаба 62 армии.
А не имея таких друзей как Крошин, не видать бы ему в будущем ни звёзд героя, ни маршальских погон.
Александр Иванович грамотный специалист среднего звена. Делал всю "чёрную"
работу. В его обязанности входила не только разработка оперативных планов, но и обработка доставленных разведкой данных о перемещении противника, о ресурсах противника, о поступающем новом вооружении, а так же анализ обстановки и в связи с этим выдача интересных предложений и задумок.
Николай Иванович, человек стратегического мышления. Если он думал об обороне, то думал о ней обстоятельно и не находил других решений, кроме как увеличение и увеличение численности личного состава, насыщение воинских частей малой техникой, потому что тяжёлую технику, переправляемую через Волгу фашисты успешно топили.
Командующий 62 армией генерал Чуйков соглашался с Николаем Ивановичем и считал его хитрой "лисой", способной провести вокруг пальца любого противника.
Войска фельдмаршала Паулюса устали перемалывать в фарш советские дивизии.Этих дивизий оказалось слишком много и на место одного убитого красноармейца тут же становилось два вновь прибывших, которые с удвоенной яростью начинали новые сражения за Сталинград.
Крылов и Крошин и после Сталинградской битвы продолжали воевать совместно. В Германии Николай Иванович уже командующий шестой общевойсковой армией.
Затем их переводят на Дальний Восток. Назревал конфликт с японцами.