Дым отечества

  Тридцать пять градусов в тени. Самая высокая температура второго сентября за весь период наблюдений. И дым. Под Киевом горят торфяники и сосновые леса. И горячий южный ветер – от Житомира, там тоже горят торфяники. Кислород, ау! Дай ответ! Не даёт ответа.
  И, оказывается, второе сентября. Надо же, я не заметила первого. Впервые великий день прошёл мимо внимания.
  Ну да, племянник получил диплом, пополнив внушительную семейную стопку твёрдых, жёстких – даже по единственному назначению не употребишь – «корочек». Отныне средь нас учащихся нет. И мне, наконец, перестали сниться школьно-студенческо-экзаменационные кошмары. То ли потому, что я трижды освободилась от очередного дурного сна, в котором вдруг узнавала, что должна вернуться в школу, потому что не сдала какой-то экзамен, необходимый для аттестата. Мчалась на экзекуцию, опаздывала, судорожно выясняла у склонённых над партами голов, чё, собственно, сдаём, ничего по предмету, естественно, не помнила... Отряхалась от сна, осознав: да на фиг мне тот аттестат, у меня диплом есть о верхнем образовании, и я же не отдам Некту яблока диплома, хоть он дерись. То ли оттого, что я вот уж почти год – почти безработная, ни перед кем не ответственна и не подотчётна, никому ничего не должна, кроме собственной совести. Не знаю, что помогло больше. Но я выкашляла чад ученических страхов – всего за каких-то тридцать два года.
  Нет, наверное, государственного (поэтому церковь не считаю) института более косного, чем система образования. Прибежище для органчиков, неудобное, нервное, ненавистное, зато с возможностью отвести душу на юных, слабых и бесправных. Мешок на голову и удавка для редких подвижников, умеющих учить. Тоска бесконечного разжёвывания очевидного, рассчитанного на отстающих. Единственное спасение времени от планомерного убийства – книга под партой. В старших классах и универе уже бывали просветы продуктивных уроков, но чем дальше в прошлое, тем тошнее, а детский сад – сплошной морок, морок, морок. Сон разума.
  Конечно, это был полезный опыт самостояния. И в какой-то мере противостояния: учиться-то всё-таки было надо, как бы педагоги ни мешали. Но потратить на него почти два десятка лет... Это чересчур. Можно было бы провести их с гораздо большей пользой. Не говоря уж о радости. В удушливом дыму школьных лет чудесных мне брезжит лишь одно приятное воспоминание: в шестом классе я дала учителю по морде. Как говорила мадам Помпадур: «Пощёчина королю!.. Мечта всей моей жизни!»