- Э как покорежило-то машинку. Сомневаюсь, что шеф выжил.
- Так, Михалыч, сомневаться потом будешь, давай вытащим шефа, пока его красотка не рванула. Видишь, уже дым пошел. Наш шеф живучий, вот увидишь, бегать будет.
- Ну-ну.
И два телохранителя принялись вызволять тело своего подопечного из плена груды металлолома. Это было не так уж просто. Дверь авто заклинило, а дым все набирал мощь. Напряжение так и летало в воздухе. Но вот, один из этих качков все же выломал дверь, вытащил покореженное тело своего шефа и едва успел отойти на пару метров от авто, как оно рвануло.
Вскоре приехала бригада медиков и начала реанимировать Александра Ястребова.
Тик-так, тик-так, тик-так. Как же раздражали эти часы в коридоре больницы. Они словно издевались. Каждый раз, когда Генриетта Георгиевна на них смотрела, думав, что прошло уже около часа, они показывали разницу в пять минут. Такое долгое и волнительное ожидание тянулось уже бесконечно долго. Подумать только, Сашка, ее единственный сын разбился! Когда ей позвонили, она приняла это за шутку. Да, она знала о увлечении сына быстрой ездой, но он всегда был осторожен! Всегда! Ей сказали, что Сашка не справился с управлением. Вздор! Наверняка это очередное покушение.
И вот, она уже который час в больнице, сидит и ждет. Ждет, когда же выйдет доктор. Ждет и боится, что он сейчас выйдет и скажет: "-Мы сделали все, что могли. Извините." Да, она боялась этих слов. Она испытывала дикий страх, что ее единственного ребенка не станет. Пока же длится операция, есть надежда. Глаза непроизвольно закрылись и Генриетта Георгиевна провалилась в пустоту.
Следующие три месяца прошли для нее как в тумане. И, пожалуй, если бы у нее спросили, что она помнит, она бы сказала: "Я чувствовала огромное горе, только горе и боль за сына". Если бы она знала, что с ним опять случится беда, она бы все сделала, чтоб предотвратить ее. Но, увы, она не была ясновидящей, она даже не верит в их существование. Она лишь могла преодолевать те трудности, что регулярно подкидывала судьба. Казалось, что она испытывала Генри на прочность и с каждым разом эти испытания становятся намного более жестоки.
С детства ее презирали все: от любого советского чиновника до самого последнего тунеядца. А все из-за ее происхождения. Ее мать была чистокровной немкой, эмигрировавшей в УССР после войны, а отец - обычный рабочий из Киева. Родители любили друг друга, но эта кровная вражда все же стояла между ними и если поначалу все было хорошо и их дочь была желанным ребенком, то со временем в их семье стали за норму крик и ругань. Девочку били родители - за любую мелочь, да и просто так, чтоб под руку не попадалась. Как была совсем маленькой - ее обижали во дворе, тоже били и издевались. Позже, она научилась давать отпор, сама стала жестокой. Спрятала за колючками остатки своей израненной души, дабы не умереть от горя и отчаянья.
Когда Генри исполнилось 13 лет ее мать после очередной ссоры с мужем выпрыгнула из окна и разбилась насмерть. Очевидцы впоследствии рассказали, что эта немка сама спрыгнула с карниза. Только Генри знала, что это ее отец вытолкнул жену, оборвав жизнь всеми презираемой женщины. Хотя, за что ее было презирать? Только за то, что она немка? Разве убила она кого-нибудь в своей жизни? Украла? Вела разгульный образ жизни? Нет, и еще раз нет. Но люди не могут забыть то, что творили ее сородичи на их родной земле. Они никогда не забудут, сколько крови было пролито и каким адским трудом была достигнута победа!
А ее родной отец, стал убийцей и никто, абсолютно никто не усомнился, что он сделала что-то плохое. Он продолжал жить как ни в чем не бывало, только чаще стал тянуться к стакану.
Однажды, Генри не выдержала и ушла. Даже вещи не взяла. Просто ушла. Решила, что детский дом лучше. Только все стало намного хуже. Там били уже не за иностранное имя или немецкое происхождение, нет! Там били просто потому как могли! И, пусть, Генри давно поняла, что выживает сильнейший, только от этого осознания легче не становилось. Да, она дралась, изо всех сил била своих обидчиков, вырывала им волосы, ломала зубы. Но против количества не попрешь и каждый раз, после драки она еще долго отлеживалась в больничке. Иногда, она все же выходила победителем и отправлялась в карцер. А по возвращении все начиналось заново. Но все заканчивается и это закончилось с совершеннолетием.
Генри покинула дет.дом и отправилась в Москву поступать в институт. Теперь она всем представлялась Ритой и не важно, что она не Маргарита. Она стала русской. Здесь, в столице ее родины, ее воспринимали как очередную советскую девушку. Даже весьма умную девушку, так как она смогла поступить с первого раза.
Ее уважали, к ней прислушивались даже преподаватели. Она впервые в жизни почувствовала себя нужной кому-то и старалась, изо всех сил старалась оправдать доверие.
На одном из очередных субботников она познакомилась со своим будущим мужем. Молодые люди понравились друг другу. Довольно быстро поженились и вскоре родили сына. Им даже выделили квартиру на окраине Москвы, как молодой и перспективной семье.
Оба супруга по окончании института пошли работать на завод. Рита в бухгалтерию, Иван инженером. Только вот начальник Ивана глаз положил на молодую жену своего лучшего сотрудника. Попытался было залезть ей под юбку, но не тут то было! Рита ударила со всей дури обидчика в пах и убежала к мужу плакаться. Иван в ярости съездил по разжиревшей харе начальника в отместку за жену. В итоге, этот боров провалялся в больнице с месяц и вернувшись на работу, турнул Ивана со своего завода с волчьим билетом. Рита, не долго думая ушла вслед за мужем. Долго Иван искал работу по специальности, пока, наконец, не смирившись, пошел простым рабочим. Казалось, что все наладилось и жизнь наконец-то пришла в норму как ее Иван погиб на работе. Сказали, что он не придерживался техники безопасности, но все знают, что виновен директор завода, который вовремя не заменил сломанное оборудование.
Как же ей было больно! Хотелось волком выть, хотелось пойти и утопиться, хотелось уйти вслед за мужем. Но било одно весомое НО. Ее сын, ее Сашка. И только он останавливал от того последнего шага в пропасть. Она осталась жить, начав новую жизнь и только старые фотографии, напоминали ей о прошлой.
Рита растила Сашку сама, старалась, чтоб у него все было: и материнская любовь, и еда, и одежда, и какие-нибудь игрушки. Все, что так не доставало ей когда-то давно, она старалась дать сыну.
Все твердили: "Ритка, замуж тебе надо. Мужик тебе нужен, да батя сыну. А то ж вырастит мямлей да слюнтяем!" Но как она могла предать своего Ивана? И Рита решила отдать сына в секцию бокса. В конце концов и постоять за себя сможет, и мямлей уже не будет.
Настала перестройка. Лихие девяностые. Страшное время, темное. Рита работала, постоянно работала, а зарабатывала копейки, которые тут же и обесценивались. Брала подработки. Да только что там платили - слезы одни. Но она все равно старалась. Работала. А что еще оставалось делать, когда ребенок голодный? И сама уже от голода пухнет. Но не сдается, как и не сдавалась никогда.
Однажды, в один из этих дней, окрашенных в темно серые тона судьба Генриетты решила сделать очередную пакость. Тогда не заладилось с самого утра: проспала, яичница подгорела, не влезла в автобус - ее какая-то бабка вытолкнула с криком: "Куда прешь?! Не видишь, занято!" и как результат - зацепилась за бордюр и порвала единственные целые колготки. Поплелась на метро и в итоге опоздала на работу. Думала, что выговор влепят. Только это было бы меньшим злом. В место выговора Риту ждал приказ на увольнение. - Как же так, я же все делала правильно! За что? У меня же сын...- но ее речь резко оборвала секретарь директора завода. Очень неприятная женщина, скажу я вам. Полная, грубая, желчная - эти несколько слов довольно четко характеризуют ее. Посмотрела исподлобья на эту тростинку, а не женщину, и с такой злобой выплюнула:
- А как вы хотели, милочка. Тут вам завод, а не благотворительность, здесь вас никто держать не станет. Вовремя нужно на работу приходить. А то приходит, понимаешь ли проверка, а ее нет! Вам еще грех жаловаться! Могли и по статье уволить! И вообще, у меня сейчас перерыв, так что взяла документы и чтоб духу твоего здесь не было! - и отвернувшись, стала попивать дорогущий чай и заедать шоколадными конфетами. Что одно, что второе являлось страшным дефицитом и простым гражданам бывшего СССР было практически не доступно. Приобрести это можно было только по знакомству и за огромные деньги.
Выбежала Рита из кабинета вся в слезах, хлопнула дверью и зарыдала. Пожалуй впервые она так рыдала с похорон Ивана. Горько так стало на душе и больно. И очень обидно. Она же все делала как надо, даже до глубокой ночи оставалась доделывать отчеты. И вот.
- Ой, Ритка! Ты чё ревёшь? - спросила ее теперь уже бывшая коллега.
- Да вот, уволили.
- Как же так? Ты ж лучшая!
- Ну как видишь, нет. - и горько улыбнулась.
- Слушай, у мужа сестры в конторе как раз требуется толковый бухгалтер. Работа вполне приличная и платят, не то что у нас. Я б сама пошла, только скоро в декретный отпуск ухожу. Сама понимаешь, не до контор. А ты справишься! Вот, записывай адрес...
Как говорится: "Не было бы счастья, да несчастье помогло!". Вот и Рите повезло. Приняли ее в контору, платили хорошо. Даже ремонт сделали в квартире. Сашке купила такие модные сейчас джинсы, которые он так хотел. Теперь ходит в школу и ловит на себе завистливые взгляды ребят. Я бы начала волноваться, да только он мог за себя постоять и все об этом знали.
Много лет с тех пор прошло, но она, пожалуй, ни когда не забудет ту безвозмездную помощь коллеги. Именно благодаря той новой работе Рита заработала на новую квартиру, пусть и не в центре Москвы, да и не на окраине, на учебу сыну, на стартовый капитал для его фирмы. Только умерла тогда та женщина и ребеночек ее умер. Остался только старший сын - Гера, который был старше на пару годков ее Сашки. Вот и стала помаленьку опекать его. К слову сказать, мальчишки подружились. Не сразу правда, после хорошей драки, но позже стали не разлей вода. Когда же Сашка открыл свою фирму, он точно знал кого сделает своим партнером.
Теперь же ее называли по имени отчеству. Как же, мать самого Александра Ястребова! Да только в том больничном коридоре она была обычной женщиной, любящей матерью, которая переживала за свое дитя. И ведь понимала, что никакое влияние и никакие деньги не помогут, если ее сыночка не станет. Ее жизнь закончится в ту же секунду, как оборвется жизнь Сашки. В те минуты она думала и молила Господа Бога лишь обо дном - чтобы ее сыночка остался жив! Больше ей ничего не было нужно.
Наконец, настал тот час и врач вышел из операционной. Сердце матери пошло в галоп. Казалось, еще чуть-чуть и оно вырвется наружу.
- Он жив?
- Жив-жив. У него просто огромная воля к жизни! Другого бы уже потеряли несколько раз, а он, словно, держался на одном желании жить.
- Как он?
- У него оскольчатый перелом бедра, компрессионные переломы 6 и 7 грудных позвонков, черепно-мозговая травма. Множественные колото-резанные раны лица и шеи. Мы подлатали, только придется еще делать операции для улучшения эстетики. Повезло, что спинной мозг не задет.
- Мне можно его увидеть?
- Пока нет, он в реанимации. Через пару дней.
Следующие три месяца промелькнули в один миг. Вот ее сын очнулся и через пару недель они улетают в США в лучшую клинику. Там Сашку основательно подлатали, как говорят врачи - прошел курс реабилитации. Только вот боль в спине осталась да слабость в ноге. Но врачи разводят руками, мол а что вы хотели? На восстановление потребуется долгое время, да и вообще, грех вам жаловаться. Он ведь мог и инвалидом на всю жизнь остаться или погибнуть.
Только Рита не может больше смотреть как мучается ее кровинка. И каждый раз, когда он думает, что никого рядом нет, в его глазах появляется такая тоска и боль, что аж сердце щемит. Сашка привык к свободе, к постоянным тренировкам. Теперь же он может только лежать да стоять в железном корсете, опираясь на палочку. За эти три месяца он осунулся, исхудал. И до сих пор не вспомнил, что же было в тот месяц, перед первым покушением. Он изо всех сил пытался вспомнить события тех дней, словно чувствуя, что разгадка двух покушений кроется именно там, да только ничего не получалось.
Пару раз прилетал Гера, говорил, что напал на след заказчика, только каждый раз ниточка обрывается, когда он всего в шаге от разоблачения. Уже три трупа нашел начальник службы безопасности Ястреба и все со следами насильственной смерти. Они хотели ему рассказать все, что знали, только их заставили замолчать. Навсегда.