Аннотация: ... Если в назначенный срок капитан не предъявит прав на корабль, бунтовщики будут отправлены на каторгу!
Великое географическое открытие,
или Суета вокруг фуражки
Как-то давно, ещё по молодости, окрылённый первыми географическими успехами, загорелся капитан Селёдкин отыскать на просторах далёких морей загадочную страну Тамтудандию. Про неё с древних времён много легенд ходило. Но в последние лет триста она, вообще-то, считалась просто сказкой. Поэтому мало кто верил, что Тамтудандия взаправду существует. Кабы не случай, она бы, скорей всего, до сих пор неоткрытая была. Случай же с капитаном произошёл вот какой...
Пока команда под руководством боцмана загружала в порту Жюлькипура трюм бригантины мешками с изюмом и кофе, закупленными запасливым коком Цыбульченко для дальнего плавания, Селёдкин, любопытства ради, отправился с двумя матросами побродить по городу. Это сейчас ему в Жюлькипуре каждая пальма знакома, а тогда всё внове было.
Шли моряки, во все стороны головами вертели. На узких улочках гремели бубны и барабаны, смуглолицый местный люд суетился, спешил во все стороны сразу. На берегу мутного ручья тонконогие юноши в ярких набедренных повязках стирали бельё, прилежно шлёпая мокрыми тряпками по каменным плитам. Работали весело, со сноровкой, то и дело перекрикиваясь на картавом жюлистанском наречии. В птичьих лавках за прутьями щебетали разноцветные попугаи. У стены древнего храма благоухал пряными ароматами небольшой рынок, шла бойкая торговля мандаринами, плодами манго и папайи. На повозках с огромными деревянными колёсами блестели под солнцем гирлянды цветов и горы фруктов, достойные кисти живописца. Белозубые мальчишки отмахивались павлиньими перьями от роящихся мух и дерзко торговались с дородными покупательницами в пёстрых сари. Напротив лачуги брадобрея сидел, закинув ноги за голову, темнокожий факир в ярко-оранжевом тюрбане. Пронзительно визжала бамбуковая флейта - из плетёной корзины, растопырив капюшон и беспрестанно ощупывая воздух тонким раздвоенным языком, выгибалась очковая змея.
Когда солнце выкатилось высоко к зениту, городской гомон стих, улицы опустели: жители поспешили укрыться от нестерпимого зноя под крышами своих жилищ. Вдруг неподалёку от храма моряки приметили странного человека с орлиным носом и безумным блеском в глазах. Воровато оглядевшись, он ловким движением расстелил перед собой какой-то коврик, торопливо уселся на него и, подмигнув морякам, взмыл в воздух. Вероятно, впоследствии это можно было бы списать на немилосердную полуденную жару и мираж, если бы незнакомец, промчавшись мимо, не сорвал с головы капитана фуражку. Таких вольностей ни один юнга не потерпит, а уж капитан тем более. Селёдкин, между прочим, не уступал в силе и ловкости даже знаменитым лодырбургским циркачам братьям Цугунфухманам. Метнул, не раздумывая, в летающего жулика только что купленный арбуз - и не промахнулся! Настигнутый увесистым полосатым арбузом, тот, конечно, не ожидал такого поворота событий, потерял от удара равновесие, выронил капитанскую фуражку и с отчаянным криком свалился куда-то по другую сторону каменной стены, отделявшей территорию священного храма от суеты города. Фуражка и коврик вместе с ошмётками арбуза упали в дорожную пыль. Отряхнув спасённый головной убор и проверив, на месте ли кокарда с золотыми якорями, капитан пригляделся к распластавшемуся рядом коврику: "Хм! Интересно, как же он летает? Должно быть, полезная вещь. А хорошая вещь в морском хозяйстве всегда пригодится..."
- Полагаю, братцы, трофей этот - наш по праву!
- Так точно, капитан! - Проворный матрос Гримулько тут же аккуратно скрутил коврик в рулон.
* * *
На другой день капитан снова отправился в город. Надо было пообщаться с одним местным знахарем, приобрести для незабвенной бабушки Софьи Антоновны полезных порошков от старческих недугов. Старушка те порошки сильно хвалила и талант жюлькипурского знахаря от всей души уважала -- всякий раз посылала ему через внука приветы из своего далёкого хутора. Превзошёл жюлькипурский знахарь Антоновну по лечебной части, по всем статьям превзошёл -- она-то всё больше по-простонародному обычными травами себя поддерживала. А как стала те порошки пить - сразу про все хвори забыла и годков двадцать с плеч сбросила.
Пока по крутым горным улочкам на другой конец города поднимались, да пока назад топали, матросы, которые пошли вместе с капитаном, в пыльной городской толчее уморились чуток, поотстали. Решил Селёдкин сбавить ход и подождать своих спутников под тростниковым навесом маленькой придорожной харчевни. Заодно и жажду утолить. Заказал себе знаменитого жюлькипурского чаю. Чай тот местные слоноводы придумали. Кто его выпьет, сам, как слон, силой наполняется.
Сидит Селёдкин в шезлонге, товарищей дожидается, чай из большой глиняной кружки прихлёбывает -- аж пот из-под фуражки в семь ручьёв. Сверху солнце припекает - изнутри горячий чай. Сущее пекло! А Селёдкин, знай себе, от удовольствия млеет. Осушил кружку, китель расстегнул и фуражку в сторону отложил. А того не видел, что горбоносый трактирщик с его фуражки хищных глаз не сводит. В общем, не заметил капитан, как задремал в беспечности. А как проснулся -- понять не может: где он, сколько времени прошло, и почему вокруг кромешная мгла?
* * *
Меж тем горбоносый злодей поспешил объявиться в порту. Поднялся по трапу на борт "Софьи" и потребовал, чтобы вахтенный матрос отвёл его в капитанскую каюту.
- Извините, но капитана сейчас нет. Если у вас к нему дело, придётся маленько на берегу обождать, - ответил матрос.
- Как разговариваешь с капитаном, болван! - заорал горбоносый и демонстративно напялил на себя капитанскую фуражку с золотыми якорями. - Да будет тебе известно: теперь я здесь капитан!
- На этом судне может быть только один капитан - капитан Селёдкин! - решительно ответил матрос и спустил наглеца с трапа.
Чинивший на корме снасти Гримулько крикнул вахтенному:
- Кажись, припоминаю этого типа. Не иначе, как он, змей, вчера у нашего капитана хотел фуражку украсть!
Стали подозревать, что с Селёдкиным приключилось неладное. Доложили о происшествии боцману:
Вслед за неприятным инцидентом события в порту стали развиваться с угрожающей быстротой. Не прошло и часа, как на причале собралась воинственная толпа слоноводов и городских попрошаек, подстрекаемая всё тем же горбоносым самозванцем. Незнакомец торжествующе восседал на слоне, рядом семенил небольшой отряд городской стражи. Команда "Софьи" не на шутку переполошилась и приготовилась к отражению штурма. Однако, заслышав пронзительный боцманский свисток, слоны в панике опустили уши, попятились и обратились в бегство. Следом припустились и трусливые оборванцы. Слоноводы растерялись, умерили воинственный пыл, притихли, но не расходились. Как ни осыпал их проклятиями горбоносый предводитель, идти на штурм они так и не осмелились. Щуплые стражники ограничились тем, что время от времени грозили команде бамбуковыми палками - в ответ кок Цыбульченко не менее убедительно размахивал на палубе увесистым оловянным черпаком. Наконец, на паланкине с балдахином прибыл какой-то толстый и важный сановник. Назвавшись главным судьёй Жюлькипура и окрестных селений, надменный толстяк потребовал, чтобы команда прекратила бунт и немедленно покорилась законному капитану.
- Наш законный капитан - капитан Селёдкин! - сложив широкие мозолистые ладони рупором, гаркнул в ответ боцман.
- Капитан тот, у кого фуражка! - злорадно огрызнулся горбоносый.
- Таков закон Жюлькипура! - подтвердил судья. - И мы никому не позволим его нарушать!
- Ну, ничего себе! - хором возмутилась команда.
- Ваш бывший капитан сегодня проиграл свою фуражку господину Рагунатху. Теперь господин Рагунатх - владелец и капитан этого корабля!
- Как это проиграл? Не может такого быть!
- Сказано вам, проиграл! В скорлупки! Полагаю, нет нужды объяснять, что это за игра! Проигранный долг - долг чести! - затопал ногами судья.
- Бросьте свои намёки!
- Одно дело мы - другое дело капитан...
- Да он у нас - кремень!
- Бред!
- Клевета!
- Не верьте этому напёрсточнику! - загалдела вразнобой команда.
- Не мог Селёдкин совершить такую безответственную глупость, и всё тут! Вот ужо вернётся - разберётся, кто тут капитан, а кто дерьмо слонячье! - с негодованием рубанул рукой разгневанный Семёныч. Сказал, как отрезал.
Толстяк и горбоносый пошушукались на берегу, и судья раздражённо объявил:
- Даю три дня на разбирательство. Если в назначенный срок капитан Килькин не предъявит своих прав на корабль, бунтовщики будут подавлены силой и отправлены на каторгу.
"Сам ты Килькин!" - чуть было не гаркнул в ответ боцман, но сдержался. Не стал накалять и без того опасную атмосферу. В ответственные моменты прямодушный Семёныч умел-таки схитрить и промолчать, хоть и давалось ему дипломатия ой как непросто.
Вечерело. Из города вернулись сопровождавшие Селёдкина матросы. На них лица не было. "Селёдкин как сквозь землю провалился! Полдня бегали, искали, с ног сбились..." - понуро сообщили они.
Над бригантиной и её дружной командой нависла беда. Специальный отряд во главе с доктором Грошиковым немедленно отправился по следам пропавшего капитана.
* * *
Оказавшись неизвестно где в темноте и без фуражки, Селёдкин, ни на миг не потерял присутствия духа, не испугался и не запаниковал. Развязывать морские узлы капитан мог ничуть не хуже, чем завязывать, так что ему не составило большого труда освободиться от слабых джутовых верёвок. "Наша-то пенька покрепче будет!" - мимоходом отметил капитан. Попробовав перемещаться в темноте, Селёдкин вдруг обнаружил, что он не один.
- Кто здесь? - спросил он, нащупав ещё чьи-то босые ноги.
- Это я, - прокряхтел неизвестный голос.
- Кто вы?
- Я - профессор Кислощеев из Санкт-Мотовилова..., - представился невидимый человек и закашлял.
- Далековато вас, сударь, занесло! - присвистнул Селёдкин. - Как вы здесь очутились?
- Я - археолог... Направлялся в страну Халяв-Чин, - проговорил Кислощеев, с трудом преодолевая кашель. - Меня облапошил один негодяй... Втёрся в доверие... Я познакомился с ним, когда собирался пересечь Восточную пустыню... Страшный человек! Его зовут Рагунатх... - у профессора снова случился приступ кашля.
- Вы, я вижу, больны. У меня есть для вас лекарство, - сказал капитан.
Развязав профессора, Селёдкин насыпал ему в руку чудесного целебного порошка.
- А вы и вправду можете видеть в темноте? - раздался вдруг рядом ещё один голос. - Тогда помогите и мне, пожалуйста.
- Кто здесь ещё? - насторожился капитан.
- Такой же несчастный узник, как и профессор Кислощеев. Мольберт Фарбициус, к вашим услугам. Я - художник, путешествовал по миру в поисках вдохновения. Подлый проходимец Рагунатх заманил меня в эту ловушку и ограбил.
- А вам известно, где мы находимся? - поинтересовался Селёдкин; распутать узлы на руках и ногах художника оказалось сущим пустяком.
- О, да! Но лучше бы этого не знать, потому что мы на крокодильей ферме.
- Далеко отсюда до Жюлькипура?
- Город - примерно, милях в тридцати к востоку.
- Не очень далеко - за день доберёмся. Ферма охраняется?
- Вокруг сонмища свирепых рептилий! Сарай, в котором нас бросили, стоит на островке среди болота. В болоте - аллигаторы всех мастей! Видели бы вы этих чудовищ! Ой-ла-ла! Слышите? Слышите плеск за стеной?
- Спасибо, что предупредили, Фарбициус. Я, признаться, поначалу думал, что нахожусь в трюме какой-нибудь грязной пиратской шхуны: плеск волн для меня привычен. Да вот запах здесь не тот. Больше в этом сарае никого нет?
- Был студент из Лодырбурга... - отозвался профессор. - Ещё до нас. Он тут записку оставил. Жаль парня. Видимо, попытался бежать, но разве отсюда выберешься...
- Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого... - сказал капитан и стал искать способ выбраться на крышу.
С рассветом открылась безотрадная картина: вокруг всё кишело крокодилами. В некоторых местах были жуткие скопления: мерзкие твари укладывались штабелями и попросту ползали по спинам друг друга. Сидя на крыше, Селёдкин попытался было их сосчитать, но тут же бросил это бесполезное занятие. Понаблюдав какое-то время за матёрым шестиметровым аллигатором, от которого в страхе шарахались все остальные, Селёдкин, как ни в чём ни бывало, принялся рассказывать товарищам по несчастью занятные морские истории. Это придало обессиленному профессору и приунывшему художнику немного бодрости. А в полдень с океанской стороны прилетела чайка-разведчик. Кислощеев и Фарбициус, оставаясь в тени сарая, не заметили, как Селёдкин привязал к лапе умной птицы заранее приготовленную записку, поэтому прибытие в конце дня команды спасателей во главе с боцманом Дудкиным восприняли как настоящее чудо. Капитан не стал их в этом разубеждать.
Поскольку профессор Кислощеев впоследствии опубликовал свои захватывающие мемуары, в которых правдиво и тщательно изложены леденящие душу подробности той эпопеи, то нет нужды ничего пересказывать. Лучше сможет поведать разве что сам Селёдкин, хотя в своих записках он упоминает об этом случае достаточно скудно. Однако доподлинно известно, что именно с этого момента на кокарде капитанской фуражки к золотым якорям добавилась золотая чайка.
К тому же, есть ещё одно яркое свидетельство тех героических событий. Через пару лет художник Фарбициус закончил великолепное полотно, изображающее несметное полчище крокодилов и счастливое спасение обречённых путешественников с гиблого острова при помощи циркового воздушного шара. И в этом нет ни грана вымысла, поскольку морякам, чтобы пробраться на остров, окружённый аллигаторами, и вправду пришлось просить помощи у заморского цирка, прибывшего в Жюлькипур на гастроли. Команда "Софьи" специально ходила на экскурсию в королевский художественный музей Лодырбурга, чтобы оценить картину, и нашла её абсолютно достоверной. Современный фотоаппарат вряд ли смог бы запечатлеть драматизм происшествия лучше. Особенно впечатляющими у Фарбициуса получились образы двух разъярённых персонажей - шестиметрового монстра с раскрытой пастью, и неистового боцмана, вытряхивающего душу из горбоносого негодяя.
* * *
Казалось бы, какая тут связь? Причём здесь Тамтудандия? Однако в жизни случаются такие повороты, что даже проницательным звездочётам порой не всегда дано заранее видеть причины и следствия.
Главный гуру Жюлькипура Рам-Рам Гопирам, которому капитан в поисках разгадки показал таинственный коврик, суетливо ощупал тряпицу, придирчиво вгляделся в таинственные знаки и узоры, после чего пришёл в величайшее возбуждение и, выпучив глаза, зачмокал толстыми, как халявчинские сливы, губами. Разговор, который состоялся при этом, решительно изменил судьбу дальнейшего плавания бригантины "Софья", а вместе с ней и всю историю великих географических открытий.
- Ваше превосходительство господин Селёдкин! Тысяча учёных браминов скажет, что этого не может быть! - благоговейно воскликнул гуру. - Однако у вас в руках несомненное доказательство!
- Не могли бы вы уточнить вашу мысль, дорогой Рам-Рам Гопирам?
- Вай-вах-вах! Разумеется, капитан! Простите, я сильно волнуюсь. Всё дело в этой волшебной штуковине.
- Она летала прямо у меня на глазах!
- Вы - великий человек, капитан! Вы раздвинули границы подлунного мира, открыли множество больших и малых новых земель. Я счастлив быть вашим другом. Теперь же вы нашли путь в Тамтудандию, и это превосходит все ваши прежние подвиги. Эта новость заставляет трепетать моё сердце!
- Тамтундандию? Значит, вы считаете, этот предмет оттуда?
- Капитан! Никто в мире не ценит ваше доверие, как Гопирам. Я вижу, вы хотите сохранить в секрете своё плавание в Тамтудандию - клянусь, ни одна душа не узнает об этом разговоре! Вы спрашиваете, убеждён ли я - и я вам отвечу! Не может быть никаких сомнений, когда имеешь перед глазами знамя повелителей Тамтудандии!
- Ну, было бы несколько преждевременным говорить об открытии Тамтудандии, дорогой Гопирам. Поймите, я не... - начал было оправдываться Селёдкин, но проницательный гуру энергично замахал руками:
- Я всё отлично понимаю, капитан! Вы поступаете очень мудро, сохраняя своё открытие в тайне, ибо к встрече с Тамтудандией этот суетный мир, конечно же, ещё не готов. Ах, как я вас понимаю...
* * *
Восток есть Восток. Утром все газеты суетного мира протрубили: "Сенсация! Сенсация!" По-другому и быть не могло.
Со ссылкой на источник, пожелавший остаться неизвестным, солидная "Лодырбург Таймс" выпустила разоблачительную статью под скандальным заголовком: "Что скрывает капитан Селёдкин? Разгадка величайшей тайны планеты". "Подлунные новости" Страны Халяв-Чин написали более дружелюбно: "Селёдкин мужественно проложил путь в легенду!" А "Жюлькипурские хроники" отличились пуще всех - опубликовали шокирующий репортаж о секретном плавании бригантины "Софья" сквозь сумеречные зоны, жуткие шторма и ураганы к туманным берегам Тамтудандии. Целых десять полос с невероятными иллюстрациями и невесть откуда взятыми свидетельствами очевидцев. Читая в то утро прессу, Селёдкин то и дело хватался за голову и ошалело двигал свою фуражку со лба на затылок и с затылка на лоб. Занятное вышло собрание сказок.
Ввиду поднявшегося всемирного переполоха, прославленной бригантине пришлось срочно отчаливать. Удалось отплыть незаметно, до прибытия орды папарацци. Те, правда, попытались вскоре отправиться в погоню за капитаном Селёдкиным на зафрахтованной "Чёрной каракатице". Ну да где уж им было догнать стремительную "Софью"!
Долго скиталась "Софья" в пустынных морях, вдали от цивилизации. Через каких-нибудь восемь месяцев Тамтудандия была благополучно открыта и нанесена на карту. Ну а что ещё Селёдкину оставалось делать? В конце концов, после того, как был найден выход с крокодильего острова, отыскать путь в Тамтудандию оказалось не такой уж и трудной задачей...
Разумеется, легендарная затерянная страна и близко не была похожа на досужие выдумки творцов газетных сенсаций, но это не помешало миллионам простых граждан планеты по-настоящему, без притворства, восхищаться подвигом отважного мореплавателя. А уж в хижинах жюлькипурских слоноводов портрет капитана Селёдкина вы всегда найдёте в самом почётном углу. Виноваты они перед ним, и о вине своей до сих пор сожалеют.