Мир будущего, в котором люди стали заложниками системы телесного сверхобеспечения, так называемой Т-линии. Ольга Светлова верит, что свобода возможна и не хочет мириться с навязанными правилами.
Автор обложки Галина Прокофьева
Перед контрольным пунктом, я нервно посмотрела на свой индикатор зарядки. Мне, который уже день необходимо было пополнить свой энергетический запас. Пока мне удавалось обмануть скансистему и пробраться на рабочее место не вызывая подозрений. Однако долго это продолжаться не могло. У меня уже была красная отметка, а появляться в общественных местах запрещено даже с желтой. По закону, я должна была прийти на пункт энергозаправки еще неделю назад. А сейчас, все уже зашло слишком далеко.
Влад обещал помочь с нелегальной заправкой, но он куда-то исчез и я уже четыре дня не могла его найти. Если я окажусь на нуле... Об этом лучше пока не думать. Нужно искать альтернативные решения. Сегодня же вечером пойду в квартал неформалов, быть может мне повезет.
Кто бы мог подумать, что полоска обычного силикатного клея на запястье сможет создать видимость полного энергетического запаса. Открытие Влада пока меня не подвело. Только где же он сам?
Контрольный пункт нашей корпорации остался позади, лифт доставил меня на шестнадцатый этаж и я уже была готова с облегчением выдохнуть, когда увидела их. Т-сенсоры. Но как? Владелец корпорации, Барыщев, был известен в профессиональных кругах как скупердяй и никогда бы не потратился на штатного Т-сенсора, он даже сканситер на входе поставил самой простой модификации. У нас, что чрезвычайная ситуация? Маловероятно, рабочий день только начался и что-либо натворить работники бы просто не успели. Тогда в чем причина?
За прозрачной перегородкой нашего офиса стояли двое мужчин, затянутых в тугие спецкомбенезоны. Референт Алочка, услужливо обносила высоких гостей горячим кофе, не уставая вежливо и широко улыбаться. Один из них на секунду развернулся, чтобы помочь испуганной секретарше выровнять поднос с чашками. Этого было достаточно, чтобы я увидела эмблему федералов у него на плече. Слишком высокие гости. Не может быть, чтобы они были здесь из-за одной маленькой меня. Нужно успокоится и взять себя в руки. Главное не попадаться им на глаза.
- Ольга привет!
Я вздрогнула, когда ко мне со спины незаметно подошла Валя.
- Привет!
- Не знаешь, что они здесь делают? - Валя кивнула в сторону Т-сенсоров, в ее голосе чувствовалась напряженность.
- Не знаю, Валь, сама только что пришла.
- Ну, тогда давай, что ли в сторонку пока отойдем. Отвлечемся, последние сплетни обсудим. К тому же до начала рабочего дня еще 10 минут как минимум.
Я согласно кивнула. Не одну меня нервировало присутствие незваных гостей. Оно и не мудрено, Т-сенсоров никто не любил. Боялись, да, заискивали, тоже возможно, но искреннюю симпатию к ним мало кто испытывал. Мне было жаль Аллочку, оставленную на растерзание федералам. Офис демонстративно пустовал, никто не спешил занять свои рабочие места. Но сегодня мне даже больше чем другим была дорога своя шкура.
Стараясь сохранять внешнюю невозмутимость, мы с Валей чинно прошествовали мимо прозрачных дверей офиса в комнату спектральной разгрузки. Сегодня там был аншлаг.
- Что девочки, тоже решили зрение подправить?
Наша общепризнанная язвочка Людочка, не упустила возможности поприветствовать нас своей манере.
- Люда, обычно ты наш самый сильный спектральный раздражитель, но сегодня у тебя появилась достойная конкуренция.
Валя не осталась в долгу. Остальные девушки понимающе заулыбались и весь наш стройный женский коллектив, а колор-аналитиками у нас работали одни дамы, принялся резво, но осторожно обсуждать причины вторжения Т-сенсоров в наш тихую рабочую заводь.
- Ляля колись, ты, наверное, вчера опять спектральную карту нового озонового фильтра перепутала с разработками для мыльных пузырей?
Взрыв хохота. Девушки вовсю снимали напряжение, за счет своих менее словоохотливых коллег
- Да, Ляля, это они по твою душу пришли!
- Точно! Детишки жалобу накатали, что пузырики какие-то странные выходят.
Ляля сидела вся пунцовая и с мученическим выражением на лице переносила насмешки. Из-за ее известной рассеяности, ей не впервой приходилось быть предметом всеобщих шуток.
Я сидела вместе со всеми, пытаясь синхронизироваться с общей волной настроения. Однако мыслями я была далеко. Я искала выход из своей ситуации и не находила его. Горько было признавать, но квартал неформалов был слишком призрачной и хлипкой надеждой на помощь. Я не знала ни одного случая, чтобы кто-либо добился успеха в подобном деле. Должны ведь быть хотя бы слухи, но их не было!
Мы с Владиком, двое наивных идиотов, пытающихся бросить вызов системе. Наши порывы такие отважные такие героические, сейчас виделись мне бессмысленным трепыханием мотылька, в плотно запертой банке. Вот Влад уже куда-то пропал. О чем это говорит? О том, что уже пора дать задний ход и смиренно являться на пункт энергоподпитки, приняв все вытекающие из этого последствия. Нет. Я даже мотнула головой. Кажется, я перешла черту и назад уже не поверну.
В комнату разгрузки ворвалась злая Аллочка.
- Девочки! - Она мстительно обвела взглядом всю компанию подлых предательниц, и мы виновато опустили головы. - Вы нарушаете рабочую дисциплину, если в течение минуты вы не займете свои места, я вынуждена буду расценить это как попытку саботажа!
С разгневанной Аллочкой спорить было себе дороже. И вереница пристыженных девиц понуро потянулась к дверям офиса.
Я плелась в хвосте, тихо надеясь на то, что наш доблестный референт уже выпроводила, невесть зачем забредших Т-сенсоров и путь на рабочие места свободен. Однако надеждам моим сегодня не суждено было сбыться. Я поняла, что пропала, в тот момент, когда встретилась с пронзительными синими глазами. Мужская фигура в темном комбинезоне, стояла у лифта, как раз напротив нашего офиса. По его сложенным на груди рукам, обманчиво расслабленной позе, по спокойно-сосредоточенному выражению лица и этому прицельному, словно выстрел взгляду, я осознала, что он ждал, и ждал именно меня. Легкая тень довольной улыбки, промелькнувшая на его губах, только подтвердила эту гипотезу. Хищник, был уверен в своем успехе.
Размышлять времени не было. На вопросы "как" и "почему" пусть отвечают другие. Я вся превратилась в скорость. Там в конце коридора было красивое панорамное окно, из которого я часто любовалась видами города. За окном, неприметный с наружи, торчал кусок старой локационной антенны. Видимо рабочие забыли демонтировать. Только бы успеть добежать. Нейтрализатор оконных щитов, я с недавнего времени носила в кармане. А все остальное уже доля везения и сноровки. Если мне удастся зацепиться за этот крохотный выступ в свободном падении, то я, возможно, сумею перебросить свое тело на этаж пониже и тем самым выиграю время. А если нет... то, надеюсь, щит моей Т-линии сработает в последний раз. Хотя не надо обладать особыми способностями к расчету вероятностей, чтобы понять, что мои шансы выжить стремятся к нулю.
Я все еще бежала по направлению к заветной свободе (по крайней мере, так по инерции думало мое сознание), когда мое тело остановилось и, медленно развернувшись, пошло в обратном направлении. Я в первый раз ощутила на себе полный контроль. А ведь еще давно, когда увидела применение этой техники по отношению к другому человеку, то внутренне поклялась себе, что со мной этого никогда не произойдет. Это оказалось очень неприятным ощущением, сравнить его можно только с беспомощной попыткой вдохнуть после тяжелого удара под дых. Словно со стороны ты наблюдаешь, как твое тело движется, дышит, и живет независимой от тебя жизнью, а ты лишь копишь жгучее чувство ярости в тесной, внутренней тюрьме.
Молча приближаясь к лифту, я прожигала своей ненавистью мрачную фигуру Т-сенсора. Он даже не поменял своей позы, все так же уверенно и расслабленно ожидал моего возвращения, только взгляд его стал более колючим и опасным, словно хищник был недоволен таким вопиюще безобразным поведением добычи.
Вокруг мелькали испуганные лица моих коллег, теперь уже, вероятно, бывших. В глубине души, я усмехнулась, зато возможно увижусь с Владом. Хотя, надеяться на это не стоит.
- Дамы, у вашей коллеги нервный срыв, я провожу ее в пункт оказания помощи.
Голос этого интервента прозвучал как звук сходящей лавины посреди напряженного безмолвия горных вершин. Он возымел свое действие и наши невольные свидетельницы сделали свои первые робкие попытки сбросить себя гнетущее оцепенение. Жаль только, что я этого сделать никак не могла. Вместо этого я плавно остановилась возле фигуры своего мучителя, почти соприкоснувшись с ним бедром. На мое плечо тут же приземлилась огромная ладонь, больше всего мне сейчас напоминавшая лапу коршуна.
- Не беспокойтесь, с ней все будет в порядке, я о ней позабочусь. - Добавил он, прежде чем за нами закрылись двери лифта.
Первым делом он схватил мое запястье и сорвал зеленую полоску с силикатным клеем.
- Так я и думал. - Резюмировал он, увидев мою красную отметку. - Скажи, твоя эфемерная свобода настолько важна для тебя, что ты готова пожертвовать своей жизнью? Надеюсь, ты понимала, что прыжок с 16 этажа в любом случае убил бы тебя? Даже если бы твой щит сработал при падении, это бы разрядило твою Т-линию до нуля и ты бы все равно умерла.
Слушая его отповедь я, невольно с ним соглашалась. Да, мои действия были абсурдными и не имели шансов на успех. Да, я это понимала. Конечно, я не хотела умирать. Я всего лишь надеялась, что мне повезет, как загнанная в угол мышь, надеется, что раскрытая пасть хищника - это и есть долгожданный выход из западни.
По его воле, мое лицо повернулось навстречу его суровому взгляду и я, наконец, удостоилась чести, в подробностях рассмотреть своего конвоира.
Он был молод. Лет на 5 старше меня, не больше. Правильные черты лица, широкие скулы, четкий подбородок, прямой нос и темные короткие волосы, слегка завивающиеся на концах. Но центром всей композиции несомненно были его синие глаза, так выгодно контрастировавшие со всей его цветовой гаммой. В дополнение ко всему он обладал пухлыми губами и светлой, практически молочной кожей, что в купе с его развитой мускулатурой, делало его похожим на этакого ангела-воителя. Я даже, словила себя на мысли, что он мог бы мне понравиться, если бы не был Т-сенсором.
В какой-то момент ко мне вернулась способность говорить, и я поняла, что от меня ждут какого-то ответа.
- Сними контроль! - В моем взгляде и голосе одновременно сквозили и требование и мольба. - Я пойду сама. Только сними!
После секундной паузы, он коротко кивнул, и я снова почувствовала себя хозяйкой в своем теле. От нахлынувших чувств, кровь застучала в моей голове, в изнеможении я закрыла глаза, глубже вдохнула и прислонилась к стенке. Каждая мышца моего тела была посчитана с маниакальной скрупулёзностью разорившегося человека, который вновь получил средства к существованию.
Я дышала чаще, приводя свои эмоции в порядок. Мне это давалось с трудом. Никогда не забуду, как впервые увидела в действии знаменитый контроль Т-сенсоров. Как по заказу, вновь передо мной возникло растерянное лицо десятилетнего мальчишки, которого ради развлечения заставили скакать на одной ноге двое горилоподобных патрульных. Они весело смеялись над своей шуткой, комментируя происходящее удачными остротами, при этом, не забывая отправлять в рот очередную порцию гамбургера и жареной картошки. Обед городского патруля закончился, а с ним закончилась наша детская беззаботность и вера в справедливое устройство мира. Именно тогда, глядя на "забавные" ужимки своего приятеля по детским играм я поняла, что мы все всего лишь марионетки в руках веселых кукловодов. Как же мне тогда хотелось подбежать к этим умильным "дяденькам" и бить их, бить, прямо по довольным рожам... И лишь рука Влада, сжимавшая мою ладонь, связывала меня с реальностью.
- Ты ничего им не сделаешь, - прошептал он, поймав мой взгляд - но в будущем мы, что-нибудь придумаем!
Лифт вывез нас к стоянке планеров. Служебный лайтер федеральных Т-сенсоров предупредительно распахнул свои дверцы. Мне ничего не оставалось, кроме как покорно сесть на предложенное сидение рядом с водителем. В это же время с площадки стартовал лайтер второго федерала. Несколько минут напарники что-то обсуждали по интерсвязи, экранирующее поле мешало мне услышать, о чем именно они говорят, однако синеглазый настолько красноречиво косился в мою сторону, что захотелось показать ему неприличный жест. Но я сдержалась.
Закончив разговор, Т-сенсор активировал полетный маршрут и наш лайтер плавно набрал высоту.
- Меня зовут Саша. - Вдруг услышала я в тишине кабины.
Не поверив своим ушам, я прервала мрачные раздумья и повернулась к источнику звука. Федерал излучал самую доброжелательную улыбку, и это так искренне выглядело, что я невольно залюбовалась.
- Ольга. - Ошеломленно ответила я. - Да Вы и сами, наверное, знаете.
- Знаю, Оль. Я много о тебе знаю, но все же не ожидал от тебя в последнее время настолько идиотского поведения.
Последнюю фразу он договорил мрачным тоном. Повисла многозначительная пауза. А меня, наконец, одолели закономерные вопросы. Какого лысого, мною вообще интересуются федералы? Мой проступок конечно ужасен, но вреда он никому кроме меня самой причинить не мог. Влад, думаю, тоже ничего катастрофического не совершал. Тогда откуда взялось такое высокое внимание? Наша проблема - это максимум уровень городской патрульной службы и центров коррекции поведения.
Мой собеседник с нескрываемым интересом наблюдал за моим внутренним диалогом. И тут в мою душу закрались просто-таки убийственные подозрения. Нет. Не может быть. Я еще раз окинула взглядом мужчину напротив и насмешливые искорки в его глазах в сочетании с нарочито серьезным выражением лица убедили меня в моей страшной догадке.
- Нееет... - Простонала я вслух.
Он звонко рассмеялся.
- Ничего. Ты привыкнешь...
Сказать, что я была в смятении, этого ничего не сказать. Тысяча мыслей о несправедливости бытия промелькнуло в моей голове. Тонна жалости к себе раздавила меня в лепешку. Хотя надо признать, что насмешка судьбы удалась на славу. Все было зря. С самого начала.
- Что с Владом? - Решила наконец спросить я.
- Городской патруль задержал его в квартале неформалов. Он в центре коррекции поведения. Думаю несколько месяцев там, пойдут ему на пользу.
Я горько улыбнулась. Влад, бедный-бедный Влад. Мы с тобой наивные глупцы раз решили, что сможем противостоять системе.
- Саша, - я сделала усилие, чтобы обратиться к нему по имени - скажи, а в квартале неформалов и правда есть нелегальные пункты зарядки.
Т-сенсор посмотрел на меня с какой-то неизбывной грустью, а потом печально выдохнул и разом ответил:
- Есть. В качестве ловушек для таких же дураков как ты и Влад.
Все. Он этим все сказал. Я безвольно обмякла в своем кресле. Неужели и раньше не было понятно, что система не допустит такого явного островка свободы у себя под боком как квартал неформалов. Это лишь иллюзия, завлекалка для свободолюбивых идеалистов, которых таким образом просто собрали вместе, как стадо, чтобы легче было контролировать. Да и о какой не формальности могла идти речь? Это был просто заброшенный промышленный район, на краю города, в котором с молчаливого согласия властей собирался молодняк, чтобы "свободно" проводить свое время. Дура, какая же я дура!
От самобичевания меня отвлекло странное ощущение покалывания в спине. Я тихонько повернула к себе запястье. Красная метка индикатора мигала тусклым огоньком. Что люди чувствует перед смертью? Лично я ощутила адский коктейль из животного страха и мстительной радости. Что ж, сейчас было самое время прокричать "Нате вам все, выкусите!" и разразиться истерическим смехом. Но я только зачарованно наблюдала за мелькающими полосками на своей руке.
Словно издали я услышала, как Т-сенсор громко выругался и кажется предупредил, что будет немного больно, а потом мою спину прожгло насквозь. Свет перед глазами померк. Когда же я, наконец, пришла в себя, то обнаружила, что меня несут на руках. Спина все еще гудела. Я бросила короткий взгляд на свое запястье. Индикатор снова горел ровным красным светом.
- Как? - удивленно прошептала я.
Руки моего спасителя заметно напряглись.
- Ты спрашиваешь, как тебе удалось не умереть? Что ж, дуракам везет. Это тебя и спасло, а еще мои профессиональные навыки экстренно передавать заряд напрямую.
- Спасибо!
Только что я выяснила, что жизнь мне была больше по вкусу, чем смерть. И я умела быть благодарной. Даже Т-сенсору, даже несмотря на то, что он оказался моим Жизненным Партнером.
В центре Энергетической Подзарядки и Социального Обеспечения, дежурный оператор обновлял мои данные в системе.
- Вам невероятно повезло, что вы остались живы. - Сухо заметил он.
- Спасибо, мне уже говорили. - Сонно ответила я.
Кокон энергопитания и телесного сканирования неизменно оказывал на меня снотворный эффект.
- Ваша Т-линия в порядке, через полчаса энергозапас будет полностью пополнен.
- О да, меня это очень радует.
И я была вполне искренна с оператором. Жизнь каждого из нас зависит от этой, так называемой Линии Телесного Сверхобеспечения, или кратко Т-линии. Данный блок, в целях исключительной заботы о человечестве вживляют всем еще при рождении. Он представляет собой всего лишь тонкую нить, опоясывающую позвоночный столб, но эта самая ниточка берет на себя управление всей вегетативной нервной системой, разумно обеспечивая правильный обмен веществ, нужный уровень мышечного напряжения, гормональный баланс и множество других полезных вещей. Казалось бы, какой прогресс, люди без труда теперь сохраняют отличную физическую форму, даром получают прекрасную выносливость и огромные запасы здоровья, плюс бонусом Т-линия обеспечивает беспрецедентную защиту, так как в случае физической опасности вокруг тела возникает мощный энергетический щит. Человечество аплодирует стоя.
Но бесплатный сыр, действительно бывает только в мышеловке. Расплатой для нас стала абсолютная зависимость нашего организма от Т-линии. Ведь тела людей так утроены, что если отпадает надобность в управлении какой-либо системой, то со временем эта способность атрофируется полностью. И вот уже через несколько лет человек становится рабом этого чуда биоинженерной мысли
В свою очередь, Т-линия стала прекрасной возможностью для установления тотального контроля над обществом. Одним из инструментов этого контроля как раз и являлась ежемесячная зарядка индивидуальных блоков. Я думаю, что наши технологии уже давно могли бы позволить пожизненную зарядку каждому человеку. Но системе это было не выгодно.
Свозь легкую дрему я лениво прислушивалась к диалогу, завязавшемуся между служащим энерго-центра и моим т-сенсором.
- Офицер Платов, дело в том, что имел место суицидальный эпизод.
- Не понимаю, как это может помешать активации партнерства? Она достигла возраста 22 лет на прошлой неделе.
- Процедуру необходимо отложить. По закону я должен направить гражданку Светлову на психологическую реабилитацию в центр коррекции поведения.
Мою сонливость как рукой сняло. Я вздрогнула от перспективы оказаться в центре коррекции. Не знаю, что именно там делают психологоанатомы, но даже злостные нарушители общественного порядка становятся там мирными и тихими овечками. Мне редко доводилось встречать выходцев из ЦКП, туда попросту старались не попадать, но тех немногих, кого мне "посчастливилось" увидеть, хватило за глаза. У роботов-мусоросборщиков, на мой взгляд, было больше эмоций и активной жизненной позиции, чем у этих бедолаг.
- С сегодняшнего дня ответственность за нее несу я. Замените в ее файле 3-хмесячную реабилитацию на домашний контроль в моем попечении.
- Офицер, это нарушение закона...
- Для Вас, служащий Харрис, я старший офицер Федерального Общественного Надзора. Вы плохо знаете закон! Проверьте уровень моего допуска и Вы убедитесь в этом.
- Для доступа к базе Ваших полномочий мне необходимо знать Вашу силовую категорию.
- Цунами.
В помещении повисла прямо-таки осязаемая тишина. Хоть я и не видела лица оператора ЭПСО, я могла себе представить, как сникла от страха его фигура. У меня самой мороз по коже прошел. Ни за что бы не подумала, что Цунами существуют. Я, как и все простые граждане, до сего дня считала эту категорию Т-сенсоров мифом, слухами, народной страшилкой.
Силовые категории разнятся по уровню своей убийственности, в прямом смысле. Самая простая и самая распространённая категория - это Рябь. Радиус действия, всего 2 метра, имеется возможность частичного контроля и непродолжительного полного управления. Возможность отключения Т-линий отсутствует. Такой силой обладают большинство городских патрульных, а также все корпоративные сенсоры.
Следующий уровень - это Волна. Здесь уже появляется та самая убийственная сила, правда в радиусе всего 5 метров. Потом идет Вихрь, который уже не встречается среди городских служб. Затем Шквал и, наконец, Шторм. Сила Шторма ужасна. Один сенсор такой силы способен в одночасье уничтожить небольшой город. К счастью, носителей смертоносной способности очень мало и все они служат только в особых подразделениях.
И вот сейчас я нахожусь в одной комнате с Т-сенсором уровня Цунами! Даже представлять не хочу, на что он способен.
Короткий звуковой сигнал кокона ЭПСО возвестил о завершении энергозарядки и медицинского сканирования. Офицер Платов галантно помог мне выбраться из капсулы.
- Все слышала? - Насмешливо осведомился он.
Я лишь мрачно сверкнула на него глазами.
- Служащий Харрис, Вы удостоверились в моих правах? - Спросил он оператора, продолжая наш маленький поединок взглядов.
- Да, господин Старший Офицер! Прошу меня извинить... Я готов провести процедуру активации жизненного партнерства прямо сейчас.
- Прекрасно! - Все еще не отрываясь от меня, резюмировал назначенный мне системой, будущий супруг.
Мне было 11 лет, когда после очередной процедуры ЭПСО, служащие центра известили нас с мамой об избрании для меня жизненного партнера. Я была жутко злая. Мама была счастлива. Но ее можно было понять. Все родители буквально с рождения своих чад напряженно ожидали для них подобных вестей.
Институт жизненного партнерства или как мы его ласково с Владом называли "ж*па", в течение длительного времени бережно оттачивался системой как надежнейший и важнейший инструмент воспитания счастливых и законопослушных граждан.
Партнеры выбирались системой среди мальчиков и девочек с непременной 5-летней разницей в возрасте, на основании сложного сочетания факторов генетической и психологической совместимости. Фактическая активация партнерства происходила, когда молодой человек достигал 27 лет, а девушка 22-х. После этого новоявленные семьи, как надежда и опора всей общественной структуры счастливо приступали к выполнению своей почетной миссии, например, рождению и воспитанию рекомендованного числа детей.
Разводы как таковые были искоренены напрочь, даже как понятия. Если вдруг между партнерами и возникали непримиримые разногласия, то свои услуги тут же с радостью предлагали центры коррекции поведения. Чистоту и крепость брака бережно блюли и охраняли на всех уровнях системы. Чего стоил только ежемесячный осмотр в центрах ЭПСО на предмет физиологической удовлетворенности партнеров и отсутствия измен.
Но не всем выпадало счастье, выиграть в лотерею бессрочного супружества. Примерно десятая часть мальчиков и девочек оставались за бортом. При достижении 18-летнего возраста человек исключался из системы отбора и если к этому времени партнер не был определен, то общество находило другое применение своим, оставшимся без "**пы" гражданам.
Наша Федерация с завидным упорством несла счастье и просвещение, униженным и оскорбленным народам соседних планет. Поэтому солдаты для внешних миссий были востребованы постоянно. Все мальчики, которым система не находила партнера, в возрасте 22-х лет автоматически становились такими солдатами. Стандартный срок службы равнялся 10 годам и в 32 года, мужчины могли вернуться к своим гражданским профессиям и даже самостоятельно выбрать себе жизненного партнера, но только из числа таких же, исполнивших свою общественную миссию, женщин.
Женская миссия немного отличалась от мужского аналога и подразумевала обязательную 10-летнюю отработку в центрах сексуальной разгрузки. Считалось, что никакие технологизированные игрушки не заменят противоположным полам полноценного живого общения. А интимные встречи важны для морального и физического здоровья не меньше чем спорт. Мужчинам секс вменялся в обязанность с 18 лет, а женщинам с 22-х. То есть в те же 22 года (возраст принятия на себя общественных обязательств) одинокие девушки поступали на своеобразную службу, по окончанию которой получали те же гарантии и компенсации, что и солдаты.
Между прочим, услуги ЦСР были чрезвычайно востребованы даже среди осчастливленных партнерством юношей. А все дело в том, что молодые люди в возрасте 22-х лет, всего лишь заочно знакомились с назначенными партнершами и переезжали в семейное гнездышко ожидать заветного воссоединения еще 5 лет. Впрочем, после активации партнерства путь в центры разгрузки им был уже заказан.
Исходя из великой цели 'всеобщего блага' система пыталась внушить гражданам уважение к означенным работам по принципу 'Все профессии нужны, все профессии важны!' Но, несмотря на пропаганду, 'почетная служба' популярностью не пользовалась.
Поэтому так радовалась моя мама этому простому сообщению 'Ольга Светлова, Вам назначили жизненного партнера'. Поэтому так нервно ожидали 18-летия своей дочери наши соседи. И им-таки несказанно повезло, всего лишь за месяц до ее совершеннолетия. Зато не повезло моей ровеснице Юле, а вместе с ней и Владу... у них была влюбленность еще с детства и они даже ходили подавать запрос в один из центров ЭПСО, чтобы их назначили друг другу. Наивные! Владу определили некую партнершу, когда нам было по 17 лет. А еще через год стала ясна незавидная судьба Юли.
Ей исполнилось 22 года на 2 недели раньше, чем мне. Влад ее так и не уговорил скрыться от неусыпного ока системы и искать выход вместе. Она смирилась со своей судьбой еще 5 лет назад и, когда пришло время очередной подзарядки, она смиренно пошла в центр ЭПСО, зная, что сразу после процедуры ее распределят на так называемое "новое место работы".
Я же еще в свои 11 лет знала, что не соглашусь с выбором системы. Уже тогда я была больна мечтой о свободе. По мне так судьба служительниц ЦСР была более завидна чем моя, так как у них был какой-никакой но шанс на собственный выбор партнера после срока отработки. При этом у них не было обязательств по рождению детей, и по желанию они могли завести одного ребенка. А еще они имели право самостоятельно выбирать город своего проживания.
Мне, маленькой максималистке, тогда казалось, что мама, своей откровенной радостью предала меня. И я сгоряча наговорила ей всяких грубостей, под конец выкрикнув: 'Да лучше бы меня проституткой сделали, чем в эту ж**у сунули!!!' Кажется, мама тогда в первый и последний раз дала мне оплеуху, а потом закрыла лицо руками и ушла к себе. Смысл этой ситуации дошел до меня не сразу. Только когда первая волна ярости и обиды схлынула, жуткие мысли посетили мою голову. Мысли, доступ которым в мой разум до недавнего времени был запрещен.
Сам по себе тот факт, что я была единственным ребенком своих родителей, рожденной ими в довольно позднем возрасте, еще не о чем не говорил. Но вот реакция моей мамы на фоне ее обычной сдержанности заставила меня всерьез встревожиться. Мне было страшно от своих догадок, но боль, которую я, возможно, причинила самому близкому мне человеку пугала меня еще больше. Я просто вбежала в ее комнату и не в силах произнести вопрос, который рвался у меня изнутри, тупо уставилась хрупкую фигуру, съежившуюся в огромном кресле.
Мама подняла ко мне бледное лицо, с тонкими, сжатыми от напряжения губами. Ее глаза были пугающе пустыми и абсолютно безучастными. Блуждающим взглядом она медленно обвела всю комнату, пока, наконец, не остановилась на мне и, в течение долгих мучительных секунд, ее взгляд фокусировался на моем лице, словно продираясь откуда-то из небытия. Это зрелище просто убило меня, оковами ужаса и чувства вины оно сдавило мое сердце так, что я смогла лишь хрипло произнести 'Мамочка прости!' и, захлебываясь от слез, я бросилась к ней, отчаянно надеясь, что смогу вырвать ее из этого состояния. К моему облегчению, мама в ответ обняла меня, позволив уткнуться хлюпающим носом ей в плечо. В тот день я впервые услышала как она плачет.
Больше этой темы в нашей семье мы не касались, и я вела себя как пай-девочка до самой процедуры отчуждения, которая неизбежно настигает всех молодых людей в возрасте 18-лет, сразу после окончания Универсального Учебного Заведения.
Всем без исключения молодым людям предписывалось покинуть родительские дома в день первой процедуры ЭПСО после 18-го дня рождения. Нам предстояло делать самостоятельные шаги во взрослом мире. Для этого государство заботливо выделяло каждому отчуждаемому маленькую жилую коробку в специальном квартале, носившую гордое название временного адаптационного жилищного блока. Также на процедуре энергозарядки нам предлагали список вакансий соответствовавших полученной профессии. Выбранное место работы тут же вносилось в базу, а молодой человек получал статус сотрудника и обязан был на следующий же день приступить к работе.
Когда родители помогали мне собирать положенный минимум самых необходимых для адаптации вещей, я молчала не от того, что мне нечего было сказать. Комок бушующих эмоций сдавливал мое горло так, что не то что слова, но и каждый вдох давался с огромным трудом. Я знала, что долбаный закон не запрещает мне видеться с родителями и даже в чем-то была согласна с идеей отдельного проживания. Но меня коробило от осознания того, что этот выбор снова сделала не я. Мне даже не дали и шанса сделать этот выбор самостоятельно.
'Гражданка Светлова, ознакомьтесь с адресом временного адаптационного жилища'. Из родительского файла меня попросту вычеркнули. Ведь отец и мать выполнили свою миссию. Вырастили гражданина и теперь могут быть 'свободны'. Какая идиллия! Перспектива в будущем оказаться таким же отработанным материалом для своих собственных детей меня, несомненно, 'радовала'...
И вот сейчас мне предстоит снова сменить место жительства, так как счастливое обретение жизненного партнера, автоматически предполагает не менее счастливое обретение постоянного жилища. Мой временный модульный блок, думаю, уже дезактивирован. Самые необходимые личные вещи находятся в камере хранения. Моя жизнь снова начинается с чистого листа.
Процедура активации жизненного партнерства оказалась простой и прозаичной. Наши исходные данные были объединены в общий файл, а под кожу в запястье ввели локационные датчики.
Потерянность, усталость и обреченность. Вот и весь мой подарочный набор к 'счастливой' свадьбе. Супруг мой тоже, к слову, не искрился счастьем, и не сыпал поздравлениями. Всю дорогу домой мы оба молчали.
- Добро пожаловать к семейному очагу. Располагайся! - Это были первые слова Александра, услышанные мной за все время нашего пути.
Я осмотрелась в новом жилище. О, это был настоящий дом. В отличие от всего, виденного мной раньше, не просто модульный жилой блок, а большой, просторный, красивый дом. Подойдя к огромному окну в гостиной, я выглянула наружу. Элитный район с красивыми домами и зелеными лужайками, видимо, должен был вызвать у меня восхищение. Но я лишь отметила про себя еще одно доказательство социального неравенства между Т-сенсорами и всеми остальными. Даже не сомневаюсь, что эта пастораль за окном предназначена лишь для семей федералов.
- Твои вещи в спальне, в ванной есть все, что тебе может понадобиться. Возможно ты захочешь принять душ и переодеться.
Как бы мне этого не хотелось, но язвить в ответ сил уже не было. Сегодняшний день был очень насыщенным на события и эмоции. Мне требовался отдых. Поэтому я лишь уточнила месторасположение ванной комнаты и пошла приводить себя в порядок.
Вода, наверное, и правда обладает целебной силой. Всего десять минут пребывания под душем и я уже чувствовала себя обновленной. Не зря в жилых помещениях продолжали устанавливать классические душевые кабины, хотя в быту имелись современные методы сухой очистки тела и одежды. Правда вода была доступна только в постоянных жилых блоках. Молодежь, проживающая во временных адаптационных жилищах, вынужденно довольствовалась модульными экспресс-очистителями.
Последний раз я наслаждалась водными процедурами месяц назад, в гостях у родителей. Как всегда, вспомнив о папе с мамой, я почувствовала укол вины. Не была я хорошей девочкой, в смысле предсказуемости и благонадежности. Моим родителям приходилось довольствоваться лишь малыми крохами информации обо мне, потому как я, пытаясь сберечь их психику и здоровье, никогда не посвящала их в свои планы. Вот и сейчас, мама думает, что я по уши в работе, а я по уши в дерьме. Хотя... все что могло случиться уже случилось. Родители с нетерпением ждут, когда же я познакомлю их со своим жизненным партнером, они ведь считают, что я уже неделю как замужем. Что ж пора выйти на связь. Пусть узнают, что у меня все распрекрасно и даже лучше некуда. Супружник оказался не просто порядочным гражданином Федерации, а порядочным таким Т-сенсором. Так что пусть радуются, чего уж там.
*********
К чести Т-сенсора, в ванной и гардеробной оказался полный набор вещей полностью соответствующих моим вкусам и размерам.
Облачившись в невероятно удобное домашнее платье, я нехотя спустилась на первый этаж.
Мой личный модуль интерсвязи, еще во время унизительной процедуры активации ЖП, изъял злобный оператор ЭПСО в качестве одного из условий наказания, ведь я теперь официально нахожусь под домашним наблюдением или скорее под домашним арестом.
Придется обратиться к своему тюремщику и попросить разрешения связаться с родственниками по общему каналу.
Тюремщик обнаружился на кухне вальяжно восседающим на высоком табурете и попивающим кофе. Кстати запах кофе был волшебным. Не сдержавшись, я шумно вдохнула этот чудесный аромат, наполнявший все помещение. Кофе. Настоящий. Большинству людей был доступен только синтетический суррогат с отвратительным пластиковым вкусом. В нашей же семье папа, как настоящий фанат, по редким праздникам баловал нас с мамой натуральным продуктом.
- Хочешь? - Кивнул этот узурпатор на второй бокал с готовым горячим напитком.
Мои глаза выражали гордое презрение, а сердце пело революционные гимны, но все это, тем не менее, не помешало моим продажным рукам хищно схватить дымящуюся чашку и поднести к облизывающимся губам.
Кофе! Нет не так. Кооооооофффее... Очнулась я от наркоманского дурмана только тогда, когда чьи-то руки заботливо изъяли из моих ладоней пустой бокал и вложили туда новый, наполненный.
- Конфетку? - Ласково осведомились у меня
- Подавись! - Любезно ответила я. Спохватилась, и тут же отругала свой язык за несдержанность и заведомо проигрышное поведение.
- Ты видимо хотела сказать спасибо. - В голосе моего надзирателя появились металлические нотки.
- О, несомненно! - Поспешила подтвердить я его предположение. И слегка поперхнулась горячим кофе. А потому что нечего спешить в таких ситуациях. Врага нужно бить сильно, но аккуратно. Поэтому будем действовать обдуманно и взвешивать каждое слово.
- Ты, Сашенька, не сердись на меня! День выдался тяжелый, а нервы у меня слабенькие.
Теперь настала его очередь поперхнуться. Что ж, мне совсем не трудно было участливо похлопать его по спинке.
Целую секунду синие глаза буквально высверливали во мне дырку. Но я продолжала со святой невозмутимостью прихлебывать из своей чашки.
- Вкусно! - Сообщила я, понимая, что пауза затянулась. - А можно мне еще печеньку и код доступа к общему каналу интерсвязи?
- Неплохая попытка... Оленька. - Вкрадчиво произнес мой суженый. - А теперь поговорим!
Я молча кивнула. Честно говоря в этот момент мне даже захотелось зажмуриться, так как 'милый' был очень убедителен. Очи сверкают праведным гневом, брови нахмурены, губы поджаты и вообще весь вид такой словно у генерала возле красной кнопки.
- Значит так, до-ро-гая! - Александр чеканил каждый слог, неотрывно глядя мне в глаза. - Ты видимо забыла, что я опасный Т-сенсор, враг всего рода человеческого и беспринципный узурпатор, или посчитала, что лично тебя я больше не трону и поэтому распоясалась в первый же день нашей счастливой совместной жизни. Так вот, милая, - Из моих рук вытащили чашку, как последний, хоть и символический защитный барьер между нами - ты здорово ошиблась!
Я судорожно сглотнула, неприятные воспоминания о собственной беспомощности вкупе с гадким чувством страха накатили на меня с новой силой. Ненавижу это состояние! Ненавижу эту сволочь! Я абсолютно беспомощна перед ним. Если он не погнушается снова использовать свои способности, то никто ему не запретит, никто не остановит... Блинннннн! Что же тебе так не везет Оленька?
- Чего ты хочешь? - Мой голос был глухим и каким-то ненастоящим. Я поняла, что в деле выживания никто мне не поможет кроме себя самой. Мне ничего не оставалось, кроме как играть по его правилам, пока не появится шанс все изменить. Я не сдавалась, я временно отступала.
- Так-то лучше, Люблю сговорчивых революционерок! А хочу я всего три вещи...
- Какие?
- Секс, наркотики и рок-н-ролл...
- То есть?!
- Не смотри на меня так ошарашенно... Это значит, что прямо сейчас, и каждое утро ты отдаешься мне во всех позах на этой барной стойке, потом идешь в город и добываешь нам наркотики, кстати в квартале неформалов можно найти отличную травку... ну а потом мы будем курить, делать друг другу наколки и голышом танцевать на лужайке до тех пор, пока соседи не вызовут оперативный отряд. А когда ребята приедут, повторим все тоже самое, но только уже для большой компании!
- Не смешно! - Сообщила я, после секундной паузы, во время которой испуганно пыталась отыскать в его колючих глазах намек то ли на шутку, то ли на безумие.
- И правда,- с ироничной улыбкой согласился он - если ты заметила, несмешные шутки, это у нас семейное.
На меня, наверное, было жалко смотреть, потому как теперь уже по моей спине сочувственно похлопали.
- А теперь к делу. - В мою руку вернулась чашка с ароматным напитком. - Так получилось, Оля, что мы с тобой оказались в одной лодке. И хотим мы того или нет, но теперь нам друг друга придется терпеть долго. Очень долго. Так что давай это вынужденное совместное проживание скрасим хотя бы элементарным уважением к друг другу. И еще, засунь свое 'свободолюбие'... куда-нибудь поглубже. Твои игры с Владом в освободителей Родины были наивными и пустыми. Вас до сих пор не раздавили как букашек только потому, что для системы эти 'заговоры' были не более чем детские забавы в песочнице. Кстати, возможно-ли, что сегодня, столкнувшись с реальной опасностью ты немного поумнела? Что скажешь, милая? Нравиться жить?
- Да. - Сдавленно прошептала я.
- Вот и славно! Это признак взросления, Оленька, так что я тебя поздравляю! О, не сдерживай слезы. Они обладают способностью к исцелению. И хоть ты и ненавидишь меня, я тебе не враг. Считай меня вынужденным другом или партнером по совместному выживанию.
Я не сдерживала слезы, все равно не получилось бы, мне никогда не хватало стойкости, чтобы держать лицо, как бы тяжело это не было. В данный момент мне было стыдно за проявленную слабость и больно от ощущения беспомощности и безысходности. Я чувствовала себя голой и не имела возможности прикрыться или спрятаться. Чашка задрожала в моих руках и я поторопилась поставить ее на стойку.
- Можно мне уйти? - Тихо спросила я, надеясь, что в этом большом доме найдется комната, где я смогу побыть одна.
- Нет.
- Тогда почему не дашь мне просто уйти? Наслаждаешься видом? Хочешь, чтобы я осознала важность момента? Поняла, кто в доме хозяин? Так я все уже поняла! Видишь?! Прониклась и уже не питаю никаких иллюзий о том, с кем меня свела судьба. Все хорошо, правда!
Меня несло. Боль и обида выплескивались из меня ядовитыми плевками. Как мне хотелось запустить в это каменное лицо чашкой или чем потяжелее.
- Выговорилась?
-Да хозяин!
Мне хотелось иронично поклониться, но я сдержалась.
- Прекрасно! Тогда запоминай правила: 1. В обществе ты ведешь себя как любящая жена; 2. Ты согласовываешь со мной все свои передвижения вне стен этого дома; 3. На все подзарядки в центр ЭПСО отныне ты ходишь со мной; 4. Дома ты свободна вести себя как угодно, при условии, что это не будет мешать мне.
- Это все?
- Ничего не выполнимого, правда ведь?
- О да, мой генерал! Разрешите выполнять?
- Разрешаю.
Я повернулась и картинно промаршировала в сторону лестницы. На самом деле меня трясло от злости, несправедливости и беспомощности. Хотелось рвать и метать. Но я заставила себя дойти до спальни, взять подушку, пройти в ванную, и уже там под шум воды, наконец, дала волю своим чувствам, уткнувшись лицом в мягкую ткань.
Не знаю сколько прошло времени, мое занятие саможалением никто не прерывал. Но когда я вышла из ванной на том месте, где раньше лежала подушка я обнаружила портативный куб для интерсвязи. Монстр разжалобился видимо. Проверила как я выгляжу, чтобы ненароком не испугать родителей зарёванным видом и отправила им запрос на соединение.
Естественно, родители были удивлены звонком с общего канала и первый их вопрос был о том, почему я не звоню с персональной линии. Тему как могла замяла, все-таки не люблю врать. А вот от темы про жизненное партнерство отвертеться не удалось. Мои родители слишком долго ждали хороших вестей. Да, они часто прощали мне мою взбалмошность, непостоянство, безответственность и их невероятное терпение и безусловная любовь ко мне должны же были быть хоть немного вознаграждены.
- О, мам, он чудесный! Такой добрый, внимательный, тихий и ооочень застенчивый! Я его просила вместе со мной связаться с вами, но он пока стесняется.
Родители при этих словах тревожно переглянулись. Видимо я перегнула палку с описанием достоинств своего партнера.
- Дорогая, ты неделю не выходила на связь! У вас точно там все хорошо?
Мама старалась мягко прощупать почву.
- Оленька, ты активная, энергичная девушка и такая напористая порой бываешь, ты знаешь, парни они бывают разные, может лучше немного убавить пыл, особенно если там такой... как это... с тонкой душевной организацией. Мы все понимаем. И ты там это не расстраивайся. Дай ему время пообвыкнуть.
Папа смущенно отвел взгляд, а мама приобняла его, выражая солидарность и поддержку. И тут я поняла, что мои родители тревожатся отнюдь не за меня, а за бедного затюканного мальчика, которого Оля затерроризировала за эту неделю, как минимум прожгла в нем дыру своей энергетикой, причем так увлеклась, что даже персональный браслет интерсвязи не выдержал и лопнул. От стыда за меня видимо. Неожиданно почувствовала укол совести. Представила Александра робко выглядывающего из-за барной стойки на кухне, ручонки дрожат в безуспешных попытках прикрыться остатками рабочего комбинезона и взгляд такой умоляющий 'Ой, а моожно мне сегодня на работу? Нельзя? А в туалет тогда?'
