Неанта красивая

    Мне её подруга подарила. Подруге хорошо, у неё на работе отдельный кабинет. Войдя в него, долго блуждаешь дремучими зарослями, взывая: "Ау-у, люди!", – пока среди кадок, цветов и листьев не возникнет внезапно письменный стол с компьютером, пепельницей, бастионами словарей и завалами распечаток. А у меня дома пространства едва хватало на людей, собаку, кошку, попугая и рыбок, и вазонами были заставлены все мало-мальски освещённые горизонтальные плоскости. Растения у меня были красивые и целебные. Миртик мой бесценный, лимон, избавляющий отца от приступов астмы, розмарин, лавр, жасмин лекарственный, карликовый гранат, кофейное деревце, крошечные китайские розы – приятнейшая компания, так хорошо подобранная, что однажды врач "Скорой помощи", войдя, радостно воскликнул: "Ой, кофе! Я его помню! И всех помню! Я здесь был!" Какая пальма, на кой чёрт мне эта бездарная, бесполезная здоровенная дура?
    Но оно ж живое. И подаренное. Тринадцать младенцев-сеянцев в тесном горшке. И никуда не денешься.
    Двое суток я размачивала земляной ком и распутывала корни. Рассадила. Два погибли. Один оставила себе, десять пристроила. Из тех десяти выжили три. Аккуратные, плотненькие миниатюрные пальмочки, чинно стоят на подоконниках, соблюдают инструкцию: неанта растёт медленно. А мою приходилось пересаживать каждые три месяца: она, зараза, поднималась на корнях на цыпочки, самовыкапывалась и норовила вылезти из горшка. Наконец, я подарила ей вазон на вырост, узкий и высокий, украшенный, на радость моей японской душе, бамбуком и иероглифами, и неанта успокоилась.
    Болели и погибали розы и жасмин, гранат и кофе, одряхлел и высох розмарин. Умерли и птица, и кошка, и собака. Нет ни аквариума, ни дома, в котором он стоял. Моя пальма пережила со мной два переезда. И все эти годы непрерывно цвела паршивыми жёлтыми шариками с булавочную головку, и каждый месяц методично разворачивала новый лист. Она уже почти с меня ростом, топырится посреди комнаты, клонясь в сторону, противоположную окну и солнечным лучам, – в сторону, где я то и дело прохожу, задевая пальмовые листья. Задела – надо остановиться, потеребить её, погладить и поговорить. Иначе она начинает хворать. Да и как же не сказать ей: "Ты моя красавица", как не приласкать растение, которое тянется прочь от света – ко мне?
    Neanthe bella. Моя последняя собака.