Аннотация: Рассказ на конкурс "Домашние питомцы". Для детей от 3-х до 10-ти.
Собачку хочу!
Сколько помню себя, столько я хотела иметь собачку. Нет, не просто хотела, а жаждала. То есть страшно хотела. С завистью я смотрела на четвероногих животных, живущих у моих соседей и знакомых или встречающихся на улице. Я канючила у мамы и бабушки, выпрашивая собачку с тех пор, как только научилась говорить.
- Хочу собачку! Собачку хочу! - это, наверное, первое, о чём я пролепетала связно.
Но мне долго не удавалось уговорить своих родителей на этот шаг.
- А кто гулять с ней будет? - вопрошала бабушка.
- А волосы... по всему дому будет собачья шерсть, - говорила мама.
Все окружающие знали о моей страстной мечте и искренне сочувствовали. Однажды, когда мне исполнилось восемь лет, я получила на день рождения подарок. Тётя Надя принесла болоночку.
- Вот, держи... - сказала она, протягивая попискивающего малыша, - получай свою собачку... А вы, - она повернулась к моим родителям, - даже не вздумайте возражать. Ребёнку нужен друг. В воспитательных целях. Он, то есть ребёнок... привыкнет к обязанностям... - тётя Надя, конечно, говорила всё это, оправдывая свой поступок, пытаясь найти причины, которые станут крепкими аргументами для моей мамы и бабушки. Но они на удивление молчали. Во-первых, у меня был день рождения. А во-вторых... а, может, всё-таки, во-первых... не знаю. Но, по-моему, им болонка, принесённая тётей Надей, понравилась.
- Собачку зовут Чибрик. Да, имя странное, - продолжала тётя Надя строгим голосом, всё ещё с минуты на минуту ожидая сопротивления моей мамы, - но так уж получилось. Собачке не везёт. Она с рождения ходит по рукам. За полгода сменила пять хозяев. Ну, вот... так получается... Кто-то дал ей такое имя... но ничего не поделать, она, вернее, он привык и откликается на него...
Мы смотрели на смешного Чибрика, который съёжился, пытаясь собраться в одну точку, чтобы исчезнуть. Хоть он и менял хозяев как перчатки, пёсик явно не привык к этому неприятному мероприятию и ему было страшно.
Жалость к печальной собачке добавилась к уже появившейся симпатии и мы втроём кинулись к Чибрику:
- Ой, какая прелесть! - выкрикнула мама.
- А не голоден ли он? - умилённо поинтересовалась практичная бабушка.
- Чибрик, Чибрик! - только и могла повторять я.
Мы не чаяли в Чибрике души и всячески пытались убедить его в том, что ему будет с нами хорошо. Едва он расслабился и начал радоваться жизни, как случилось несчастье. Чибрик заболел - он лежал на своём тапчанчике, тяжело вздыхая. Вся семья, успевшая привыкнуть к нему, носилась вокруг своего питомца, пытаясь скрасить малышу тяготы болезни. Каждый день приходил ветеринарный врач. Он осматривал Чибрика, ощупывал его истощавшие бока, прислушивался к дыханию.
- Плохо дело, - сказал доктор однажды, - собака пережила с детства кучу стрессов. Столько хозяев... они же, болонки, нежные создания... плюс никто не давал витамины. В итоге, организм ослаблен. И обычная возрастная чумка... даёт такие тяжёлые результаты.
Почти месяц мы боролись за жизнь нашего любимца. Но ему становилось всё хуже и хуже. И в конце концов, он всё-таки перестал дышать... Все в доме, включая меня, были готовы к такому исходу. Но тем не менее, когда Чибрика не стало, мы горько плакали. Бабушка успокаивала меня, но честно сказать, я тогда мало слушала её. Мне было нестерпимо жаль мою собачку.
Пару лет я не приставала к маме по поводу приобретения нового четвероногого друга. Боль утраты лежала на сердце и каждый раз, думая о том, что неплохо бы иметь собачку... я вспоминала Чибрика. Причём не весёлого и резвящегося, а больного и несчастного. Эта картинка останавливала меня. Но время шло и через два года...
Через два года я снова стала просить собачку. На этот раз мне её принёс мой крёстный.
- Вот тебе, пуделёк... - сказал он, бросив косой взгляд на мою маму. - Не волнуйтесь... пёсик молоденький. Я купил его из первых рук, с бумагами и прививками. Даже имени у собачки нет. Так что...
Пудель был совершенно очаровательный. Абрикосовый. То есть, говоря точнее, розовый. Он походил на игрушку из "Детского мира", выставленную недавно в витрине. Я назвала его Маркизом, потому что, судя по бумагам, в нём текла "голубая кровь" и в переводе на человеческие титулы он явно тянул на что-то из разряда князей или графов.
Маркиз рос здоровым и послушным, с готовностью кидался исполнять мои приказы. Хотя какие приказы? Скорее это были просьбы - "Маркиз, кушать!", "Маркиз, гулять!" или "Маркиз, спать!". Ничто не предвещало неприятности. Но она случилась снова.
Как-то я вышла погулять с Маркизом. Был зимний вечер и рано темнело. Обычно я гуляла во дворе, но на этот раз отправилась к своей подруге, жившей в двух кварталах от меня, чтобы взять у неё какую-то книгу. На обратном пути, когда мы с Маркизом добрались до угла Пушкинской и Чехова, из темноты грязного и неосвещённого подъезда на меня выпала туша грузного мужчины. От неожиданности я вздрогнула, и кинулась бежать... Когда я залетела в свою квартиру, увидела, что в руке у меня остался поводок. Маркиза же со мной не было. Моё сердце заходилось от страха. Слёзы заливали щёки.
- Маркиз, Маркиз... - шептала я, сквозь рыдания.
- Не волнуйся, сейчас он придёт... - сказала мама и, накинув пальто, выскочила на улицу.
Она искала Маркиза практически всю ночь. Но наше розовое сокровище не нашлось.
- Кто же ночью гуляет с такой собачкой? - причитала тётя Надя, узнав о происшествии, - скажите спасибо, что хоть ребёнка не украли. Сейчас такие времена...
Целый месяц я не находила себе места. Вечерами мы продолжали с мамой ходить по району пугая прохожих выкриками "Маркиз!", "Маркиз!". Мы развесили объявления на всех столбах. Расспросили живущих в нашей округе. Но всё было тщетным.
И тут пришёл дядя Миша. Он принёс с собой большую коробку.
- Это щенок, - сказал он, улыбаясь. - С этим псом у вас проблем не будет. Его уж никто не украдёт. Да и за ребёнка можете не волноваться.
Из коробки смотрело лохматое существо, похожее на овчарку. Короткие ушки торчали кверху. Длинная шерсть переливалась серебром.
- Кого ты принёс? - с недоверием спросила мама. - Кто это?
- Это кавказец, ну, или правильнее, кавказская овчарка, - ответил дядя Миша, доставая пса из коробки. Тот был размером больше взрослой болонки раза в два. - Ему один месяц. Он совсем маленький... - сказал дядя Миша, едва удерживая своего питомца двумя руками, ухватив его под передними лапами. Нижними пёс упирался в пол. Толстые подушечки лап держались на паркете неуверенно, всё время разъезжаясь в разные стороны.
- Какая собачка! - выдохнула я, прижимая пса к себе.
Мы назвали кавказца Фрамом, в честь легендарного корабля Рауля Амундсена, чьими подвигами я зачитывалась в то время. Фрам рос не по дням, а по часам. Через пару месяцев он стал настоящей борцовской собакой. Хотя ростом был не таким уж большим, но в плечах, как говорится, оказался широким, коренастным и крепким. Фрам перегрыз всю нашу мебель, точа на ней свои подрастающие опасные клыки. Он постоянно был голоден и хватал из рук, да и прямо со стола всё, что только видел. Но самым сложным оказалось его воспитание. Фрам рос совершенно неуправляемым. Вырываясь на улицу, он нёсся с такой скоростью, что я едва поспевала за ним. Он бежал, куда хотел, и останавливался, когда хотел. А я была лишь придатком к поводку. Не я его выгуливала, а он меня. Казалось, он никогда не стоит на месте. Глядя на него, вспоминались "кони сытые, которые бьют копытами". Фрам, вырываясь с привязи, раздувал ноздри и пускал из них пар, суча лапами, чуть не взбивая под собой землю. Видя, что нам не совладать с задиристым Фрамом, мы записались в школу собак в надежде привить ему манеры с помощью специалиста. Но на занятиях он никого не слушал. Натянув поводок, Фрам рычал, оглядываясь по сторонам, не зная кого зацепить.
- Знаете, вы больше не приходите, - сказал однажды инструктор, - ваша собака не поддаётся обучению. Она дикая. Кавказские овчарки разводятся в целях охраны отар в горах. Кроме защитного и нападающего рефлекса, в них нет больше никаких задатков. Мы с вами ни чему вашего Фрама не научим, только занятия будет срывать...
Дикого Фрама мы все, конечно, не боялись и очень даже любили. Но... к нам перестали приходить не только родные и близкие. Но даже соседи. На улицу погулять мы выводили Фрама вдвоём с мамой, едва удерживая поводок, с которого тот пытался сорваться. Фрам носился по двухкомнатной квартире в хрущёвке и пол сотрясался так, что люстра в квартире под нами, всё-таки рухнула. Соседка затребовала с нас деньги не только на восстановление погибшего светильника, но и на ремонт потолка, с которого за время скачек нашего любимца, обсыпалась вся штукатурка. В конце концов, дядя Миша, принесший собачку, предложил:
- Ладно, давайте я отдам Фрама в хорошие руки...
Как это ни было печально, но мы согласились и Фрам поселился в огромном дворе за высоким забором, где честно отрабатывал свой кусок мяса, охраняя частную собственность какого-то дяди Мишиного приятеля, занимавшего высокий пост.
К этому времени я уже оканчивала школу. Жизнь завертела меня. Я училась в институте. Потом отрабатывала диплом. Потом переезжала. Выходила замуж и меняла квартиры. И даже города. С тех пор прошло много лет... Сейчас я успокоилась и больше не собираюсь никуда переезжать. Мои дети выросли и живут отдельно. А мне стало так тоскливо... и я снова почувствовала, что ХОЧУ СОБАЧКУ!
Когда я увидела её, то поняла, что должна обязательно приобрести. Мне всегда нравились боксёры или бульдоги. Благородные собаки, ничего не скажешь.... Вполне интеллигентные, поддаются дрессуре. У них короткая шерстка, которая не выпадает и не плавает в кастрюле с борщом. И ещё мне нравились их морды. Их хотелось потрепать за толстые щёки, спадающие слоями, один за другим. И вот я увидела свою мечту. Это был не боксёр, но очень на него похожий пёс. Такая же многослойная морда, такая же бархатная шкурка. Только моя собачка была маленькой. Оказалось, что это шар-пей. Меня она вполне устроила. Как и цена на него...
Я тут же купила и принесла его домой. И знаете, скажу я вам, лучшей собаки у меня в жизни не было! Джуля, как я назвала своего шар-пея, всегда рядом со мной. Она лежит у меня под боком, когда я засыпаю. Греет мои ноги ночью. И смотрит на меня ласковыми и преданными глазами по утрам. Я разговариваю с Джулей, когда мне тоскливо и знаю, что она меня прекрасно понимает, хотя и не отвечает мне словами. Но самое главное... мою Джулю никогда никто не украдёт, она не покусает соседку, не прогрызёт новый диван, и что самое важное... она никогда не умрёт! Ведь моя собачка куплена в отделе детских игрушек. Но это ничуть не умаляет её достоинств. Мы с ней прекрасно ладим. И я больше не хочу собачку... она у меня уже есть.