Аннотация: Различие между мечтой и реальностью сводится к разнице восприятий
Глава 1
На привокзальном перроне было людно. Вечерний поезд Архангельск-Москва, был отдушиной для города Алексеева, лазейкой, через которую подрастающее поколение уже много лет штурмовало ВУЗы столицы. Взрослое население использовало этот маршрут по-другому: лет десять назад в Москву ехали за продуктами, сейчас мужская половина городка уезжала на заработки за длинным и, по возможности, зеленым рублем.
Печальная статистика о том, что только каждый десятый мог устроиться и действительно что-то заработать, отъезжающих не волновала. Не волновало их и то, что вернувшиеся зачастую были украшены вовсе не медалями, а синяками и ссадинами в самых неожиданных местах.
Люська Егорова, уставшая от борьбы с действительностью и рутинных прощаний, говорила, отправляя своего благоверного в дорогу:
- Ты, Вася, всё, что заработал, откладывай. Знаю я тебя, работаешь как вол, а пьешь, до...,- Люська сделала паузу, поправила обесцвеченный локон, подыскивая перед разлукой сравнение помягче, и закончила нехитро: - как два вола. Носки стирай и меняй каждый день, я тебе три пары положила, надолго хватит. Звони, только не часто, экономь деньги.
Слушая привычные наставления жены, Василий даже загибал пальцы. К сожалению, он считал вовсе не носки или советы жены, а прикидывал, хватит ли заботливо припрятанной заначки, чтобы отметить в вагоне очередной отъезд.
- На дружков-забулдыг не смотри,- напористо продолжала Людмила, - нам Светку в следующем году в техникум отправлять, и Петянька из штанов опять вырос, и куда его нечистый тянет. Месяц мы продержимся, а там, если денег не вышлешь, сама на заработки поеду, на панель встану. Людмила, сорокалетняя домохозяйка, явно переоценивала возможности московских ценителей красоты.
-Там, где ты встанешь, тротуар обвалится, а впрочем..., - хохотнул балагур и пройдоха Василий, - извращенцев везде полно. Да не волнуйся ты, всё путем сделаю, первый раз, что ли, сам на панель лягу если надо.
Люська Егорова, представив лежащего на тротуаре мужа, начала проводить воспитательную беседу. Она горячо описывала все трагические последствия внебрачных связей, особенно с молодыми богатыми москвичками.
-Вот я в сериале видела,- грозно вещала Людмила,- заманит такая молодка мужика, и только он, размечтается, а она его - бац по голове ледорубом, и продает на органы по частям.
Василий, хитро улыбаясь, подтягивал сползающие спортивные штаны - главный опознавательный знак российского пролетария.
-Думаешь, откуда у них шикарные Мерседесы? Все от продажи органов раззяв, которые в Москве слюни распускают, - запугивала Люська своего благоверного. Только хотела продолжить лекцию, как сбилась, углядев знакомое лицо.
- Вась, глянь, Гавриловна свою Галку отправляет. Правильно делает, подальше от позора. Это ж где такое видано, парень два года гулял с девкой, уже к свадьбе готовиться начали, и все развалилось. Это как в "Кровавой судьбе", там тоже Мануэла кинула Родриго прямо перед венчанием. - Люська всегда искала аналогии в сюжетах мыльных опер. - Потом оказалось, что жених был вовсе не Родриго, а её родной брат Фернандо.
Да, в Москве будет весело, хоть не отпускай тебя, - сделала она логичный вывод. Блуждая мыслями по чужим любовным страстям, госпожу Егорову вдруг осенило: а все ли в курсе, что Галка в столицу собралась? И любительница сериалов и сплетен торопливо стала набирать чей-то номер на стареньком мобильном.
Василий, в пол-уха слушая взволнованный голос жены по телефону, продолжал загибать прокуренные пальцы. Но считал он уже не бутылки, а собутыльников, что было гораздо сложнее. Можно сказать не просто математика, а практически аналитический расчет. С одной стороны, прикидываешь на троих верных друзей... А, потом объявляется Данилыч или еще кто-нибудь из друзей вдруг в поезде обнаружится. Такая незадача случилась в прошлый отъезд, когда, откуда ни возьмись, появился слесарь Никитич, вот и пришлось из закрытого привокзального киоска бутылку добывать. Опытный аналитик загрустил над сложной проблемой, но, поразмыслив, смело загнул мизинец, вспомнив, что последние три дня Никитич не появляется у заветного пивного ларька и, значит, на мели.
Между тем, Люська, закончив телефонный разговор и уловив согнутый палец, уловила ход мыслей Василия.
- Опять в поезде пить намылился. Прошлый раз только до соседней станции и доехал, за пьянку и ссадили...
Васька решил отвлечь супругу от опасных воспоминаний:
- Гляди, Удальцовы свою кикимору куда-то отправляют, - небось, в институт. И как отец только терпит? Я бы её давно ремнем поучил.
Работа сантехником развивала не только аналитические способности, но и предполагала немалые познания в практической психологии: Василий выбрал верную тему - о воспитании чужих детей жена всегда рада посудачить.
Супруга проглотила крючок:
- Что взять с девчонки, с детства самая отъявленная хулиганка была. Андрей Степанович - нет, чтобы взять, да попугать чертовку ремнем, компьютер подарил. Вот и свихнулась совсем, теперь, как пугало какое-то ходит. Удальцовым надо не учиться её посылать, а компьютер отобрать и в психушку пристроить. Может там мозги и вправят, или хотя бы волосы в нормальный цвет перекрасят. Денег - куры не клюют, а на ребенка людям смотреть страх.
Загубленный ребенок, а вернее девушка, которую обсуждала семья Егоровых, как и Васька, занималась практической аналитикой. Она изучала загорающиеся привокзальные фонари. Удивительное дело: если прикрыть правый глаз, то свет от тусклых фонарей отливает голубизной, а если левый, то почти зелёный. Над этим феноменом вокзальных лампочек Ксюша и зависла. Понять негодование городских кумушек было можно. Ксения Удальцова, для близких Кися, потрясла бы и Сальвадора Дали, если бы он случайно проходил по перрону Алексеева. Её голубой сантиметровый ежик на голове не скрывал идеальной формы черепа и был в тон нахальным глазам. Брови и верхние ресницы тщательно удалены, а нижние выкрашены в золотистый цвет. Носик, еще слегка красный от недавнего прокола, украшал золотой пирсинг в форме кляксы. Голубые губы улыбались хитро и проказливо. Все это небесное веселье было облачено в драные джинсы, сквозь дыры в которых выглядывали худые коленки. Мечта авангардиста, закончив подмигивать фонарям, прислушалась на время к материнским вздохам.
- Ксюшенька, ведь тебе же поступать. Конечно, за такие деньги везде возьмут, но все-таки... Я тебе паричок в сумку положила, хоть на экзамены надень, - Анжелина Петровна все ещё пыталась воспитать голубое чадо.
Она заглянула в глаза дочери и вздохнула - как разобрать в перевернутых глазах, о чем её солнышко думает? Дочь всегда удивляла родителей своими поступками. Ещё с детства терпеть не могла кукол и обожала конструкторы, считала себя великой актрисой и дралась со всяким, кто в это не верил. Хорошо, отец догадался компьютер подарить, а то до четвертого класса у девочки были сбитые коленки в бесконечных дворовых приключениях. Компьютер оторвал ее от детских баталий, и ввел в мир виртуальных войн. Уже два года как Ксюшенька окончила школу, а все не может определиться, куда ей пойти учиться. Вот и сейчас неожиданно собралась поступать на экономический факультет, впопыхах взяв билеты в плацкартный вагон, хотя могла бы ехать и со всеми удобствами. И друзей за собой в Москву сманила. Хотя, с другой стороны, тихоня Максим, какой-никакой, а мужчина и защитник, - грустно размышляла мама беспутной девицы.
Отец, солидный предприниматель, посмотрев на пригорюнившуюся жену, пошутил:
- Это, мать, на экономическом могут испугаться, а вот в цирковом училище...
Анжелина Петровна, уже не знавшая, чего ожидать от чада, дернула мужа за рукав:
- Молчи, Андрей, а то накаркаешь, только-только отговорили в Голливуд ехать. Ты ей только подкинь идею - вся в тебя: чем чуднее, тем вернее...
Отец, посмотрев на прическу дочери, голубые, лишенные ресниц, глаза, и не сдержался:
- Точно в меня, так весь совет директоров и говорит. А, может, сосед наш - Гаврила Петрович,- засланец с Марса? Как, Жуля, думаешь?
Дочка фыркнула, её неизменно веселило, когда папа сокращал красивое имя Анжелина до веселого - Жуля. Андрей Степанович подмигнул Ксении и продолжил в том духе, что дочке надо побыстрее заканчивать экономический институт и возвращаться в отцовский бизнес.
Ксюша, устав от советов, стала разглядывать, как её друга воспитывают провожающие родители. Долговязый и длинноволосый Максим Жуковский на две головы возвышался над предками и складывался почти пополам, чтобы услышать, что втолковывает ему мама. Папа предпочитал молчать.
- Сразу видно, медики, - развлекала себя Ксения, - опять, наверное, присыпку для грудничков сунули, чтобы ножки не стер. Удивительно, как профессия накладывает отпечаток на человека. Если придется играть роль врача, то мамаша Жуковского - идеальный объект для копирования.
- Максик, не пей сырую воду! Максим, меняй носки каждый день! Платки и градусник в боковом отделении, - надрывалась Евгения Петровна, главный педиатр городской больницы, гладя сына по рукаву, до кудлатой шевелюры отпрыска она уже не доставала.
- Умереть со смеху, - разозлилась Ксюша.- Как только его матушка со мной отпустила? Хотя два года неудачных попыток пристроить Макса на работу кого угодно с ума сведут. И зачем я его в Москву взяла? Жуковский, конечно, рыцарь, но, по-совместительству, страшный растяпа. В дороге такой спутник больше обуза, чем помощь. Хорошо хоть Галка со мной, вместе как-нибудь с этим оболтусом справимся.
Она стрельнула голубыми глазами на верную подружку, возле которой, энергично рубя рукой воздух, что-то вещала её матушка. Галчонок, вяло кивала в такт размахивающей материнской руке, но глаза её были пусты.
- Ничего, в дороге оклемается,- рассуждала Ксения, - подумаешь, без жениха осталась. У нас с Галюней их еще море впереди, а такой, как Павел, нам не нужен.
Народ заволновался и качнулся к рельсам. Люська выдохнула воздух не хуже дореволюционного паровоза и с такой же напористостью потащила мужа поближе к краю перрона.
Ксения углядела вдалеке знакомую макушку, мелькающую в толпе провожающих.
- Только Павла, покинутого Галкой жениха, им сейчас и не хватало, - расстроилась она. Андрей Степанович тронул за руку зазевавшуюся дочку, напоминая, что хочешь - не хочешь, а пора прощаться, стоянка поезда всего пять минут.
Ксюша почмокала растерянных родителей и, подхватив поудобнее сумку с вещами, ноутбук, стала продвигаться к вагону, выглядывая в толпе своих друзей. Максима Борисовича уже впихнули в тамбур, и он беспомощно озирается: наверно, её потерял. Вон и Галка карабкается на подножку. Она, худенькая блондинка, еле тянет за собой огромный полосатый баул: её мать-портниха, второпях насовала дочери все, что под руку подвернулось. Ксения поднажала и, бесцеремонно толкнув зазевавшегося Василия, сунула билет под нос толстому проводнику. Еще один рывок, и она в поезде помогает Галчонку втянуть раздутого монстра. На ходу глянула в толпу провожающих и вздрогнула - Павел смотрит в их сторону.
Продвигаясь по вагону, девушки обнаружили своего приунывшего спутника в самом конце. Верный рыцарь сидел на боковой полке возле туалета, прижимая к груди чемодан, как будто боялся его поставить в таком ненадежном месте. А тут еще девчонки перегородили проход полосатой сумкой, которая с середины девяностых стала неотъемлемой частью российских дорог.
- Может, сбегать поменять билеты? - предложил спутник, оглядывая пыльный нестерильный стол, на который Ксюша поставила ноутбук.
Поезд дернулся, и за окнами поплыли провожающие: Люська Егорова, пытающаяся сообщить нечто важное в последний момент, мама Жуковского, отчаянно махающая руками, как будто собиралась взлететь вслед за сыном. Мелькнули лица Ксюшиных родителей, тети Вероники, и перрон оборвался. Ксения облегченно вздохнула, обошлось без сцены прощания с брошенным женихом.
- Беги, беги, Жуковский, самолетом нас потом догонишь, - пошутила она.- Кстати у тебя приличное место в середине вагона, вот Кравчонка туда и отправим. Зато мы с тобой в туалет всегда первыми будем. Для дамы важен туалет, а то не оберешься бед,- запела Ксюша, довольная тем, что вырвалась из родного городка.
- Здесь, за стенкой на верхней полке, бабушка была, я с ней поменялся, - промямлил незадачливый герой.
Девушка была в благодушном настроении и не стала донимать горе-рыцаря, сама знала, на что шла, когда связывалась с этим мямлей. Перед ней стояла более важная задача. Она посмотрела на Галку - та выглядывала что-то за стеклом среди мелькающих деревянных домиков пригорода - и решила отвлечь подругу.
Она энергично потребовала поставить Галюнины вещи на откидной стол. Когда Жуковский, кряхтя и морщась, водрузил сумку, Ксения решительно распахнула полосатый баул, выудила сначала пакет с яблоками, вывалила на сиденье другие пожитки и стала по-хозяйски сортировать.
- Так, с яблок пучит. Выкинь, Галюня, их в мусорку. Видишь, как удобно мы расположились - всё под рукой: и мусоропровод, и биде, - балагурила Удальцова. - Это платье пригодится, это - ничего, от халата нужно избавиться. Ни одна, уважающая себя, дама не ходит в халате. Это я в "Плэйбое" вычитала или в "Крестьянке". Эти джинсы мне пойдут. Вот, получился свободный пакетик, - сообщила она оторопевшим друзьям.
Расправившись с одним багажом, тиранка так же бесцеремонно, не обращая внимания на унылые лица, стала наводить ревизию в чемодане у Макса.
- Целую курицу сунуть ребенку - это же верное несварение желудка, - ёрничала Ксения, - и это медицинские работники! Немедленно её выбросить или..., - девушка смилостивилась, - можешь отнести знакомой бабушке, у нее все равно ночью бессонница. Пусть развлекается старушка, ей уже поздно про холестерин переживать.
- Подумать только - двенадцать пар носков! Двенадцать носовых платков! Твоя мама только дюжинами считать умеет? Ты в боевом походе, обойдешься минимумом: трое носков, трое трусов, сопли разводить некогда. Аптечка нам тоже не нужна. Раненых и больных пристреливаем на месте.
Участник боевого похода покорно кивнул, не делая попытки возразить - сказывалось суровое женское воспитание.
- А, это что такое? Так и знала, - самозваный ревизор тряс пластмассовой бутылочкой перед носом смутившегося парня, - порошочек мальчику в дорогу, во все дырочки засыпать, - на ехидный голос Ксении обернулись несколько пассажиров и стали заинтересованно прислушиваться.
Она живо заполнила пакет мужскими носками и платками, швырнула туда же присыпку, увесистую аптечку с лекарствами, цветастый халат, добавила яблоки и вручила бедняге. Её инструкции были предельно просты - курицу бабушке, от остальной дури избавиться в течении пяти минут.
Пока не было Макса, добровольный ревизор, мелькнув перед оторопевшими соседями голубым бельем, натянула приглянувшиеся Галкины джинсы. Затем погладила ноутбук и пристроила поглубже под сиденье - в поезде не до компьютерных игр. Дамскую сумочку с документами спрятала в самое надежное место - под блинообразную подушку. Дело осталось за малым - перекидать в баул из чемодана часть Максимовой одежды. Потом, несколько раз оторвав от пола полегчавший багаж, она протянула его вернувшемуся парню.
- Закинь к себе наверх вместе с чемоданом. Чего приуныл, для тебя же старалась, как бы ты это полосатое чудовище через пол-Москвы потащил? И ты, Галчонок, теперь с его чемоданом вполне управишься. В гостинице шмотки опять перекидаем. А сейчас навались на припасы, мои родители корма на три дня сложили. Мне нести такую тяжесть неохота.
Друзья уже привыкли, что в критических ситуациях Удальцова принимает самые верные решения, и с опаской стали пробовать изящные бутербродики Анжелины Петровны. Всю накопившуюся страсть и недовольство жизнью жена бизнесмена выражала в своих кулинарных творениях. На ломтике хлеба с горчицей лежали кусочки ананасов и красная икра и, почему-то, это было вкусно.
Утомленная бурной деятельностью и мамиными яствами, Ксюша решила прилечь и отправила сильную половину человечества за постельным бельем. Оглядев принесенное Максом белье, девушка не удержалась от замечаний о свежести и белизне добытых простыней, разрешив парню заправить все три полки. От армии Макса родители откосили, так, кто теперь его жизни научит, если не она?!
Макс, пытаясь втиснуть одеяло в подростковый пододеяльник, приуныл. Избежав армейской дедовщины, он попал в сети бабовщины и кто знает, что тяжелее? Кто сравнивал, что лучше - армейский первобытный юмор или изощренные женские шпильки? Проверять на своей шкуре Максу не нравилось.
Растянув сытое брюшко на нижней полке, довольная собой, Ксения решила поднять боевой дух приунывшей подруге, свернувшейся у неё в ногах. Мужскую особь отослали на второй этаж заниматься тяжелым делом - отгадывать сканворды.
- Что ты киснешь, ты радоваться должна, это же счастье, что ты его расколола до свадьбы. Подумай только, если ты сейчас накрыла его с парнем, то что бы он откалывал потом? - без вступлений начала проводить лечение Ксюша.
Спутник, свесив кудлатую голову, встрял сверху, что, может, Галюня ошиблась. Может, что-нибудь не так поняла. В конце концов, если настоящая любовь, то все можно стерпеть и простить.
- Что ты знаешь о любви, дитя медицинских экспериментов? И вообще, здесь женщины беседуют, читаешь газетку, читай дальше, - разозлилась на ненужное вмешательство Ксения.
Макс не желал выпадать из процесса и стал выпытывать подробности расставания. Уж очень ему было интересно, почему все так быстро расстроилось. Ведь Пашка, за которым бегали все девчонки Алексеева, выбрал Галюню, сделал ей предложение, они стали готовиться к свадьбе и тут - бац - и все рассыпалось, как горстка пепла.
- Понимаешь, Жуковский, я ведь тоже знала, что нравились ему эти гонки, нехотя начала говорить Галка,- но, когда я Павла видела, про весь этот бабслей забывала. И он говорил, что кроме меня ему никто не нужен, а я, верила. Вы, наверное, сами все знаете.
- Конечно, знаем, ваш роман весь Алексеев обсуждал: и как он за тобой целых два года ухлестывал, и как предложение сделал. Только почему Вы поссорились? - не обращая внимания на грозные гримасы Ксюши, не успокаивался Максим.
Галка вздохнула и, понимая, что от парня не отвяжешься, начала рассказывать:
- Перед свадьбой родители Павла сняли нам квартирку на Болотной. Я начала потихоньку её обставлять. Идем мы как-то с Ксюшкой, заходим в магазин, а эта чудачка как завизжит - увидела светильник розового цвета в тон покрывалу.
Ксения надулась за чудачку и, сообщив, что Галка сама такая - потому что сразу светильник в новую квартиру потащила.
- Конечно, я понесла его на Болотную, хотела вечером сюрприз сделать. Открываю дверь своим ключом, захожу в квартиру и слышу, музыка громко играет. А ведь Пашка должен быть на работе. Ну, думаю, все равно обрадую. Надела абажур на голову, подставка подмышкой, захожу в комнату, а там Павел. Лежит на кровати, штаны спущены и кричит кому-то в ванне:
-Я готов, пора начинать, времени до прихода Галки, мало.
- А ты, Жуковский, говоришь, не так поняла. Как можно понять спущенные до колен штаны?
- Ну, а ты? - шепотом спросил Максим, оглядываясь, не слушает ли кто столь шокирующие подробности.
- Я, пока он в штанах путался и кричал, что все объяснит, бац абажур ему на голову, - не желая понижать голос, уже орала на весь вагон Галка. - Розовой заднице розовый абажур "к лицу", - говорю этому подонку.
Жуковский трагическим шепотом продолжал допытываться, кто же все-таки был в ванне, но, увидев, что на Галкины крики обернулся любопытный сосед, смутился и замолчал.
- Вот это и было самое противное, Галке уже было не до соседей,- В ванне Генка был... Генка Смирнов - он на год нас старше, бритый такой, волосатый. Вышел и говорит, как ни в чем ни бывало:
- Это что, нас застукали?
Галюня со слезами на глазах посмотрела на Макса и уже почти тихо закончила свою грустную историю о том, как она выбежала из подъезда и отправилась плакаться к Ксюшке. Та как раз прикидывала, как обставить свой отъезд в Москву и сразу предложила лучшей подруге отправиться с ней.
- Все правильно, Галка, - не выдержала и вмешалась в разговор Ксения, - ваш разрыв был закономерен. Счастливы в браке только пессимистки, они сразу после свадьбы ждут развода и приятно удивляются, если муж на третий день свадьбы их не бросил.
Макс, как будто ему было мало скандальных подробностей, стал выпытывать зачем-то, не было ли в комнате иголок или шприцов.
- Ты думаешь, Пашка не только голубой, но и наркоман? Я теперь ничему не удивлюсь, - начала всхлипывать несостоявшаяся невеста.
- Все, Максим, достаточно, - категоричным тоном заявила Ксения. - Я Галку успокоить хотела, а ты только расстроил её. Как, почему? Главное - мы все вместе и едем покорять новые вершины. Марш по нарам, спать пора!
Сосед через стенку перестал вертеться, поняв, что продолжения истории не будет, и задумчиво зашуршал газетой. Потом аккуратно сложил её и пошел по своим пассажирским делам.
Друзья покорно улеглись по местам. Сначала Ксения принялась разглядывать в окно, как убегают елки, за ними вдогонку березки и покосившиеся заборы. Потом прислушалась к немелодичному пению где-то за стенкой: песня была длинная и никак не хотела узнаваться. Ксюша слушала, как вплетаются в загадочную мелодию Галкины всхлипы, как вертится на верхней полке Макс, и почти жалела бестолкового. Галке хорошо, она худенькая и быстро устроилась, а долгоиграющий Максим никак не может найти места для своих ног.
Ксения, устав считать деревья за окном и отгадывать мелодию, придумала другое занятие. Она нашла зеркальце и стала копировать мимику и жесты своего кумира Мэрилин Монро. Затем с негодованием вырвала черный волосок на месте, где еще недавно красовались соболиные брови. Прихорашивалась, как к приходу гостей.
И гости появились. С другого конца вагона двигался толстый проводник в сопровождении молодца в пятнистой форме, а замыкал процессию давешний любопытный сосед. Они умело огибали нижние конечности пассажиров, качающиеся в едином ритме, и уверенно направлялись в конец вагона.
- Эти, что ли? - переспросил мужчина в форме, замыкающего.
Сосед злорадно закивал, и выпалил:
- Сразу видно, наркоторговцы. Наркотики перепрятывали, не стеснялись, а лысая у них - за главного. Но вот этот - самый опасный, вещи по вагону перепрятывал - и он ткнул в сторону испуганного Жуковского.
В купе повисла нехорошая пауза, стучали колеса и испуг в висках Максима.
- Эй, парень, этот баул твой?
Жуковский нерешительно мотнул головой, не понимая, что от него хотят, но на крайний случай забился вглубь полки.
Толстый проводник дернул Макса за штанину, требуя слезть вниз и спустить сумку для досмотра.