Двенадцать часов вечера - подвиг (о зверях, живущих в доме, сердце и памяти)

  Отмыть кроличью клетку – ещё ничего, а вот самого кроля – адова работа.
  Заяц, конечно, чистоплотный, без конца чистится и моется, как кошка, ухи драит по всей длине и даже, блюдя заветы предков, вроде как блох сгоняет к кончикам ушей и выкусывает, хотя сроду ни одной блохи не видел. Но есть место, куда Зайцу не достать: попа, втрое шире башки, а того зверя всего-то – башка да попа, двадцатисантиметровая грушка на ножках. И недоступное место сильнее всего пачкается.
  Карликовый-то он карликовый, а лягается – лошади на зависть. И выпрыгнуть из ванны ему не фиг делать, только успевай ловить. Со всеми этими скачками кончается горячая (точнее, чуть тёплая) вода, и дополаскивать несчастного Зайца приходится холодной. Потом он ложится на дно, закатывает глаза и дрожит, и его надо укутать, держать на ручках, массировать живот и утешать любимой грушей, потому что у зверя система вся нервная. Потом на вытирание уходят все тряпки, какие есть в доме, потому что шёлковая шёрстка запросто впитывает литров пять воды. Потом Заяц долго трясётся в углу, и я бесшумно, чтобы не разбудить мать, тащу с антресолей в кладовке тепловентилятор и грею измученное животное. А потом от пережитых истязаний и обожрания грушей его несёт. Наша песня хороша, начинай сначала.

  И есть же счастливцы, у которых звери любят мыться. Мои избегали ванной комнаты всеми силами.
  Вот любопытно. Один из псов гулял в железном строгом ошейнике (когда-то Бича украли, приманив на течную суку, он бежал, и с тех пор добрый и дисциплинированный пёс при виде суки впадал в боевое безумие берсерка), прекрасно знал его звяк и радостно мчался на звук в прихожую: ура, гулять! Но если я брала ошейник для того, чтобы затащить Бича в ванну (и ведь ни словом не упоминала, что собираюсь его мыть!), мне приходилось разыскивать зверя по всей квартире и выволакивать его, трясущегося крупной дрожью, откуда-нибудь из-под письменного стола. Собаки не просто разумны, они – телепаты, точно.
  Были, впрочем, случаи, когда зверь входил в ванную добровольно.
  Первой этот подвиг совершила Плюшка. Когда племянника привезли из роддома и в первый раз понесли мыть. Втроём – невестка, мама и я, всем же хочется. Плюшка была псюха портативная, 4 кг живого весу, а темперамент у неё был колоссальный и в собачонке не помещался. Появление ребёнка в доме потрясло её до умоисступления. Вздорная старая дева рвалась к Кириллу, кричала, что мы всё делаем не так, требовала отдать дитя ей, пробовала забраться в колыбель, вылизать мальца и согреть собой, предупреждающе рычала на брата и отца, а когда парня потащили в камеру пыток и макнули в воду, Плюха закатила истерику – бабы с ума посходили, топят ребёнка! – и попыталась запрыгнуть в ванну. Наверняка бы расшиблась, если б я её не поймала и не унесла, бьющуюся в руках и поливающую безмозглых баб отборной бранью.
  Второй была кошка. Я занесла в ванную чистое полотенце, любопытный зверь заглянул в приоткрытую дверь и увидел, что мама сидит в ванне, полной воды. Дарья в ужасе завыла, прыгнула на край ванны и попыталась вытащить утопающую обожаемую хозяйку.
  В душе, переполненной любовью, нет места страху за себя.