Я был юн и глуп. Нет - я был глуп и юн. Последнее легко удалось исправить. Пришлось, правда, прожить пару десятков лет. А с первым недостатком, боюсь, так и не справился. Как все было сложно...
Час пик в троллейбусе. Какое раздолье для юношеского вожделения! Она была явно старше, но взгляд ловила и улыбалась в ответ. "Двадцать восемь", - подумал. Вышел следом.
Что такое три лишние остановки для юнца? Как же я ее окликнул? Помню, был жутко стеснительным, но пытался держаться джентльменом.
На мне был длинный, затасканный свитер, из пакета предательски торчал тубус.
- Со студентами не знакомлюсь! - отрезала она. Но в черных, выразительных глазах искрились чертики. "Черт меня дернул выйти", - промелькнуло в голове.
- Откуда Вы взяли? - попытался удивиться.
- От верблюда, - сказала и улыбнулась. Улыбка у нее была дивная, она будто зажигалась и сразу хорошела. Стройная, коротко стриженная, лицо немного полновато. Эта прическа ее портила. Но улыбка...
Мы шли рядом, достаточно быстро.
- Вы меня преследуете? - в ее голосе чувствовались игривые нотки.
- Пытаюсь, - ответил ей в тон.
- Ладно, - смилостивилась она, - Валей меня зовут, а Вас, мой хвостик?
Оставшуюся дорогу до ее подъезда я всячески пытался ее рассмешить. Рассказывал небылицы. Она ловко меня поддевала, смеялась. Обычный флирт.
У подъезда она стала серьезной.
- Телефон не дам, - категорично ответила.
- Почему?
- Со студентами не перезваниваюсь!
Что же я тогда сказал такого, что заставило ее изменить правилу? Допустим:
- Ну что ж, придется мне жить на этой лавочке, - скорбная гримаса дополняла унылые ноты в моем голосе.
- И зачем же?
- Чтобы еще и еще раз видеть Вас! - произнесено было тихо, но пафосно, с расстановкой. Валя невольно заулыбалась.
- Нет. Такие соседи мне не нужны, своих соседей некуда девать...
Я записал номер телефона в одном из конспектов. Мы попрощались. И снова ее улыбка!
Эра мобильных телефонов еще не наступила. По вечерам я набирал ее номер из телефонной будки напротив общаги. Разговор стоил две копейки, кто об этом сейчас помнит? Чаще всего попадал на ее дочь.
Дочке было одиннадцать, Вале - тридцать шесть, так что ошибся я на достаточно много. Шестнадцать лет разницы. Многовато. Но ее улыбка заставляла меня не думать об этой мелочи. Хотя моя болтовня вряд ли заставляла ее забыть арифметику...
Несколько раз я встречался с Валей в кафе. Мне с ней было интересно. Кроме вожделения еще что-то неуловимое тянуло меня к ней. Дружбой назвать это трудно. Да и не хотелось никак называть. Как задорно она смеялась! Потом провожал ее к подъезду.
- Найди себе девочку, - эта фраза звучала при каждой встрече. Но от свиданий она не отказывалась.
Муж ее ушел к другой. Детали она не рассказывала, а я не спрашивал. Знал только то, что официально они не разведены.
Валя читала вышку в нашем институте. Свою четверку по вышке я уже вымучил - третий курс...
Привести Валю в общежитие - из области фантастики. Не пойдет. А у нее дома - ревнивая и любознательная дочка. Ситуация патовая.
Как я ее хотел! Понять меня может только юнец в гиперсексуальном возрасте. Она мне снилась, я о ней думал на парах и после. Даже есть не хотелось, что для вечно голодного студента противоестественно.
- Приходи вечером после одиннадцати, - Валя нашла решение - она была опытнее! - Шпион уснет. Не звони. Постучишь тихо три раза. Считать умеешь?
Уметь-то умею, но как скрыть свое волнение? Это предложение и обрадовало меня, и испугало.
Коробку конфет купить я додумался. И цветы. Букетик был жалкий. Конец восьмидесятых. Спрос был, предложение отсутствовало. Ясельное время бизнеса.
Три раза поскребся в дверь. Открыла. Целовались прямо в прихожей. Под халатиком ничего не было. Роскошь! Руки мои сразу нашли мягкие груди, губы - губы, нос, ушки, шею и... груди, соперничая с руками за право обладания крупными, твердыми вершинами сосков...
Конфеты грохнулись. Шпион проснулся и прошествовал мимо нас в туалет.
Мы перебазировались на кухню пить кофе. Зашумела вода. Шпион вышел и заглянул к нам на кухню. Щурясь, мелкое и ехидное создание спросило:
- Целуетесь?
- Кофе пьем, - пытались мы оправдаться одновременно.
- Спать иди! - оправившись, приказала Валя.
- Ну-ну! - неопределенно произнесла дочка и исчезла в детской. Благо, комнат было две.
Следующие два часа мы шепотом вели светские беседы на кухне. Любая моя попытка придвинуть поближе табурет Валей пресекалась.
Периодически она уходила в детскую и прислушивалась.
- Спит. Или притворяется спящей, - констатировала и снова варила кофе.
Желание переполняло кухню. Мне казалось, что при приближении ее рук к моим вот-вот возникнет электрическая дуга!
Наконец, она сжалилась и надо мной, и над собой. Следующую порцию кофе мы пили на одном табурете. Она села мне на колени и обняла. Руки искали и находили, губы шли по проторенным руками дорожкам.
Как можно умопомрачительно прекрасную, округлую грудь сковывать, пряча под изуверским изобретением - бюстгальтером?
Часа в два ночи мы переместились на кровать. Весь мой сексуальный опыт до нее предстал первыми страничками букваря. Оказывается, мои юные подружки ничего не чувствовали, а если чувствовали, то умело от меня это скрывали.
Я ощущал волнообразные движения ее живота. Округлый женский животик в тысячи раз прекраснее плоских, спортивных животов институтских красоток. Волна за волной. Здесь и теория волн, и геометрия со своими синусоидами, и география - с морями и океанами... Только познавая наслаждение, ощущаешь себя неразделимой частичкой природы.
Иногда мы затихали и прислушивались. Но стоило мне прикоснуться к ней - руками ли, губами ли, - и штиль постепенно, через легкую зыбь, превращался в цунами.
К утру, наконец, море совсем затихло.
- Нам нельзя засыпать, - шепнула она, слегка приподняв голову с моего плеча.
- Почему? - удивился.
- Шпион проснется, и все!
- Что все?
- Просто все!
- Тогда мне нужно уйти.
- Угу! - промурлыкала Валя...
Конец весны и сессия прошли под стягом Любви. Встречи были не часты, один-два раза в неделю, ночами. Как она после этого преподавала?
Я вот учиться не мог. Засыпал на лекциях, за что однажды под одобрительный хохот потока от одной из ее коллег получил прозвище "Спящая красавица". Его и сейчас мне припоминают на встречах выпускников.
На каникулах я уехал домой, в другой город, она с дочкой - на юг. Несколько раз пытался дозвониться. Тщетно.
Первого сентября я позвонил ей. Да, она умная и рациональная женщина. В ее голосе звучал металл:
- Не звони мне больше!
- Почему? - заблеял я дрогнувшим голосом.
- Не звони и не приходи, у меня есть мужчина, - после этих слов - длинная пауза. - Ты ведь сам все понимаешь, - продолжила более мягко. - Птенчик, я замуж хочу! - и бросила трубку...
Я был юн...
2
Он был юн и глуп. Вернее, выглядел глупым иногда: когда неуклюже накладывал сахар в кофе, когда пытался шутить или рассуждать о жизни с деланным видом опытного, уверенного в себе мужчины. На самом же деле он был так юн!
А когда смотрел мне в глаза, когда целовал меня, казался зрелым и сильным. Возраст прятался под мужским естеством.
Я сразу заметила его в троллейбусе. Час пик. Давка. Он оказался прижавшимся ко мне. Сначала стоял боком, а потом - по-моему, намеренно, - очутился прямо передо мной. Краснея и нехотя отводя глаза в сторону, пожирал глазами мою грудь, пытаясь, будто ненароком, к ней прикоснуться. Наглый мальчишка! Краснеет, стесняется, а все туда же!
Он вышел следом за мной. Плелся хвостиком, стараясь держаться поодаль, потом поравнялся со мной и сбивающимся голосом произнес какую-то тривиальную фразу.
- Со студентами не знакомлюсь! - отрезала я.
- Откуда Вы взяли? - это было деланное удивление. Из пакета торчал тубус, и на лбу было четко написано: "Студент".
- От верблюда! - тогда в моде было это выражение.
Преподавая в институте, я поначалу воспринимала студентов как приблизительно равных себе, было даже неловко. Но быстро научилась держать дистанцию. А когда средняя разница в возрасте перевалила за десять лет, стала видеть в них детей. Этот был юн, но не ребенок.
Он не отставал.
- Вы меня преследуете? - я сразу взяла ироничный тон - очень удобно скрывать за иронией истинные чувства, ощущения, настроение.
- Пытаюсь, - ответил он в том же ключе.
- Ладно, - смилостивилась я, - Валей меня зовут, а Вас, мой хвостик?
Его звали Олегом. Он напоминал мне Олега Попова, потому что всячески пытался рассмешить меня. Рассказывал забавные истории из студенческой жизни. А когда узнал, что я преподаю в его институте, еще более воодушевился и стал привирать. С ним было легко и смешно.
У подъезда попросил мой номер телефона.
- Телефон не дам, - сказала я категорично.
- Почему?
- Со студентами не перезваниваюсь!
Но он был таким славным, что внутренний голос подсказал мне изменить правилу. Со скорбной гримасой, наиграно вздохнув, упавшим голосом он произнес:
- Ну что ж, придется мне жить на этой лавочке.
- И зачем же?
- Чтобы еще и еще раз видеть Вас! - он попытался вложить в эти слова побольше чувства, но получилось смешно.
- Нет. Такие соседи мне не нужны, своих соседей некуда девать...
Он записал мой номер телефона в одном из конспектов и удовлетворенно, с восторженной улыбкой попрощался. А у меня весь вечер было приподнятое настроение...
Нет, я не собиралась с ним больше встречаться. И, тем более, сближаться. Все происходило просто и естественно, и я стала замечать, что жду его звонков. Дочка старалась первой подойти к звонящему телефону.
- Ухажер твой звонит, - язвила она, передавая мне трубку.
Я была уже пять лет одна. Вернее, мы были вдвоем с дочкой. А мужчины так со времени ухода мужа и не было. Не то, чтобы не было претендентов. Были, но все они казались настроенными на одноразовый секс, просто для развлечения. А я сначала тосковала по мужу, а потом, когда поняла, наконец, что его не вернуть, начала яростно работать над диссертацией. Муж ушел к моей бывшей подруге, а я ушла в науку - нелепая ситуация. Пришлось смириться...
Олег выделялся среди других студентов: он был широкоплечий, скуластый, казался немного старше своих лет из-за обильной растительности на теле.
Но меня не растительность привлекала, а какие-то неуловимые флюиды, идущие от его тела, улыбки, всего его естества. И синие, бездонные глаза, пожирающие меня всю, не оставляющие сомнения в том, что это не развлечение.
Меня смущала только разница в возрасте. Шестнадцать лет - это ощутимо.
Мы сидели в кафе, гуляли.
- Найди себе девочку, - говорила я ему несколько раз. Но в душе чувствовала: не найдет. И не хочу, чтобы нашел. Хочу его - юного и глупого.
Меня останавливала мысль, что при всей своей бравости он, наверняка, был неопытен. Но думал при этом, что я - искушенная в сексе гетера! Не хотелось его разочаровывать. Даже стыдно было, что к тридцати шести годам у меня, незамужней, был только один мужчина...
Олег жил в общежитии. А у меня - дочка-шпион. Особо не повстречаешься.
Зов плоти взял свое. Я решила пригласить его на чашечку кофе домой.
- Приходи вечером после одиннадцати. Шпион уснет. Не звони. Постучишь тихо три раза. Считать умеешь?
Олег считать умел - по вышке получил заслуженную четверку. Постучал три раза. И коробку конфет купить додумался. И цветы - букет из пяти белых гвоздик.
С тех пор я люблю белые гвоздики. В них есть что-то чистое и трогательное.
Я долго готовилась к этой встрече. Обдумывала, что одеть. Решила, что под халатом не будет ничего - намек на мою готовность к сближению.
Олег намек понял - тут он глупым не казался! Набросился на меня уже у входной двери. Не смог удержать конфеты. Не знаю, что было приятнее - свежий вкус его губ или невольные, нежные касания к моей шее гвоздик.
Если бы не проснулась дочка, все произошло бы сразу.
Но мы вынуждены были вернуться к цели его прихода - пить кофе. Шпион вышел и заглянул к нам на кухню:
- Целуетесь?
- Кофе пьем, - пытались мы оправдаться одновременно.
- Спать иди! - оправившись, приказала я.
- Ну-ну! - в ее голосе звучало подчеркнутое снисхождение. Я, вообще-то, строгая мама, но тут строгость не помогала. Заставить ребенка спать насильно невозможно! Пришлось ждать, пока уснет.
Мы говорили о всякой ерунде, поглощая спасительный кофе. Мне не нужно было никакого секса. С ним и без секса было так хорошо! Но я чувствовала, что он настроен иначе. Оттягивала сближение, как только могла. Периодически уходила в детскую и прислушивалась.
- Спит. Или притворяется спящей, - эти слова говорила не я, а мой разум.
Разум твердил мне: "Лучше перестраховаться, чем снова быть застигнутыми за однозначным занятием". Но сердце стучало сильнее и стонало: "Хочу...!"
И моя решимость ограничиться беседами быстро иссякла. Я ответила на робкое прикосновение его руки объятием. Потом все происходило легко и естественно. Желание руководило нами, мы шли за ним, доверившись ему всецело и не боясь казаться неумелыми.
Когда мы переместились на кровать, я поняла, что он не так неопытен, как казалось. Я забыла о его возрасте. Я почувствовала себя на десяток лет моложе, свежее, чище. Каждый его поцелуй будто вливал в меня новую порцию сладкой силы, а ласковый шепот окутывал пеленой нежности, вселяя все новое и новое желание...
Он был ненасытен. Я останавливала его иногда, чтобы прислушаться, не проснулась ли дочка. И он опять обволакивал меня лаской...