Неуверенность какая-то слышится в словах Ваших. Боитесь Вы чего-то. Потемки чужая душа, однако. А женская более того. Что про коленки писать начнут боязно, а не начнут, так и более, супротив того, обидно...
Хоть неловкость кавалеров иных и не оправдана вовсе. Что бы не лирой? На лирных то крыльях каких глубин достичь можно, куда там коленки!
И состояния гражданские, о коих печетесь Вы весьма, не шибко преградами бывают нежной дружбе, и вся история человеческая нам в том свидетельство.
Но что я все о других. В моих-то словах уж совсем кокетства не сыскать. Весьма открыт я, доверчив и намерений своих не скрываю вовсе. Обманом, али еще каким худым делом, у женщины бедной ничего вымагивать не стану. Сама по доброте и нежности души отдаст, и возьму, ведь единственно, не обидеть чтоб.
И всегда я такой. И все скажут. И понимание мое весьма в этом большое. Посему, беспокойство Ваше удивительно мне, но чту его как залог добродетели Вашей премногой.