Рубцов Виктор Николаевич : другие произведения.

В день черной звезды

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  
  
  
  
   ВИКТОР РУБЦОВ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   В ДЕНЬ ЧЕРНОЙ ЗВЕЗДЫ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Издательство "Русское эхо"
  
   Самара - 2005 год
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  Не веруя в слова, поверю в щебет птичий,
  Не веруя в судьбу, поверю в небеса.
  Сквозь дымку облаков увижу лик девичий,
  Услышу голоса промчавшихся веков.
  На камнях пирамид, на древних стенах Рима,
  В названьях городов, провинций и планет
  Я отыщу, как свет, мне так необходимо, -
  Бессмертный идеал, какого нынче нет.
  В голодные глаза втечет простое имя
  Воздушной синевой и каменной тоской,
  И сердце заболит, наполненное ими,
  Застонет от любви средь пошлости людской...
  Не веруя в слова, устои и законы,
  В любовь и чистоту христопродажных лиц,
  Поверю лишь глазам приснившейся иконы,
  Таинственным огням, застывшим меж ресниц.
  Поверю синеве, поверю трелям птичьим,
  Поверю свету звезд, сгоревших в темноте...
  Поверю дрожи губ нетронутых девичьих,
  И душу облегчу, не сгину в маете.
  
  
  "Тиха украинская ночь "
   Н.В.Гоголь.
  
   * * *
  Мы все уйдём в другие измеренья.
  Круг жизни стал так холоден и пуст,
  Что не сорвёт Святое Озаренье
  Уже стихов с моих горящих уст...
  Всё - мрак сплошной, бесстрастие и бездна.
  Свободы, воли - сколько пожелай.
  Но нет желаний - жажда бесполезна,
  Нет слуха, - пой, хрипи, собакой лай -
  Всё ни к чему - собратья не услышат!
  Любившие не призовут к огню!..
  Они молчат, они уже не дышат,
  Отдав дыханье суетному дню.
  А ночь тиха... Мы так её желали!
  Об отдыхе молили каждый день,
  Но вот как листья клёнов отпылали
  И канули в недвижимую тень,
  А после в ночь....
  Всё в миг остановилось. Нет жалоб,
  Нет страданий,
  Нет мольбы,
  К чему жестокость ярая и милость?..
  Наш пот и кровь утихнувшей борьбы..?
  К чему вся жизнь? - Все прошлые движенья
  Души и тела.., войны и пиры?
  Мы - пыль без света и без напряженья,
  Проникшая в ожившие миры!
  Они нас попирают и смеются:
  Желали? - Получайте же, глупцы!..
  И звёздной пылью наши жизни вьются,
  А души так похожи на зубцы
  Угаснувших во тьме метеоритов! -
  Ты этого желал в своей ночи?..
  Или цветущих и ленивых Критов?..
  Не знаешь? Сомневаешься?.. Молчи!..
  Мы ничего не знаем, - что там будет?..
  Всё выдумки про вечный рай и ад...
  И есть ли суд? И кто вершит и судит?
  Чему же ты, отмучавшийся, рад?
  Ещё не ярко наше озаренье,
  Не вечное сорвалось с наших уст...
  Так не спеши в другое измеренье,
  Покуда сам ты холоден и пуст,
  И не горишь Омегою во мраке!
  Пыль, камень - незавидная судьба.
  И то, что упадёт звездою.., - враки!..
  Душа восходит, Значит, жизнь - борьба!
  А что там будет, Боже, что там будет?
  Коль знали б, то не стоило и жить?
  Кто нас спасает, жалует и судит?
  И стоит ли всей жизнью дорожить?..
  
  
  
   ОЛЕНИ
  Мы олени. Нас волки погнали по снегу.
  Мы олени. Нас голод направил в пургу.
  Мы олени, готовые к трудному бегу!
  Мы олени. Нас рвали на нашем бегу!
  Мы дрожали всю жизнь от зубастого страха.
  Мы дрожали всю жизнь от сознанья конца.
  От того, что вот-вот нападёт росомаха
  Или серая стая направит гонца...
  Он завоет в ночи, чуя носом удачу,
  И собратьев клыкастых на пир позовёт
  Да ещё с ними вместе шакалов в придачу.
  И слабейшего в стаде зубами порвёт...
  Мы олени. Нас снова погнали по снегу.
  Мы олени. Нам трудно спасаться в пургу.
  Мы олени. Далёко ушли за Онегу...
  Без прописки живём в Заполярном Кругу.
  Но сужается круг: нас пугают машины,
  Дикий рёв вертолётов и вспышки с небес...
  В нас стреляют из ружей в погоне мужчины
  Или просто убийцы, в которых есть бес...
  Всех подряд - ради похоти или забавы,
  Словно мы не живые - не чувствуем пуль!
  Мы - олени. Добыча? стада для притравы,
  Даже если под солнцем цветущий июль!
  Мы - олени! С нас спилят охотники панты.
  Снимут тёплые шкуры, точнее, сдерут.
  Мы - олени! - Добыча для алчущей банды!..
  Для которой убийства - не грех и не труд.
  Мы - олени!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ИЮЛЬСКИЙ ПОЛДЕНЬ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  Золотые клавиши калитки
  На закате дня переберу.
  И с блаженством розовой улитки
  Каждой клеткой света наберу.
  Наберу тепла, благоуханья
  Кашки и ромашек на лугу.
  И акаций пряное дыханье-
  Эликсир - вдохну, и жить смогу.
  Жить смогу, как эти медуницы..,
  За добро добром благодаря
  Свет небес и чистые криницы,
  Воздух из живого янтаря.
  
  
   ТИШИНА
  Весь город навалился на меня
  Своим густым, своим тяжелым шумом...
  Но раскололось небо звонким громом,
  Как исцеленьем суетного дня.
  И город оглушила тишина
  Блаженства и минутного покоя...
  Я невзначай провел по ней рукою,
  И удивился: как она нежна,
  Как схожа с человеческой душою!
  
   ИЮЛЬСКИЙ ПОЛДЕНЬ
  Утопились тени от жары.
   В обмороке пышные отавы,
  Наконец, согрелись у горы
   Ног больных усталые суставы.
  Сотни лет они стоят в воде,
   Судорогой вывернуло пальцы,
  Как в тяжелом, яростном труде -
   Держат гору вечные страдальцы.
  А вблизи благоухает лес,
   Шмель гудит, и квакают лягушки....
  А за Волгой - потерявший вес
   Зыбкий берег,
   смутный зов кукушки.
  
  
  
   * * *
  Смотрю на мир в окошко тамбура.
  Остыло небо надо мной.
  Луна - расплющенная камбала -
  Во тьме блеснула чешуей,
  Хвостом махнула и - за облако...
  И с нею скрылась от меня,
  В ночи растаяла без отзвука
  Тревога прожитого дня.
  
  
   ЧЕТВЕРОСТИШИЯ
  Опять пошли волнения и споры -
  Словами стали что - то городить,
  А научиться бы молчать, как горы....
  Или душой, как горы, говорить.
  
   * * *
  Седые башни умирают стоя,
  Не наклонив в печали головы,
  Познав всей жизнью тайный смысл покоя,
  Спокойные и гордые, как львы.
  
  
   * * *
  Поймалась ночь на переметы трав.
  И онемела, напряглась от боли,
  Как хитрый лещ, что долго был лукав,
  Но очутился вдруг в садке неволи.
  Галактики блистает чешуя.
  И плащ ее чуть - чуть колышет ветер,
  Как будто речки легкая струя
  Играет в лунном, невесомом свете...
  И кажется, что в мире есть покой,
  Но тишина обманчива, как воды,
  Под теплою, неопытной рукой,
  Забывшей про речные переметы.
  
  
   В НЕПОГОДУ
  Снова штормы плюют на план.
  И клянут рыбаки погоду.
  Хмурой глыбою - капитан,
  Им придумывает работу,
  И спасает от злой тоски.
  Пробурчит сквозь усы: "Не кисни!
  Будет вам и печень трески,
  Будет слава еще при жизни"...
  И бодрится морской народ
  На качелях трехдневной качки...
  И словечки морские рот
  Пережевывает, как жвачку.
  
   * * *
  Я море чувствую в себе.
  Оно спокойно, величаво.
  Но вот под ветром слов - курчаво,
  И катит скрутки волн к тебе,
  Слегка волнуясь и резвясь.
  Они щекочут плоть и душу...
  Но грянет шторм и бьют о сушу
  С размаху, разрушая связь...
  Но ты прекрасный мореход,
  Уйдешь в простор, покинешь пристань,
  И буду трижды я расхристан,
  Пока вернется теплоход
  Моей судьбы, твоей забавы...
  Надолго ль в берегах души
  Уймется шторм?.. Ты не спеши
  Сказать, что оба мы не правы...
  Я море чувствую в себе.
  Оно принадлежит тебе!
  
  Но не шути с открытым морем,
  Все может обернуться горем.
  
  
  
   ДОЖДЬ НА ПРИВОКЗАЛЬНОЙ ПЛОЩАДИ
  Косой, назойливый нахальный,
  Юродивый осенний дождь
  Лбом бился в сумрак привокзальный
  И жаждал власти, словно вождь,
  Во всей томившейся округе,
  Все отрицая, но круша
  Лишь нежность тишины, в недуге...
  Бессильный, с крыш сползал, шурша...
  Его топтали башмаками,
  Давили шинами колёс,
  И он с разбитыми боками
  Уже стонал, как жалкий пёс.
  Он всхлипывал в вонючей луже,
  Как потерявший веру Лир,
  И сдавливался тьмой всё уже
  В его зрачках жестокий мир.
  Дождь умирал, не понимая
  Зачем прожил короткий век.
  И лишь тоска в глазах немая
  Шептала: он как человек...
  А мимо мчались по дороге,
  Горя огнями, поезда...
  Но дождь, поджав под брюхо ноги,
  Глядел в ничто, и в никуда...
  
  
   * * *
  Дунул ветер, задрожали стёкла.
  День дохнул внезапною грозой.
  Дождь упал, и вмиг земля промокла,
  Но смеялась гибкою лозой,
  Ликовала листьями черешни,
  Запалённой славила травой,
  Желторотым выводком скворечни -
  Мир земной и мир над головой,
  Что сходил на землю небесами,
  Наполняя соком жизни грудь,
  Громыхая мирно над лесами,
  Плечи не сумевшими согнуть...
  Разрывая тучи над полями,
  Топоча по крышам жестяным
  То ли ливня злыми журавлями,
  То ли засух страхом костяным...
  Всё смешалось в грохоте и пляске
  Ливня, света, листьев и травы,
  Словно в грешной, но прекрасной связке
  Вод, земель и неба синевы.
  
  
  ПОСВЯЩЕНИЕ КИТАЙСКОМУ ОТШЕЛЬНИКУ
  Душа, как царство Гугия, пуста,
  Покинута друзьями и врагами,
  И нет к ней рукотворного моста
  Над бурей жизни и её кругами.
  Всё возвратится на круги своя?
  Не всё - пусть уверяют оптимисты.
  Пуста душа холодная твоя,
  И все пути к ней тайные тернисты.
  Вселенский ветер и вселенский гул
  В святилище, покинутом до срока...
  Не ветра - одиночества разгул
  Над жаркою клоакою Востока.
  Лишь ты один вдыхаешь в небесах
  Холодный воздух полной, сильной грудью,
  И взвешиваешь, словно на весах,
  На двух ладонях - ложь с тяжёлой сутью.
  
   ЭСТРАДА И ХУДОЖНИК
  Всё вращается в мире по кругу
  Иль вокруг своей вечной оси...
  По орбите приблизилась к другу
  И прошла, чтоб пожить ... в Сан - Суси.
  Между нами - эпохи и вечность,
  Притяженье, вращенье орбит,
  Между нами сама бесконечность -
  По любви безответной скорбит.
  Вдохновенная кисть Рафаэля
  Дивный образ на холст нанесла,
  Поселила в нём искорку Эля*,
  Волшебства... и до нас донесла...
  Часть души, что великий художник
  В лик мадонны божественной влил,
  Как влюблённый в тот образ безбожник,
  Будто Бог его благословил..,
  Но оставил чужими орбиты
  Для плывущих во мраке планет,
  С коих яркие светят сорбиты,
  Только толку от света их нет...
  Проплывают по вечному кругу,
  Как прибитые цепью к оси,
  Не приблизившись больше друг к другу -
  Он, она и её Сан - Суси...
  Всё вращается в мире по кругу,
  И сгорает, как звёзды, дотла,
  Одиночества ходят по кругу,
  А порой - от угла до угла...
  Кто лишится привычной орбиты,
  Тот погибнет в пучине страстей...
  Вот и светят во мраке сорбиты,
  Нас просвечивая до костей...
  Он сорвётся с проклятой орбиты
  И, как смертный, падёт до греха.
  И погаснут во взгляде сорбиты,
  Ночь постелит безумцам меха...
  Пред вратами горячего ада,
  На глазах самого Сатаны...
  Ты такая же точно, эстрада, -
  Грех под тканью святой сутаны.
  Ты такая же точно, эстрада, -
  Наша жизнь не на нашем пиру,
  Даришь радости прямо у ада
  И с сумою идёшь по миру...
  Всё вращается в мире по кругу,
  Всё сгорает, как звёзды, дотла.
  Одиночества ходят по кругу,
  А порой от угла до угла.
  
  * Эль - волшебник, не путать с напитком, хотя тоже близко.
  
  
   НАШ ОГОНЁК
  Со всем, что Господь мне вложил
  В мою беспокойную душу,
  Я мучился, верил и жил,
  Из Ада вернувшись на сушу.
  А верил я только в любовь,
  Всерьёз помышляя о счастье,
  Не раз обжигался, но вновь
  Мечтал о любви и участье.
  Мечтал о красивой поре,
  С зелёной весеннею веткой
  И чистой росой на коре,
  Светящейся каждою клеткой,
  Наполненной влагой живой,
  Наполненной жизнью и соком,
  Без боли ещё ножевой,
  Резнувшей меня, словно током...
  Бывают счастливые дни
  Под небом прозрачным и вечным,
  В кругу хлопотливой родни,
  Под светом любви бесконечным...
  Но есть и иные деньки -
  С мучительной болью и раной,
  Суровой петлёю пеньки
  И с пущенной кровью и праной...
  Всё надо достойно пройти -
  Спокойные дни и невзгоды,
  Чтоб в них своё имя найти,
  Хотя бы на малые годы.
  Про вечность - безумцам мечтать,
  Про славу вздыхать сумасшедшим,
  А нам бы, хоть честными стать
  Пред будущим или прошедшим...
  И перед самими собой,
  В достоинство высшее веря,
  Шагая по жизни с сумой,
  Но.., шкур не сдирая со зверя,
  Друг друга в делах не давя,
  В ночи не воруя удачу,
  Мгновений судьбы не ловя
  И радости ложной в придачу.
  Пройти бы дорогой своей -
  Нам данной природой и Богом,
  Оставив лишь радость на ней
  И свет.., как за отчим порогом!
  Он долго светил нам в пути,
  И нас согревал в лихолетья,
  Чтоб честно сумели пройти...
  И честь сохранить на столетья...
  Засветит и наш огонёк
  Потомкам в суровую пору
  В их трудную ночь иль денёк,
  И выведет, выведет в гору...
  
  
   ДУША И ПРИРОДА
  Бывают дни, когда душа
  Изнемогает без природы,
  Как будто благодати роды...
  Ждёт, не дождётся.
  Хороша
  В такие дни и хмари скука,
  И шалость ветра в лозняке,
  Где каждый лист на сквозняке
  Вдруг обретает силу звука.
  Звучит оркестром весь лозняк,
  И листьев золотые ноты
  Как будто просятся в блокноты,
  И с ними вместе - весь сквозняк...
  Но ждёт особого душа
  Великолепья от природы.
  Вот брызнет солнце, вспыхнут воды!..
  Как будто кубок осушив,
  И сразу чувствуешь, что жив.
  Изнемогая от блаженства,
  Душа познает благодать
  И всё стремится ей отдать
  Навек в минуту совершенства.
  Какая огненная связь
  Души, создателя, природы!
  То счастья медленные роды,
  То стонет жизнь в тебе, борясь,
  Как свет, с холодной, жуткой тьмой
  Над окровавленной равниной,
  Как голубь - в ярости орлиной,
  Когда орёл уж мыслит - мой!..
  И поднимает алчный клюв
  Над ангельским великолепьем,
  Птах вырывается отрепьем...
  И в камень ударяет клюв.
  Тот отзвук слышен в небесах,
  Как будто раскололись тучи
  От света музыки могучей,
  И жизнь со смертью на весах.
  Но перевешивает свет, На чашу жизни опустившись,
  И в сердце радостью вместившись,
  Душе дарует пересвет.
  С небес нисходит благодать
  На лоно девственной природы.
  Нежнее скальные породы...
  И чувств земных не передать!
  
  
   ОСЕНЬ
  Осень.
   Осы
   Над кипящим мустом.
  Просинь,
   Росы,
   Травы с хрустом.
  Свет и свежесть
   Над равниной вольной...
  Отчего же сердцу
   Молодому
   Больно?
  Может, это сила
   Смертная скопилась,
  Кровью,
   Словно мустом,
   В сердце заварилась?
  Иль не поместилось
   В сердце
   Всё раздолье,
  Потому и бьётся
   Виновато,
   С болью?..
  Осень,
   Осы,
   Накипь муста...
  Просинь,
   Росы. В сердце густо!
  
  
   * * *
  Металл автобусов дышал устало зноем,
  Припоминая "роддома-мартены",
  Гудрон расплавленный заполнил черным гноем
  Сосуды улиц и пополз на стены,
  Задушенные пылью коммунхоза.
  А мы с поэтом, подобрев от пива,
  Вслух размышляли: что дороже - роза -
  В стихах Есенина - или простая ива?
  А рядом с нами задыхались розы, -
  Замученные пленницы прогресса,
  И лицемерно - виноваты козы -
  О смерти ивы заявляла пресса.
  Вечерка, растянувшись на скамейке,
  Внушала мысль со страстью экстрасенса:
  На экологию потрачены копейки
  И потому в казне души ни пенса.
  Вот это ближе к истине, наверно,
  На нравственности экономим средства,
  И потому, как в урне, в сердце скверно
  На улицах скупого самоедства.
  Каннибализм двадцатого столетья
  Одет в благопристойные одежды,
  И получая шанс на долголетье...
  Лишает город призрачной надежды
  На то, что пыль исчезнет, как угроза...
  И улицы отчистятся от гноя...
  А в чистых душах, расцветая, роза
  Не задохнется в августе от зноя.
  Останется в стихах и песнях ива -
  Не символом прошедших поколений,
  Не отголоском грустного мотива,
  А сенью для любви и вдохновений.
  Высмеивает критика-служанка
  В стихах поэтов ивы, звезды, розы...
  Но жить без них не может горожанка -
  Поэзия, глядящая сквозь слезы...
  
   "УТРО ТУМАННОЕ, УТРО СЕДОЕ..."
  В густом, молчаливом тумане
  Забылась родная земля,
  Как женщина в легкой нирване,
  В спасающем душу обмане,
  Губами едва шевеля.
  Едва поднимаясь со вздохом
  Молочною грудью полей
  Над сумрачным, путаным лохом,
  И телом, согретым под мохом,
  Касаясь корней тополей,
  Касаясь невидимой сути,
  Начала зеленых начал,
  Как вспышки в таинственной мути,
  Как легкости в тяжести ртути,
  Как крика, который молчал,
  И вот прорывается к слуху
  Из тяжкого гнета тенет,
  Подобный могучему духу,
  Но слышный не каждому уху.
  И веришь, - забвения нет.
  Пока в молчаливом тумане
  Живая вздыхает земля,
  Ты - крылья спаливший в обмане, -
  Спасаешься в легкой нирване,
  На милые глядя поля.
  
   СОВРЕМЕННЫЕ ГОРОДА И ДУШИ
  Фиолетовые ленты равнодушья -
  Улицы, проспекты городов,
  Смогом, толпами доводят до удушья,
  Вырванными легкими садов
  Слабонервных бьют под самый дых,
  Чуткость прячут заживо в бетоне
  Мекки и Раввены молодых
  Проституток и воров в законе.
  Душные хранилища любви,
  Веры и надежды - книготеки,
  СПИДа вакханалия в крови,
  АнтиСПИДа дефицит в аптеке.
  Замурованные келии калек,
  Жалких жизней-наказаний сроки...
  Стыд перед потомками навек?
  Или мзда за горькие уроки?
  Все сочтут и вычтут города...
  Счет души компьютерной измерен!
  Ну, а настоящей - никогда,
  Ей - босой и сельской - буду верен.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ИЗ ДОРОЖНОГО ДНЕВНИКА
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПТИЦЫ
  Нет для вольного ветра и света границ.
  Нет кордонов для певчих, стремительных птиц,
  Для крылатых и царственных лебедей...
  Почему же границы - для вольных людей?
  Или мы не вольны? Наша вольность - обман?..
  Встал над грудью волны беспросветный туман.
  Слышу скрип допотопной чеченской арбы:
  Не шути так, поэт, мы - простые рабы.
  Кто-то выдумал сказку про вольных людей,
  Перепутав с людьми золотых лебедей,
  Посмотри, как под солнцем их крылья горят!
  И без слов о свободе своей говорят:
  Люди, вы, ваша жизнь - за забором,
  За кордоном, с большим и надёжным запором.
  И пока есть границы и этот забор,
  О свободе и братстве смешон разговор!
  
   1996 год.
  
  РАННЯЯ ВЕСНА У ШЕКСНЫ
  Фиолетовый, рыхлеющий,
  Подогретый солнцем снег,
  Словно старый муж дряхлеющий,
  Жалость вызвавший и смех
  У безжалостной капризницы,
  Веселящейся весны...
  Слезы, словно камни в ризнице...
  А глаза жены ясны.
  Возбуждает ревность взглядом,
  Жжет слабеющую грудь,
  Полнит душу горьким ядом,
  Открывая жизни суть:
  Он умрет, она живая
  С соловьями будет петь!..
  Мысль, как рана ножевая,
  Мука тяжкая - терпеть,
  Представлять в зеленом шуме
  Ликование весны....
  Смолк в последней, грустной думе
  В голой роще у Шексны.
  
  ИЗ ВОСТОЧНОЙ ТЕТРАДИ
  Поезда гремучая змея,
  С золотистой чешуёй из окон,
  Прожигала ночи чёрный локон,
  Вслед гудку шипела: "Азия..."
  Родины покинутой мотив -
  В опалённых ветках биюргена.
  Родина томилась в шифре гена,
  Шум зеленой жизни затаив,
  Словно нежность - в твёрдости души,
  Словно песню в немоте курганов...
  Мне её напел акын Курбанов,
  Струны сердца трогая в тиши.
  Плакала пророчица-домбра
  О конце трагическом Арала
  И о том, как время покарало
  Всех, кто не желал ему добра...
  Но не верил я в такой конец.
  Подлецы живут преуспевая,
  Про эдемы людям напевая,
  Не стыдясь предательских колец...
  Не стыдясь газетного суда,
  Обвиненья в преступленья века
  И того, что море, как калека,
  Бросило в песках свои суда.
  Господи! Хоть ты их покарай -
  Морегубов злых из "Минводхоза"!
  Погибает голубая роза...
  И не манит рукотворный "рай"...
  Поезда гремучая змея,
  С золотистой чешуёй из окон,
  Прожигала чёрной ночи локон
  И молчала в муках Азия.
  
  
  Мангышлак. 12 июня 1980 года.
   МАСТЕРУ АМАНКУЛУ
  Ракушечника кружево. Акулы
  Скелет, застывший в розовой скале...
  У Аманкула выпуклые скулы,
  Блестящие, как чайник на столе.
  Распиливают кладбище акул.
  Откуда им в пустыне было взяться? -
  Гадает старый мастер Аманкул.
  Но даже он не может догадаться.
  В Сарматском море, что ракушек, тайн.
  Оставил их потомкам Авиценна...
  Вгрызается в историю комбайн,
  И весь карьер - грохочущая сцена.
  За слоем - слой - все зримее распил,
  Загадочного прошлого явленье.
  Гружу бруски на запыленный "ЗИЛ",
  Везу к ЖД - до пункта назначенья...
  Везу на экспорт каменных акул,
  Пусть украшают праздничные залы....
  Для них старался мастер Аманкул,
  Мечтавший натолкнуться на кораллы.
  Он ищет их уже который год,
  Как амулеты - заболевшей внучке
  И верит, что спасут кораллы род -
  Застывшие в Сармате закорючки.
  
  
  ГИМН АКТАУ (ШЕВЧЕНКО).
  Мерцает мириадами огней
  Актау в фиолетовой ночи.
  И кажется, что нет его родней:
  В любую дверь, как в сердце постучи!
  И он тебе откроет, ты поверь,
  Усталый путник, сбившийся с пути,
  И сердце, и души широкой дверь,
  Не даст пропасть, обиженным уйти.
  Накормит, обогреет в трудный час.
  И, если надо, даст постель и кров.
  Хотя ему и нелегко сейчас,
  Но тот же в людях дух и та же кровь,
  Как в юности Актау, на заре
  Его надежды, веры и любви...
  Магнитом тянет память к той поре!
  И ты её, Господь, благослови!
  Она дала нам многое понять
  На краешке обветренной земли -
  Присягу человечности принять,
  Поднять БН, дома, как корабли...
  Поднять людей на добрые дела,
  Поднять сады и благородный дух...
  Она своих героев родила,
  И я молю, чтоб их огонь не тух
  В сердцах потомков, в вечности, в ночи...
  И озарил пустыню и прибой...
  Большое сердце города, стучи!...
  Пока ты бьёшься, жив и я с тобой,
  Пока ты бьёшься, живы сыновья.
  Пусть берегут священные огни.
  Любовь к тебе им завещаю я,
  И верю, что не подведут они.
  Шагай же в степь походкою былой,
  Пари над морем, вскинувший крыла..,
  Чтоб никогда историк удалой
  Не написал: "Здесь тоже жизнь была"...
  Была и будет! И покуда есть!
  Не истребить достоинство и честь!..
  Горит огонь! - Летит, как чайка, весть
  О том, что жив и молод город мой, -
  Приходит первой зрелости пора...
  Плыву во тьме на огоньки домой
  И привечает Белая гора.
  Мерцает мириадами огней
  Актау над каспийскою волной.
  И чувствуешь, что нет его родней,
  И ты ему - желанный и родной.
  Сияй сердцами Белая гора,
  Плыви по морю вечности, плыви!
  А юности счастливая пора
  Звездой надежды в зрелости живи!
  Мерцай потомкам верным маяком,
  Указывай им самый точный путь,
  Чтобы приплыть желанным земляком
  И с истинной дороги не свернуть!
   Актау - в переводе с казахского - Белая гора (Прим. Авт.)
  БН - сокращённое название атомного реактора на быстрых нейтронах. БН-350 - первый в мире реактор такого типа, построенный в Шевченко - ныне г. Актау на Мангышлаке.
  
   МЫС АКТАУ *
  Прибрежная волна похожа на кумыс.
  Напившись допьяна, упал к прибою мыс.
  Забыл годам и дням гигант щербатый счёт.
  Как пенная вода история течёт.
  В расщелинах камней - тысячелетий пыль.
  Поведай нам, Хазар, о пережитом быль,
  Про древний Мангышлак и буйные пиры,
  Про канувшие в прах заснувшие миры,
  Про саков, кипчаков и гордый род адай!
  Из древности слова их правды передай!
  На кончике копья, на острие стрелы,
  В орнаменте ковра, в терпении скалы,
  Что точит день за днём солёная волна,
  И криком грудь скалы не вырванным полна.
  Задавлен в глубине громадами камней,
  Но, кажется, вот-вот прорвётся он ко мне.
  И я узнаю гнёт и дикий клич веков,
  Стремленье к небесам, смешенье языков,
  Кипучую, как в шторм, историю-волну
  Про этот вечный мир и вечную войну...
  Про жизнь, что на века пришла на белый мыс,
  Про пенную волну, хмельную, как кумыс
  
   *
   Актау - Белый мыс или белая гора в переводе с тюркского на русский. Прим. Авт.
  
   КОШКАР-АТА
  Солнце и луна над Кошкар-ата,
  Словно в мир иной древние врата.
  Мир вам, сыновьям неба и земли!..
  Громкий сердца стук, чуточку замри!
  В мёртвой тишине сон не потревожь...
  Серою гюрзой отползает ложь...
  И чиста душа на Кошкар-ата,
  В золоте лучей древние врата...
  А за ними ширь - взгляд, куда ни кинь:
  Выжженная степь и морская синь,
  Воля и простор да полёт души...
  Слышу клич орлов, реющих в тиши.
  Слышу голоса табуна веков,
  Вижу бренный прах спящих стариков.
  Солнце и луна над Кошкар-ата, -
  Словно в мир иной древние врата.
  
   НИЖЕ УРОВНЯ МОРЯ
  Ниже уровня моря порою случается чудо.
  В жёлтом мареве зноя и белом содоме песков
  Вдруг двугорбая тень на тебя упадёт от верблюда,
  И живая прохлада остудит каналы висков.
  Успокоится кровь, закипевшая было в сосудах,
  Над тобой, ослабевшим, наклонится сильный бура*...
  Меньше думай, собрат, о подземных запасах и рудах,
  И хватайся за гриву, хрипя от спасенья "ура!"
  Он дотащит тебя, твой неведомый друг, до аула.
  Там напоят шубатом, не помня обиды и зла...
  Лишь поморщится кто-то от частого грома и гула,
  Что с собой в этот край твоя новая жизнь привезла...
  *
   бура - верблюд ( каз.)
  
   НЕТ В ДУШЕ СОЛОВЬЯ
  Над сизой кошмою Устюрта -
  Лиловая, звёздная юрта.
  Лежим, распластавшись, под ней,
  Не видя родимых огней.
  Они затерялись за далью,
  Как будто всё прошлое сталью
  Судьба, как палач, отсекла,
  И болью душа истекла.
  Внутри омертвело, остыло,
  И стало гордиться постыло:
  "Мы - русские, мы - сыновья...!"
  Нет в душах сирот соловья!
  Нет радости песенных дней,
  Когда пели гимны о ней -
  России великой и милой...
  С размашистой ширью и силой.
  Над сизой кошмою Устюрта
  Рождается племя манкурта,
  Которому сруб или юрта,
  Со звёздами даже - одно!
  Не тронет души ни рядно,
  Ни отчий двуглавый туяк...
  Так кто же - чужак иль свояк
  Мой сын вдалеке от тебя...
  Россия, пойми хоть себя,
  Куда и зачем ты идёшь,
  К какому рассвету ведёшь!
  Себя по пути не забудь,
  А мы уж, поверь, как-нибудь...
  Покуда над ширью Устюрта
  Нас греет просторная юрта.
  Не держат обид сыновья.
  Но нет уже, нет - соловья!
  
   ПИСЬМО ДРУГУ
  Пишу из далёкой России.
  Стоит золотая пора.
  В округе пшеницу скосили,
  И гуси ушли со двора.
  Жиреют стада на покосах,
  В стерне - золотое зерно...
  Луга умываются в росах,
  И галки кричат озорно.
  Я бедный, заброшенный странник.
  Бреду неизвестно куда,
  Как тихого счастья изгнанник,
  А куры мне вслед: "Куд - куда?"...
  - Туда, где земная свобода,
  Туда, где для сердца простор,
  И синий орёл небосвода Крыла, как хотел, распростёр.
   1996 год.
  
   МАНГЫШЛАК
  Солнце из жидкой стали,
  Песчано-глиняный зной.
  Жадными люди стали
  С белою новизной:
  Пьют воду, как будто пиво,
  Из полных ещё баклаг.
  Как жёлтую воду - ива,
  Как бронзовый чай - Сайлаг.
  Жадно, но скоро кончится.
  Тогда за себя держись.
  Слабый от жажды скорчится,
  Ящеркой юркнет жизнь.
  Солнце ударит в темя,
  Выпьет глаза, как сок,
  И остановят время
  Глина, жара, песок...
  Но сильный возьмёт лопату
  И будет до крови рыть
  Землю. Сверху, как вату,
  А ниже!.. Но, значит, жить,
  Смеяться потом и плакать
  От мутной, сырой воды...
  Вот так бы влюбиться в слякоть
  И в утренние плоды,
  Что в жизни давно приелись.
  Вон - гоним в запасы сок...
  Мне в душу, как в кожу, въелись:
  Жара, Мангышлак, песок...
  
   ДОЖДЬ В ПУСТЫНЕ
  Вот и грянуло,
  Вот и вылилась
  Чаша неба, вдруг наклонившись.
  И пустыня
  Как будто выгнулась,
  К ливню жёлтому
  Прислонившись
  Воспалённой,
  Горячей кожею...
  Зашипел песок вековой...
  Зашатался,
  Как конь стреноженный,
  И упал
  Летний зной.
  
   У АЗОВА
  Стылый ветер ползёт от лимана,
  Где казанка, присев на корму,
  Тянет к берегу сеть аламана,
  Тарахтя про безрыбье и тьму.
  Грустный вечер идёт по причалу
  В брезентовке на крупных плечах,
  По песку, как по стылому чалу,
  Мимо солью поросших корчаг,
  Мимо ржавых, погибших посудин,
  По морскому погибшему дну...
  И никто за разбой не подсуден,
  Только треск про гуманность одну!
  
   ПОЖЕЛАНИЕ В ПУСТЫНЕ
  Развалины храма и желтая грусть
  Немых и загадочных тысячелетий...
  В зрачки, как вместилища вечности, пусть
  Войдет новый мир миллионом соцветий!
  И там, где песок раскаленный и пыль
  Лежат, как останки минувшего века,
  До неба поднимется новая быль,
  До неба - земные дела человека!
  Пусть хлынет из скважин живая вода!
  И травы взойдут над пустыней бесплодной,
  И строгий потомок уже никогда
  Не вспомнит о ней, как о самой голодной!
  
  
   В ГОД ДРАКОНА НА КИШИНЕВСКОМ РЫНКЕ
  Все еще с протянутой ладонью
  Ходят по базару попрошайки.
  И, молясь, как богу, беззаконью, -
  Спекулянтов и воришек шайки.
  Кишинев клоакою базара
  Потягаться может и с Востоком:
  Вот потомок вещего хазара,
  Честь забыв, торгует кислым соком...
  Кровь сочится из коровьей туши.
  Рубит ее дальний внук Малюты.
  И дерет безвкусицею уши
  "Звукозапись" с жаждой инвалюты...
  А ряды, ряды полны товара.
  Море разношерстного народа.
  Говор тысяч, слитый в шум базара,
  Запах леса, поля, огорода.
  Все здесь, как в одном котле огромном,
  В месиво замешано июнем....
  Разогреем страсти на скоромном,
  Заглянем в бумажники и плюнем.
  Дорого! С протянутой ладонью
  Жить, как видно, проще попрошайкам.
  И молиться легче беззаконью
  Воровским и спекулянтским шайкам,
  Чем служить Отечеству, закону,
  Жить, как прочим, - на одну зарплату,
  Посылая жалобы Дракону -
  В год его счастливый - супостату.
  
   СТОЛИЦЕ - МИМОХОДОМ
  Скорый поезд промчит мимо станции,
  Жарким ветром и дымом обдаст,
  Но со мной не нарушит дистанции,
  Не возьмет, захолустью отдаст.
  Не ропщу, дни промчались столичные,
  Праздник сердца стихает в груди,
  Но, прости, это все слишком личное,
  Коммунальная жизнь впереди.
  А вокруг - пустота захолустная,
  Вянут дни, как листва на песке,
  Вот такая история грустная -
  После губ на горячем соске,
  После гула сердечного праздника,
  После жгучего тока в крови...
  Ты прости своего "безобразника",
  Я примчусь, но всерьез позови!
  
  
   ЛЕГЕНДА И ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ
  Седую бороду тумана
  Огладил ветер, как рукой
  Купец, отстав от каравана,
  С тревожной думой над рекой:
  Как перейти, и что с товаром?...
  Не утонуть бы невзначай...
  Река всходила легким паром,
  Как будто в ней - горячий чай...
  Эх, будь что будет, раздеваюсь! -
  Решил рискнуть собой купец,
  Снял шаровары, отдуваясь,
  И вдруг услышал: "Вот глупец!..
  Смотри, когда в спасенье веришь,
  И по воде сухим пройдешь,
  А нет - то глубь до дна промеришь
  И мокрым брода не найдешь!.."
  Шел по реке купцу навстречу
  Христос... рассеялся туман,
  И пал купец без дара речи,
  Не веря в зрительный обман.
  Ты не Христос, а наважденье! -
  Оторопев, решил купец, -
  Не знал таких со дня рожденья...
  - Но вот узнал, молись, глупец!
  - Чур, чур меня! Уйди нечистый!... -
  Погнал, ругаясь, фарисей.
  Но вдруг лучистый и плечистый
  Над ним заплакал Моисей:
  - О, смертные, мой труд напрасен!
  В вас даже в бога веры нет.
  И путь ваш жалок и ужасен!...
  - Прости! - вскричал купец в ответ.
  Но, видно, не было прощенья -
  Ум потерявшему купцу....
  И нам не будет возвращенья
  В дом к оскорбленному Отцу.
  
   ЗНАКОМОМУ
  Ну что тебе до нашей сельской прозы,
  Когда вдыхая нежный аромат,
  Блаженствуешь под звуки ариозы
  В Большом!.. А здесь сплошной навоз и мат,
  Сплошная грязь убогих закоулков,
  Сплошная тьма непросвещенных душ
  И душный хмель горбатых закоулков,
  А царь музыки - барабанный туш.
  На свадьбах, днях рождений, похоронах
  Он бухает в мирскую тишину,
  И криком откликается в воронах,
  Взрывающих тревогой вышину.
  Он в душу бьет, и кажется, что скоро
  Уставшая от буханья душа
  Не выдержит и рухнет, как опора,
  В глазах живые искорки туша....
  О, господи, как много в мире шума!
  Как мало в нем просветов и ума!
  А ты мне пишешь о проблемах ГУМа,
  О том, что в дефиците бастурма...
   1986 год
  
   В РЕНИ
  Захолустный, пограничный,
  Пыльный, крохотный Рени,
  Поубавь апломб столичный,
  Душу чем-нибудь плени!
  Голубой водой Дуная
  Иль кагульскою волной,
  Что под солнцем, как Даная,
  Светит нежной белизной.
  На нее из-за Дуная
  Ворог щурился не раз.
  И потом, ногой пиная,
  Вышибал слезу из глаз,
  Проносился ураганом
  По пустынному Рени
  С палашом и ятаганом,
  Слыша - "Боже, сохрани!"...
  Но хранил не бог, а воин,
  Царь войны - простой солдат.
  Вечной славы удостоен
  В мир ренийский ратный вклад.
  Обелиск и крест у храма -
  Молчаливая печаль,
  Букв старинных диаграмма...
  К ним зрачками глаз причаль!..
  Колокольней безъязыкой
  Растревожь, напомни мне
  Как под пули шли с музыкой
  Россияне по войне!
  Как суворовцы лихие,
  Не вкусившие Данай,
  Вспоминали жен в стихие,
  Отправляясь за Дунай...
  Вспоминали и тонули,
  Отдавали кровь волнам.
  И сейчас не потому ли
  У Дуная зябко нам?
  Дует ветер на рассвете,
  В душу веет холодок -
  В металлическом корсете
  Пограничный городок.
  Синь Дуная за забором?
  Слава русская на дне?
  Или все мы под запором
  В несвободном нашем дне?
  Мы - потомки тех дунайцев,
  Кровь проливших за Дунай,
  Получили дар данайцев
  И насмешки от Данай? -
  От недавних жалких узниц,
  Так просивших им помочь -
  Придунайских стран - союзниц -
  Полюбовниц лишь на ночь?
  Слышу я из - за забора:
  "Вы, Ванюши, дурачки!
  Не Россия, а умора!.." -
  Страхом вывела зрачки.
  Страх колючий у Дуная
  На священном берегу,
  Словно нечисть водяная
  Поднялась, но... - ни гу-гу!
  О политике - ни слова.
  Из молчания - забор...
  Говоришь, что нет улова?
  Но зато и друг - не вор,
  Он свободно за забором
  Ловит сельдь и сазана,
  Нет, не рыба под запором,
  Под запором вся страна.
  Под запором наше право,
  Честь и русская душа.
  И на дне дунайском - слава...
  И в кармане - ни гроша.
  А когда - то пограничный,
  Пыльный, крохотный Рени
  Поставлял в дворец столичный
  Рыбы - боже сохрани!
  Сам был сыт, кормил Одессу,
  И любил иных Данай,
  Не всерьез, для "антиресу",
  Лил шампанское в Дунай!..
  А сегодня по Дунаю
  Приплывают чех и шваб,
  Чтоб за шмотки взять Данаю,
  За валюту - русских баб!
  Эх, проснулся бы Суворов!
  Вот бы врезал сгоряча
  Тем, кто все извел без воров,
  Над страною хохоча...
  Сам себе воздвиг осаду.
  А богатства - за забор...
  Сердцем чувствую досаду
  От морей до гордых гор.
  Сердцем чувствую обиду
  За державу и Рени,
  За печальную планиду!..
  Русь, проснись и сохрани
  Славу предков и свободу
  В жены брать любых Данай
  И входить в святую воду,
  В синий, с кровушкой, Дунай.
   1985 год
  
   * * *
  Томится Русь, предчувствуя свой час,
  Без помощи провидцев и пророков.
  Довольно исторических уроков,
  Чтоб и самой предчувствовать сейчас.
  Довольно брать других в учителя,
  Довольно жить с оглядкой на соседа,
  Пора восстать из серости и бреда,
  Жить, не боясь чужого фитиля.
  
  
  
  СТИХИ ИЗ КАВКАЗСКОГО ЦИКЛА
   БУНТ ПРИРОДЫ
  Что небу до жуткого страха
  Испуганных громом в ночи?
  Ударит грозою с размаха,
  И тут, хоть кричи, хоть молчи...
  Земля задрожит под ногами,
  Стряхнёт с себя муку шоссе,
  Как будто бы черти рогами,
  По взлётной пройдя полосе, -
  Стихия!... Бунтует природа,
  Устав от вражды сыновей.
  Безумства глупца и народа
  Уже опостылели ей.
  Любое терпенье до срока!
  А лопнет - и Бог не спасёт
  Прожжённого молнией ока,
  Всего, что казнит и трясёт
  Людей за греховную злобу,
  Пролитую кровь и вражду!
  И мрак наступает по Глобу,
  А я просветления жду!..
  Когда же прозреют народы?
  Положат всем войнам конец?
  И, внемля желанью природы,
  Любовный поднимут венец?
  К чему все злодейства и траты,
  Страданья и боли людей?..
  В ком скорбь от тяжёлой утраты,
  Не станет стрелять в лебедей!..
  Тем более - в братьев,
  Друг в друга!..
  Пока ты свободен и жив,
  Уйдя из священного круга
  И чашу войны осушив...
  Но снова безумцы воюют,
  Взрывают дома и сердца,
  И ветры зловещие дуют,
  Бурьян над могилой отца...
  Туда не пройти под обстрелом.
  Стал линией фронта погост.
  А в воздухе горьком и прелом
  Встают мертвецы в полный рост,
  Подняли их взрывами боя...
  Качается, стонет земля!
  И небо горит от разбоя,
  Что начат по воле Кремля...
  Борис Николаевич - грозный,
  Кровавый, лихой господарь
  В Содом превратил город Грозный,
  Чтоб поняли, кто - Государь!..
  Мы поняли, жалко, что поздно!..
  Уходят в огонь пацаны.
  И гибнут - то скопом, то розно,
  Воистину - жизнь без цены...
  Подставили наших мальчишек
  В который "ошибочный" раз...
  Как будто огромный излишек
  В России мальчишеских глаз!...
  О, Боже, дай разум безумным!
  Прозрей, ослеплённый народ!
  Чтоб высшим решением умным
  Закончить разбой и разброд!
  Чтоб только весенние грозы
  Гремели без вспышек огня,
  Не кладбища белые розы,
  А сын посмотрел на меня...
  И дед столько лет воевавший
  За светлую мирную жизнь,
  Спокойно в могиле лежавший,
  Не вскрикнул: "Ребята, держись!
  Сейчас поднимусь на подмогу,
  Со мною небесная рать...
  Молитесь же, изверги, Богу!
  Настала пора помирать!"...
  И впрямь - шевелятся могилы,
  Выходят из них мертвецы, -
  Как высшие, правые силы,
  Восстали седые отцы...
  Приди, посмотри и подумай,
  Что ты натворил, государь,
  Совместно с Совмином и Думой,
  И в колокол правды ударь!
  Спаси свою грешную душу!
  Всё видит и знает Господь! -
  И небо, и море, и сушу...
  И чёрную, страшную плоть...*
  ---------------------------------------------
   *Эти стихи были написаны после бомбардировки Грозного и гибели многих моих теперь уже бывших знакомых и друзей - грозненцев. В ту пору я ничего не знал и не мог узнать, как ни пытался, остался ли в живых находившийся в те дни в Грозном и мой сын. Слава Богу, он остался жив. Физически. Душа его всё - равно пострадала. И этого теперь никак не изменить! А Борис
  Николаевич так и не покаялся за все злодеяния, совершённые в Чечне. Можно, конечно, долго и много оправдываться и ссылаться на обстоятельства и сложившуюся к тому времени ситуацию. Но, как ни оправдывайся, а перед Богом ответить придётся. Погубленных жизней уже не вернешь..!
  
   НОЧЬ В ГОРАХ
  Вспыхнула ветка сирени
  Молнией резкою в раме...
  Встав, как ходжа на колени,
  Кланялся гром над горами,
  Бился о скалы с размаху,
  И проклинал иноверцев,
  Белого ливня рубаху
  Рвал вместе с кожей и сердцем.
  Стены качались от грома,
  Стёкла дрожали от страха
  В доме угрюмого гнома,
  Стол освещался как плаха.
  Было нервозно и жутко, -
  Пахло слезами и кровью...
  Горец ворочался чутко,
  Бурку тянул к изголовью.
  Верный кинжал под рукою
  Трогал не спавшей ладонью,
  Крепкой дышал аракою
  Во тьму, словно в душу воронью...
  Грозный хозяин за стенкой
  Что-то шептал про расплату
  С высохшей, древней чеченкой,
  Стихшему вторя раскату...
  В чётках старинного рода -
  Каплей янтарной - обида
  За униженье народа
  И извиненье для вида...
  Щурился в рамочке Сталин,
  Равный, поди, только Богу,
  Глядя с усмешкой, как Каин,
  На грозовую дорогу.
  Чёрная метка сирени
  Вспыхнула молнией в раме, -
  Страхом, пронзившим коренья
  И облака над горами.
  
  
   ШАМИЛЬ
  Вдалеке от Кавказа,
  За тысячи миль,
  У священного камня
  Молился Шамиль.
  Бритый череп
  На солнце арабском блестел,
  Прогибалась спина
  И бешмет шелестел...
  Что просил у Аллаха
  В пустыне Шамиль,
  Прошагавший паломником
  Тысячи миль? -
  Знают чёрный валун
  И горячий песок
  Да узнавший имама
  Калужский лесок,
  Где молился Аллаху
  Мятежный имам,
  Завещавший возмездие
  Страшное нам,
  За свободу, распятую
  В Чёрных горах,
  За бесчестие горцев
  На вражьих пирах...
  Но беззлобную песню
  Поёт мне зурна...
  Звук печали растёт,
  Как росток из зерна.
  Всё насквозь пробивает
  Упрямый росток,
  А пробьётся, и нежный
  Раскроет листок.
  Так и горец,
  Судьбу одолевший душой,
  Вдруг наполнится нежностью
  Дружбы большой.
  И откроет дорогу
  Навстречу друзьям -
  Без ухабов коварных
  И мстительных ям...
  Не напрасно в пустыне
  Молился Шамиль,
  От родного Кавказа
  За тысячи миль!..
  И недаром о братстве
  Вещал Магомет
  До того за суровую
  Тысячу лет...
  Сердцем друга и брата
  Написан Коран,
  А не кровью из старых,
  Открывшихся ран.
  Не отмщения просит
  Бессмертный имам,
  А прощения всем,
  Заблудившимся нам.
  Милосердны и Бог, и Великий Аллах
  В светлых мыслях, словах
  И бессмертных делах!
  
  
   СТИХИ О ГРОЗНЕНСКОМ БАЗАРЕ
  Груди дынь раскрыты настежь,
  Бьёт по сердцу аромат...
  Ты глаза свои не застишь,
  Смотришь впрямь, как Азамат *.
  И хитро обводишь оком,
  Как неистовый абрек,
  Грудь, светящуюся соком...
  Рядом с хилостью калек.
  Ты хитро обводишь оком,
  И вонзаешь в мякоть нож, -
  Чтоб напившись сладким соком,
  Утолить желаний дрожь...
  Но они растут, как горы, -
  Только бросит нежный взгляд
  Та, что с обликом Авроры
  Забрела в торговый ряд...
  Погляди, как рдеют щёки!
  Как агаты глаз горят! -
  Бьют под сердце биотоки!
  Губы что-то говорят...
  Хороша! - кивнёт на дыню
  С явной завистью старик,
  Что вот-вот по тьму-пустыню
  Зашагает напрямик.
  Хороша! Старик лукавый,
  Проходи, не ворожи,
  Как последний пёс плюгавый,
  Над нектаром не дрожи! -
  Хочешь ты сказать, но только
  Поворачиваешь взор:
  И ему глазами, колко -
  Проходи скорее, вор!..
  Не тебе глазами, старый,
  Грудь такой красотки есть!
  Знаешь сам, что ей не пара
  И твоя нелепа лесть.
  А характер у абрека,
  Как залётная гроза. -
  Проходи, базар не Мекка,
  На Аврор не пяль глаза!..
  И вдоль ряда дынь, торговок,
  Затаив бессильный яд,
  Озираясь на плутовок,
  Понесёт он злобный взгляд.
  Не купить за деньги юность
  На базаре, как товар.
  И души - девицы лунность...
  Не отдать тому, кто стар.
  Слышишь дробный след лезгинки,
  Рёв клаксонов у ворот?..
  Про запретные картинки
  У немого шепчет рот.
  Заграничные авроры
  С них взирают, обнажившись...
  Увози бесстыжих в горы,
  На пророка положившись!..
  Пусть тебе пророк поможет
  Оживить сухую плоть!
  И покуда зависть гложет,
  Можешь к стенке приколоть
  Заграничную Аврору,
  Чтоб не злиться на своих,
  И, насыпав денег гору,
  Разделить их на двоих!..
  Вспоминая ритм базара,
  Запах перца, чеснока,
  Дух крепчайшего навара,-
  Сознавать, что жив пока.
  Не сердись, старик, на юность!
  Без неё умрёт базар,
  Жизни пёстрой многоструйность
  Отойдёт, как тьмы хазар,
  Как пластинки - в магазине,
  Станет скучным белый свет,
  Потускневший в спелой дыне,
  Как в рабыне прошлых лет...
  Пусть хитро обводит оком
  Лики новые абрек!..
  Грудь, светящуюся соком!
  Жизнь без хилых и калек!...
   1983 год.
  
   * * *
  Вот они - огни аэродрома,
  Промелькнули, словно светляки.
  Полчаса - и я в объятьях, дома.
  Отчего же плачут старики?
  В их глазах слились и боль и радость,
  И во всем виновен только я.
  Подкатила к горлу виноватость
  И к душе - задолженность моя.
  Долго-долго я бродил по свету,
  Отдавая восхищенье глаз
  То алтайским высям, то Тибету,
  Как влюбленный в горы верхолаз.
  Но земля, что встретит спозаранку
  Брызгами сирени у ворот,
  Вывернет и душу наизнанку,
  Когда мать, как в детстве позовет:
  Витя! Что прекрасней и певучей
  Слов ее, не вянущих как цвет!..
  - Сын! - зовет отец, и я везучей
  И сильней, чем весь наш белый свет.
  Почему ж, родным пренебрегая,
  Уходил я в тихий, ранний час
  К синим высям горного Алтая,
  К холодам, разъединявшим нас?
  Потому, наверно, чтоб яснее
  Край родной понять издалека
  И потом, в объятиях пьянея,
  Ощутить, как счастлива река,
  Как безумно счастливы травинки
  На родной отеческой земле...
  Не заманят более картинки,
  Что пестреют в книгах на столе...
  Им - сухим, бездушным, непонятно,
  Почему к истокам воротившись,
  Как на солнце, солнечные пятна,
  Стыд на сердце выступил, родившись...
  И сконфужен встречею такою,
  Я бодрюсь: "Да что же вы, я - вот..."
  И слезу невольную - рукою
  Незаметно... пусть не выдает.
  
   ДО СВАДЬБЫ ЗАЖИВЕТ
  Ударили в игре, из носа кровь течет.
  А мать мне говорит: "До свадьбы заживет!"
  До свадьбы далеко, и потому кричу,
  А мама пристыдит. И слезы проглочу...
  До свадьбы заживет. И все уж зажило.
  А ранит кто - то вновь - во мне созреет зло?
  И память обожжет? И вызреет беда?
  Нет. Выше всех обид людская доброта...
  Вот сын ушибся мой, глаза руками трет...
  А я ему:
  - Крепись, до свадьбы заживет!
   1979 год
  
   * * *
  Тихо в доме, только слышен
  В небе самолетный гул.
  Тишиною он приближен,
  Словно памятью - аул.
  Тот, в котором мы когда-то
  Были счастливы с тобой,
  Хоть и жили не богато,
  Но богатые собой.
  Сколько было в нас сокровищ,
  Нераскрытых дум и тайн!
  Как находок у становищ
  В звездном свете, айналайн! *
  Помню черный блеск агата
  Жаждущих, горящих глаз...
  И тяжелый страх адата
  С поцелуем в первый раз.
  Помню шепот и угрозы,
  И суровый лик отца -
  Твоего, и наши слезы
  От предчувствия конца...
  И преступное желанье -
  Сжечь безжалостно аул
  За слепое подражанье
  Тем, кто Бога обманул
  И издал адат жестокий,
  А тем паче - шариат -
  Бессердечнейшие строки...
  В чем пред ними виноват?
  Как вернусь, - сочится рана,
  Разрываясь об аул...
  Четки... Толстый том Корана...
  В небе - самолетный гул.
  -----------------------------------------------
  *айналайн - моя дорогая (Прим. авт.).
  
   НАКАНУНЕ
  Стихи, написанные накануне 73-ей годовщины Великой Октябрьской социалистической революции.
   * * *
  Игольчатые звёзды хризантем,
  Как символы октябрьского салюта,
  Мне вспомнились сегодня почему-то,
  И проявилось прошлое затем...
  Отец при галстуке, в картузе, молодой,
  Я на его плече с флажком бумажным,
  Над головами, словно над водой,
  Плыву по морю праздника отважно.
  Плыву по человеческим страстям,
  Улыбкам, шуткам, разливанным флагам,
  Машу флажком поднявшимся властям,
  Когда отец шагает быстрым шагом
  С колонной мимо праздничных трибун. -
  Магическое, праздничное действо...
  Всех поздравляет радиотрибун:
  "Здоровья!..." И ни слова - про злодейство.
  Про тихое злодейство за мостом,
  Где в КПЗ пытали непокорных,
  Заматывали сунженским "холстом"*,
  Как саваном когда-то в саклях горных...
  И сунженская грязная вода
  Всё покрывала тайнами на годы...
  А к нам несли по жилам провода
  Под музыку обман про дух свободы...
  И мы кричали громкое - ура! -
  На площади под праздничные марши.
  Всё это было, кажется, вчера,
  Хотя отца тогдашнего я старше...
  Мой сын стреляет в дутые шары,
  А я не верю в дутую свободу,
  Которая под винные пары
  Испортила хорошую погоду.
  Морозец, солнце!.. А улыбок нет,
  На праздник - отвратительные лица,
  Как будто на скучнейшей из планет
  Мне довелось с собратьями родиться...
  Не верится, что столько лучших лет
  Впустую человеческое море
  В себя вбирало звёзд неяркий свет,
  И до сих пор нет Зевса на Агоре!
  И до сих пор в застенках за мостом
  Пытают, как и прежде, непокорных,
  И рдеет кровь над сунженским "холстом",
  Стекающим, как саван, с речек горных
  В родную Сунжу, ставшую честней,
  Светлей и чище в яростное время,
  От крови и прозрения - красней,
  Готовой напоить иное семя,
  Иные корни ярких хризантем,
  Как символов победного салюта...
  Во мне восстало прошлое затем,
  Чтоб не было другим на сердце люто.
  Чтоб над разливом праздничных колонн
  Звучало правдой откровенье флага,
  И в наши души не ломился "СЛОН"
  Из мрачных джунглей старого ГУЛАГа,
  Чтоб сунженская чистая вода
  В нас совесть пробуждала год от года.
  И от стыда не гнулись провода,
  Когда звучит по радио - Свобода!..
  Отец при галстуке, в картузе, молодой.
  Я на его плече с флажком бумажным...
  Сижу седой над юною водой
  В ноябрьский день и не кажусь отважным.
  Проносит воды бурная река.
  Проходит жизнь, а не деньки и годы!
  Пока в соку, но с жаждой старика,
  Неутолённой, требую свободы!
  Свободы мне и сыну моему!
  Свободы всем! Без шумных демонстраций...
  Свободы - слову, сердцу и уму!
  И никаких торжественных оваций!..
  И никаких торжественных - ура
  Под музыку октябрьского салюта!
  За то, что было со страной вчера,
  Мне очень стыдно и на сердце люто...
  И в море человеческих страстей,
  Улыбок, шуток, разливанных флагов,
  Я буду вечно помнить хруст костей,
  И у трибун пройдусь неспешным шагом,
  Чтоб показать поднявшимся властям -
  Ещё я жив и счастлив почему-то,
  Хотя прошлись годами по костям,
  Как по цветам октябрьского салюта!
  
   30 октября 1990 года,
   в День политзаключённого.
  
  
   * * *
  Я над серебряной купелью
  Был осенён святым крестом,
  Чтоб после добрых слов капелью
  Смягчить и чёрта под мостом.
  Слова любви легко даются,
   Когда ты молод и силён.
  От них побеги остаются,
  Судьбой похожие на лён...
  Голубоглазые словечки -
  Мой свет да неба синева, -
  Вас принимали человечки,
  Как отраженья снов - Нева.
  А сны - на то и сны-загадки, Иль предсказанья наперёд...
  Одни на них чрезмерно падки,
  А кто-то даром не берёт...
  Гореть для всех и без разбора -
  Не всем даны огни души...
  Незримой линией забора
  От птиц отделены Ужи...
  Не всем нужны - любовь поэта
  И осенённая Нева...
  Они привыкли жить без света,
  Им безразличны синева
  И Бог над детскою купелью,
  А черти - братья под мостом,
  Таких не тронуть слов капелью
  И не спасти святым крестом.
  Но я себя превозмогаю,
  И Бога им помочь молю,
  Заблудшим братьям помогаю,
  Сердца их словом шевелю..,
  Чтоб над серебряной купелью
  Был каждый осенён крестом,
  И после добрых слов капелью
  Смягчил и чёрта под мостом.
  
   ГИМН СОЛНЦУ
  Солнце моё, раньше вставай!
  Свет и тепло миру давай!
  Пусть небеса горят синевой,
  Солнце моё, я сын верный твой!
  Солнце моё, крась облака!
  Радость неси издалека!
  Солнце моё - в мягкой траве,
  В куще кустов, первой листве,
  В толще воды, стайке угрей...
  Солнце моё, всех обогрей!
  Солнце моё, полни глаза,
  Души людей и образа
  Древних святых, ярко свети
  Всем, кого встретишь
  В дальнем пути!
  Солнце моё, наполни людей
  Светом любви, как лебедей!
  Солнце моё, дай разум им!
  И награди зреньем своим!
  Солнце моё, не уставай,
  Свет и тепло миру давай!
  Солнце моё, вечно свети,
  Мне помоги счастье найти!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПОЛНОЛУНИЕ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ВИТИЯМ СЛОВА
  Ожидают вновь потопов,
  Исцелители сердец,
  Души рваные заштопав,
  Вышли к людям, наконец.
  Речи - огненной гиеной
  Рвутся с кровью с языка -
  Злостью резкой,
  Но мгновенной,
  Словно финка у ЗеКа.
  Не щадит, гуляет финка,
  Свист смертельный на слуху.
  Правда, робкая, как свинка,
  Ложь, как сучка на духу...
  Ох, и "жисть"! Гуляет слово -
  Колет, режет всех окрест.
  Что - то, братцы, будет снова -
  В алой крови Божий крест.
  
  
   * * *
  Где ваши подвиги, подвижники?
  Иль вы всего лишь чернокнижники,
  Не вдохновившие людей?
  И ваша жажда благородная -
  Не вера крепкая народная,
  А только жажда лебедей,
  Двукрылых ангелов и пения
  Любви да нежного цветения,
  Забвений, вылившихся в рай?
  Но рай - не караван-сарай.
  Он жаждет подвига свободного
  Для очищенья благородного,
  Он жаждет жертвы для людей.
  
  
  
  
  
  
   "Не сотвори себе кумира"
   Евангелие
   * * *
  "Не сотвори себе кумира" -
  Царя, Генсека иль попа!...
  Мы все равны пред взором мира -
  От господина до раба.
  Нам дал господь святое право -
  На жизнь, на веру и любовь...
  К чему же тягостная слава
  Кумиров, проливавших кровь?
  Цари, Иосифы, Сатрапы,
  Коричневые палачи!
  У всех в крови невинной лапы!
  Но мненье - выше каланчи
  О не развенчанных кумирах,
  Взваливших тяжкий груз на нас
  И остающихся в вампирах,
  Обливших кровью и Парнас.
  Откуда ж тяга к славословью
  Царей, генсеков и жрецов?
  Не лучше ль славить грусть коровью
  Иль мысли вечных мудрецов?..
  Не сотвори себе кумира!
  Сам поднимись под небеса
  И ощути свободу мира,
  Услышь пространства голоса!
  И ты поймешь, - смешны кумиры
  Перед величием Небес...
  Замолкнут "преданные" лиры,
  Когда в тебя вселится бес
  И ты восстанешь против сильных,
  Не побоишься трупом лечь, -
  Судьбы отверженных и ссыльных,
  На дыбе страшной боли плеч!..
  
  
   ПОЛНОЛУНИЕ
  Лунная погода - время темных сил.
  Сам себе Ягода чашу подносил.
  Чашу черной крови - выжал из "врага",
  Выпил, хмуря брови, выросли рога.
  Был обычный олух в детстве, навсегда...
  Вырос - сущий молох, вон дрожит вода
  Там, где отразится образ палача...
  Кровь, а не водица хлещет из ключа.
  Сколько бы ни пили - мало упырям,
  Как дорожной пыли, влаги - купырям...
  Но не знал Ягода алчности вождя...
  Мрачная погода и сезон дождя -
  Сослужили службу для враждебных сил...
  Чашу с его кровью Сталин подносил
  С хитрою усмешкой - если верен, пей!
  И потом не мешкай, всех неверных бей!
  А неверных - Боже! - целая страна.
  Дрожь бежит по коже, сердце рвет струна
  Памятью-былиной о кровавых днях...
  Солнце над долиной, свет на старых пнях.
  Но пугают тени, словно в лунный час...
  Скользкие ступени... поскользнусь сейчас.
  А очнусь в ГУЛаге, в каменном аду?
  ... Ведомо бумаге, что мне на роду...
  Кто наполнит чашу кровушкой моей,
  Кто заварит кашу с жадностью своей.
  Много чаш испито, дней перевелось...
  Родина - не сито, так уж повелось:
  Сей - не пересеешь! Лей - не перельешь!
  Смей, хотя не смеешь! Вей - не перевьешь!
  Сильная порода - всех не извести. -
  Чайкой до народа долетит: "Прости!"....
  Кончен пир кровавый раз и на века? -
  Правый иль не правый?.. Правда далека...
  
  
  
   * * *
  Свежий ветер раздувает шторы,
  Шум листвы и веток за окном.
  Мы срываем с душ прозревших шоры,
  Что навесил нам усатый гном.
  Злой колдун, блиставший сапогами
  И бросавший тень на всю страну,
  Вдоволь посмеялся над богами,
  Утверждая в бронзе сатану.
  Утверждая ад на белом свете,
  Истинно - Гоморру и Содом,
  Не приемля ветхости в завете,
  "Укрепил" завет своим "трудом"....
  Стала ядовитою бумага
  Для свободно мысливших людей,
  За щетиной ржавого ГУЛАГа
  Превратила в робких лошадей.
  И на этих "лошадях" двуногих
  Строил сатана "социализм"
  Для людей покорных и убогих,
  Прославлявших высший эгоизм.
  Славивших погромы и расстрелы,
  Жизнь других не ставивших ни в грош.
  Но ценивших выше форм Растрелли
  Благо небывалое калош.
  Потому в запасниках держали
  Обувь из резины, страх и ложь...
  И от страха в Судный день дрожали,
  Тоже погибая ни за грош...
  За старье Старьевщик деньги платит,
  Но хранят калоши, словно встарь...
  Видно, ждут, а вдруг опять накатит
  На страну... не гном, но все же тварь...
  Что - то наподобие вампира,
  Жадное до крови и до слез,
  И подмяв 1/6 мира,
  Пропоет про братский симбиоз.
  
  
   * * *
  Неизменны застывшие кариатиды,
  Словно вечности и неподвижности знак.
  Но таинственный голос живой Атлантиды
  С неподвижностью жизни не свяжешь никак.
  А сама неподвижность горда, как основа,
  Как могучий хребет располневшей страны.
  Неподвижность - могущество! - снова и снова
  Мне внушает "Неправда" с лицом сатаны.
  Только стоит хоть шаг сделать кариатиду,
  Рухнет старое здание, в коем живем,
  "Галограмма" души вспомнит про Атлантиду,
  Что под воду ушла безвозвратно, живьем.
  Напугали страну, и застыла от страха,
  Словно смелых и вольных сковал паралич.
  И, взойдя выше тронов Яхве и Аллаха,
  В облаках и над ними витает... Ильич.
  Он один - весь движение мысли и тела,
  Он один - за ЦК... За Совет и страну
  Говорит, говорит, но не делает дела,
  Забавляя неправдой речей сатану.
  Неизменны застывшие кариатиды,
  Словно вечности и неподвижности знак...
  Но кричат в "галограммах" сердец Атлантиды
  С неподвижностью той не свыкаясь никак.
  
   1978 год.
  
  
   В.Шаламову.
  
   * * *
  Обрывки снега, словно белой ваты,
  На прошлогодней, охристой траве,
  Как на изодранном солдатском рукаве,
  Еще бедою мартовской чреваты.
  Весенняя, начальная пора,
  Опасная, нестойкая погода! -
  Еще вчера ты звался - враг народа, -
  И выходил, сутулясь, со двора.
  Сегодня ты подвижник и герой,
  За правду и Отечество страдалец.
  И хоть карман с протертою дырой,
  Есть, есть в душе немалый капиталец.
  Накоплен в магаданских лагерях,
  На приисках далеких Сусумана,
  На раскорчевке судеб и коряг
  Средь страха и всеобщего обмана.
  Не веруя в великого вождя,
  Вы постигали высшее начало,
  И с каплями весеннего дождя
  Сердца стучали: все начнем сначала...
  Но лагерную жизнь не зачеркнуть,
  Обиды боль не залечить вовеки...
  Свободы всей душою зачерпнуть,
  И не поверить, опуская веки,
  Скрывая под ресницами глаза,
  Ослепшие в забоях Сусумана....
  Идет весна, гремит ее гроза,
  А в сердце боль - не вышло бы обмана!
   1985 год
  
   * * *
  Нас память возвращает в хмурый день,
  Когда до душ добралась жизни слякоть.
  И шамкал пень: "Я гениальный пень!"...
  И умиленным пням хотелось плакать.
  Настала их трухлявая пора.
  Ни слова больше - резвым и зеленым...
  Лишь та кора, что старая кора! -
  Ей лучше знать, - что надобно влюбленным,
  В чем счастье, какова его цена...
  У пней на все свои соображенья...
  Мир, значит, мир. Война? Ну, что ж - война...
  Эй, резвые, зеленые, - в сраженья!
  
   1985 год.
  
   * * *
  Жизнь в кредит! - как будто бы издевка:
  Униженья, оскорбленья, смех...
  Видно, вправду, - божья та коровка
  На моей земле счастливей всех.
  
  
   * * *
  Убивают не люди,
  
   а жестокие нравы...
  Трижды прокляты будете,
   После станете правы...
  
   * * *
  Не отрекайтесь от идей,
  Когда идеи справедливы,
  Но бойтесь маленьких людей,
  Что словно крысы, суетливы
  И кровожадны в Судный час...
  Вы их прощали и жалели,
  Они ж не пожалеют вас,
  Сожрут, чтоб мысли не ржавели...
  Сожрут, чтоб ваш свободный дух
  Не нарушал законов стойла,
  Не принижал значенье пойла,
  С которым род людской опух.
  
   СОМНЕНИЯ
  (Из протокола допроса)
  Конная милиция, не ходи по мне!
  Фронтовые раны на моей спине...
  Фронтовая память в жутких снах кричит,
  А хмельной ГэБэшник, словно пес, рычит.
  Для чего служивому нужно из меня
  Выдавить неправду с помощью огня?
  Почему медали сорваны с груди?
  Почему лишь пытки светят впереди?..
  Господи, помилуй! Я не виноват!
  - Шутишь, пусть проверит твою правду ад, -
  В образе господнем Берия сидит,
  На живую душу, как удав, глядит:
  - Говори, собака, все наоборот -
  Предавал Россию, продавал народ,
  А в окопах наших лишь затем сидел,
  Что к фашистской сволочи убежать хотел...
  - Что ж, пиши, начальник, знаешь наперед:
  Предавал Россию, весь честной народ.
  Только вот задача - черные дела, -
  А Россия-матушка до сих пор цела!
  Или я ошибся - встал в глазах туман?
  Господи, помилуй за такой обман!
  
   "РАБЫ - НЕ МЫ..."
  Тянутся цепи уставших машин
  Трактом через снега.
  Белые глыбы холодных вершин
  Вывернула тайга.
  Наст - как большой хирургический стол,
  Белая с кровью грудь.
  Скальпель дороги ее пропорол -
  Лагерный, жуткий путь.
  Что это - явь или белый сон? -
  Стылая Колыма.
  Смерти-невесты зловещий трон -
  Снежная кутерьма.
  Белая каторга студит лоб,
  Но воспаленный ум
  Тьмою остудит лишь только гроб
  И облегчит от дум.
  Слышишь? - Под сталинским каблуком
  Чей - то раздавлен крик...
  Север накинутым клобуком
  Скроет жестокий лик.
  С хитрой усмешкой взглянет тиран -
  Главный герой картин... -
  Скольким глаза застелил туман!
  Выжег мозг карантин!
  Вот и сегодня еще рабы
  К портрету вождя идут,
  И преклоняя пустые лбы,
  Как к Богу детей ведут.
  Колют за правду, как вьюги глаз,
  Шаманы ушедшей тьмы...
  Но эта ложь не ослепит нас.
  Знайте: "Рабы - не мы!..."
  
  
   МОСКВЕ
  Москву в блестящих куполах,
  Автомобильных толпах,
  С базарной грязью на полах
  И чистой правдой в колбах
  Незамутненных русских душ,
  Все до поры не смевших,
  Увижу и приму, как муж,
  От лет окаменевших.
  Но не забывших про мотив... -
  Опального поэта,
  Вновь ночь души воспламенив
  Сердечной струйкой света.
  Вторая родина моя - Иерусалим и Мекка,
  Москва, раскованность твоя
  Как будто бы от века.
  Но помню я застывший строй
  Полуживых подобий...
  Страх, называвшийся игрой,
  Для бритых плосколобий.
  Над всем витал культличный дух.
  И личная убогость
  Внушалась даже тучам мух,
  Не ведавшим про робость.
  Они садились на штыки,
  На лбы и на мундиры,
  И наливались, как быки,
  Багровым командиры,
  Заметив глазом, что иной
  Солдат прихлопнул муху...
  Пугая страшною виной,
  Слова летели к уху.
  Бледнел солдат, и автомат,
  В руках сжимая крепко,
  Сквозь тишь густую слышал мат,
  Застыв подобьем слепка.
  Я в исторический музей
  Поставил бы беднягу,
  Как экспонат, среди друзей,
  Поверивших в присягу,
  Поверивших в живых богов,
  Себя для них забывших,
  Под мерный топот сапогов
  По Красной проходивших
  И веривших, что этот час
  И есть вершина счастья...
  Но, слава Богу, что сейчас
  Мы поняли... - несчастья!
  Но вновь на праздник ложный рай-
  Строй пешек оловянных...
  Погромче музыка играй
  Для душ их окаянных!
  Погромче шпарь словцом министр
  Парадной обороны,
  Жми на испытанный регистр
  Всевидящей вороны!
  Быть может, дрогнет серый строй,
  Порвет уздечку страха,
  И назовет парад муштрой
  И маскарадом краха...
  Муштрой неопытной страны,
  Доверчивых сограждан,
  И станет вольным у Стены -
  Собратством новых граждан.
  Москва в блестящих куполах
  Наполнится покоем.
  И мирный звон в колоколах
  Родится над рекою.
  И будет светлая река
  Плыть в вечность без возврата,
  Плыть, как плыла во все века,
  Смывая грязь со злата.
  
  
  
   СТРАХ
  Лязгнет засов за спиною.
  Сумрак качнется стеною.
  Вслед за ночным фонарем
  Рядом с немым алтарем,
  Рядом с церковным забором,
  С кованным, крепким запором.
  Вздрогнет душою прохожий,
  Ликом на Бога похожий,
  Вымолвит: "Боже, спаси!"
  Помнят Христа на Руси:
  Мозг просветляет испуг
  Даже у сонных пьянчуг.
  Лязгнет засов за спиною,
  Сумрак качнется стеною,
  Кровью боярскою пьян,
  Явится сам Иоанн
  В сопровождении тени...
  Рабски согнутся колени,
  Рабски согнется спина,
  Плечи придавит стена
  Сумрака рабской души...
  Люди - орлы и ужи.
  Кто - то под солнцем летает,
  Кто - то по норам виляет...
  Тщетно от страха спастись,
  как ни виляй, ни вертись!
  Норы прорыты сквозь прах,
  Тьма в этих норах и страх...
  Лязгнет засов за спиною -
  Сумрак качнется стеною.
  Слабая екнет душа,
  Личность, как камень, круша.
  
  
  
   Д.С.Лихачеву.
   * * *
  Дух бунтаря укротят Соловки,
  Прахом людским нарастят островки...
  Корни растений, тот прах шевеля,
  С муками павших взойдут на поля.
  Прелая кровь переполнит зерно,
  Станет оно ядовито, черно.
  Хлеб, испеченный из этой муки,
  В горле застрянет, как щепка клюки
  Смерти-старухи, устроившей пир.
  Пир на весь мир! Пир на весь мир!..
  Правда - неправда.
   Кривда - не ложь! -
  С этой наукой, как с камнем, живешь,
  С болью вопроса - вошь иль не вошь?..
  С болью ответа - жизнь ни за грош....
  Злую судьбу о пощаде моля,
  Мне не понять как родная земля
  Может такою вот мачехой быть,
  Зло, завещая простить и забыть....
  Камни и годы сложились в забор.
  Память закрыта на ржавый запор.
  
   1979 год.
  
   ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА
  "Червонец за кружку чистой воды"
   А.Солженицын.
  
   * * *
  Не скупились на сроки, но скупились на воду.
  По червонцу - за кружку, десять лет - за свободу.
  Кружка золота стоит, а свобода - пол жизни...
  Колыма успокоит: мой богатство Отчизне!
  Смой грехи, от которых никогда не отмыться.
  Сапогами по ребрам, если вздумаешь смыться.
  Будут тело собаки рвать на части зубами,
  Будешь снег после драки обжигать ты губами.
  Будешь выстрел последний ждать, как миг облегченья.
  Смерть мгновенная легче, чем тоска заключенья.
  
  
   * * *
  Доброты в наших душах немало.
  Доброта в нас растет от корней.
  Но и злости колючее жало,
  Раз, вонзившись, срастается с ней.
  Бочкой меда, но с ложкою дегтя
  К нам приходит теперь доброта,
  Зло, как грязь из-под каждого ногтя,
  Оскверняет Святые врата,
  За которыми в свете коммуны
  Многим виделся истинный рай.
  И желанное счастье фортуны
  Выливалось для всех через край...
  Осквернив родники-идеалы,
  Стыд в невинной крови утопив,
  О сочувствии воют шакалы,
  Груз грехов и обид накопив.
  И глядишь - доброта без предела,
  Беспределом вокруг - доброта!...
  А земля на людей поредела,
  И закрыты Святые врата.
  
  
   * * *
  Среди апостолов-друзей
  Всегда отыщется Иуда,
  Не устрашится самосуда,
  Узрев, что боже ротозей.
  Христос, учивший доброте,
  Отвергший навсегда злодейство,
  За кровь младенца иудейство
  Приговоривший к маете,
  Знал, будут происки судьбы,
  И он, земной, рожденный богом,
  Собратом предан за порогом
  Для жертвы праведной борьбы....
  Какой борьбы? Возни крысиной.
  За тридцать сребреников торг!
  И жалкий воровской восторг
  Под белой тесаной осиной.
  Струится кровь из тощих рук -
  Распят Христос и нет Голгофы
  Для фарисеев. Пойте строфы
  Им громкий гимн! Но жалок звук!...
  
  
   Матери
  "Блаженны преследуемые за правду".
   Евангелие.
   ПИСЬМО
  Я мысленно писал тебе о многом,
  Чего страницам книг не доверял.
  О нашем прошлом светлом, но убогом,
  Которое на совесть поверял.
  Об идолах, пророчивших нам царство,
  Но гнавших на Голгофу, в лагеря,
  Разваливавших наше государство,
  Как варвары - святыни алтаря.
  Я видел страх и немоту народа.
  А ты твердила: "Счастливо живем!"...
  Не зная, что свобода - несвобода,
  И дух свободы истреблен живьем.
  А мы рабы, угодливое стадо,
  Послушное верховному бичу,
  Гордимся малым, большего не надо, -
  Ведь все всю жизнь живем по Ильичу!...
  По Ильичу, забытому от лени,
  И созданному новым Ильичом,
  Взошедшим на фальшивые ступени
  Невиданным Иудой и рвачом
  Правительственных звонких побрякушек,
  Увешавшим свою гнилую грудь,
  Как будто бы набором безделушек,
  Так плотно,
  Что немыслимо шагнуть,
  Не то, что побежать за коммунизмом
  В иные дали, с новою мечтой.
  И вот уж развитым социализмом
  Нас потчуют, как сказкою пустой!
  Но час пробил, и новые пророки,
  У гроба день печальный отстояв,
  Провозглашают трудности и сроки,
  В державе очищение начав.
  Но столько грязи развелось повсюду:
  Болота и болота, не пройти!
  И не случайно обратились к чуду
  И чудотворцам, чтобы путь найти.
  Забытый раньше богом Кашпировский
  Излечивает души по ЦТ,
  А идеолог сталинско- цековский
  От скуки изнывает в варьете.
  Ему не верят страждущие души -
  Все выдает обычного осла,
  Тупоголовость древняя и уши,
  Греховный хвост и важность ремесла....
  О, господи, какие злоключенья
  Пошлешь еще народу моему? -
  Хочу я крикнуть: "Дай нам излеченье!" -
  Невидимому богу твоему.
  Зачем он терпит дураков всевышних?
  Зачем их терпят время и народ?..
  О, мать моя, я, видимо, из лишних,
  Но верю, что придет и наш черед.
  
   1983 год.
  
   ОСЕННИЙ ЭТЮД В КОЛХОЗЕ "РАССВЕТ"
  С огромной тучи, словно с топора,
  Стекла дождем унылая пора,
  И встала беззащитная деревня
  Перед дождем и тучей в полный рост,
  Глазами окон, глядя на погост,
  Где буйствуют высокие деревья
  И кровь пока не трогает листву,
  не принуждает к вечному родству.
  Мне вспомнилось: "унылая пора..."
  Но не было уже очарованья.
  Шел дождь, как кровь с тупого топора,
  Смывая цифры соцсоревнованья
  С окрашенного в черное щита....
  Печальная пора и нищета!
  А те, на ком еще стоит деревня,
  Похожи на осенние деревья.
  Не светит счастьем им небесный свет,
  Во всем закат, хотя колхоз "Рассвет".
  
  
   НА ЗЛОБУ ДНЯ
  В зоологическом бреду
  Бессильный, мимо зла бреду,
  Зло, не умея добрым словом
  Ни умалить, ни победить.
  Седой смотритель зообреда
  Не хочет даже убедить,
  Что смысл иной у зоосада -
  Посеять зерна... и родить
  Любовь к животным...
  Зооада? -
  В ответ хочу я возразить.
  Какая страшная шарада -
  Задумкой злой добро разить.
  Здесь все пропитано цинизмом,
  Как опыт с биоорганизмом,
  Да не с одним - со всем народом,
  В нем память гаснет с каждым годом
  От жизни в клетках сатаны.
  Копится антиволя в клетках ...
  Но "Львы"... - написано на клетках,
  "Цари природы"... "Из страны...."
  Сходи к гостиннице "Россия"!
  Взгляни на новый зооад! -
  Не все Отечество - Арбат,
  Мой брат духовный Окуджава,
  Здесь тоже - не притон - держава,
  Верней, ее стыда набат.
  В двухстах шагах от красных стен -
  Свобода, Равенство и Плен
  Тех самых душ из зоосада,
  Не правда ль, грустная шарада?
  Редактор выправит - "осада"...
  На "братство" поменяет "Плен"...
  В зоологическом бреду,
  Бессильный, мимо зла бреду.
   1992 год.
  
   СОН ПРО НОВОГО ГЕРОСТРАТА
   И АПОКАЛИПСИС
  Хрустальный, рухнет небосвод
  На резком повороте
  Земли, ее твердынь и вод,
  И смолкнет Паваротти...
  Многоголосицу землян
  Утопит шторм последний,
  И задымится, как кальян,
  Шар жизни многолетний.
  Цветной, зелено-голубой -
  Покроется нагаром:
  И Герострат, гордясь Собой,
  Дохнет в лицо угаром
  В последний раз - счастливый миг? -
  Все удалось злодею? -
  От страшной мысли среди книг
  Сократом холодею.
  Ужасны помыслы землян,
  Что на пороге к славе
  Готовы землю, как кальян,
  Зажечь в горящей лаве.
  Чтоб в наркотическом бреду
  Глупцов хвалили звезды.
  И свет, под коим я бреду,
  Не падал в птичьи гнезда.
  Не зажигался в глади вод
  Русалками и рыбой,
  И не светился небосвод
  Хрустальной аркой-глыбой.
  Самоубийственный расчет,
  Безмерное тщеславие!
  И человечество ни в счет,
  Не то, что православие.
  Сам Бог - родитель красоты,
  Не веривший в безумия,
  С непостижимой высоты
  Взглянет на все, как мумия.
  Понять не сможет мудрый Бог,
  Кошмаром озадаченный,
  Как небосвод взорваться смог,
  Звездой приконопаченный,
  Как вхруст и вдрызг пошел хрусталь,
  Предвидя гнев создателя?
  И потекла твердыни сталь
  В анналы судьбодателя.
  Как человек - его дитя -,
  Вкусивший свет познания,
  Жестокий разум обретя,
  Стал Геростратом Здания,
  Всех дел и Помыслов Творца,
  Исчадьем своеволия,
  Злым разрушителем Дворца
  Природы и ... не более!
  Хрустальный, хрупок небосвод
  На резком повороте
  Земли, ее твердынь и вод.
  Тревожен Паваротти...
  И недоволен Зодиак
  Тщеславием беспечным
  Не Гончих Псов и забияк,
  А обленившихся собак
  Над произволом вечным.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ОТГОЛОСКИ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  Сорок пять, как минула война,
  Теплый дождь прошелся по аллеям,
  А пацан кричит, как старшина,
  Сверстникам: "Огонь по батареям!"
  Слышатся со школьного двора
  Крики атакующей ватаги,
  И бежит под пули детвора,
  По асфальту, алому от влаги
  И косых, сомнительных лучей,
  Медленно ползущих от заката...
  И не слышно как журчит ручей
  В детском крике, грохоте раската
  Грома, покатившегося прочь
  От двора, аллей, баталий школьных,
  В коих кое-кто опять не прочь
  Укокошить... добрых, сердобольных...
  Сорок пять!.. Но образом врага
  Несмышленых потчуют мальчишек.
  И растут над каждым пнем рога -
  Зла и страха, взятые из книжек,
  Фильмов, бодрых дедовских речей
  В праздники на маковых трибунах...
  И не слышно как журчит ручей,
  Как русалки плещутся в лагунах....
  
  
   ЭХО ТИШИНЫ
  Ну что ты нагадала мне, кукушка,
  Ведь это всё - враньё, враньё, враньё.
  Не в нас, не замолкая, била пушка,
  И не на нас садилось вороньё.
  Не нас гноили ржавые болота,
  Не наши раны рдели на снегу...
  Не нас глазами провожая, кто-то
  Рыдал навзрыд на чёрном берегу,
  Молил вернуться и крестил вдогонку,
  И страшно было взгляд поворотить
  На брошенную под врага сторонку,
  На стонущую, словно баба, выть...
  Не мы глаза в бессилье опускали, Не мы святых потом набравшись сил,
  Громя врага, знамёна распускали
  От Эльбы до загадочных Курил.
  Не нам поставит время обелиски,
  Не нас покроют скорбь и тишина.
  И в наградные, памятные списки
  Не наши с вами впишут имена.
  Мы с вами из другого поколенья,
  Не видевшего ужасов войны.
  Но в каждом - и горящие селенья,
  И боль, и смерть... и эхо тишины.
  
  
   ОСКОЛОК
  В музее под стеклом лежал осколок.
  Он был уродлив, обожжен и колок.
  Его отрыл в окопе археолог,
  Точней - из черепа достал, как травматолог.
  Других находок больше не нашлось.
  От взрыва все по полю разнеслось.
  Остался лишь засыпанный окоп.
  В нем - желтый череп и пробитый лоб...
  Осколок - неизвестная судьба
  В провале искореженного лба.
  Кому принадлежал? - Ивану? Фрицу?
  Что рвался в древнерусскую столицу,
  Но в аккурат нарвался на снаряд
  И вышел весь, как бабки говорят?
  Свидетельницы давних тех событий
  И нынешних безрадостных открытий.
  "Он вышел весь"... Но вот вопрос - куда?
  Все остальное пыль и ерунда.
  Но это знают только степь да бог,
  А археолог разгадать не смог.
  Его анализ тонкий был не долог,
  Отдал в музей, как экспонат, осколок.
  Уродливый, он ржавчиной оброс,
  Тая в себе загадочный вопрос...
  Лежит, не шевелится под стеклом -
  Конец судьбы, метал и костолом.
  Он в вечность сам плевком смертельным врос...,
  Оставив всем мучительный вопрос.
  Но смотришь, - улыбнулся посетитель,
  Как недоумок или злой мыслитель,
  Решивший, что загадки сложной нет
  На самой беззащитной из планет...
  Рванет заряд, и скажут: "Вышел весь..."
  Но это ложь! Он среди нас! Он здесь!
  Невидимый, прозрачный, неживой -
  Без ног, без рук - стоит сторожевой,
  Как призрак, как отчаявшийся дух.
  Кричит нам в уши. Но бессилен слух.
  
   В ДЕНЬ ПОХОРОН
  Сверкало ослепительное солнце.
  В листве горели гроздья винограда.
  Жужжали осы, пьяные от сока...
  Но черным был прощальный этот день.
  У дома, во дворе и за забором,
  В глазах и в надломившейся душе
  Стояли люди, тихие от скорби,
  Торжествовала черная печаль.
  В сплетенном из лозы и нитей солнца
  Воздушном склепе утренней беседки
  Лежал на табуретах красный гроб,
  Как будто бы облитый алой кровью.
  А в нем - отца застывшее лицо...
  Молчали в складке сомкнутые губы,
  На все вопросы дав свои ответы.
  И все молчали, глядя на отца,
  Запоминали тайный знак прощанья,
  Пытаясь разгадать загадку жизни
  И смысла дней, отпущенных судьбой.
  Но вот подняли красный гроб на плечи
  И понесли в последнюю дорогу,
  Что превратилась в реку из цветов.
  И жгли их стрелы падавших лучей
  Немого и безжалостного солнца.
  А над толпой висели зной и плач.
  И разливался, задевая души,
  По всей округе похоронный марш.
  И выли в тон дворовые собаки.
  Все - на одной протяжной, нервной ноте.
  И я иным увидел этот мир,
  В его полу кощунственном разломе,
  Таким, каков он есть,
  Без камуфляжа,
  С добром и злом в реальном измерении.
  И захотелось перестроить мир!
  
  
  ПИСЬМО ПЕРВОГОДКА
  Солнце жарит нас, как рыбу...,
  Глянь на плечи, - пузыри...
  Превращаюсь в неулыбу
  От зари и до зари.
  Вырубаем капониры -
  Неподатливый гранит.
  Но звенит, как струны лиры,
  Голова вослед звенит.
  И звенят кайло и кости,
  Искры сыплются из глаз...
  А у вас сегодня гости,
  Вы не помните о нас...
  Ваши клятвы позабыты. -
  Скоротечен срок любви.
  Наши козыри побиты,
  Хоть ладони все в крови
  И мозолях - от работы -
  Трудно дался капонир...
  О солдатские заботы
  Оперся тревожный мир.
  
  
   БЛАГОДАРЮ
  Как нынче лебеди трубят,
  И пахнет прелью!..
  Усталый, крепко спит солдат
  Под старой елью
  И снится, может быть, ему
  Седьмое царство,
  Земля за тридевять земель,
  То государство,
  Где с Несмеяной молодой
  Судьба их сводит,
  В дворец, зовущийся избой,
  На пир заводит...
  Вот кто-то "горько" прокричал,
  Все подхватили.
  И, покраснев, поцеловал
  Жену Василий...
  Но сон оборван. Вновь в поход
  Пойдёт пехота.
  Никто не знает, что там ждёт...
  Всем жить охота.
  Но каждый знает, что Берлин
  Не взять с нахрапу,
  И на прощание солдат
  Жмёт ели лапу.
  Как нынче лебеди трубят!
  Как пахнет прелью!..
  Как ярко светит солнца скат
  Над старой елью!..
  И как всему я сердцем рад!
  Как всё приемлю!
  Благодарю тебя, солдат,
  За эту землю!
  
   ОКЕАН
  Океан, как вдох и выдох,
  Как бессмертие и смерть...
  Мы бывали в разных видах,
  Нас кружила круговерть.
  Нас тошнило от болтанки
  В беспокойные часы
  И швыряло, словно в танке,
  Разбивало нам носы..,
  Накрывало пятым валом...
  Следом шёл... девятый вал,
  Мы стояли за штурвалом
  И не слушался штурвал.
  Нас швыряло, словно щепки, -
  Был всесильным океан,
  Оторвавший, как с прищепки...
  Парус - чудо-великан,
  Поломавший наши мачты,
  Словно спички, в страшный час...
  Мы выигрывали "матчи" -
  С виду страшные подчас.
  Мы проигрывали игры
  И проигрывали жизнь...
  Разъярённые, как тигры,
  Но бессильные, как слизь...
  Нас смывало и швыряло
  То к углам, то к леерам...
  Время судьбы выверяло,
  Не поверив шулерам...
  И кричали альбатросы
  Про безумства злых стихий...
  Шли ко дну - корабль, матросы,
  Мысли, чувства и ...стихи.
  Но всплывали наши души -
  Стайкой серых, белых птиц,
  И поэт увидел с суши
  Очертанья строгих лиц.
  Океан, как вдох и выдох,
  Как бессмертие и смерть...
  Мы бывали в разных видах,
  Нас кружила круговерть...
  
  
   У ГРАНИЦЫ
  Зелёная музыка леса
  Над синим покоем реки.
  Граниты крутого замеса
  Задумчивы, как старики.
  Им видится - жизнь быстротечна,
  Поспешна, как струи воды.
  А мы всё внушаем, что вечна...
  Как небо, как капля звезды.
  Но вспомни померкшее небо!
  Затёртую гарью звезду!
  Над полем горящего хлеба,
  Бойца, что упал в борозду
  С лицом опалённым, как небо,
  У этой кипевшей реки!
  И ты вдруг поймёшь, - есть потреба
  В словах, что несут старики...
  Над лёгкою зыбкостью плёса,
  Над синим покоем реки...
  Рвут с шумом грунтовку колёса,
  И вечность - лишь с новой строки...
  Но то, что мгновенно и ново
  Сейчас, так тому суждено, -
  Как нового времени слово
  Историей всей рождено.
  И ты не забудешь солдата,
  Что прямо лицом - в борозду....
  Мгновенная, вечная дата
  Свою зажигает звезду.
  
  Отцу и деду
   ПОБЕДИТЕЛЬ
  Он сидел на Берлине,
  Как на славы вершине,
  И тянул с наслажденьем
  Прогорклый дымок.
  И тянулся душой
  К ярославской богине,
  Сам земной, но великий,
  Как сказочный Бог...
  Он сидел на Берлине
  И видел Россию.
  Слышал шёпот берёз
  И девчат по весне...
  Видел землю родную
  Сквозь дали и сини
  И как малый ребёнок
  Смеялся во сне...
  Он заснул от усталости
  В тяжкой работе.
  Он заснул от сознания
  Сделанных дел...
  Не тревожьте его,
  Зря теперь не заботьте,
  Посмотрите как он
  От забот поседел.
  Он сидел на Берлине,
  Как на боли вершине...
  Сколько отдано жизней
  За сладостный миг,
  Сколько крови и пота
  Замешано в глине,
  Сколько будет об этом
  Написано книг...
  Он сидел на Берлине,
  На славы вершине,
  И тянул с наслажденьем
  Прогорклый дымок,
  И тянулся душой
  К ярославской богине...
  Сам земной, но великий,
  Как сказочный Бог.
  Сколько будет потом
  И цветов и объятий,
  Сколько будет салютов,
  Признаний и слёз!
  И, конечно, казёнщины,
  Мероприятий...
  И пустой болтовни
  О великом всерьёз!..
  Сколько будет обид
  И нечаянных шишек,
  Унижений бывалого
  Фронтовика!
  Ведь во всём у него
  В этой жизни излишек,
  Даже слава и та
  У него на века!
  Он сидел на Берлине!..
  
  
   ДЕД
  Этот дом срубил мой дед.
  Дом стоит, а деда нет.
  А ведь дед одним плечом
  Подпереть мог этот дом.
  И ударом кулака
  Дед, шутя, сбивал быка...
  С ног! А если песню пел,
  Гас огонь и гром гремел.
  Но громаднее всего
  Видели в труде его...
  Он пахал, и сеял хлеб.
  Им наш род, народ наш креп.
  Силой дедовой налито
  Золотое наше жито...
  Он и до самого Берлина
  Гнал фашистов из под Клина...
  И, не пачкая бумаги,
  Расписался на Рейхстаге.
  А потом пришёл домой.
  А в селе, - хоть снова - в бой!..
  Сад сожгли и дома нет...-
  В мирный бой пошёл мой дед.
  Новый он поставил дом,
  Чтобы было счастье в нём...
  И казалось, что из света
  Возникало чудо это...
  Дом стоит, а деда нет.
  Но струится белый свет.
  
  
   НОЧНОЙ ДЕСАНТ
  Рассыпан янтарь вечерних огней
  В кромешной тьме, как в бездне...
  Чуть-чуть жутковато висеть над ней,
  Но надо. И тут, хоть тресни!..
  И надо прыгать вниз головой
  В бездну, как в воду с вышки....
  И, упираясь в воздух тугой,
  Не путать, где "дно", где "крышка"...
  Серьёзен, взведён высотою взвод,
  Как курок автомата.
  И только "прапор" порой мигнёт:
  Не дрейфить, мол, салажата!
  А после, будто бы автомат,
  Очередь выбьет длинную,
  "Выстрелит" "АН" молодых солдат,
  Чтоб каждому стать мужчиною...
  Взорвётся куполом парашют,
  И в грудь возвратится сердце,
  И крепко нервы его пришьют,
  Для страха закроют дверцу...
  Но после там уже, на земле,
  Где ноги упрутся в твердь,
  Прямою наводкою в сердце мне
  Ударит вдруг чья-то смерть.
  
   СТАРШИНА
  Как шарик в свистке милицейском,
  Так крутится наш старшина
  В обыденном быте армейском,
  Где нет ни жены, ни вина.
  Он носится с каждым, как нянька.
  Салаги - сопливый народ -
  Всё больше - птенцы и незнайки,
  Какой из них ... к бабушке... взвод!
  Не видели в прорезь прицела,
  Что только с годами дано
  Познать, как единое целое,
  По жизни, а не по кино...
  Но в каждом свой мир, свой характер,
  И в душах бушуют миры.
  И каждый, как маленький кратер,
  Погашенный лишь до поры...
  Но скоро поверят в советы,
  В приказы твои, старшина...
  По струночке наши береты,
  И совесть курком взведена.
  
  
   СТРИЖИ
   (Будущим лётчикам)
  Проносятся над крышами стрижи,
  Как будто отрицая смысл заката,
  Заходят на такие виражи,
  Что асы улыбнулись им с плаката...
  Над Кубинкой июльская пора
  Позолотила, раскалила крылья...
  Но летний зной срывается с пера
  И ясно, не напрасны их усилья.
  Так мужественно смелые стрижи
  Пронзают снова марево заката,
  Заходят на такие виражи,
  Что стало небо скоро и покато.
  Внизу мелькают люди и дома,
  И головы закинули ребята...
  В просторе неба музыка сама.
  А на земле лишь луг и жеребята...
  Над Кубинкой июльская пора.
  В такую пору вырастают крылья,
  Наверно, даже и у топора -
  Взлетает над поленом без усилья.
  Проносятся над Кубинкой стрижи,
  Взрослеют быстро в Кубинке ребята.
  Год пролетит - они уже мужи -
  Вчерашние, смешные жеребята...
  И в небо им давно уже пора -
  Гудят от нетерпенья самолёты:
  Пора, пора, пора, пора, пора
  Взмывать стрижами в дальние полёты!
  
  
  
  
   * * *
  Трут сапоги, свинцом налиты ноги.
  И кажется, как будто на спине -
  Не вещмешок, а шар земной... Дороги!
  За что вы так безжалостны ко мне?...
  Я вас ругал - зелёный новобранец,
  Не понимал, как вы добры ко мне
  А понял лишь, когда блестящий глянец
  Померк, обтёрся на моём ремне,
  И гимнастёрка взмокла на спине,
  Когда наш взвод форсировал болото,
  Когда на снег уставшая пехота
  Валилась, забываясь в мёртвом сне...
  Я понял вас. Спасибо вам за это!
  Я буду вашим даром дорожить....
  Вот вспыхнула сигнальная ракета.
  Я вновь в строю, я вновь готов служить.
  
  
   * * *
  Униженная Русь стоит в очередях,
  Возвышенная власть в руках больших трудяг,
  Трудились день и ночь, ковали ордена,
  Но толку от того, как видно, ни хрена....
  Цветной металлолом заполнил всю страну,
  И, как гнилой корабль, пошла она ко дну.
  А что же капитан? - Построил дирижабль,
  Плевать ему на то, что тонет наш корабль.
  Пирует в облаках, в кругу высоких лиц.
  И виден этот пир из множества столиц....
  С улыбкой Вашингтон глядит на облака,
  На дутый дирижабль,
  На звезды маньяка...
  На тонущий корабль, отпущенный ко дну,
  На пьяную от слов, голодную страну...
  
   1983 год.
  
   * * *
  Тошнит от похоронных маршей,
  Особенно на всю страну,
  Когда по праву жрицы старшей
  Москва хоронит сатану.
  При жизни души продавая,
  Он был на подлости мастак....
  Но вот, заслугам воздавая,
  Его возносят сяк и так
  Иль так и сяк - одно неправда,
  Все перепутали друзья.
  Но вслух сказать, что это кривда,
  И в духе гласности нельзя!..
  Хотя б сказать, не то, что сроки
  За преступленья старцам дать...
  Гуманно извлекай уроки,
  Учись у старших не страдать!..
  А пострадать всегда не трудно.
  Есть на Сухановке места,
  Где очень долг, друг, и нудно
  Томиться будешь, как глиста...
  
  
   М.Бернесу
  Умер человек, а все поет,
  Дарит радость светлую с экрана,
  Жизнь его из пепла восстает,
  Растекаясь над землей, как прана.
  Прикоснусь душой и полечу,
  В истину, бессмертие поверив...
  Радостью и мукой заплачу,
  Всей судьбой, счастливый миг отмерив.
  
   * * *
  Весна захлебывалась ливнем,
  Как соловей любовной песней,
  Ручей струей, как желтым бивнем,
  Дорогу вспарывал... Воскресней
  Казалось в это воскресенье
  В разбуженных аллеях парка.
  Дубов и неба потрясенье
  Сулили - скоро станет парко,
  Как в бане,
  Май согреет лужи,
  Отмоет птиц и тротуары,
  Все станет праздничным снаружи,
  Все - ожидающим фанфары.
  Но после буйства туч и молний,
  Раскатов каменного грома
  Мне парк покажется безмолвней,
  Как пустота бутылки рома,
  Что мне поставил мой приятель
  За долг свой давний в павильоне, -
  Воспоминания ваятель,
  Как мастер - скульптор в Авиньоне,
  Обрисовал штрихами юность,
  Ее энергию и стройность!..
  Весны душевной многострунность
  И бытовую неустроенность...
  Душа по-прежнему заныла
  Какой - то юною тоскою.
  И стало сладко и уныло
  В весеннем парке, над доскою,
  Где в завоеванных квадратах
  Стояли важные фигуры,
  Ферзи в отсвечивавших латах,
  И пешки, слабые с натуры...
  Они себя еще проявят
  В эндшпиле сложном иль в цейтноте,
  Ферзи их со слонами стравят,
  Когда вы штурм твердынь начнете...
  А мы нашарим по банкноте
  В своих карманах и добавим
  За мирный бой по рюмке рома...
  Тоску и ром водой разбавим,
  Чтоб после не рехнуться дома
  От прошлой юности и мая,
  Что пронеслись с весенним ливнем...
  И скоро - жуткая прямая,
  А там - Косая с желтым бивнем!..
  
  
   * * *
  Дождь создает на улице погоду
  Из маленьких обрывков рваных туч
  Печальной осени в угоду.
  А мы с надеждой ищем луч,
  Как будто мало в наших душах
  Любви и вешнего тепла.
  И неба синь померкла в лужах,
  И жизнь земная протекла.
  
  
   * * *
  Срывает ветер листья с абрикоса.
  Летят на землю желтые огни.
  И смотрит небо сумрачно и косо
  На грустные, безрадостные дни.
  Сад опустел, покинутый до срока,
  Затосковал, как чистая душа...
  Примолкла даже глупая сорока,
  Бродя уныло возле шалаша.
  Умолкли голоса веселых буден.
  Покойно, тихо, сыро и темно,
  Как будто сад отвергнут и подсуден,
  И обречен, как старое гумно,
  Что умирает рядом, по соседству,
  Не зная как от сырости спастись,
  Как преградить дорогу самоедству
  И с новой пользой для людей найтись.
  
  
   * * *
  Есть в каждой вещи грустное начало.
  В предмете каждом - горькая слеза,
  До срока все терпело и молчало,
  Не открывало зрячие глаза.
  До срока все терпело запустенье,
  Покровы мха и пыли на себе.
  Но вдруг проснулось, как весной растенье,
  Готовое к движенью и борьбе.
  
  
   * * *
  Я видел сельди паралич
  От мягкой сети иль от страха...
  И имя нежное аллаха
  Для темных было, словно бич.
  Они вставали на колени
  Сгибали спины, как рабы...
  И все из-за обычной лени -
  Напрячь мозги, напарить лбы,
  О жизни думая серьезно,
  Чтоб разглядеть: есть в каждом бог,
  И не молить о счастье слезно,
  А делать, выйдя за порог.
  Не унижать собой аллаха,
  Лбом пробивая кирпичи...
  Религия - не страх и плаха,
  А свет, любовь в твоей ночи.
  Любите ближнего, собратья,
  Мир дому каждого! Салам!..
  Входи в мой дом - тепло и платья,
  Насущный хлеб - все пополам!
  
   * * *
  Жена предаст, сестра забудет,
  Мать не поймет и оттолкнет,
  Верховный жрец навек осудит,
  Народ - невежда проклянет.
  И скажет в спину злое слово,
  Вновь одураченный жрецом...
  Из под родительского крова
  Уйдешь, гонимый подлецом.
  Уйдешь оплеванный,
  Но гордый,
  Не покорившийся судьбе.
  И будут короли и лорды
  Порой завидовать тебе.
  
  
   * * *
  Два мира в борьбе вековечной
  Сошлись на морском берегу.
  Ракушкою памяти вечной
  Я шум той борьбы берегу.
  Шуршат, выбегая на сушу,
  Могучие волны морей,
  И радость вливается в душу,
  И рвется душа с якорей.
  Как барка, желая простора,
  Тугие надув паруса,
  Желает уйти от раздора,
  Забыть про поля и леса,
  С прародиной истины сверив,
  Уплыть, не пугаясь глубин,
  Могучей стихии доверив
  Уставшего сердца рубин.
  
   1989 год.
  
   * * *
  Хризантемы в тумане, как морские ежи,
  Что качаются в толще морского теченья.
  Видно, нет между морем и сушей межи,
  Нет войны!.. Есть лишь вечного зова влеченье.
  Есть гармония в тренье ракушек и вод,
  Мед зачатья былого и горечь распада...
  Невозможная боль неподвижных пород
  И блаженство, движенье морского раската...
  
  
   Сыну
  О ПОПЫТКЕ ТВОЕГО НАТЮРМОРТА
  Пушистые метелки камыша,
  Как перья страуса в пустом графине,
  Застыли, словно нежная душа -
  В прозрачных красках, в парафине
  Иль в воске. Чем - то манит разноцвет,
  Наверно, буйством праздничного фона,
  Тем, что накоплен в этих красках свет,
  Как провод - звуком, трубка телефона...
  Еще неясных, непонятных фраз,
  Но, полных ослепительного смысла.
  Как все, что в этой жизни в первый раз
  Предвосхищает праздничные числа.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   СНОВА НЕ ПОВТОРИТСЯ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПИСЬМО
  В июльские, душные ночи
  Твоих азиатских волос
  Я вновь погружал свои очи,
  Как в вечность счастливый колосс...
  Мы были единым стремленьем,
  Одною прозрачной волной,-
  С теплом и желаний томленьем,
  С победой одной и виной...
  Мы были единым дыханьем,
  Единою ночью и днём,
  Зелёной листвы колыханьем
  И ярко горящим огнём.
  В нас всё и смеялось и пело,
  Как в вальсе, кружило, цвело...
  Светилось под звёздами тело
  И к новым безумствам вело...
  Ты помнишь июльские ночи,
  Горячий и суетный юг?
  Беседки зелёные в Сочи,
  И... - в Вологде бешенство вьюг,..
  Размолвку, печаль и разлуку? -
  Что хочешь теперь назови -,..
  Целую прекрасную руку,
  Как символ минувшей любви, Как символ былых возвышений
  Над серостью и над собой,
  Как горечь тяжёлых лишений,
  Как луч, что сиял над тобой.
  Целую, целую, целую -
  На чувства былые ловлюсь,
  И снова твой образ милую...
  А после другой достаюсь!
  
  
   ЛЮБИМОЙ!
  Любимая, настанет осень
  И время кровь заледенит,
  Всем тем, чего сегодня просим,
  С лихвой, по-царски наградит.
  А просим мы с тобой покоя,
  От суеты сует устав...
  Но разве выпросишь такое,
  На что ты не имеешь прав?
  Любимая, настанет осень,
  Мы станем старше и мудрей,
  И то, чего сегодня просим,
  Оставим завтра у дверей.
  Любимая, за синей далью,
  За солнечной судьбой-рекой
  Разделит время, словно сталью,
  Моё плечо с твоей рукой,
  Мою любовь с твоей любовью,
  Мою тоску с твоей тоской...
  И ты узнаешь горечь вдовью
  Над чёрной гробовой доской...
  И время серого покоя
  Нахлынет с золотой листвой.
  Кто выпросил для нас такое?
  Я не хочу, пока я твой!
  Любимая, прогоним осень!..
  
  
   * * *
  Уйти и не вернуться,
  Всё разом зачеркнуть!..
  Тоски в холодном поле
  Всей грудью зачерпнуть И с думою тяжёлой
  Увидеть ночи дно.
  Жить, иль не жить на свете
  Без ласки - всё одно...
  Понять и задохнуться
  От мысли и беды,
  Оставить в чистом поле
  Печальные следы...
  Оставить все надежды
  На счастье и любовь,
  Перекреститься трижды...
  И попытаться вновь
  Ещё разок вернуться,
  Сомненья зачеркнуть,
  И счастья рядом с милой
  Всем сердцем зачерпнуть.
  Пусть злится в поле вьюга,
  И бесится февраль,
  Звенит его кольчуга,
  Злословит что-то враль...
  Я сделаю попытку,
  Переступлю порог,
  Отдам себя на пытку,
  Сойдя с больших дорог.
  Отдамся на поруки
  Той, что давно люблю,
  Целую её руки,
  Счастливый миг ловлю!...
  
   ЖИЗНЬ
  Приходит молодость весной,
  И словно вырастают крылья
  В душе моей и за спиной.
  И я взлетаю без усилья,
  Парю над грешною землёй
  И вижу солнечные дали,
  Всё то, что предки передали
  Мне с этим небом и землёй
  Моя любимая страна,
  Я твой поэт, певец и странник!
  Ведь Богом ты озарена,
  А я давно его избранник...
  Живу с надеждою и верой,
  Любовью в сердце и душе,
  Всё измеряя божьей мерой,
  Не богохульствуя уже,
  И воздавая по заслугам,
  Ну, и, конечно, по грехам,
  Друзьям и дорогим подругам,
  Так крепко преданным мехам
  И драгоценным побрякушкам!..
  Но разорвавшим наш союз...
  К чему любовь таким лягушкам?
  Она для них - тяжёлый груз.
  Но я опять наивно верю
  В святую, вечную любовь,
  И только ей одной доверю
  Свою судьбу и счастье вновь.
  Любовь...- надеюсь и взываю-
  Её пошлите, Небеса!..
  Хоть старых ран не забываю,
  Но верю, верю в чудеса!
  И вы в них, мудрые поверьте!
  Не все награды от ума!..
  Те чудеса душой измерьте.
  Ведь это Истина сама.
  Познав её своей весною,
  Парю, как сокол в синеве,
  Над лесом и рекой лесною,
  Над отражением в Неве.
  Парю над Волгой и над Доном,
  Над Енисеем и Москвой...
  И славлю мягким баритоном
  Весь этот путь прекрасный свой.
  Спасибо, жизнь за все печали
  И за улыбки на лице!...
  Как сладко жить, любить вначале!
  Как горько всё терять в конце!..
  Ах, дали, золотые дали
  На драгоценном рубеже!..
  Не зря вас предки передали
  Моей судьбе, моей душе!
  Спасибо, золотые дали!
  Спасибо, солнечный восход!
  Не зря мы жили и страдали,
  Оправдывая свой приход...
  Ах, дали, золотые дали!
  Я вас другим передаю,
  Чтоб те их снова передали...-
  Со всем, что в сердце я таю.
  Ах, дали, золотые дали...!
  
   УСЛАДА
  Тихая осенняя услада,
  Золотой окраинный покой,
  Только галки редкие у сада
  Да старик неведомо какой.
  Долго, мудро смотрит на деревья,
  Может, здесь нашёл свой скромный рай?...
  Отпустила грешнику деревня
  Все грехи, переселив в сарай.
  И живёт в сторожевом сарае,
  Потихоньку тянет самосад,
  С грустной думой о небесном рае,
  Где - Бог знает - сад или не сад?
  Здесь же, Боже, тихая услада,
  Золотой окраинный покой,
  И туман, как клубы самосада,
  Над землёй родимой и рекой.
  
   ОТШУМЕЛО ЛЕТО
  Отшумело, закончилось лето.
  Жгут опавшие листья в садах...
  Запах дыма, скольжение света,
  Словно пальцев на листьях-ладах...
  Грустный вальс заиграла природа
  На прощание с летней порой.
  И прохлада сошла с небосвода,
  Затаилась под старой горой.
  Словно в чаще бескрылая птица.
  Но растут уже перья, растут.
  Скоро шумно она разбежится
  И метели за ней заметут...
  Скоро, скоро придёт осветленье,
  Мир побелят дожди и снега...
  Есть в природе пора очищенья,
  Засияют леса и луга.
  Есть в природе потреба на "зелье",
  Чтоб забыться от дел и тревог...
  Засверкает немое веселье
  На обочинах зимних дорог.
  Отшумело, закончилось лето.
  Жгут опавшие листья в садах.
  И гармонь надрывается где-то.
  Жарит осень на рыжих ладах.
  
  
   НА СИБИРСКОМ ТРАКТЕ
  Облака ниспадали то дождями косыми, то снегом
  С обнажённого тела живой, голубой высоты.
  И она замирала, любуясь сиявшим ковчегом
  Выплывавшей к светилу таёжной, земной красоты.
  Две сестры, две подруги наполнены вечной любовью.
  Но безжалостный космос не терпит земной красоты,
  Опускает бесчувственный холод к её изголовью
  Из-за женственных плеч голубой-голубой высоты.
  Замирает земля в ледяном неподвижном объятье
  И уныло над нею вселенские ветры поют.
  А уставшие кони плетутся по белому платью
  И промёрзшие путники ищут тепло и уют.
  Но в бездушном пространстве для них ни тепла, ни уюта.
  Только снеги да снеги, да тракт, уползающий вдаль.
  И голодные волки, из леса глядящие люто,
  Да полозьев подкованных сердце щемящая сталь.
  
   * * *
  Море ревет, как зверь,
  Сплошным, непрестанным рыком.
  Но мы не дрейфим, поверь, -
  Шиты не мягким лыком...
  Чайки умчались в степь
  От бешеного прибоя.
  А мы, словно взяли крепь
  У пройденного забоя.
  И подпираем в шторм
  Обрушившееся небо...
  Не выдержим - будет корм
  Для рыб из Бориса, Глеба...
  Из нас - простых работяг -
  Матросов своей вселенной.
  Но живы - и реет стяг
  Над дикой пучиной пенной.
  Рвется сторожевой
  С вала на вал - как птица -
  К позиции ножевой,
  Туда, где лежит граница.
  
   СУДЬБА
  Чем ниже он падал,
  Тем выше взлетал...
  В холодной воде
  Закалялся металл.
  И был он крылатым,
  Стремился в полёт.
  Но годы пошли
  И покрыли, как лёд...
  И стал нелетучим,
  Тяжёлым металл,
  Застыл без движенья,
  Заржавленным стал.
  Нет прошлых падений,
  И взлётов уж нет,
  Зато есть квартира, авто, кабинет,
  Спокойная жизнь...
  А, быть может, обман?
  Закончилась жизнь,
  Как прекрасный роман,
  Закончилась жизнь,
  Как опасный полёт.
  Стоит на приколе
  Судьбы самолёт.
  
  
   В РОДНОМ ГОРОДЕ
  Устали улицы, устали
  По-утреннему гомонить,
  Мосты тяжёлыми устами
  Устали за день шевелить.
  Устала Сунжа торопиться
  В объятья терских берегов,
  Как будто кто-то ей забыться
  Помог строптивой средь лугов.
  И в город сонный усмирённой
  Она красавицей вошла,
  И он глядится изумлённый
  В её глаза, как в зеркала...
  И в полусне осознавая
  Родную музыку души,
  Звонком последнего трамвая
  Ей шлёт признанье. И в тиши
  Мне всё отчётливее слышен
  Родных сердец спокойный стук.
  Он мирным отдыхом возвышен -
  В стихи стучится каждый звук.
  Ловлю их, чуть не поспевая
  Со всею теплотой души,
  И гаснут звуки, остывая,
  Как ни трудись и ни спеши!
  О, сколько их не отзовётся
  Привычным эхом в грустный день!
  Лишь эхом сердца пронесётся
  Из звуков сотканная тень...
  И сердце защемит невольно
  От неизбежности утрат.
  И, чувствуя, как это больно,
  Поймёшь: и ты не вечен, брат...
  Как мост - трудяга, уставая
  Уже устами шевелить,
  С звонком последнего трамвая
  Порвёшь связующую нить...
  Но, смертной плотью остывая,
  Спешу, спешу благодарить
  Мой город, Сунжу, звон трамвая...
  Им вечно петь!.. Им вечно жить!..
  
   1983 год.
  
  
  
   * * *
  Мне под ноги бросались московские улицы...
  Но с высоких небес лебедь с болью трубил,
  И от солнечных брызг было впору сощуриться
  И жалеть, что себя от земли отрубил,
  Отрубил от корней, словно сталью, заботами
  О юродивой жизни в больших городах,
  Я душою всходил, словно дым над заводами,
  С чистой синью небес и весной не в ладах.
  Я смотрел на ручьи от бензина цветистые,
  На бизоньи стада одуревших машин
  И кислотным дождём падал в реченьки чистые,
  Чёрной сажей пятнал платья горных вершин.
  Рвал руками цветы на пролесках некошеных,
  И жилища зверей громом дел разорял.
  Я следы оставлял на пространствах нехоженых
  И в великой любви древний мир заверял.
  Но не верил мне мир, и природа не верила,
  Словно сына - уродца безмолвно кляня,
  И не в силах забрать то, что жизнью отмерила,
  И не в силах убить и забыть про меня.
  
  
   У РОЗОВЫХ СКАЛ
  У розовых скал особый оскал,
  Такой, как у редких фурий!
  Я этот оскал полжизни искал.
  И вот нашёл - перед бурей...
  Он хищным был, когда я подплыл
  К розовым, нежным скалам.
  Но каждый поэт смельчаком прослыл
  Словесным своим оскалом...
  Я подхожу, словно к зубу - зуб...
  Дрожь пробирает тело.
  Иная воскликнет: "Ох, как он груб!.."
  Да что ты! Сама хотела...
  Вот и пошёл на твою скалу,
  Заметив огонь оскала...
  Прости, что стрелка ... вдруг за шкалу!..
  Но ты же сама искала...
  И тут совсем ни при чём компас,
  Он точным был перед бурей.
  И, может, даже кого-то спас
  От розовых, редких фурий...
  
  "Компас" с ударением на втором слоге произносят мореманы. (Прим. Авт ).
  
   НОЧНОЙ РАЗГОВОР
  Звезда грустила в уголке окна,
  А месяц веселился за окошком.
  По небу из лилового сукна
  Ночь осторожно кралась дикой кошкой.
  Пыталась всё дотошно рассмотреть,
  Обнюхать всё увиденное разом...
  Одним зрачком заметить чью-то смерть,
  Другим - рожденье, вспыхнув, как алмазом...
  У диких кошек тоже радость есть.
  Особенно в минуты материнства. -
  Тогда они урчат, забыв про месть
  И про людские дикие бесчинства.
  Над всем встаёт, благословляя, мать!
  Над хищностью, жестокостью и злостью,
  И хочет, чтобы стали понимать
  Когда-нибудь её - ночную гостью...
  Она урчит о высшей доброте,
  О высшем даре, данном нам природой,
  Об истинной вселенской красоте,
  Не меченной ни видом, ни породой.
  Мы - люди - мало ценим доброту!
  Мы разрушаем хрупкую природу!
  И, презирая мира красоту,
  Себя возносим - высшую породу.
  Но это - драматический обман -
  Нельзя взойти, топча своих собратьев...
  Безумен и несчастен пироман,
  Что любит женщин лишь за пламя платьев...
  Что любит мир, за то, что он горюч,
  За то, что слёзы матерей горючи!
  Он, просветлённый знанием, дремуч,
  И жалкие дела его дремучи!
  Без теплоты душевной и любви,
  Без состраданья к матушке-природе!
  Опасный эгоизм в такой крови,
  Как гниль, как яд, как бешенство в народе...
  Народ не видит кошек в небесах. -
  (Пусть этим забавляются поэты!)
  Он бьёт в упор зверьё в своих лесах,
  Для скольких тварей песенки отпеты!
  Но он не понимает - человек! -
  Без острой боли, чувствуя отдачу...-
  Что обокрал не только этот век,
  Но и другие обокрал в придачу.
  Ударила свинцовая картечь
  Не только в повалившегося зверя, -
  Но в совесть нашу, в нравственность и речь,
  Во всё, чем живы мы, в гуманность веря...
  Я не сгущаю краски. - Это ночь
  Наполнила палитру грустным светом
  Звезды, а я старался лишь помочь
  Стать свету и портретом и ответом
  На, может быть, наивнейший вопрос:
  Кто и какие мы в подлунном мире?
  И ужас, как космический мороз,
  Обжог мне сердце в городской квартире!
  
   НОВОГОДНЕЕ
  Бьёт веселье в барабан луны
  В Рождество полночной колотушкой.
  Мы неясной радостью полны
  В эту полночь, схожую с игрушкой,
  Сотворенной мастером - творцом
  На потеху взрослым и детишкам -
  Сказочным, светящимся дворцом,
  Радостью заполненным с излишком.
  Мы заводим дружный хоровод
  И поём о ёлочке зелёной,
  А над ней сверкает небосвод,
  Звёздами, как снегом, опылённый.
  Кажется, по Млечному пути
  Пронесётся тройка с бубенцами...
  Эй, веселье, громче колоти!...
  Сыпьтесь звёзды с неба леденцами!
  Пусть прикатит добрый Новый год
  Тройкой счастья, радостью, весельем,
  И избавит землю от невзгод
  Миром, изобильем, новосельем!
  Чу! Звенят всё громче бубенцы!
  Слышен скрип полозьев во вселенной,
  И летят на землю леденцы -
  Звёздами из праздничной.., нетленной...
  
  
   ЧИНАРА
  В голубизне, в недвижимом просторе,
  Над падью рек и зеленью лесов
  Она стоит, с потоком ветра споря,
  Укутываясь в клочья облаков.
  И в вышине, расправив ветви-крылья,
  Как птица гор, вцепилась в край скалы,
  Глядишь и кажется, что все её усилья
  Не ввысь, а вниз, к скале устремлены.
  И человек, тревожась, как чинара,
  Из звёздной выси тянется к земле.
  Не только крылья - корни у Икара
  Растут и ноют в звёздном корабле.
  
   * * *
  Стареет мать и понемногу
  Молитвы обращает к богу.
  За наши детские грехи
  Выпрашивает мать прощенье...
  У хорошеющей снохи
  К молитвам зреет отвращенье.
  Ей, располневшей, не понять
  Что мать волнует и тревожит,
  Какая дума душу гложет,
  За что на нашу жизнь пенять.
  Ведь наши детские грехи -
  Ничто в сравнении с другими.
  Но мать словами дорогими
  Очистить хочет от трухи
  И от плевел те семена,
  Что в нас посеяла когда-то,
  Чтоб жили, пусть и небогато,
  Но чтя родные имена.
  Мы мало думаем о том,
  Какими мы предстанем богу,
  Как будто вечную дорогу
  Нам кто-то выстроит потом,
  Когда душа, отвергнув плоть,
  Преодолеет притяженье
  Земли и смерти напряженье
  И сможет время побороть.
  Мы погрязаем в суете,
  Грызём друг друга, словно мыши,
  Забыв о назначенье свыше,
  Находим радость в маете. Но это ложь! И мстит душа
  За оскорбленье высшей сути,
  Нам приговор выносят судьи,
  А мы не видим ни шиша.
  И огорчаем этим мать.
  Она спасает наши души.
  А мы заткнули наши уши,
  Не научившись понимать.
  Самонадеянности пыл,
  Как дурь, сожжёт в огне греховном,
  И судьбы на суде Верховном
  Пойдут, не спасшись, на распыл.
  Мы легкомысленность, как СПИД,
  Преступно загоняем в гены!..
  Способны высветить рентгены
  Порок. Но тщетно! - совесть спит.
  Вот потому и молит мать
  Всевышнего, спасает души.
  Но мы заткнули наши уши
  И убиваем этим мать.
  
   ВОСПОМИНАНИЕ О ДЕТСТВЕ
  На ладони бабочка - хрупкая и лёгкая,
  Словно неокрепшая детская душа,
  Та - насквозь прозрачная, светлая, далёкая,
  Как в мечте порхавшая в дымке шалаша.
  За листвой зелёной было небо чистое.
  А по небу чистому плавал самолёт.
  И его подкрашивало солнышко лучистое
  Жидким тёплым золотом, как медком из сот....
  Я читал с мальчишками Фенимора Купера,
  Как в вигваме лёжа с книжкой на боку,
  И играл в охотника после, а не в супера...
  В Чингачгука - с крыльями перьев на скаку....
  А потом, умаявшись, намотавшись досыта,
  Падал, пил, захлёбываясь, небо из ручья...
  Слышал голос бабушки: "Витька, где тя носит - та?"...
  И кричал товарищам: "Я домой...ничья!"
  Как легко и просто завершались войны!
  Обжигали ссадины, а не зло обид....
  Мирно расставались маленькие воины -
  Только понарошке кое-кто убит...
  ... Я смотрю на бабочку -
  Хрупкая и лёгкая -
  На ладони каменной - нежная сидит,
  Словно невозвратная та пора далёкая...
  Памятник погибшим. Лагерь Моабит.
  
  ЯЛТИНСКАЯ , 35
  В городе нефтяников,
  На Ялтинской
  Было много света
  И цветов.
  Всё тонуло в зелени
  По - грозненски
  На границе лета и веков...
  Ялтинская улица, - родина моя, -
  Где теперь уютность прежняя твоя?
  Без своих хозяев постареет дом,
  Нет меня и мамы... Сыро в доме том,
  Серо и тоскливо, холодно и зло,
  Домовому нашему, знать, не повезло!
  Ялтинская улица станет мне чужой?
  Прошлое окажется, словно за межой...
  Ялтинская улица, - родина моя -
  Где краса весенняя прежняя твоя?
  Почему чужими стали ты и дом,
  Нами сотворённые потом и трудом?
  В городе разбойников, на Ялтинской,
  Больше нет ни света, ни цветов.
  И молчат руины не по - ялтински,
  Так, что ты от них кричать готов...
  Ялтинская улица-, родина моя, -
  Где теперь уютность прежняя твоя?
  Без своих хозяев постареет дом.
  Нет меня и мамы... Страшно в доме том!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   УТРЕННЕЕ ЭХО
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   АВРЕЛИЯ, АНТОНИЙ И КЛЕОПАТРА
  Кто отомстит ему за Клеопатру?
  Судьба или Боги, серая тоска?...
  Предательски сожжёт беда эскадру
  И кровь польётся струйкой из виска.
  Но и тогда не озарит прозренье
  Любовью пылкой ослеплённый ум.
  И он мечом спасётся от презренья,
  Пронзит себя в минуту тяжких дум.
  Не даст врагам над честью надругаться,
  Не даст рабам бесчестье пожалеть,
  Октавиану - громко посмеяться
  И посадить себя, как зверя, в клеть...
  Последний вздох подарит Клеопатра,
  И вслед за ним уйдёт на суд к Богам,
  Лишив триумфа и амфитеатра
  Всех, кто желал упасть к её ногам...
  В тени Аврелия вдыхает запах натра,
  Не насладясь любовною ездой...
  В ночи греха блистает Клеопатра
  Падучей, ослепительной звездой.
  ---------------------------------------------------------
  Аврелия - законная супруга Марка Антония отравилась,
  узнав об окончательной измене мужа. Из-за предательства Клеопатры Антоний со своей эскадрой впервые потерпел поражение, после чего закололся.
  Клеопатра покончила с собой, увидев мёртвого Антония.
  (Прим. Авт.).
  
  
   УТРОМ
  Травы блестели росой перламутровой.
  Воздух струился с небесных высот.
  Было такое счастливое утро -
  Сладко в душе, как от мёда из сот...
  Руки сплетая, мы шли опьянённые
  Утренней свежестью и красотой.
  Вспомни, какие мы были влюблённые,
  Как наслаждались мирской чистотой.
  Жизнь нам казалась такой целомудренной...
  Мир, - словно храм, где отсутствует меч ...
  Лёгкой пыльцою цветочной припудренной
  Шла ты, отбросив накидку с плеч.
  Голые плечи, едва загорелые,
  Ласковый ветер волной овевал...
  Вспомни, какие мы были несмелые,
  Хоть и амур о любви напевал,
  Пели цветы и качались под пчёлками,
  Пели любовницам перепела,
  Пел ручеёк под зелёными ёлками -
  Помнишь, когда из ладоней пила
  Свежую влагу, как небо прозрачную,
  Глазом кося, как пугливая лань,
  В сторону леса густую и мрачную,
  Чем-то опасную в тихую рань.
  Я улыбался неясной пугливости.
  Лес просыпался от щебета птиц.
  День разрывал пелену боязливости,
  Пел голосами дроздов и синиц.
  Ты озарилась улыбкой таинственной
  И, осмелев, позвала за ручей -
  Первой любовью моей и единственной,
  Сотканной солнцем из чувств и лучей...
  Юность моя, за какими куртинами
  Ты, повзрослев, потеряла меня?
  Жизнь заманила другими картинами...
  Что ж мы страдаем, кого-то виня?
  Сами виновны в былой торопливости, -
  В жадности к жизни, её полноте...
  Сами добились своей сиротливости,
  Боли в душе и того, что не те -
  Юные, светлые и опьянённые
  Утренней свежестью и красотой.
  В мир и друг в друга, как птицы, влюблённые,
  С незамутнённою душ чистотой.
  Юность моя, что прошло, не воротится,
  Хоть и не меньше амуров и птиц...
  Сердце в объятьях других не колотится,
  Счастья петельку не снимешь со спиц...
  Узел из чувства и света не вяжется.
  В душу втекает унылый покой.
  Так постепенно всё в жизни уляжется,
  Песнь умолкнет с последней строкой.
  Как ни тоскуй, ни трави себя памятью,
  Прошлой отрады душе не вернёшь...
  Не освежишь её нежною замятью.
  Влаги, как в юности, не зачерпнёшь...
  Прежних цветов и ручья не осталось,
  Лес порубили давно на дрова...
  Что с нами в зрелости, милая, сталось?
  Не закачаемся, как дерева,
  Ветви сплетая, собой опьянённые,
  Не соблазнимся былой красотой.
  Не переполнятся души влюблённые
  Сладостным чувством, мирской чистотой!
  
   НЕ БЫВАЕТ ХУДА БЕЗ ДОБРА
  Сотворили Еву из ребра,
  Боль прошла, нахлынули желанья...
  Не бывает худа без добра
  И добра без боли и страданья.
  Соблазнённый Евою Адам
  Обречён на вечные скитанья...
  Но не шлёт проклятья тем плодам,
  Что лишили райского питанья...
  Не бывает худа без добра, И любви без высшего прозренья...
  К нам судьба жестока и добра,
  И полна почтенья и презренья...
  Бог создал красотку из ребра,
  Бес похлопал искренне в ладоши...
  Не бывает худа без добра,
  Грешника - без скучного святоши.
  Рядом с правдой бродит чья-то ложь.
  Рядом с болью - райское блаженство,
  Рядышком с блаженством - острый нож.
  И уродство там, где совершенство.
  Не бывает худа без добра,
  И добра без плесени и худа.
  Сотворили Еву из ребра, -
  Искушенье... и явленье чуда!
  Не бывает худа без добра.
  
   СИНЕГЛАЗКИ
  Древние осины повалились в пруд...
  Из под прелых листьев синеглазки прут -,
  Вспыхивают звёзды у живой воды,
  В тёплый день воскресшей, словно из слюды...
  Чувствуешь дыхание влажных синих звёзд...
  Важно между ними бродит чёрный дрозд.
  А на крепких кронах птицы гнёзда вьют,
  Для семейной жизни создают уют.
  От забот весенних - не до красоты,
  Не видны живые звёзды с высоты.
  А пройдут заботы - отцветут цветы,
  И наступит душный полдень пустоты...
  Радуясь потомству тёплому в гнезде,
  Затоскуешь вольной птицей о звезде,
  Затоскуешь взросло о весенних днях,
  О живых и влажных голубых огнях.
  Звёзды синеглазок из под прели прут!
  Древние осины повалились в пруд!
  Вспыхивают звёзды у живой воды,
  Заново воскресшей, словно из слюды.
  Вспомню синеглазок я на склоне лет.
  И сложу для песни голубой куплет.
  Пусть про синеглазок юные поют
  И на крепких кронах птицы гнёзда вьют!
  Пусть всегда пребудет запах синих звёзд
  И меж ними ходит важно чёрный дрозд!..
  Пусть земная радость будет навсегда,
  Словно синеглазки, вешняя вода!..
  
  НЕЗНАКОМКЕ ИЗ ДЫННОГО ГОРОДА
  Зной настоян на дыне.
  Дынный, медленный свет...
  В величавой гордыне-
  Строгих форм минарет.
  Дынный лик у акына.
  Спит над дынной домброй.
  Дынно-белая глина-
  Древней дынной горой.
  На окраине дынной
  Дынной женщины лик,
  Как богини пустынной,
  Словно вскрытый, возник.
  Как из древности дымной,
  Томно светят глаза.
  Пламя в женщине дынной -
  Ого - го! - не сказать!..
  За стыдливостью ложной -
  Дынной зрелости зной...
  Позвони, если можно,
  Побеседуй со мной!..
  Ем хорезмскую дыню -
  Спелый сок на губах.
  Как прекрасно пустыню
  Подержать на зубах!..
  Как держали кинжалы,
  Смерть презреньем гоня...
  Входит сладкое жало
  Вечной меткой в меня!..
  
   Хорезм, 1985 год.
  
   * * *
  Опять морозец отчужденья
  Остудит нежность, сердца жар,
  Как будто злое наважденье
  Погасит отсветы стожар...
  И мы тускнеем и сереем
  Душою странной и лицом,
  И, отчуждённые, стареем,
  Не спасшись клятвой и кольцом.
  
  
  
   * * *
  Мы с тобой одни на свете,
  Между нами - никого.
  Только солнечные сети
  У окошка твоего.
  Только солнечные звуки
  Полнят нежностью сердца,
  И горят, сплетаясь, руки,
  И бессмертью нет конца.
  
   ВИДЕНИЕ
  То ли ветер золотой, играя,
  Дунул из открывшегося рая,
  То ли страсть и волосы Елены
  Вырвались из предрассветной пены,
  Озарилась солнечная даль,
  И в садах любви зацвёл миндаль -
  Отголосок красоты вселенной,
  Слившийся с прекрасною Еленой,
  Голосом её и нежной кожей,
  С лепестками сада цветом схожей...
  Сброшено,
  Легло бессильно платье,
  Поцелуй и жаркое объятье...
  Лепестки сгорают на груди!
  Боже, от греха не огради!..
  Золотыми далями играя,
  Искушая прелестями рая!
  Пусть сияют волосы Елены
  И в глазах сияют две вселенных
  Счастья и простой земной любви!
  Боже, миг святой благослови!
  
   * * *
  Находят тучи, идут снеги,
  Дымят кострами печенеги,
  Как идолы в степи.
  А мы спокойны и беспечны,
  Как будто в этом мире вечны, -
  Хоть жги или топи!
  Лежим объятием хранимы,
  Уже поверив, что любимы...
  Но враг возносит меч...
  Один лишь взмах
  И мы - отдельно,
  Хоть наше чувство беспредельно,
  И мёдом пахнет речь.
  Заменят мёд слова обиды,
  И мы погаснем, как болиды,
  Когда не превозмочь!
  Нам боль от свежей в сердце раны,
  Мы жаждем мести, как тираны,
  И в мыслях - только ночь.
  Всё затмевает в мире злоба,
  И мы враги уже до гроба -
  Друг друга гоним прочь!
  А враг, вознесший меч, смеётся,
  Он знал, что своего добьётся,
  Докажет - нет любви,
  Мечём порушит наши грёзы,
  Кровавые добудет слёзы
  И искры нелюбви.
  Растащит по зловонной грязи,
  Порвав беспомощные связи, -
  Бессильные тела.
  Копытами истопчет души,
  И свет любви в глазах потушит,
  Чтоб только ночь цвела
  Зловещим древом ядовитым,
  И ворон, сидя над убитым,
  Клевал меня в глаза...
  Но я очнусь от этой боли,
  И вырвусь из своей неволи,
  Чтобы спасти любовь.
  Ручьи и вешние туманы
  Омоют и залечат раны...
  И жизнь вернётся вновь.
  И мы на чёрном пепелище...
  Друг друга вновь с тобой отыщем,
  Но вновь не повторить...
  "Ничто под звёздами не вечно" -
  Мы этой мудростью беспечно
  С тобой пренебрегли.
  И там, где мёдом пахла речь,
  Полынь-судьбина гонит желчь, -
  И ворон-боль в глаза клюёт, -
  Жить не даёт!
  
   * * *
  Пахло мокрыми листьями, прелой травой.
  Ветки небо хлестали, как тело.
  А по небу ходил, рокотал громовой..,
  Так что тучки, как листья, вертело...
  Наступала иная в природе пора,
  Время новой, болезненной смуты...
  Тополям померещились звон топора
  И судьбы роковые минуты.
  Обрывалась с землёю и Родиной связь
  Остриём, словно скальпель, блестящим?
  Алым светом, как кровью, окрасилась грязь
  Рядом с лесом, листвой шелестящим.
  И казалась судьба в чём-то схожей с листком.
  Стало тяжко душе и тревожно
  Рядом с шатким и узким, скрипучим мостком...
  Но назад повернуть невозможно.
  
   1991 год.
  
  
  
   ЖЕЛАНИЕ
  Последнею листвою догорает
  Октябрь на голых ветках ноября,
  Душой, как скрипкой чуткою, играет
  Мне осень, о прекрасном говоря.
  Горячей жизни тонкий отпечаток -
  Ещё горящий, не остывший лист.
  Он лета отзвеневшего остаток,
  Горячих полон красок и лучист.
  Не потому ль, смотря на эти краски, -
  По серому горячие мазки, -
  Мы жаждем в ноябре душевной ласки,
  Живя предощущением тоски?
  Живя предощущением покоя,
  Холодных, одиноких, серых дней?..
  Как хочется мне запаха левкоя,
  Желаний страстных и в глазах огней!..
  Но ты сидишь нахохленной совою,
  Закутавшись в зелёный тёплый плед,
  Покачивая мудрой головою,
  Напоминаешь про остаток лет:
  - Не те года, не те уже желанья...
  О, сжалься, не пророчествуй, сова!
  Я юн, пока горят во мне желанья,
  Я жив, пока горят во мне слова!
  
   * * *
  Пожалела женщина воды:
  Ходят тут, на всех не напасёшься!
  Губы - перезревшие плоды.
  Груди - обожжёшься,
  Коль коснёшься.
  Но она из габровских кровей -
  Под семью замками даже влага...
  Зря ты просишь воду. Соловей
  Зря сошёл с ума в тиши оврага...
  
  
   ГОСПОДИ, СПАСИБО ЗА НАГРАДУ!
  Воздуха прозрачная роса
  Капельками в лёгкие стекала.
  Ты пила... И словно завлекала
  В новый мир меня твоя коса.
  Я глядел в глубокие глаза,
  До краёв наполненные светом..,
  Ты цвела, как первая лоза,
  Обещая, что созреешь летом -
  Гроздьями, в которых сладкий сок
  Загорится искорками света
  И прольётся капелькой сосок
  В полдень расцветающего лета...
  Я губами к гроздьям прикоснусь
  И узнаю вкус весны и лета,
  Как в раю невиданном проснусь
  От тепла душевного и света.
  Дать такое мог лишь только Бог...
  Господи, спасибо за награду!
  Ангел мой, труби в свой горний рог,
  Пой хвалу любви и винограду,
  Пой хвалу зелёному вину,
  И вину, созревшему в сосуде,
  Что губами жаркими тяну,
  Оставляя слёзы на посуде!
  Пой хвалу счастливейшим очам,
  Пой хвалу её красе и свету
  И моим счастливейшим ночам,
  Моему счастливейшему лету!...
  
   ЧЁРНЫЙ СОН
  Мне снились ночь И чёрный ветер...
  Да скрип калитки
  За окном...
  А день был,
  Как ребёнок светел,
  Наполнен белым толокном...
  Всё было светлым наяву.
  А я забыл
  Про дни и ночи,
  Ещё не веря,
  Что живу
  И буду жить
  И ездить в Сочи...
  Забыл про кровь
  И про бои,
  Забыл про павших
  Ребятишек
  И губы нежные твои,
  В которых нежности
  Излишек...
  Мне снились чёрный,
  Чёрный день
  И белый ворон
  На дороге,
  А от него большая тень,
  Как серый ангел
  На пороге.
  Он не пропустит
  В этот дом.
  Тебя в нём прежнего
  Забыли.
  Навеки предали,
  Потом
  Тебе замену
  Раздобыли...
  Зачем приснились
  То лицо,
  Тот чёрный день
  И чёрный ветер,
  До боли близкое Крыльцо?... -
  Никто во сне
  Мне не ответил.
  Но я проснулся
  Наяву,
  В душе гуляет
  Чёрный ветер,
  Хотя денёк,
  Как мальчик,
  Светел
  И солнце светит
  Наяву... А мать хлопочет
  У плиты.
  И не скрипит
  Уже калитка,
  Несутся по реке
  Плоты
  А по руке
  Ползёт улитка...
  Она похожа
  На тебя...
  
  
  
   МЫ С ТОБОЮ В ИНЕЕ
  Мы с тобою в инее,
  Как зимою ели...
  На морозе жизни
  Рано постарели,
  Рано повзрослели,
  Рано поостыли...
  И сердца, как камни,
  На ветру застыли...
  Что с тобою, милая,
  Где твоё сияние?
  Речка говорливая,
  Где с другой слияние?
  Тишина пугливая,
  Песня одинокая
  Над землёй заснеженной
  Проплывает, окая, Наполняя душу мне
  Болью и страданием,
  Не спасает хмелем,
  Долгим ожиданием...
  И не сводит с милой
  Верой и терпением
  Без тепла ушедшего,
  Без любви с кипением...
  Речка говорливая
  В толстый лёд закована.
  Время сиротливое,
  Даже жить рискованно...
  Мы в холодном инее,
  Как зимою ели...
  От судьбы-обманщицы
  Рано постарели.
  
   ПРИЗНАНЬЕ
  Я люблю тебя каждою клеткой,
  Каждым фибром горячей души,
  Расцветая осеннею веткой
  В этой Богом забытой глуши...
  Я бы умер в таком захолустье,
  Не услышанный дикой толпой,
  Если б Бог моё жалкое устье...
  Не отсрочил знакомством с тобой.
  Ты опора моя и спасенье,
  Ты - блаженство, свет ночи и дня,
  И в потомках - моё воскресенье,
  Значит, - жизнь моя, смерть и родня...
  Я люблю твою каждую клетку,
  Доброту бескорыстной души,
  И целую осеннюю ветку
  С нежной розой, раскрытой в глуши.
  Я целую, целую, целую...
  Сердце рву о колючки-шипы,
  Но опять и люблю и милую
  От волос... до стопы и стопы.
  Алилуя тебе! Алилуя,
  Ангел мой и нотариус мой, За нектар твоего поцелуя
  И за подвиг терпения твой!
  
  
   ОСЕННЯЯ ЛЮБОВЬ
  Я без твоей любви умру,
  Как лист осенний на ветру,
  И образ женщины сотру
  В своём сознанье поутру...
  Моя последняя любовь!
  Моя нежданная награда,
  Моя осенняя отрада,
  Я ощущаю счастье вновь.
  Оно сияет, словно свет,
  Всё существо переполняя,
  На склоне самых мудрых лет,
  Тобою каждый миг пленяя.
  Моя осенняя любовь,
  Моя прекрасная соната,
  Огонь, сжигающий Сократа,
  Не повторяющийся вновь
  В сгоревшем сердце поутру,
  Когда твой образ я сотру,
  Изнемогая на ветру,
  От одиночества умру...
  Моя осенняя любовь!
  Моя безумная причуда!
  Моей души живое чудо!
  Моя последняя любовь!
  Счастливый и печальный рок,
  Судьбой подаренный и Богом,
  Как день последний за порогом,
  И вознесенья... новый срок.
  Моя осенняя любовь,
  Моя последняя причуда,
  Моей души живое чудо!
  Моя счастливая любовь!
  
  СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ
  Вот счастливый билет. Надо ж, выпало счастье!..
  Только нет самолёта у белой черты...
  Видно, где-то бушует, гуляет ненастье,
  И молчат, как немые, у "Ана" винты.
  И, быть может, застыв от проклятой метели,
  Чьё-то нежное сердце вот так же молчит,
  И глаза и уста в этот час онемели,
  Лишь сознанье неслышимым "SOSом" кричит..
  Вьётся белая ночь голубыми снегами
  Под мерцающим светом полярной звезды,
  И со мной говорит голубыми стихами,
  Словно нет в этом мире разлук и езды,
  Словно нет на земле ни единой тревоги,
  Словно нет на земле ни единой беды,
  И дела у тебя, друг, не так уж и плохи,
  И вот-вот запоют в твоём сердце винты.
  И счастливый билет станет доброй приметой,
  Подтверждая прекрасную магию дней...,
  Что, сгорая во тьме, пронесутся кометой
  Над землёю, которой не сыщешь родней.
  Пусть над нами бушуют, лютуют метели,
  И порою не видно Полярной звезды,
  Мы поднялись на крылья и вдаль полетели,
  Чтоб ускорить конец всех разлук и езды...
  По далёким снегам, по шальной глухомани,
  По безлюдью и редким медвежьим следам...
  Вспыхнет, словно надежда, комета в тумане,
  Я запомню её и вовек не предам.
  Мой счастливый билет - на большую удачу,
  Мой счастливый билет - на большую судьбу,
  На счастливую жизнь и на радость в придачу...
  Мой счастливый билет... положите в гробу!
  Может, он мне поможет и там - за пределом...,
  За мифическим Стиксом, в нездешнем миру,
  Я займусь самым главным, ответственным делом,
  И, закончив его, никогда не умру!...
  
   * * *
  Электрический бред раскалённого солнца
  В загазованных трещинах каменных глыб,
  Где, глотнув углерода и жидкого стронция,
  Мы похожи с тобой на заморенных рыб.
  Я молю о любви, а встречаю усталость
  На губах и в зрачках, затемнённых судьбой...
  Что, родная, с тобой раньше времени сталось?
  Что, любимая, век этот сделал с тобой?
  Он забрал твою свежесть и нежность до срока,
  Заложил их в ломбарде бесплодных надежд,
  Словно гений торгашества, зла и порока
  Нас с тобою оставил без чувств и одежд.
  Лишь зачатки стыда, лишь зачатки желаний,
  Как в отравленном мире заморенных рыб.
  Словно море для слёз и сердца - для закланий
  В мире мёртвых надежд и кичащихся глыб.
  Только ради чего эта горькая плата?
  Наши жертвы не стоят ничтожной судьбы.
  Не окупит их в будущем злата палата...
  Лишь усталость и боль от бесплодной ходьбы.
  Электрический бред раскалённого солнца
  В загазованных трещинах каменных глыб.
  И не видно отсюда простого оконца
  Под зелёною ночью обнявшихся лип.
  
  
  НЕОКОНЧЕННЫЙ ПОРТРЕТ ПАРИЖАНКИ
  С парижскими тайнами в карих лагунах
  Глубоких, как море, искрящихся глаз,
  С холодной насмешкой о близких драгунах
  Глядела она сквозь вуалевый газ.
  Смотрела она сквозь сердца и столетья
  Из карего прошлого чьих-то страстей
  Богиней бессмертия и долголетья,
  Губя нас - остывших - от губ до костей.
  И мы погибали, забыв, что воскреснем
  В ином и потерянном нами миру,
  Воскреснем и сердцем, как камнем, не треснем
  У истиной жизни на званом пиру.
  Мы всё позабыли: достоинства, страсти...
  Мы всё погубили у века в плену,
  И вдруг подчинились таинственной власти,
  Минувшей эпохи пронзив пелену.
  Какие лагуны открыты для взоров!
  Парижские тайны в прекрасных очах -
  Свидетелях чести, любви и позора,
  С насмешкой горящих в холодных лучах.
  Их бросил художник, портрет не осилив,
  Своё ремесло то кляня, то хваля...
  Но были ж драгуны, что боль пересилив,
  Взлетали на сёдла, вскричав: "ву а ля!"
  То были драгуны, которых художник
  Оставил во мраке насмешливых глаз...
  На всех отыгрался влюблённый безбожник,
  Как будто любил и писал в первый раз.
  Я этот наивный портрет парижанки
  Припомнил, когда ощутил, что тону
  В насмешливом взоре живой горожанки,
  У карего моря... в сетях и плену.
  
  
  
   СЕЛЬСКАЯ ИДИЛЛИЯ
  Гоготали гуси по утру.
  Лаяли дворовые собаки.
  И на свежем, ласковом ветру
  Трепетали огненные маки.
  Женщина с тугой копной волос,
  Брошенных небрежно на подушку -
  Словно в спальню счастье ворвалось -
  Мне шептала тихо про кукушку.
  - Пусть закажет нам побольше лет,
  Чтобы было солнечно и мирно!..
  Сквозь окно струился жёлтый свет
  И втекал в сознание, как миро.
  Я вдыхал открытою душой
  Аромат волнующий и райский, -
  И влюблялся в светлый и большой
  Этот мир неповторимый майский,
  В женщину с небрежностью волос,
  Брошенных, как пламя, на подушку, -
  В солнце, что сквозь тучи прорвалось,
  В мудрую, далёкую кукушку.
  
   В МАЕ
  Май - далёкий, далёкий, крыльцо.
  Ты на нём в белоснежной сорочке...
  В тёплом свете купая лицо,
  К солнцу тянешься, встав на носочки.
  Словно нежность сама, лепестки,
  Опадая, ложатся на строчки,
  И вздыхают весною листки,
  Словно ткань твоей белой сорочки.
  Я любуюсь тобою - женой,
  Гибкой, стройной, безоблачной, юной...
  В тёплом золоте кожей ржаной
  И причёской взлохмаченно-вьюнной.
  Ты - любовь, ты - моё божество,
  Ты - огонь мой,
  Моё вдохновенье...
  Ощущаю твоё естество,
  Как весенней поры дуновенье.
  О, божественный смысл естества!
  Ты - надежда святая и вера,
  Ты - таинственный знак колдовства,
  Суд мой высший и высшая мера...
  Май далёкий - далёкий. Крыльцо...
  Ты на нём - вся из плоти и света,
  Погружаю в ладони лицо,
  Забываюсь от близости лета.
  
  
  
   МОЙ АНГЕЛ
  Спаси меня, спаси от одиночества,
  Мой ангел легкокрылый и святой!
  И я поверю в светлые пророчества,
  В бессмертный мир под смертною пятой.
  Он подо мной развёрзся чёрной бездною.
  И я лечу, отравленный тобой -
  Надеждой и мечтою бесполезною,
  Смеясь и плача горько над собой.
  Прости меня, мой ангел, за падение!
  За слов хмельных дурман и крутизну!
  Бывают и у молний совпадения,
  Рождающие свет и новизну.
  Но дай нам, Бог, чтоб наше ожидание
  Не разражалось более грозой...
  Пусть будет светлым каждое свидание,
  Не омрачённым горькою слезой!
  
  
  
   ТЫ НАРУШИЛА КЛЯТВУ
  Ты нарушила клятву.
  Простит тебя Бог!...
  Завернись в простыню,
  И исчезни навеки!..
  Я тебя в своей памяти
  С муками сжёг,
  Так чего же ты ищешь
  В чужом человеке?
  Ты нарушила клятву
  И вырвала боль
  Вместе с сердцем
  И чувством слепым и беспечным.
  И теперь - сыпь не сыпь -
  Соль в одном только соль -
  Всё конечно!
  И счастье не может быть вечным.
  
   * * *
  Ты обронишь слово, словно лист,
  Огоньком горящий на рассвете,
  И огромный мир, что хмур и мглист,
  Я увижу в новом, ярком свете.
  Говори слова мне, говори,
  Как берёзка, лепеча листами!..
  Доброту твори во мне, твори -
  Влажными, любимыми устами!
  Сердце, как окошко, распахну
  Всем цветам и радугам навстречу,
  И на всех врагов рукой махну,
  Добротой на злобу их отвечу. Говори слова мне, говори,
  Как берёзка, лепеча листами!..
  Доброту твори во мне, твори -
  Влажными, любимыми устами!
  
  
   ЗНАКОМОЙ
  Из светлых радуг возводила дом.
  Сияла крыша разными цветами...
  Но в доме поселился "костолом"
  И голуби вдруг стали в нём кротами.
  Стал серой мышью звонкий соловей.
  Цветы сменились плесенью седою,
  И удивленье вдёрнутых бровей,
  Восторг лица - унылости бедою.
  Как радуги цвели в твоих глазах!
  Как соловьи в лазурных залах пели!..
  Но, видно, обманувшись на азах,
  Вы сложности постигнуть не сумели!
  Наверно свет лукавый ослепил
  Твои глаза тем радужным сплетеньем?
  И счастья дом из миража слепил
  С каким - то злым и дьявольским стремленьем?
  Но вот разрушен радостный мираж.
  И ты бредёшь с кругами под глазами,
  С авоськами, на сумрачный этаж,
  Наполненный чужими голосами.
  Заплёванною лестницей бредёшь,
  Ссутулившись от груза скорой встречи. -
  И с трепетом, как ящерица, ждёшь
  Потом хмельного мужа целый вечер.
  Не для того ты создавала дом
  Из светлых радуг, из цветов и песен...
  И не о том ли громыхает гром,
  Познав как сумрак душ тосклив и тесен?
  Греми над миром яростно, гроза,
  Всё очищая и рождая внове! Наполни снова радугой глаза,
  Блесни надеждой в драгоценном слове!
  Чтоб от него был вечно светел дом,
  В котором поселилось чьё-то счастье!
  Греми, страстей неукротимый гром!
  Раскачивай унылое бесстрастье!
  
   МОЙ ГОРОД
  Мой город отошел в глубокий сон.
  А над землёй уже восходит солнце.
  И первый луч, дробясь, сверкнул в оконце,
  И ветер шелохнул верхушки крон,
  Погладил нежно первую листву,
  Как я твои раскинутые пряди,
  Погруженные в утра синеву,
  Как пух лебяжий в толще водной глади.
  Ты дышишь безмятежно и легко.
  В улыбке - неостывшее блаженство.
  О, свежесть утра, мира совершенство!
  Как всё теперь далёко-далеко!
  Заря восходит, а в душе тоска.
  Свет в окна бьёт, а в сердце лишь смятенье.
  И всё, как в лед, погружено в мученье.
  И вечная разлука у виска...
  И никакой надежды на спасенье.
  А жизнь, бурля, как мутная река,
  Смывает и уносит сновиденье,
  Как город, сотворённый из песка,
  Где жили и любовь и отреченье...
  
  
  ГОЛУБЬ МОЙ
  Голубь мой неясный,
  Милый голубок.
  Нежный, то красный,
  То лиловый бок...
  Дутыш мой, дутыш,
  Что воркуешь ты
  Белой голубке
  С синей высоты?
  Ходишь кругами,
  Манишь в синеву.
  Хлопаешь крыльями,
  Любишь наяву.
  Голубь мой неясный,
  Милый голубок,
  Нежный, то красный,
  То лиловый бок.
  Милый мой голубь.
  Чудо сотвори!..
  И в воротах рая
  Створки отвори!..
  Милый мой голубь,
  Песню сердца пой,
  Пусть воркует счастье
  Рядышком с тобой!
  Милый мой голубь,
  Чудо сотвори!
  И в воротах рая створки отвори!
  
  
  ДИКАЯ ЯБЛОНЯ
  Дикая яблоня -
  Мелкие плоды.
  Добрая. Не добрая?
   Замкнута, как ты...
  Замечают разве
  Лишь, когда цветёшь,
  По ковру зелёному
  Юная идёшь...
  Дикая яблоня-
  Аромат. Как сон...
  Сердце забьётся
  Рядом в унисон.
  Вскружит парню
  Голову,
  После огорчит -
  Никого не любит
  И на вкус горчит.
  Дичка не садовая
  В городском саду.
  Девка бедовая
  С лаской не в ладу.
  Ох, набьёт оскомину
  Парню с юных лет -
  Горький, прегорький
  Сложится куплет...
  Нужен дикой яблоне
  Добрый привив
  И садовник опытный,
  Что не так игрив,
  Нежная, умелая,
  Крепкая рука...
  Яблочко спелое -
  Новая строка.
  Яблочко сладкое -
  Радость для двоих.
  Не набьёт оскомину,
  Не разделит их.
  
  
  ПОРТРЕТ ПЕРВОЙ ДЕВУШКИ
  (Или песня о первой любви)
  Родинка над верхней, нежною губой,
  Волосы ржаные, шарфик голубой,
  И в глазах прозрачных - неба глубина.
  А над глубиною - искренность одна.
  Чистые светила в мир влюблённых глаз!
  Счастье посетило в жизни в первый раз...
  Пусть играет солнце первый гимн любви,
  Обновленье сердца, жизнь, благослови!
  Голубая песня солнечной души,
  В сердце мира влейся, смолкнуть не спеши!
  Голубая песня, шарфик голубой!..
  Родинка над верхней, нежною губой!..
  Первая, смешная, горькая любовь!.. -
  Ласточка шальная, крылышки готовь!..
  Опалит их время летнею порой,
  Клюнет ворон в темя под большой горой...
  А когда очнёшься, будут раны ныть...
  Оборвало время между нами нить...
  Родинка над верхней, танькиной губой,
  Волосы ржаные, шарфик голубой.
  
  
   ЯЗЫК ЦВЕТОВ
  Язык цветов - он очень нежен.
  Он тонок и нетороплив.
  Сквозь стебли чистые процежен
  И в лучшем смысле говорлив.
  Цветы, открытые, как души,
  В них аромат и солнца свет,
  Безумный жар полдневной суши,
  Ночной призыв, ночной ответ...
  В них обаяние земное
  И неземное колдовство...
  Непостижимое, иное,
  Чем просто дальнее родство...
  Цветы - они почти как эхо
  Всех тех, кого уж с нами нет...
  Прильнёшь, и станет не до смеха
  От притяженья их планет...
  От светлой памяти-печали,
  От наважденья наяву,
  Кого цветами величали,
  Иначе я не назову...
  Иначе я уже не вспомню,
  Чем видел в жизни много раз...
  Цветами комнату наполню
  И помяну сердечно вас,
  Мимозы дикие и розы,
  Сиреней, вишен нежный цвет!..
  В вас трепетали в мае грозы,
  Вас наполняли сок и свет!
  Жужжали маленькие пчёлки
  Над вашей сладкой глубиной...
  И где-то вздрагивали ёлки
  Под ветреной голубизной.
  В цветы, открытые как души,
  Входили пылкие слова.
  И вновь ласкали чьи-то уши
  Слова, сердечные слова!
  Язык цветов был очень нежен,
  Был тонок и нетороплив...
  Сквозь жизни целые процежен
  И в лучшем смысле говорлив.
  Язык цветов!.. Его поймите
  За долгий век, хотя бы раз!
  И в вечный путь с собой возьмите,
  Когда уже не станет вас!
  
  
   ОКНО
   Н.Е.
  Сколько раз встречал ее в окне,
  С голубой тайной женских глаз,
  С искрами веселыми на дне,
  С радостью вскипающею враз!..
  О, накал ромашковой поры!
  Белые букеты на окне,
  И объятья сладкие жары...
  Дрожью откликаетесь во мне...
  О, шальная, жаркая любовь,
  Родственница с самым дивным сном! -
  Растворила, как отраву, кровь,
  Все, что с нами сталось за окном.
  Сколько клятв шептала ты в ночи!
  Сколько ласки подарила мне!...
  Но теперь - стучи иль не стучи -
  Лик твой не появится в окне.
  Нет цветов, обрызганных росой,
  Только тьма чернеет сквозь стекло.
  Где ты, юность с пышною косой?
  Что тебя в безвестность завлекло?..
  Где ж ты, счастье прежнее мое?
  Почему на тысячах планет
  Я ищу сияние твое,
  Но нигде такой не светит свет?
  Где же он? Как сердцу угадать?
  Чтоб ему, рожденному в тиши,
  Стук последний радостью отдать,
  Звук последний вырвать из души!
  
  Н.В. Ефремовой.
   * * *
  С корнем вырвите эту сирень!
  И спалите зелёные ветки,
  Чтобы больше не вспомнился день,
  Полный ласк и улыбок кокетки,
  Что дарила она у куста
  На потёртой, облезлой скамейке,
  И клялась, что верна и чиста...
  Не дарите любовь канарейке!..
  Всё святое она - напоказ...
  И цена её чувству - копейка...
  Не поверю в фальшивый рассказ...
  Сколько знала их эта скамейка!..
  Прочь - обманчивость женственных уст!
  Прочь - холодные, лживые руки!
  С корнем вырвите дьявольский куст,
  Что сквозь сердце пророс не из скуки!..
  С корнем вырвите солнечный день,
  С гулом грома и трепетом слова!
  Что запомнила эта сирень...
  Не жалейте!..
   Начните всё снова!
  
   * * *
  Мы с тобой - замерзшие планеты,
  С душами, метровым льдом покрытыми,
  И, как видно, с разными орбитами,
  Несмотря на общие приметы.
  Между нами - общее пространство
  Да потоки ярких метеоров
  Вместо слов и долгих разговоров...
  Высшее вселенское шаманство.
  Мы с тобою - малые частицы
  После галактического взрыва,
  После чувств натянутых разрыва,
  Вновь не свяжут их желаний спицы...
  С каждым днем все дальше ты и дальше...
  И все шире и все глубже бездна.
  И попытка чья - то бесполезна
  Нас вернуть ко лжи былой и фальши.
  На краю несбывшегося рая,
  Сложной галактической системы
  Ясно осознаем: кто мы, где мы,
  В пустоте холодной догорая.
  И в последней искре быстротечной
  Жизни, отшумевшей громкой тризной,
  Оживет не страсть к планете встречной -
  Горечь расставания с Отчизной.
  
   ВЕНЕРА ПУССЕНА
  Легла богиня напоказ -
   И мэтр запечатлел навеки
  Ее земную,
   Без прикрас,
   Со всем, что есть
  И в человеке.
  Сияет круглое плечо!
   Горят клубникой спелой губы,
  И щеки рдеют горячо,
   Скрыв перламутровые зубы...
  Спит,
   Утомившись от любви...
  И мир,
   Храня в искусство веру,
  
  Стоит бездомным пастухом,
   С восторгом, глядя на Венеру.
  
  
   ВИШНЯ
  Обманулась вишня,
  Расцвела в апреле,
  Но ударил ночью
  Тёмною мороз.
  И цветы опали,
  Не услышав трели,
  Трели соловьиной
  И раскатов гроз.
  Обманулась вишня
  От сиянья солнца,
  Подшутил над вишней
  Молодой рассвет...
  И промёрзли в деревце
  Жилочки до донца,
  Стал для этой вишни
  Чёрным белый свет...
  Не спешите, девушки,
  Нравиться весною!
  Не спешите, нежные,
  По весне цвести!
  Расставаться с милою
  Стороной лесною,
  Будет ещё времечко,
  Чтоб с ума свести...
  Будет ещё времечко
  И любить и нравиться,
  Слышать клятвы жаркие,
  Трели соловья,
  Будет ещё радость -
  С трудным счастьем справиться,
  Будут ещё дочери, будут сыновья.
  И красавцы- парни
  Никуда не денутся.
  Народила вдосталь
  Русская земля...
  Тёплым русским вечером
  Выйдут, приоденутся,
  И пройдутся гордые,
  Хоть у стен Кремля...
  Ах, ты, солнце, солнышко,
  Не свети обманчиво,
  Дай прекрасным вишням
  В мае зацвести.
  Так великолепно,
  Томно и заманчиво,
  Чтоб они сумели
  Всех с ума свести...
  
   НЕ ЗАБЫВАЙ
  Не забывай меня,
  Годы разлук виня,
  Пусть сохранится свет
  В толще прошедших лет!
  Не покидай наш дом
  Белым, холодным льдом!
  Пусть сохранит тепло
  Светлой души стекло!
  Не уходи во тьму,
  В снежную кутерьму,
  Вмиг разрывая нить!
  Легче всего винить...
  Труднее всего понять
  И от души обнять,
  От сердца отбросить тень,
  Вновь зажигая день.
  Солнышко не туши
  В зимнем саду души!
  Пусть сохранится свет
  В толще прошедших лет!
  Пусть принесёт любовь
  Музыку сердца вновь!
  Не уходи, мой друг,
  Как-то нелепо, вдруг!
  Не забывай меня,
  Годы разлук виня!
  Пусть не погаснет свет
  В толще текущих лет!
  
  
   ПРОСТИ
  В твоей квартире полюс холода...
  Наверно, я тому виной,
  Что счастье на куски расколото
  И день имеет цвет иной...
  В твоей квартире полюс горечи
  И звон обиды ледяной,
  Как звон хрустальный в страшной полночи,
  Что покрывает сединой...
  В твоей квартире полюс боли...-
  Сквозную рану не зашить!..
  И лютый ветер пляшет в поле,
  Такой, что ты не хочешь жить...
  В твоей квартире полюс ярости,
  Но ты огонь свой укроти,
  Всё перемелется до старости
  И счастье встретится в пути.
  В твоей квартире полюс холода.
  Я не могу к нему дойти,
  Ведь сердце на куски расколото
  И заморожено в пути.
  Прости меня -, не долюбившую, -
  За не родившуюся страсть!
  Прости меня - не додарившую...
  За рано умершую власть!..
  Прости за этот полюс холода
  И за сегодняшнюю боль!..
  К чему жалеть о том, что смолото?
  Не заменить судьбу на роль.
  Прости за сны и сновидения,
  За предвкушенья и мечты!
  Пройдут желанья и видения,
  И вновь меня полюбишь ты. -
  Назло молве, моей сопернице,
  Назло моим клеветникам,
  И пусть всё слюбится и стерпится,
  Закрыв дорогу "сквознякам"...
  Я отогрею полюс холода,
  Твою обиду утолю.
  И то, что ранее расколото,
  Своей любовью исцелю.
  
  
   ШЕРШЕ ЛЯ ФАМ!
  Ищите женщину, ищите!...
  Шерше ля фам, шерше ля фам!
  Найдя, на бога не взыщите
  За то, что он подкинул вам.
  Она обычная, конечно, -
  Земная, нежная, как бриз..,
  Судьбой вам отдана навечно,
  Любите радость и... каприз!
  Любите женщину, любите
  За знак судьбы и божий дар
  В своей единственной Лолите,
  За рай и даже за удар,
  Который может приготовить
  Для вас коварный, чёрный рок...
  Ему не стоит прекословить,
  Но стоит почерпнуть урок...
  Ищите женщину, ищите!
  Шерше ля фам, шерше ля фам!
  Найдя, на Бога не взыщите
  За то, что он позволил вам...
  Ищите вашу половину,
  Чтоб вместе целое сложить
  И стать подобным Исполину
  В любви, и с нею вечно жить!
  Ищите нужное созвездие,
  Свою удачу и звезду,
  Пройдя, коль надо, и по лезвию,
  Чтоб бросить семя в борозду!.. Любите женщину, любите,
  Как майский день в счастливый час!
  И чувства ваши не дробите,
  Дарите всё, что есть сейчас!
  Дарите всё, что будет после
  В горячем сердце и душе!
  Горите с женщиною возле
  Того, что не вернуть уже...
  Не повторить былых мгновений,
  Счастливых дней не воссоздать,
  Души весенних дуновений
  Вновь не купить и не продать!...
  Ищите женщину, ищите!
  Шерше ля фам, шерше ля фам!
  Найдя, на Бога не взыщите,
  За то, что Боже вверил вам!
  Ищите!..
  
  
   НА БРУДЕРШАФТ
  Плесни вина глоток в осенний вечер,
  Чтоб стал он ароматней и хмельней!
  Зажги в гостиной праздничные свечи
  Прошедших лет, чтоб чаще и вольней
  Забилось сердце, встрепенувшись снова,
  Как в юности, в разгар былой весны,
  Когда души звенящая основа
  Рвалась и перечёркивала сны!
  Когда любви и страсти половодье
  Несло нас к неизбежности своей, -
  Стихия, потерявшая поводья,
  Судьбою после ставшая твоей...
  Прощаю всё! - весна не виновата,
  Ведь до сих пор в тебе горит огонь,
  В глазах раскосых пляшет нагловато,
  И искры просыпает на ладонь,
  Когда ладонь срастается с моею,
  До сердца прожигает, словно ток...
  Но я о том сказать тебе не смею,
  И молча пью былой весны глоток.
  Я молча пью хмельной осенний вечер,
  А сердце бьётся чаще и больней
  И кровью плачут восковые свечи
  Прошедших лет, сгорая всё сильней.
  
  
  
   ТЫ ДАЛЕКО
  Ты далеко - за тридевять земель.
  Мне не спастись, наверно, от разлуки.
  Жизнь по секундам выклюет капель
  И не отдастся людям на поруки.
  Сама себя казня, перезвенит,
  Переболит, утихнет и исчезнет,
  И кто её за это обвинит! -
  Ведь знают, вновь когда-нибудь воскреснет.
  Как смутный и загадочный мотив,
  Как горький или сладкий сон былого,
  Всё существо виною окатив,
  Родит в душе спасительное слово.
  И я воскресну с ним наедине,
  И, может, уцелею от разлуки...
  Как чистый камень на холодном дне
  Стремительной, как жизнь, речной излуки.
  
   АНЮТИНЫ ГЛАЗКИ
   Загляните в Анютины глазки,
   В них дыханье цветов, лепестков,
   Ожидание света и ласки,
   Словно утра для нежных листков.
   Ах, Анютины милые глазки, -
   Откровения первой весны ...
   Чьи-то сладкие, дивные сказки,
   Поцелуи у старой сосны ...
   Но сгорели надежды и грёзы,
   Боль сердечная, первая боль ...
   И Анютины первые слёзы,
   В них отчаянье, горечь и соль ...
   Вот увянут Анютины глазки
   От залётных ветров и жары.
   Ожидание света и ласки
   Бог отложит до лучшей поры ...
   Ах, Анютины милые глазки, -
   Огорчения первой весны ...
   Чьи-то сладкие, дивные сказки
   И рыданья у старой сосны!
   Ах, Анютины синие глазки,
   Ах, Анютина горькая жизнь ...
   Чередой - карнавальные маски ...
   Ну, Анюта, крепись и держись!...
   В этой жизни, как в грязном бедламе,
   Мало места для свежих цветов,
   Увядают в пылище и хламе,
   Погибают от чьих-то финтов ...
   И на месте Анютиных глазок
   Вырастают крапива и боль,
   Словно злобные силы из сказок,
   В коих царствуют горечь и соль.
   В коих властвуют тьма и жестокость,
   И в наложницах - стыд и любовь ...
   Не кори же поэта за строгость,
   И судьбу не испытывай вновь!..
   Будет снова с любовью Анюта
   Всем дарить неживые цветы,
  Чтоб не знал ни тепла, ни уюта
  И в страданиях мучился ты.
  Ядовитые чёрные розы,
  Прямо в сердце иные шипы ...
  И бессмысленны чьи-то угрозы -
  Только боль и насмешки толпы!
  Ах, Анютины страшные глазки
  И ожоги от первой весны ...
  Чьи-то слишком опасные сказки
  И рыданья у старой сосны!
  
  
   С ГОДАМИ
  Мы с годами становимся тише.
  Резвость где-то отстала в пути...
  Слышно в доме как пляшет на крыше
  Майский дождь, значит, вишням цвести,
  Полыхать торжеством обновленья
  И будить в нас былые огни -
  Восхищенья и самозабвенья,
  Возвращенье в счастливые дни!..
  Будет эта иллюзия краткой,
  Никого ты за то не вини!
  Не вздыхай о прошедшем украдкой!
  Как цветок его в сердце храни!
  Чтоб сквозь холод осеннего взгляда
  И сквозь хмурость осеннюю слов
  В тихий, пасмурный час листопада
  Видеть майское буйство цветов.
  Видеть образ родной и любимый,
  Сердцем чувствовать тот же порыв
  В день, как сумрачный лес, нелюдимый,
  В час, когда намечался разрыв.
  Мы с годами становимся тише.
  Резвость где-то отстала в пути...
  Слышно в доме, как пляшет на крыше
  Майский дождь. Скоро вишням цвести.
  Пронесём через дали и годы
  Наши лучшие, светлые дни!
  И в разгуле судьбы-непогоды
  Сохраним золотые огни,
  Осветившие сумрачность жизни,
  Подарившие радость душе!
  Пусть их вспомнят родные на тризне,
  Когда нас потеряют уже!
  Мы с годами становимся тише.
  Всё прошло, всё осталось в пути...
  Но по-прежнему пляшет на крыше
  Майский дождь, значит,
   Вишням цвести!...
  
  
   * * *
  Нас знакомила сваха - редактор районной газеты...
  Разошлись литрабы, весь в бумагах редакторский стол.
  И Владимир Высоцкий со снимка глядел на макеты,
  Поглядел и остался, в районный тираж не вошел.
  Уже признанный всеми и всюду и вся... разрешенный,
  Он еще настораживал - как бы не вышло чего!... -
  Этот мелкий народец районный, тупой и чиновный,
  Как и всякую правду, нутром не любивший его...
  Мы сидели напротив. Высоцкий лежал для приманки.
  И не пела гитара в районной газетной тиши.
  А какая-то грусть, словно эхо далекой Таганки,
  Отдавалась в глубинах свободной и вольной души...
  Ты сидела, глаза опустив, как в бездонную бездну...
  Я рассказывал Тофан про новый газетный "шедевр"...
  А нутром ощущал - от стыда провалюсь и исчезну,
  Или вспыхну, как мальчик, душою зажегшись о нерв...
  Было все, как в плохом, тривиальном, избитом романе.
  Плосковато работал в райцентре его женсовет.
  Но надежно ловил неженатых на винном дурмане,
  На счастливом уюте, на опыте прожитых лет....
  Обещала мне сваха невесту с богатым приданным
  И она оказалась в конечном итоге права...
  Но ошибочка вышла по первым обещанным данным...
  Много, много дороже любимой моей голова...
  Ну, а сердце, а сердце! - Назначишь ли этому цену!
  Ты не знала его, и не ведал о том женсовет...
  О, лукавая сваха! Спасибо за пошлую сцену!
  За твое сватовство! За любви неожиданной свет!
  
  
   * * *
  В этот день я не умер, хотя был на грани...
  И задернутых не было в доме зеркал.
  Бушевали на окнах, как прежде, герани
  И горели цветы в самый полный накал.
  Я лежал, как Христос, словно после распятья.
  Рядом тихо стояла в испуге жена
  И смотрела, как колют мне в вены медбратья,
  И была этим зрелищем поражена.
  Белокрылые ангелы в белых халатах
  Не пускали из тела строптивой души.
  Говорили: подержим в больничных палатах,
  Все поставим на место, поглубже дыши!
  Только мне не дышалось. Давила эпоха,
  Словно СЛОН, на мою ослабевшую грудь,
  И казалось, что все так противно и плохо,
  Что пора отправляться в заоблачный путь.
  Но сердились медбратья: выбрось глупые мысли!
  Не дадим убежать от судьбы и заснуть,
  Ты еще пригодишься, дружочек, при жизни,
  Так что хватит такую политику гнуть!
  Я лежал, как Христос, подчиняясь медбратьям,
  Что кружили, как ангелы в мертвой тиши,
  И с любовью смотрел на знакомое платье,
  Сердцем чувствуя близость любимой души.
  И она возвращала меня к прежней жизни
  Лучше всяких уколов и сильных лекарств...
  О, родная душа, не печалься на тризне,
  Когда все же отправлюсь я в Царствие Царств!
  О, родная душа, согревайся надеждой,
  Что когда-нибудь встретимся в райском саду
  И с тобой поразимся, как долго невеждой
  Я не жил, а страдал в современном аду.
  И страдала со мною моя половина,
  И металась со мною , пока был я жив,
  Хоть была, словно ангел, ни в чем не повинна,
  Но терпела, всю чашу судьбы осушив.
  А она переполнилась грязью и ядом...
  Как же ты умудрилась ту чашу испить?..
  О, великая жертва, - быть с грешником рядом
  И в судьбу, как в туман неизвестности, плыть!
  Я очнусь. Не поймут возвращенья медбратья,
  Все припишут себе, своему мастерству...
  А все в сущности проще: в тихом шелесте платья,
  В моей новой любви к твоему естеству.
  
   27 сентября 1994 года.
  
  
   У КАМНЯ РАЗЛУКИ
  Над головой огромная луна -
  Наполненная жидкой магмой чашка...
  Вот кто-то в море прыгнул с валуна,
  Легко...Поплыл... А мне темно и тяжко.
  Не хочется в чуть теплую волну,
  Хоть и свежа, полна неясной силы,
  И раздробила яркую луну,
  Приревновав ко мне, как будто милый...
  Прости меня, случайная волна!
  Уйду по алюминиевой тропке
  К звезде, что светом внутренним полна,
  Горит, как искра, в почерневшем хлопке
  Приблизившихся, пышных облаков...
  Вот-вот и вспыхнут, только прикоснуться...
  Их темперамент вспыльчивый таков,
  Что вспыхнут раз, уйдут и не вернутся.
  Уйдут за алюминиевый мыс,
  Меня оставив с думой до рассвета.
  Я грудью выпью сумрак, как кумыс,
  И утром напишу на камне: "Света"...
  А камень засияет под рукой,
  Как будто в нем спрессован смысл ответа,
  И белой пылью, будто бы мукой,
  Всей твердью мне подскажет: только Света!
  И я тогда поверю в их совет,
  Как в первенца из каменного века...
  Сомнения рассеет ясный свет
  Уже совсем другого человека.
  
  
   * * *
  В твоих глазах все меньше света,
  Как будто близится зима...
  Прости меня за это, Света!
  Но не гаси их и сама
  Ненужной и тревожной думой
  И ожиданием тоски.
  Ты о плохом, мой друг, не думай. -
  Уже заснежены виски...
  А ты подозреваешь ветер
  В моей бедовой голове...
  Родная, наступает вечер...
  Роса, как звезды на траве.
  Но мне всех звезд сейчас дороже
  В твоих глазах веселый свет,
  И взгляд, пронзительный до дрожи,
  Как в двадцать или в тридцать лет.
  Пусть не тускнеют от недуга
  Тяжелых дум твои глаза!
  Живи светлей, люби, подруга..,
  Как вспышку молнии - гроза...
  Порой с разрядом резким схожий,
  Я был не прав и виноват,
  И жил с тобою, как прохожий,
  Который груб и пьяноват...
  Прости досады и обиды,
  И огорчения свои!..
  Пусть вновь в глазах горят болиды,
  И чувства светятся твои!
  
   Актау, 1993 - 1994 гг.
  
   ЗАПИСКА
  Всем существом горю от лжи.
  Не лги, притворщица, скажи!..
  Перетерплю сквозную боль.
  Но быть слепым шутом - уволь!
  Как с камнем ласкова волна,
  Любовью, кажется, полна.
  Но трет и трет - придет часок -
  И камень превратит в песок.
  Но цел, лишь глаже стал гранит,
  Хотя волна его бранит
  И в бешенстве стихийном бьет,
  Да от бессилия ревет.
  Что ложь, что правда для гранита...
  Он тверд и ваша карта бита,
  Притворщицы и правдолюбки...
  Он не цепляется за юбки...
  Губительницы всех мастей,
  Лишенный жизни и страстей.
  Но я не камень, не гранит,
  И сердце свет любви хранит.
  Горит от холода и лжи.
  Так не жалей его, скажи!
  Скажи всю правду, все как есть!
  Зачем мне жизнь в обмен на лесть,
  И на спасительную ложь?
  Число пустых сердец не множь!
  И не бери на душу грех,
  Мир хрупок, как пустой орех,
  Без светлой веры и любви!...
  Так брось меня и не лови!
  Давай с тобой побудем врозь:
  Пронзи признанием насквозь!
  
   ПЕСЕНКА
  ( на мотив, напетый медсестрой в больнице)
  Ты меня совсем не любишь.
  Только мучаешь и губишь.
  Зря не мучай, не пытай,
  Лучше в Штаты улетай!
  Там есть все, о чем мечтаешь,
  Там есть все, чего желаешь,
  Так скорей туда лети,
  Мою душу отпусти!
  Лучше я одна останусь,
  И с тобой навек расстанусь.
  Так лети, лети, лети...
  И счастливого пути!
  
   ОТКРОВЕНИЕ
  Утонула деревня в тумане,
  Как в коровьем парном молоке...
  Кровь горячая, словно в турмане,
  Синий иней на гладкой луке.
  Я луку своим сердцем согрею
  И, теплея, оттает лука,
  От того, что не злюсь, а добрею,
  И на гладком изгибе ... рука...
  Рядом молнии бьются о скалы. -
  Это - жизнь! Это яркая жизнь!
  За ее наслажденье и жало,
  Как за чудо вселенной, держись!
  А меня не хватило на это...
  Ты прости! Позабудь и прости!
  За нелепую слабость поэта,
  За планету, за пепел в горсти!
  
   * * *
  На дне моих воспоминаний,
  Под морем слившихся времен,
  Я был Горгоною пленен
  И полон искренних признаний.
  Но ослепительнейший взгляд
  Сразил жестоко и умело,
  И все во мне окаменело,
  Как будто выпил страшный яд...
  Сомкнулись волны надо мной,
  Стоят эпохи и столетья,
  А мне плевать на долголетье,
  Как будто смысл совсем иной
  Душа погибшая познала,
  И тем ответив на вопрос -
  Что выше слез, любви и роз? -
  Себя служанкою признала -
  Познанья, вспыхнувшей мечты
  На фоне скуки бесконечной,
  Вселенной золотисто-млечной,
  В которой лишь песчинка ты.
  Увидел лик, окаменел,
  В ракушку времени врастая...
  Жизнь - штука в общем-то простая...
  Так для чего ж ты пламенел?
  Чтоб снова в памяти бездонной
  Песчинкой малой лечь на дно...
  И знать под волнами одно -
  Жизнь очень схожа с той Горгоной?!
  
   * * *
  Сосед орал - "шумел камыш...",
  Не искушенный в рифмах точных...
  А ниже - синь стекала с крыш,
  Звенела в трубах водосточных.
  Шел дождь, какой-то молодой,
  Но злой для ласкового лета,
  Как лаком, - свежею водой
  Смывая пыль с его портрета...
  Я приоткрыл свое окно,
  Ворвался воздух свежий, резкий,
  И струй воздушных волокно,
  Шурша, прошло сквозь занавески,
  Как будто ветер сквозь камыш...
  "Шумел камыш, деревья гнулись...",
  Стекала синь, как песня, с крыш
  И мы с тобой переглянулись.
  Ты тоже подошла к окну,
  С глазами грустными, как осень...
  Соль подсыпая к толокну,
  Глядела тихая, на просинь,
  Что разгоралась за дождем,
  Как будто верила в примету -
  Не зря дождя и солнца ждем,
  Приносим чувства в жертву лету,
  Желая что-то изменить
  Во всем сложившемся нелепо,
  Как будто новой жизни нить
  В ушко судьбы просунуть слепо...
  И шить по-новому начать.
  Не шить, а жить, с сознаньем счастья,
  Весь этот мир в глазах качать,
  Как плод любви и сладострастья!..
  Но муж опять - шумел камыш.., -
  Орал с приятелем дуэтом,
  И ты, как маленькая мышь,
  Присутствовала вновь при этом,
  С испугом кротким на лице,
  С глазами, грустными, как осень,
  Как тусклый камень на кольце,
  Как заштрихованная просинь, -
  С разбушевавшимся дождем
  Уже, казалось, нету сладу,
  И зря мы новой жизни ждем,
  Срываем в сердце, как усладу,
  Свою преступную мечту
  И сексуальную свободу!..
  Нам дарит лето маяту,
  Прибавив к возрасту по году.
  Но непокорный дух любви
  В нас будит юное начало.
  И мы становимся людьми,
  Готовыми начать сначала...
  Но как нам путы разорвать,
  Со всем, что бренно и нелепо?
  Преступно счастье даровать,
  Поднявшись на седьмое небо,
  В ущерб детишкам и иным!
  О, Боже правый, дай нам силы -
  Не навредить своим родным,
  Убогим в час беды и хилым!
  Нет счастья на чужой беде!..
  Стерплю, задерну занавески,
  Как отраженья на воде -
  Своей любимой - ветер резкий!..
  И ты не подходи к окну,
  Не жаль мне душу сладким ядом,
  Соль подсыпая к толокну,
  С ума сводя несчастным взглядом!
  
   НАВАЖДЕНИЕ
  Я мял руками свежий снег
  Белеющего тела,
  И холодел от снежных нег,
  А ты, смеясь, потела.
  И говорила: "У, огонь,
  Как ток твои ладони!"...
  И пахла между губ ладонь,
  Скупавшись в "Беладонне".
  О, как дурманили духи,
  Совсем не по сезону,
  Напомнив мне про лопухи
  На тропке к гарнизону!
  В них в первый раз увидел снег
  Белеющего тела,
  Услышал твой притворный смех
  И вздрогнул, как Отелло.
  Как будто ты пятнала честь,
  Достоинство мужчины...
  Чего теперь нельзя прочесть? -
  Сыскались бы причины.
  Мы прочитали столько книг,
  Так нравственно слепились,
  Что... целовались в тот же миг,
  И сладкого напились!..
  Нас отравил взаимный яд,
  Избаловало лето.
  Четыре месяца подряд,
  Как песнь одна, пропето.
  Но нет тепла в моей душе,
  Хотя и с током пальцы...
  Зимой на третьем этаже
  Мнут тело, как страдальцы.
  Страдают сами и тебя
  Ни капли не жалеют,
  Ведь ты смеешься, не любя,
  И руки тяжелеют.
  Наверно, скоро, в стынь, в метель
  Тоски и отчужденья
  Сорву, как дверь, покой с петель
  И вырвусь, Наважденье.
  Чтоб вновь в своих глазах огонь
  Зажечь не понарошке,
  Дыша на нежную ладонь
  Любимой, а не кошки,
  Которая нежна, как снег,
  И не жалеет тела...
  Но гибнешь от подобных нег,
  Не плача, как Отелло.
  
  
  МРАЧНЫЙ СОН
  Ожерелье из женщин
  На шее удавкой
  Затянула моя непутевая жизнь.
  И судьба обернулась
  Сплошной бородавкой,
  И глаза растеклись,
  Словно липкая слизь.
  Не глядят на меня
  Из обрыдшего быта,
  Из сверкавшего зеркала юной души...
  Видно, карта моя
  Козырями побита,
  И от счастья остались
  Сплошные шиши.
  Ах, злодейка судьба! -
  Соблазнительно крикнуть,
  На акациях южных
  Пугая грачей, -
  Все, как есть, принимаю!
  Прекрасно!.. - воскликнуть
  Напоследок, в бреду,
  В души южных ночей.
  
  
   * * *
  Сказала женщина лениво:
  "Ты отдохни и выпей пива
  Любовный вылечим недуг!.."
  И вылечила в самом деле:
  Еще была крапива в теле,
  Жгла так, что стал здоровым дух.
  
  ПИСЬМО МАРИНЕ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
  Наверное, это нелепо...
  Но все же тебя я любил
  Преступно, рискованно, слепо,
  Во сне, как из глины, лепил.
  Твой образ с улыбкою милой
  В душе откровеньем творя,
  Тянулся с губительной силой
  В объятья твои, говоря
  О том, что любовь не подсудна,
  И нет в чистом чувстве греха,
  Оно, как свободное судно,
  Иль полная зерен стреха...
  Ведь время не ждет урожая
  На ниве семейной тоски,
  Где карами муж угрожая,
  Стирать заставляет носки.
  И ты, снизойдя с пьедестала...
  К корыту семейных забот,
  Рабынею жалкою стала
  В замужестве чинном за год.
  Твой муж - шестизвездный полковник,
  Сходивший с ума от лампас,
  Подстриженный, как уголовник,
  Меня отослал в Лангепас,
  Когда о неслыханной связи
  Ему кадровик настучал.
   - Из грязи, салага, да в князи? -
  Вскричал он, а я промолчал.
  Все выслушал с легкой усмешкой,
  На звезды смотря свысока,
  Сказал лишь: "Полковник, не мешкай,
  Вели оседлать рысака!"
  Не понял намека полковник.
  - Сгною! - закричал. - В Лангепас!..
  И я, как простой уголовник,
  С тобой разлучен был под Спас.
  Я весь окунулся в разлуку
  На годы, как в страшную боль.
  Неведенья зимнюю муку
  Послал мне Господь, как юдоль...
  Я принял свое наказанье
  С преступною мыслью о том,
  Чтоб свидеться, хоть под Казанью,
  С тобою, мой ангел, потом...
  На белых снегах Лангепаса
  Дыханием имя твое
  Я вывел, дожив до запаса,
  Себе возвращая свое...
  "Смешной! - ты ответила вскоре
  В коротком, как вечер, письме -
  Во льдах даже вольное море,
  А я.., словно кукла в тесьме,
  Повязана клятвой и долгом.
  Прости же и впредь не пиши!.."
  Метался я раненым волком
  По черным потемкам души,
  И грыз, словно лапу до кости,
  Жестокостью пойманный зверь...
  А нынче зовешь меня в гости,
  Но это же странно, поверь!
  Ты пишешь - душа пробудилась...
  О, боже! Да что за напасть?
  Наверное, долго трудилась,
  Чтоб так вот с годами упасть!
  Прости, лучше вспомни о долге,
  Ведь болен, небось, генерал,
  И звезды не светят из "Волги"...
  А мне - дальний путь на Арал!..
  Там, в желтых песках под Нукусом,
  Последнее слово твое
  Сравню со змеиным укусом,
  Пронзившим все тело мое...
  Прости! - Чересчур! Понимаю,
  Что мстительна память души.
  Но прошлого... не принимаю,
  Прощай же, и впредь не пиши!
  
   ЭКСПРОМТ
  Сказал - живи, не взял на душу,
  Как мавр, отчаявшись, греха.
  Преступна, но не так плоха
  Мужелюбивая блоха...
  Не бойся, слова не нарушу!
  Грудь не выкатывай наружу,
  Скачи подальше от греха!
  Ха!..
  
   * * *
  От сильного торса Давида
  До нежного бюста Венеры...
  Простерлась сердец Атлантида
  Из прошлой и будущей эры.
  Простерлась любовь и планида
  Без всяких канонов и меры...
  И веришь, что есть Атлантида.
  И счастлив от твердости веры.
  
   УЛЫБКА
  Зреет осень виноградом,
  Пенит в бочках сладкий муст...
  Вдруг нежданная награда
  Сладких, свежих женских уст:
  То с улыбкой, то с усмешкой,
  То с лукавою игрой...
  Коли люб, целуй, не мешкай!
  Лишь глаза чуть-чуть прикрой!..
  Ты целуешь, бродят соки,
  Кровь горит от жарких губ,
  Словно муст, и рдеют щеки,
  Что щекочет черный чуб.
  ... Отдыхает виноградник.
  Убран зрелый виноград.
  Вышел массовый декадник.
  Только я тому не рад.
  Полевой сезон не вечен...
  Скоро стану зол и пуст...
  Гроздья звезд...последний вечер...
  Унесла медовость уст...
  Вспомню все холодной ночью,
  Выпью сладкое вино.
  И увижу, как воочию,
  То короткое "кино"
  Или сон под звездной высью,
  Зрелой, словно виноград...
  И помчусь голодной рысью
  За любовью в Волгоград.
  
   * * *
  Красота хороша без прикрас.
  Не нужны ей фальшивые гримы,
  Разноцветные тени у глаз
  И шеньоны из Древнего Рима.
  Красота - это замкнутый круг,
  Вроде просто - и все бесконечно,
  как в любви, где прекрасно без слуг,
  И огонь разливается вечно...
  
  
   * * *
   Мы уходили в лесополосы,
  Чтоб разметать по травам волосы,
  И, оголяя плечи белые,
  Шептать слова еще несмелые,
  Шептать слова еще неточные,
  Но воспаленные и срочные,
  Почти безумные, горячие,
  Как губы сладкие и зрячие,
  Как руки быстрые и жгущие,
  Как травы нежные и ждущие.
  Безумных радостей под кленами -
  Любви зелеными знаменами.
  
  
   * * *
  Плавно лебеди плывут по закату.
  Пахнет липовым настоем закат.
  И не верит ни грозе, ни раскату...
  Так далек и слаб пока что раскат,
  Прикатившийся с небес на запруду.
  Дремлет в ивовых объятьях покой
  Дарит липа красоту свою пруду,
  Очарованная дальней рекой...
  Что же ты грустна, молчишь, дорогая?
  Хочешь верить, но мешают закат,
  Эта липа и молодка нагая,
  Что хохочет, слыша дальний раскат?..
  Подари свою любовь, дорогая!
  Что в сравнении с твоей - щедрость лип!
  Ты в стократ дороже мне, ты другая..!
  Я волнуюсь,
   Я бешусь,
   Я погиб!..
  
   РАССКАЗ О НЕДОЛГОМ СЧАСТЬЕ
  Мы стояли с любимым на склоне
  Отгоревшего желтого лета.
  Облака, словно сытые кони,
  Чуть плелись к копнам желтого света.
  Мы сидели, не зная тревоги,
  Любовались соломенной далью...
  А над нами коварные боги
  Свет небес обручали с печалью...
  В дальних далях попадали кони,
  Очутившись во вражьей неволе,
  И, как воры, убийцы в законе,
  Жгли фашисты пшеничное поле.
  А за полем - крестьянские хаты,
  Женский крик, лай собак и коровы...
  Навсегда уходили солдаты,
  Женских рук разрывая оковы...
  Я на милом своих не сковала,
  Я сама отослала на битву,
  Но потом за двоих тосковала,
  За двоих совершала молитву.
  За двоих свою тяжесть носила,
  Ведь двужильной была и везучей.
  Но судьба ни о чем не спросила,
  Выжгла сердце слезою горючей.
  По ночам одиночества вьюга
  Сорок лет мне ожоги студила,
  Сорок лет почтальонша-подлюга -
  С похоронкой во снах приходила!
  Почтальонша, прости мне мой грех!
  Ты носила тяжелую ношу.
  Горе - горькое было у всех,
  До сих пор его с сердца не сброшу.
  
   * * *
  Налегли дожди осенние.
  Полусумрак у ворот
  Встал, как муж-ревнивец Ксении
  И глядит за поворот.
  Припозднилась где-то Ксения,
  Будет врать, что у подруг.
  Но в такое воскресение
  Задержать мог только друг...
  Злится муж-ревнивец Ксении -
  Мой сосед по этажу.
  Знаю я, где в воскресение...
  Но ни слова не скажу.
  Хоть и жалко в день осенний
  Видеть парня у ворот!..
  Зря глядит все воскресение
  На жестокий поворот.
  
  
   ПИСЬМО
  Огоньком будешь гаснуть в метели -
  Я дыханьем метель растоплю...
  Если крылья твои ослабели,
  Я улыбкой тебя окрылю...
  Дай мне боли твои и несчастья,
  Дай тревоги и муки твои!
  Дай прекрасную радость участья!
  И возьми все победы мои!
  
   * * *
  Любовь, предательство, измена!
  В душе - отчаянье и грязь...
  Но верь, наступит перемена,
  И в петлю спешно не залазь!
  Иди, осиливай несчастье,
  Глотая свежую струю! -
  Еще узнаешь в жизни счастье
  И вновь очутишься в раю.
  
   * * *
  Ты пойми, что это неизбежно:
  Я уйду когда-нибудь, как свет,
  В вечеру листву целуя нежно,
  Словно целой жизни первоцвет...
  Так же, как - глаза с томящей тайной,
  Шею, освещенную лучом,
  Словно божьей милостью случайной, -
  Прядь волос над худеньким плечом, -
  Целовал... Все в жизни неизбежно...
  Не страдай, пойми мня, пойми!
  И в пространстве мира, что безбрежно,
  Горе одиночества уйми!
  
   * * *
  Устал, упал в траву густую.
  Остыл, забыл, не протестую!..
  Живите, ссорьтесь без меня,
  Друг друга в суетном виня...
  Как надоест, ко мне придите,
  В траву густую упадите,
  Забудьте ссоры, хоть на час!
  Простите!.. - заклинаю вас
  Вот этим небом и землей!
  Не будьте серой, жадной тлей!
  Я вам сокровища открою,
  Как ствол березы под корою,
  Скажу в чем нашей жизни суть -
  Через любовь к познанью путь,
  Путь через звезды к совершенству, -
  Великой правды верховенству
  Во всем... Еще в мозгах - ни зги...
  Но совесть высветит мозги,
  Пространство в космосе - болиды,
  А время - нежные киприды,
  Их страсть и вечная любовь.
  Ничто не повторится вновь...
  Так каждым мигом дорожите,
  И в ссорах злобных не дрожите,
  Любите, люди, жизнь!..
  
   Другу
   * * *
  Легче было в роще застрелиться,
  Оборваться стонами в кустах,
  Чем послушной тряпкой расстелиться,
  Зная - ...ложь с насмешкой на устах.
  Изучив способности актрисы,
  Перевоплощенья редкий дар,
  Больно было слышать от Ларисы
  Про командировку в Краснодар...
  "Боже, там такие кипарисы!
  Там такая славная Кубань!..
  А на клумбах - канны и ирисы!..
  Жизнь!.. А здесь - тоска и Котлубань!.."
  Господи, столицу Котлубанью
  Походя, играя обозвать!
  Шкуру надо нацепить кабанью,
  Чтоб стерпеть такое и солгать..,
  С нею согласиться, не поспорить
  И поверить в вымышленный мир,...
  Лучше все порушить и ускорить
  Свой разрыв и ненависти пир!..
  В роще одиноким застрелиться,
  Оборваться стонами в кустах,
  Бездыханным телом расстелиться,
  С алой струйкой крови на устах.
  
   * * *
  Наполнен лес прохладой и покоем,
   как в легкой дреме - в дымке голубой
  Поляны тишь, пропахшая левкоем,
  И, как душа девчонки, куст любой...
  Все ждет тепла и солнечного света,
  Как женщина - пришествия любви.
  И будет свет (не подведет примета) -
  Любовь и солнце только позови!
  
   ДЕВОЧКА В РЕСТОРАНЕ
  Меж тонких пальцев - сигарета,
  Дымком табачным грудь согрета...
  Ты не Кармен и не Джульетта,
  И никого не мучит это
  Во второсортном кабаке,
  Где все - в дыму и в табаке.
  Вот даже жареный цыпленок
  И тот цыпленок табака...
  А ты не вялая пока,
  Как будто только из пеленок,
  Пречистая, как из купели,
  И голос, словно из капели
  Весенней, с горлом нежным слит,
  Журчит, насмешливостью злит...
  И вдруг - не верю! - просит цену
  За невозможнейшую сцену.
  Где ты готова стать актрисой,
  Немного сходной с голой крысой..,
  Попавшей в чистую купель,
  А после - в мятую постель...
  Ты не Кармен и не Джульетта.
  И никого не мучит это!
  Вся жизнь твоя, как сигарета,
  Сгорит, не ведая запрета...
  И не спасет тебя запрет!
  Попробуй-ка без сигарет!
  Без музыки, без ресторана!.. -
  Душа заноет, словно рана,
  И вновь нарушит свой запрет,
  Ну, а иных запретов нет. -
  Все ложь иль выдумки с экрана...
  А правда - жертва ресторана
  И... Но не буду продолжать
  И Бога словом обижать.
  
  
   * * *
  Оранжевые спины, как будто светофоры,
  Вдоль насыпей сыпучих, полусырых канав -
  Идут ко мне навстречу ... - железные опоры,
  Обветренные лица и ноги доконав...
  Кувалды давят плечи - мадоннам - и лопаты,
  И все мне говорят, хотя без языков...
  Проверьте на кувалдах мой вывод, телепаты,
  На языке не женских, суровых желваков!
  Иначе не поможет и вербное мышленье
  Сказать о правде жизни - жестока и трудна.
  Жжет душу стыд за ваше и наше умиленье,
  Когда уже не "ножка".., а лишь нога видна!
  
  
   ЧУЖОЙ РАЗГОВОР
  Не люби меня так жарко,
  Не срывай со стоном с губ
  Кожу, грешница Тамарка!..
  Муж твой все же лесоруб...
  Ох, услышит наши стоны -
  Срубит головы - подлец.
  И поставит под иконы
  Пару любящих сердец...
  
   С.П.
  Мы шли по берегу сырому,
  Коричневатому песку,
  Уже почувствовав по дому
  Невыразимую тоску.
  Молчало утро у канала,
  Но вдруг я ощутил душой,
  Что где-то женщина стонала
  От боли резкой и большой...
  По-женски лебедь причитала,
  И серый хмурился канал
  В объятье крепком краснотала,
  И сам за птицею стонал.
  Я протянул к несчастной руки,
  Но не поверила она,
  Вся напряглась в безумной муке,
  Отпрянула... Моя вина
  Прожгла мне сердце - добрым делом,
  Как болью, птицу я задел.
  Кровь на крыле воздушно-белом,
  Как после чьих-то черных дел...
   Немая, жуткая картина!
  Вот так же и среди людей -
  Неверья в доброе куртина
  Пугает, словно лебедей.
  Корысть за добротою видя,
  Как злой, болезненный мираж,
  Живут, шепчась и ненавидя,
  В болоте непролазном сидя.., -
  Какой-то дьявольский коллаж...
  Сжигает боль, но не доверят...
  Несут ту боль, как тяжкий крест...
  И в бескорыстие не верят,
  Как будто зло одно окрест.
   Коблево,
   август 1989 года
  
  
   ХАРАКТЕРЫ
  Броситься б в объятия друг другу,
  Нервными губами прошептать
  Про вины мучительную вьюгу,
  И обиды вместе растоптать!..
  Но пройдем, сдержавшись, снова мимо,
  Только взгляды острые сведем...
  Грустная, смешная пантомима!
  Но с ума от смеха не сойдем.
  Трудные характеры, наверно,
  Нас с тобою мучают, мой друг.
  А ведь это скверно, очень скверно -
  Расставаться навсегда и вдруг!..
  
   * * *
  Дом остыл, и сердце сводит холодом,
  Давит тишиной и пустотой.
  И не греет душу красным золотом,
  Не спасает редкой красотой
  Древних ваз и прочих драгоценностей,
  Все не в счет, когда душа одна...
  Хочет очищения от бренностей,
  Чашу скорби вычерпнув до дна.
  
   ГОРОЖАНИНУ - ЛЮБИТЕЛЮ ИЗОИСКУССТВА
  Как собака виляет погода
  В октябре облинявшим хвостом...
  Непутевая, видно, порода,
  Иль издевка небес над холстом,
  На котором рисует природа
  То небесную ясную гладь,
  То промокший пейзаж огорода,
  То дороги неверную гать.
  Чаще - гать и колхозное стадо.
  Грязь да грязь на ногах у коров.
  Не подумай, что стадо не радо,
  Стадо больше тревожит покров...
  Снег сорвется с небес - ахинея -
  Не согреешь губами траву,
  Будешь в стойле стоять, коченея,
  Видя серую жизнь наяву.
  Ах ты, скотская жизнь продувная:
  Слякоть, холод, навоз, сквозняки!..
  А у скотницы краска губная,
  Лживый грим, что прикрыл синяки.
  Дуют водку в такую погоду
  Мужики - лучше не подходи.
  Поругалась за сено и воду...
  А теперь с синяками ходи.
  Грязь с мочою стоит у забора,
  За забором - обычная грязь.
  Покосилась стальная опора,
  Тяжела, видно, с городом связь.
  Тяжела, видно, сельская доля -
  Как за сытый кусок ни держись!..
  Кто ж там баит, что вольному - воля?
  Кто ж там брешет - хорошая жизнь?
  Приезжай, почерпни вдохновенье
  Под ногами у грязных коров!
  Не забудется это мгновенье -
  Правда скотских и прочих дворов.
  Не забудется жизнь продувная:
  Слякоть, холод, навоз, сквозняки,
  И у скотницы краска губная,
  Лживый грим, что прикрыл синяки.
  
   СТАРАЯ ТЕМА
  Черный камень у Белого моря
  Неподвижен, задумчив, как йог.
  Про огромное, черное горе
  Рассказать бы он северу мог.
  Но уста его схвачены крепко,
  Как навеки уста рыбака.
  А от слез женке горько и терпко -
  Не воротит судьба мужика...
  Сколько вытерпел камень страдальный
  Женских воплей, вселенской тоски
  У дороги тяжелой и дальней! -
  Боль сжимает седые виски!
  Били в камень свирепые волны,
  Солнце, ветер его обожгли...
  Вот и встал он безмолвный и черный
  Там, где чьи-то следы пролегли,
  Там, где Белое море в печали
  По пропавшим навек рыбакам,
  И просторы, как будто из стали,
  Бьют студеной водой по бокам
  Уходящего в сумрак баркаса...
  Слаб на мачте сигнальный огонь.
  И не греет покуда сберкасса
  Сберегательной книжкой ладонь.
  Лег на сердце - прощания камень...
  Отступила любви благодать! -
  И сжирает тревога, как пламень...
  Долго женкам не спать да гадать....
  Так что смыслит учтиво сберкасса
  Что за что, и кому - почему...
  Режет волны форштевень баркаса,
  Словно мстит за утопших всему.
  За задумчивый камень у моря,
  За опасности дальних дорог,
  За огромное черное горе,
  Что к кому-то пришло на порог...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   НОЧНАЯ БУРЯ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   НОЧНАЯ БУРЯ
  Как будто стая чёрных грифов,
  С большими, сильными крылами,
  Ночь превратила в труд Сизифов
  Всё, сотворённое орлами...
  Снесла с земли сады с дворцами,
  Громады зданий,
  Пирамиды...
  Всё, сотворённое отцами,
  Оставив гибельные виды.
  Ночная буря... в полдень света -
  Пугает чёрная фатальность.
  И нет для ищущих ... ответа -
  Где вымысел, а где реальность?..
  
  
   СОВРЕМЕННИКУ
  Ляжет карнавальная листва...
  Станет лес открытей и честнее.
  И средь голых веток естества -
  Синева огромней и яснее.
  Словно наша истинная жизнь,
  А не та, которой забавлялись...
  За неё ручищами держись,
  Управляй, чтоб больше не смеялись!
  Чтобы нашу гордую страну
  Ложью дутых цифр не унижали,
  И свою огромную вину
  В общую вину не обряжали!
  Истину не прятали за лес...
  Жили все открытей и честнее.
  И с высокой зоркостью небес
  На земле всё видели яснее.
  
  
   * * *
  Позолотили купол храма,
  Карниз подвесили резной,
  Но храм, блеснувший новизной,
  В сердцах не высветил ни грамма
  Любви и святости былой.
  Пылился храм, - душа пылилась,
  Потом - травилась и пилилась
  Эпохой, будто бы пилой.
  И вот лишь маленькие души
  В отреставрированный храм
  Приходят, будто бы в Гохран...
  Но тьма в глазах, не слышат уши
  Того, что надобно узреть
  Душою, сросшеюся с прошлым,
  А не с наскучившим и пошлым...
  Но чем высокое узреть?..
  Страшна души бессильной смерть:
  В глазах здоровых - слепота,
  В сердцах неслабых - пустота,
  В мозгах - мыслишек круговерть...
  Под сводом расписного храма
  Всё засияло новизной.
  И патриарший трон резной...
  Но веры и любви - ни грамма!
  Порушена живая связь.
  И души заполняет грязь
  Корысти, жадности, услад...
  Не веришь в рай, но видишь ад.
  И, слабый, вновь плетёшься в храм.
  Но нет спасенья даже там!..
  
  
   СИЛЬНЫМ МИРА СЕГО
  Вы все от жадности умрёте -
  Душой, и оттого, что врёте
  О том, что мир у вас в кармане,
  Живя в разврате и обмане.
  Лжецы, песочные столпы
  Над тёмной массою толпы!
  Она качнёт одним плечом,
  Устав от наглого обмана,
  И станет смерть ей нипочём,
  А ваш песок, как неба манна...
  Рассыплются во тьме столпы, Покроет землю пыль забвенья...
  И топот праздничной толпы
  Наполнит годы и мгновенья.
  И будет хаос до небес
  Всё превращать в огонь и смуту,
  И над святилищами бес
  Плясать, как в страшную минуту.
  Не заблуждайтесь, "мудрецы"!
  Есть и бесценные начала,
  Есть честь и стыд, есть храбрецы,
  Есть совесть, что в иных молчала.
  
  
   БЕЗНОГОЕ ВРЕМЯ
  Лягу в поле живым, ещё тёплым крестом.
  Черти сразу примолкнут вблизи, под мостом.
  Речка чёрное небо, как губка, вберёт...
  Только ротный не крикнет; "Го-товьсь!" и "Вперёд!"...
  Где-то к югу от Сунжи останется бой...
  Я приеду домой, повстречаюсь с тобой...
  Надо мной разнотравьем ветры томно дохнут,
  В душу запахом сена, Россией пахнут.
  Здравствуй, родина-мама! Рассеялась хмарь...
  Слышу как подо Ржевом звонит пономарь.
  Помню как "...подо Ржевом..." - падал навзничь солдат,
  Так же с пулей у Сунжи, вскрикнув, - ротный, комбат...
  Корчась, падали парни вдалеке от земли,
  Где сражались их предки, от любимых вдали...
  Тихо под позвонками бродит в травах тепло, -
  Словно братскою кровью всё вокруг затекло.
  Я в крови утопаю сбережённым крестом...
  И хихикают черти под тёмным мостом.
  А над Русью великой, как дружок мой без ног,
  Проплывает в раздумье на облаке Бог.
  
   НОВОЕ ИГО
  Сколько лет мы рвались
  Из седла и узды?
  Сколько лет мы боролись
  За нашу свободу!...
  Но устав от борьбы
  И проклятой езды,
  Снова в стойле попались
  На сладкую воду...
  Пока пили её,
  Нам надели хомут,
  Нас взнуздали опять
  Ловкачи из столицы,
  Между прочим, спросив:
  "Как, оглобли не жмут?",
  Из-за телохранителей
  Выставив лица...
  Снова в стойле стоять
  Иль телеги катить?
  Надрываться от трудной,
  Бесплатной работы?..
  Так за что мы боролись? -
  Хочу я спросить
  Дядю Борю, который
  Устал от заботы...
  Он меня не услышит
  За красной стеной.
  Отгорожен Кремлём
  И обученным быдлом.
  Только сунься -
  Почувствуешь хруст костяной,
  По кремлёвской брусчатке -
  Размажут повидлом...
  Ах, ты скотская жизнь!..-
  Вновь под игом страна,
  Вновь взлетают бичи
  И кровавятся ... души!..
  Так, когда же, когда
  Поумнеет она,
  И раскроет глаза
  И оглохшие уши?
  
   ПОЖЕЛАНИЕ, ПОПЫТКА И ИТОГ
  Посадить бы в Кремле -
   Укротителя змей,
  Чтобы вынул свирель,
   Заиграл у собора...
  Посадили в Бутырку.
   Сказали: "Посмей,
  Хоть разок ещё дунуть...
   Прибьём у забора!...
  В назиданье другим-
   За игру и попытку...
  В древнерусском Кремле
   Необычные змеи
  Всей России великой
   Устроили пытку...
  Сами дуют в дуду...
   Укротили и... съели!
  
   1995 год.
  
   * * *
  В холодном городе чужом,
  Наверно, лучше быть чижом,
  Чем одарённым человеком,
  Осмелившимся спорить с веком,
  И лучше в небесах парить,
  Чем правду людям говорить.
  
  
   О РУССКОМ ЛЕСЕ
  Снова воронов крылья над лесом.
  Нем и хмур одураченный лес,
  Не поймёт, как в болото залез
  И загнил, искривился под прессом
  Равнодушных, тяжёлых небес.
  Сник в проржавленной, низменной хляби,
  Словно душу бессмертную бес
  Утащил и женился на жабе.
  Расплодилась нечистая рать,
  Подгрызает лесные коренья,
  Будто хочет всю силу забрать, -
  Что всё меньше... от тщеты боренья.
  Ослабела зелёная суть,
  Замолкает лесная свобода,
  Словно здесь начинается суд
  Иль судилище чёрного года.
  Как же ты оконфузился, лес, -
  Если вороны-судьи над лесом?
  И хозяин твой - гаденький бес
  С допотопным, как сам, интересом?
  Служит жабе, уродует лес.
  Погибают и кедры в болоте!..
  Но доволен властительный бес:
  Он - владыка, жена - в позолоте!
  Эх, лес, русский лес!...
  
   1987 год.
  
  
   * * *
  Я искал на улочках Арбата
  Кровного духовного собрата,
  Но высокомерен был Арбат,
  Будто я - почти собачий брат,
  А не вольный гражданин страны,
  Для которой сыновья равны...
  И равны российские пииты:
  Знамениты, иль не знамениты -
  Всё условно,
  Призрачно пока.
  Но не ясно лишь для дурака.
  ...Мы теряли кровь и наше время
  У провинций в родовых ходах,
  Нас непониманье било в темя
  И презренье в малых городах,
  Где не верят собственному вкусу,
  Вторят лишь столичным голосам...
  Поезжайте, гении, в Тарусу!..
  А не верьте собственным "весам".
  Вам подскажут с важностью чиновной
  Кто силён, а кто - пока что так!..-
  Ведь в России тёмной и сословной
  Ваш талант оценят на пятак.
  Чтоб совсем не сдохнуть с голодухи,
  Хоть и будут наливать вино
  С щедростью Коробочки-старухи,
  Но поэме предпочтут кино:
  В нём убьют поэта на дуэли...
  На убийства - падкая страна!
  А стихи поэтов надоели
  Многим, как высокая стена...
  Не подняться вверх по ровной глади,
  Легче жить под этою стеной...
  Не прозренья солнечного ради,
  А в угоду дудке костяной,
  На которой доктор знаменитый
  Нам дудит о ценности констант,
  И молчат российские пииты,
  В собственный не веруя талант...
  Но сквозь камни древнего Арбата
  Слышатся иные голоса...
  Александр Сергеич жаждет брата
  По перу узреть глаза в глаза.
  
  
   * * *
  Над родиной моей опять тревога
  Нависла, как в былые времена,
  Когда, поправ закон, забыв про Бога,
  Пошли на Русь с востока племена.
  Но нынче больше - с запада и юга
  Идут дорогой, злобой повитой...
  Из звёзд и света скована кольчуга.
  Но, кажется, протравят клеветой.
  Погасят свет в глазах твоих, Россия,
  Загонят в сердце нож по рукоять...
  Не боль страшна,
  Ужасна атрофия
  Остывших чувств. Как с ними устоять?..
  
   ВОЗВРАЩЕНИЕ
  Возвращаюсь на старое место
  И живу, словно ангел в раю,
  Хорошо в древнерусском краю
  После моря,
  Разлуки,
  Норд - веста,
  Что сквозили сквозь душу мою...
  Но не стало в ней меньше тепла,
  Не уменьшилось сладостной боли
  От равнины лесистой и воли,
  Когда степь за окном потекла,
  На руках зачесались мозоли...
  И сквозь створки окна и души
  В сердце брызнули аэрозоли
  Чабреца, огурцов и фасоли -
  Летних спутников русской глуши.
  Я люблю захолустную глушь
  За её первозданное лето.
  По музеям его без билета
  Я брожу среди яблонь и груш
  Современным подобьем валета...
  Бью шестерок своим козырём,
  Дам червовых с тузами стравляю,
  Захолустный покой отравляю
  Острым словом, себя - пузырём...
  А верней, содержимым его,
  Как и наша судьба мутноватым,
  Над баркасом грустя утловатым,
  Не желая уже ничего,
  Что-то почерком витиеватым
  Вывожу на дощечках сухих
  О морях, обмелевших до срока...
  И о наших делишках плохих,
  Про которые теле - сорока
  Так трещит, что и кенарь притих.
  Соловей от агиток оглох,
  Не поёт соловьиные песни...
  Горлопаны с Таганки и Пресни
  Сеют западный чертополох...
  И, глядишь, зарастают поля,
  Судный час древнерусского края,
  Мне уныло от этого рая,
  От того, что нищает земля,
  С шулерами опасно играя...
  
   ВРЕМЯ ОТЛЁТА
  Улетели лебеди и гуси.
  Нет на море стройных белых птиц.
  Словно белых ангелов, Исусе,
  Или светлых, радостных страниц
  В Книге Жизни. Всё осиротело,
  Всё померкло, радость потеряв...
  "Хлеб для вас - моё живое тело..."
  Господи, ну разве он не прав?..
  В ангелов стреляют изуверы,
  В белых птиц: в гусей и лебедей.
  Нет в пропащих людях прежней веры,
  Нет души... И нет самих людей...
  
   1994 год
  
   * * *
  На детском кладбище в Японии
  Цветы и жёлтые шары...
  А в украинской "Патагонии"
  Лишь пыль да марево жары,
  Что дышит из печи Чернобыля...
  Смертельный радиозагар...
  И далеко летит с некрополя...
  Не звон, а ядерный удар.
  
   * * *
  Дрожит трава - вся в драгоценных блёстках
  От выпавшего ранее дождя.
  Так щедро, восхитительно и хлёстко,
  Что вспыхнул луг, как жертвенник вождя,
  В котором угли, золото и жемчуг
  Горят дарами высшим божествам...
  И дьяволы исходят жёлтой желчью,
  Языческим внимая торжествам.
  Мы молоды, как наша Русь святая,
  Мы пляшем в хороводе у костра,
  Крылами над землёю пролетая,
  И смотрит ночь, как старшая сестра,
  На временное яркое безумство,
  На угли разгоревшиеся глаз,
  На вспыхнувшее в каждом вольнодумство,
  И ворожбы нацеленные в нас.
  И видит ночь нашествия и сечи,
  Завистников и ворогов вблизи.
  Но нам, весёлым, кажется - далече...
  Хоть гибель всей Руси изобрази.
  
   1990 год.
  
   * * *
  Свой путь мы выбирали сами.
  И, значит, некого винить
  За то, что плыли с парусами,
  Да слабой оказалась нить...
  Не выдержал подгнивший гарус,
  Не перенёс опасный путь,
  Порвался в шторм желаний парус,
  Но невозможно повернуть.
  И вот дрейфует наша барка
  В опасном море тусклых дней,
  Как бесшабашная винарка,
  И весь народ хмельной на ней,
  Беспечный, выпустил кормило...
  И курс в дороге потерял.
  А море снова заштормило,
  И рвётся старый материал.
  
   РЕАЛИИ
  Я приехал сюда на Голгофу.
  Где же мой заготовленный крест?
  Спёрли. Жалуюсь облсовпрофу -
  Ни креста, ни осинки окрест...
  Что за время! Все судьи и воры!..
  Всё смешалось, вскипая в котле
  Новой жизни... Но вновь разговоры
  О пути в светлый мир. На метле?
  Но метлу тоже кто-то приметил.
  Только часа удобного ждёт.
  Отчего же восток ещё светел?
  И на землю судья не придёт?
   24 сентября 1994 года.
  
   * * *
  В рождество Христово на Руси
  Светят звёзды празднично и мудро,
  Зная, что придёт за ночью утро
  И заря взойдёт на небеси.
  Прийдет день рождения Руси,
  Прийдет век восставшего славянства -
  Против фарисейства и тиранства.
  Прийдет день, как свет на небеси.
  В рождество великого Христа
  Сердце русских полнится надеждой,
  И душа нагая под одеждой -
  Верит во влюблённые уста.
  
  
   * * *
  Ловит душу смертную рака *,
  Расставляет сети и капканы,
  Но её спасает арака,
  Льющаяся в хрупкие стаканы.
  Мой собрат по честному перу
  Кукурузным потчует обманом.
  Я из рук его стакан беру
  С жёлтым и дымящимся дурманом.
  Пьём, чтоб души грешные спасти
  От сетей всевидящего рока
  И раку*- служаку обвести
  Да пожить свободными от срока...
  Но недолго, выследил рака,
  Всюду - петли, сети и капканы...
  Круто обрывается строка,
  Звонко бьются, падая, стаканы.
  Так легко и жизни расколоть...
  А рака сияет от улова,
  Но трепещет, как живая плоть,
  И живёт отчаянное слово!
  *
   рака - ловец человеческих душ. Евангелическое. Не путать с ракой-усыпальницей. Прим. Авт.
  
  
   * * *
  Отгадай мне что-нибудь, компьютер!
  Всю судьбу программою введу,
  Как протест в сознанье людям - Лютер,
  Знавший про невежества беду.
  Выдержит ли маленький компьютер
  Радионейронный шторм души?
  Или взвоет "сердцем", словно скутер,
  В странной человеческой глуши?
  Кто из нас осилит легче дрязги,
  Не сгорит в такие времена,
  Когда всё ещё в рутинной связке
  И не жаждут встрясок племена?
  Кажется, в рациональном мире
  Ты сегодня более живуч,
  Но собрались силы в слабой лире,
  Как заряды неба среди туч...
  
  
   ДОЖДЬ
  Дождь выклевал всю пыль на тротуарах,
  До блеска клёнов высветлил листву,
  И даже в тихих, душных кулуарах
  Заставил говорить по существу,
  Не скидывая со счетов погоду.
  Заставил трезво и решать и жить.
  И, сообщая важное народу,
  Всей правдой, как святыней, дорожить...
  О, милый дождь, искристое блаженство -
  Весёлый звон хрустальных, тонких струн!
  Ты даришь миру правды совершенство...
  И я с тобою чист душой и юн.
  Готов , как дождь, в природе раствориться,
  Всего себя родной земле отдать,
  Чтоб снова в чём-то сущем повториться
  И снова жить, бороться и страдать.
  
  
  
  
   * * *
  Тусклый вечер, захолустье.
  Лужи, грязь да лай собак...
  Неужели это- устье,
  Дней моих прощальный знак?
  Неужели сквозь заборы,
  Сквозь унылой жизни хмарь
  Не увижу я авроры,
  Красок неба киноварь?
  Что ты каркаешь, ворона,
  На моё житьё-бытьё,
  Как пророк с гнилого трона-
  Пня, почувствовав нытьё
  Неизвестного собрата?
  Может, жаль тебе меня?
  Ты свободна и крылата.
  Я - как узник в клетке дня.
  Обречён на захолустье,
  Лужи, грязь да лай собак,
  На унылой жизни устье?
  Врёшь, старуха, всё не так!
  Может, я и ныл немного,
  Потому, что тусклый день...
  Но не устье, а дорога...-
  И идти пока не лень.
  Выйду в поле, за заборы.
  Землю песней покачну,
  И откроются просторы,
  И иную жизнь начну!
  
  
   НА АРБАТЕ
  Боже, это ж надо! - разрешили
  На Арбате продавать талант!
  А чуть раньше дело бы пришили,
  Землю рыть послали в... Самарканд.
  Чтобы в мусульманском Самарканде,
  Там, где солнце белое и зной,
  Приравнять поэму к контрабанде
  И наполнить душу "белизной"...
  Дать ЦУ и заодно лопату,
  Отобрать бумагу и перо.
  И вовек не подпускать к Арбату,
  Запереть, как бедного Пьеро...
  В душных, тесных стенах Самарканда!..
  (Замкнут исторический простор...)
  В нём невест из древнего Коканда
  Продают свободно с давних пор.
  Музу тоже пустят - за бесценок, -
  Анаша приятней для души...
  Город, раскалённый, как застенок,
  Азиатский гнёт его глуши
  Примешь в наказание за Слово,
  За Свободу мысли и Талант.
  А посмеешь сдвинуть сталь засова, -
  Вырежет желанья Самарканд!..
  
  
   * * *
  Добро и зло мы мерим по себе.
  А надо бы по тем, кто выше ростом,
  Кто не знаком с размерами и ГОСТом
  И отдан весь движенью и борьбе.
  
  
  
   О ВЕРЕ
  Чтоб поверить,
  Надо разувериться:
  Только после ночи ярок свет,
  И во всё уже иначе верится,
  Когда виден, как впервые цвет,
  Когда жизнь как будто с новой веточки...
  И вот- вот как отступила тьма.
  И просвечен мир до каждой клеточки,
  Весь открыт для сердца и ума.
  
  
   ДРУГУ
  Надежда - это ты иль бог.
  Надежда - всё живое вместе...
  Неважные тревожат вести?
  Гони тревогу за порог!
  Наплюй на вести и живи,
  Покуда в сердце силы много,
  Покуда враг тебя живого
  Не утопил в своей крови.
  Борись с безвольем до конца!
  Сам превратись в свою надежду!
  И после высмеешь невежду -
  Себя, как слабого юнца.
  
  
   * * *
  Я привык довольствоваться малым -
  Коркой хлеба, кружкою воды,
  Краем неба на рассвете алым,
  Песней от тоски и от беды.
  Как Иисус, готов отдать голодным
  Хлеб и воду, неба синеву,
  Чтобы быть счастливым и свободным
  Не потом, а нынче, наяву...
  Но меня корят за ненасытность
  Детские голодные глаза...
  Боже, я бессилен дать им сытость,
  Помоги, взгляни под образа!
  Я молюсь за всех голодных мира,
  Что несчастны, сколько ни потей...
  Стыдно мне от праздничного пира,
  Мёртвых глаз загубленных детей.
  
   * * *
  Средь смуты и разброда
  Ты не сходи с ума,
  Сама себе - свобода,
  Сама себе - тюрьма!
  Ты веруй в голос чистый
  Средь грязи и дерьма!
  Не верь в обман речистый,
  Всё испытай сама!..
  Поверь, что наша воля
  Сильнее стен глухих.
  И жертвенная доля
  Дороже благ других.
  
   Журналистской душе
   * * *.
  В полумраке Москвы,
  В солнце-море Парижа,
  Среди теней и звёзд
  Человеческих лиц
  Отдаёшься событиям -
  Словно бесстыжая,
  Будто жизнь - долгий тур,
  А не маленький блиц...
  И не видно конца,
  Наши судьбы в начале,
  Словно не было драм
  И тяжёлых невзгод,
  Словно штормы трагедий
  Сердец не качали,
  И не наши сердца
  Вырывал небосвод...
  Вырывал да не вырвал
  Когтями осколка,
  Чёрной лапою смерти
  Из слабой груди...
  Над твоими глазами
  Взметается чёлка,
  Значит, всё, как и прежде,
  И жизнь - впереди.
  
  
   * * *
  В метафорическом бреду
  Не уместить душевной сути,
  Как моря в свадебной посуде,
  Как жизни всей в чужом ряду,
  Где нет давно свободных мест,
  Тела толкаются с телами,
  И благовест не благовест
  За надоевшими делами.
  Где всюду чувствуешь предел,
  Лишь сердцем веришь в беспредельность...
  Но мир на храбрых поредел:
  Банальнейшая неподдельность...
  Другие ценности теперь
  Возносят на алтарь открытий,
  И мир не рухнул от потерь
  В дни ограниченных наитий...
  
  
  
   А.ТВАРДОВСКОМУ
  В прокуренном лжецами кабинете
  Он думал о несбыточной планете -
  В прозрачных, чистых капельках росы...
  О том, что есть любовь на белом свете,
  Как музыка правдивая в кларнете,
  Как жало в чреве бешеной осы..,
  Нектар на теле сладострастной пчёлки,
  Где сладко всё - от взгляда и до чёлки,
  И дёгтя фальши даже капли нет...-
  О самой невозможной из планет.
  Она кружит в душевной духоте
  У верующих в истинное благо...
  Но мы не те... Мы, господи, не те!?
  Вот-вот и вспыхнет под пером бумага.
  Вот-вот и брызнет на бумагу кровь:
  Не выдержат артерии волненья - Планета счастья не родится вновь,
  Как ни мучительны прозревших душ движенья.
  Прокуренный лжецами кабинет
  С насмешкой примет искреннее слово
  И кто-то скажет - в правде смысла нет,
  Ей, как огню , не разгореться снова...
  И он уйдёт в своё небытиё,
  В спасительную, сумрачную бездну.
  Где черти или ангелы её
  Вскричат... и я от крика их воскресну.
  Одни, среди кощунственных планет,
  Медузами качающих пространство...
  Как будто им до правды дела нет.
  Лелеют ложь, плебейство и тиранство.
  И стонет одураченный народ,
  Не верующий ни в богов, ни в слово,
  Во тьме обмана потерявший брод...
  И сети для счастливого улова.
   1996 год.
  
   ПОЭТУ
  Ослепительный миг торжества,
  Подлый выстрел, огонь пистолета,
  И мучительный взгляд божества,
  Обжигающий сердце поэта...
  Рухнул в снег, словно к мёртвой в постель...
  Жизнь прошла, наступило бессмертие,
  И свобода сорвалась с "петель",
  Понесло в небеса, в круговерть её...
  Донесись вместе с пылкой душой
  До звезды, что горит над берёзами,
  Чтобы мир, как ребёнок большой,
  Разрыдался весенними грозами
  От утраты отца и творца...
  Гром гремел, потрясая берёзы
  И гранитные стены дворца,
  Когда падали русские слёзы.
  Ветер выл. Бог играл на трубе
  Гимн всему роковому, конечному,
  И тому, что рождаясь в тебе,
  Увлекало к простому и вечному.
  Ослепительный миг торжества,
  Подлый выстрел, огонь пистолета,
  И безудержный крик божества
  Над челом молодого поэта...
  
  
   * * *
  Вышел в степь, за окраину,
  Без путей и дорог...
  В пыль - планеты окалину -
  Глухо бухнул сапог...
  И, как будто очнувшийся,
  Вздрогнул месяц во мгле.
  В тишине покачнувшейся
  Стало зябко земле.
  И тревогой холодною
  Душу тронула мгла, -
  Как змеёй подколодною, -
  Под ногами легла.
  Я стою в онемении,
  В тишине, не дыша...
  И болят без движения
  Плоть моя и душа.
  И под звёздами стылыми
  Я хочу проскакать,
  Раскалёнными жилами
  На скаку засверкать...
  Где-то ржанье?
  Нет, чудится...
  В мире много чудес.
  А желанье - не сбудется,
  Время знает свой вес...
  Только помнит, раздольная,
  Топот конских копыт,
  Эхо древности, вольная,
  В своём сердце хранит...
  Сяду, мучит усталость,
  Пусть спина отдохнёт...
  Мышь меня испугалась -
  Миг и в сено шмыгнёт.
  Тихо.
   Ночка осенняя.
  Пахнет августом стог.
  И не степь, вся вселенная
  Прилегла возле ног.
  
  
   НЕСООТВЕТСТВИЕ
  Несоответствие размеров
  Рождаемых и рожениц...
  Бездушие миллионеров
  И бедность падающих ниц.
  Глухая ночь и день звенящий,
  Печаль и сладострастья мёд,
  Как хмель, в счастливый миг пьянящий...
  Иль всей любви - огонь и лёд...
  В несоответствии, как в связке,
  Всё туго схвачено узлом:
  Чу! Жизнь и смерть в одной коляске
  Прогромыхали за углом.
  
   1994 год.
  
  
   В ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
  В последний день, в последний раз
  Тебя, мой милый, обниму.
  И слёзы потекут из глаз,
  Когда я руки отниму...
  Прощай, последняя любовь!
  Прости за холод и разрыв!
  Душа моя тоскует вновь..,
  Простую истину открыв.
  Ей жить недолго без любви
  И, может быть, совсем не жить,
  Любовью душу обнови,
  Умей любовью дорожить!
  Как в первый день,
  В счастливый час
  Её всем сердцем я приму
  И сохраню, как в первый раз,
  Когда не знала, что к чему...
  Прощай, последняя любовь,
  И вновь - привет тебе, привет!
  Душа полна тобою вновь,
  И из неё исходит свет.
  Непобедимая любовь,
  Прости за холод и разрыв!
  Душа полна тобою вновь,
  Простую истину открыв.
  Прости, прости, моя любовь!
  За прегрешения мои,
  За всё, что я растрачу вновь
  И дни печальные твои!
  Прости любовь!
  
  
  
   * * *
  В звёздном гроте земной, истомившейся, медленной ночи
  Мы лежим, онемев от весенней, земной наготы.
  И сверчок-виртуоз о теплеющей пашне стрекочет.
  И фиалки вздыхают, как ты, дышат мартом цветы.
  Обезумевший март бьётся в жилах разбуженных веток,
  Рвётся зеленью первой, наполненной соком травы,
  Разрушает покой замороженных временем клеток,
  Потопляет глаза в невозможных морях синевы.
  И мне кажется, мир весь пронзает до чувственной дрожи
  Этой жизни бушующей медленный солнечный взрыв.
  И мурашки бегут от восторга по чувственной коже,
  Все запреты сломав, все секреты открыв.
  
  
  
  
   НОЧНАЯ ПЕСНЯ
  Занесло голубые дороги,
  Лунный свет над полями померк,
  Нежный голос уплыл за отроги,
  Словно кто-то подругу отверг...
  Степь заполнилась болью и мраком,
  Ожиданьем тревожным - душа...
  Встала верба таинственным знаком
  Для души у стены камыша.
  Там попрятались дикие звери,
  Слышен долгий, надрывистый вой...
  Закрывай понадёжнее двери,
  Если хочешь остаться живой!..
  Будет ночь голубые дороги,
  Как детей на коленях качать
  И лечить их побитые ноги,
  Чтобы детям во сне не кричать,
  Не тревожить сквозную округу, Что и так уж дрожит в тишине...
  Ходит время по вечному кругу,
  Загораясь звездой в вышине,
  Поднимаясь тяжёлой луною
  Над полями, где царствовал мрак,
  И загадкою вербы иною,
  Поменявшей таинственный знак.
  Не её ли я слышал с дороги,
  Когда свет над полями померк?
  Нежный голос молил о подмоге,
  Словно кто-то в страдание вверг
  Эту женщину - дерево, тенью
  Ночью брошенной у камыша...
  Разорву тьмы и веток сплетенье
  И к стволу прикоснусь, не дыша.
  Успокою бессмертную душу,
  И устами слова заглушу.
  Но молитвы её не нарушу,
  И надежд её не затушу.
  
  
   ХОЧУ
  Под куполом неба - сады облаков,
  Белые ветки молний.
  Вспыхнут и рвутся, как из оков,
  Гремят после всех безмолвий.
  Так и слова, разрывая тишь
  Разрядами душ, как тока,
  Освобождают, и вот летишь
  На крыльях, но жизнь жестока...
  И ловит тебя, как птиц, на лету...
  Повсюду сплошные сети,
  Как будто играет с тобой в лапту
  Время, как в детстве - дети...
  И все почему-то хотят отнять,
  Железом сковать свободу...-
  Мыслить, дышать, любить и пленять,..
  Жить, не глядя на моду!..
  Жить, как живётся большим садам..,
  Бьющим веками молний,
  Словно в сердца, - по зрелым плодам -
  После ночных безмолвий!..
  Но вот всё сбылось - и не те мечты,
  Сам напросился в сети,
  Ловлюсь на всё, что приносишь ты
  И на то, что приносят дети.
  И не хочу никакой свободы,
  И не хочу грозы.
  Пусть светит солнце, сверкают воды,
  И тянется ус лозы!
  Хочу, чтобы пели в округе птицы,
  Вольным стал небосвод.
  И окружали родные лица,
  Лишившие всех свобод!..
  
  
   * * *
  Я больше не буду молиться,
  Хоть память твоя и права,
  Ей с любящим сердцем не сжиться.
  Скажи, так к чему же слова?..
  Лишь мёртвому не ошибиться.
  Мудра у него голова.
  А я ошибался нередко,
  И с верой наивною жил,
  Что стану похожим на предка,
  Который с Горгоной дружил
  И знал, что на свете есть клетка,
  А он в ней - её старожил.
  Он мог пережить все обиды,
  Нападки, молву и огонь,
  Весёлый и простенький с виду,
  Но видевший многие виды
  Во время боёв и погонь...
  Всегда не любивший корриду
  За жизни последний огонь.
  Я больше не буду молиться,
  Выпрашивать слов и тепла,
  Которым со мною не сжиться,
  Ведь наша любовь утекла
  И прошлое снегом ложится,
  А будущность как из стекла.
  Я больше не буду молиться
  На женщину, что протекла...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   СДЕЛКА ПАГАНИНИ
   (Рассказ в стихах по мотивам цыганской легенды).
  
   1.
  Бессмысленна погоня кредиторов...
  Сбежал!.. И вот, насилу волоча
  Лохмотья через слякоть коридоров,
  Бредёт подобьем чёрного грача,
  Застигнутого в поле непогодой,
  С уставшим сердцем, сломанным крылом,
  Голодный и расслабленный свободой,
  Весь груз долгов оставивший в былом...
  Угрюмо Вена серыми домами
  Глядит "грачу" таинственному вслед.
  И тускло светят звёзды над дымами,
  А он не верит в их счастливый свет.
  Но всё ж чужбины тусклые светила
  И каменные улиц кружева
  Приятней, чем тюремная могила
  И боль стыда, пока душа жива.
  Где силы взять продрогшей в бурю "птице"?
  Где отдых дать измученным ногам?
  Как заслужить доверие столицы?
  Каким за это кланяться богам? -
  Терзали думы мокрого бродягу,
  Когда он шёл по улицам сырым,
  Похожим на унылую бодягу,
  Что выносил на двор кабацкий дым.
  Из кабачка последнего разряда
  Фальшивый выползал, унылый "плач".
  И, словно новоявленный из ада,
  Спустился в кабачок продрогший "грач"...
  Скрипач, глаза зажмурив, как маэстро,
  Фальшивил о несбывшихся мечтах,
  О муках не рождённого оркестра,
  О громкой славе, праздничных цветах.
  Был поражён усталый Паганини
  Амбицией, тщеславьем скрипача:
  Не проведёшь постигших... на мякине, -
  Хотел сказать ему он сгоряча.
  Но промолчал, пошарив по карманам,
  Взглянув на грязь промокших башмаков. -
  Что страшного, - когда одним обманом
  На свете больше!.. - мир из дураков!..
  Не получи за правду тумаков!..
  Ни крейцера* в кармане у бедняги.
  И гордость не позволит попросить
  Вина у раскрасневшегося скряги, -
  Начнёт стыдить его и поносить...
  Забился в угол, как срамной могильщик.
  Губами венцу улыбнулся криво.
  И, сжалившись над бедняком, лудильщик -
  Подал ему - докончить кружку пива.
  И Паганини выпил без обиды.
  За божий дар подачку принимая,
  Но зная, как сильны кариатиды,
  Вздохнул, своё бессилье понимая...
  - Опять в долги? О, нет! - страна чужая
  Их не простит, - растопчет иностранца,
  Иль пожалеет, жестом унижая,
  До глубины души венецианца...
  Одна надежда на старушку скрипку.
  Достал из под лохмотьев и наладил...
  Но вскоре понял, совершил ошибку...
  Скрипач его из кабачка спровадил.
  Два скрипача - немыслимое дело
  Для кабачка последнего разряда!..
  С какою злобой слово прошипело!
  Какого в душу выплеснуло яда!
  
   + + +
  Униженный голодный, оскорблённый,
  Он шёл, промокший под дождём и снегом,
  Беспомощною злобой раскалённый,
  И хохотал безумным, страшным смехом.
  Он хохотал над собственной судьбою,
  Над этой жизнью мрачною, как Вена,
  И так в ту ночь глумился над собою,
  Что разорвать хотел, как струны, вены...
  Зачем мне жизнь, наполненная мраком?
  И жалкий путь отвергнутого светом?..
  Ничтожества, покрывшиеся " лаком",
  Смеются надо мной, как над поэтом
  Смеются дилетанты и невежды,
  Его творений смысл не понимая,
  Скрывают тупость пышные одежды...
  Душ нищета - слепая и немая!
  Но как кичатся золотом кармана!
  Какая спесь у высшего сословья! -
  Рабы вещей, заложники обмана,
  Порода толстокожая слоновья!..
  Всё продадут и купят за монеты.
  Весь мир наполнен их постыдным звоном.
  Зачем же в нём рождаются поэты
  И музыканты? - вырвалось со стоном,
  Как будто из души у Паганини
  И он согнулся от душевной боли,
  Как грач в сплетённой сумраком корзине,
  Лишённый сил, терпения и воли...
  Он был похож на пленника-изгоя,
  Почти готовый швали покориться,
  В признание не веривший иное,
  И в то, что жизнь иная состоится.
  ... Когда в другом питейном заведении
  Три крейцера студент с презреньем бросил
  И попросил, смеясь, об одолжении,
  Чтоб он смычком по струнам не елозил
  И зря не мучил старенькую скрипку,
  А лучше б вымыл от навоза руки ...
  Скривил маэстро странную улыбку,
  И, деньги взяв, сорвал со скрипки звуки ...,
  Взглянув, как волк, на глупого студента,
  Сквозь зубы прошипел: "Ещё ты вспомнишь
  Комизм и низость этого момента,
  Три крейцера.., которыми накормишь
  Меня сегодня ... - ты имеешь право
  Унизить, как собаку , музыканта. -
  Но знай, когда звездою вспыхнет слава,
  Ты станешь жертвой моего таланта!"...
  Три крейцера, три крейцера - константа
  У доброты ничтожнейшей души
  Для жалкого, смешного эмигранта ...
  О, сколько раз за божий дар - гроши! ...
  
   2.
  Грязь хлюпала в дырявых башмаках,
  Он шёл по лужам, проглотившим город,
  Неся старушку скрипку на руках,
  Любя и злясь... И дождь стекал за ворот.
  "Кто виноват? Я или этот век?
  В ком зло - во мне, иль в этой старой скрипке?" -
  Терзал себя несчастный человек,
  То плача, то кривя лицом в улыбке. -
  О, Вена, ночь промозглая и грязь!
  О, Вена, - серый город равнодушья!" -
  Какая- то кощунственная связь
  Лишь с мрачным доводила до удушья.
  Он проклинал столицу торжества,
  Столицу муз, столицу всех талантов,
  Судьбу карикатурного родства
  С семьёй от бога данных музыкантов.
  Порою представлял себя Христом,
  Но хохотал от этого сравненья.
  - Я раб, я червь, я дьявол со крестом -
  Вдруг словно обожгло его прозренье.
  Я - дьявол. Или дьявольский слуга!...
  И впрямь, а не продать ли чёрту душу
  За славы золочёные рога?
  Но Бог !.. Но Бог .., как с ним союз нарушу?
  А сколько стоит мне святой союз?
  - Три крейцера. - ответило прозренье.
  И, словно струны скрипки, святость уз
  С Самим он разорвал без сожаленья.
  И вот, войдя в сырую конуру,
  Вскричал он: "Дьявол, слышишь меня, дьявол?
  Я в этот миг, как жалкий червь умру.
  Но что в том пользы? Слышишь меня, дьявол?"
  Трагическая вскрикнула струна.
  А по лицу опять прошлась улыбка ...
  И содрогнулась серая стена,
  Когда расшиблась маленькая скрипка,
  Что Паганини отшвырнул ногой
  В отчаянье, беспомощности, злобе.
  О, сколько раз мечтал он о другой -
  С немыслимою музыкой в утробе ...
  И скрипке вторя, как осипший грач,
  Вновь вскрикнул потрясённый Паганини:
  "Да где ж ты, дьявол? Покупай мой плач ...
  Недорого возьму, я твой отныне!"
  И в тот же миг, как будто из стены,
  Навстречу Паганини вышел "стряпчий".
  И вежливо спросил: "Удивлены? -
  Без шерсти, без рогов... Но настоящий" ...
  Да, дьявол я, не сомневайтесь, век
  Сейчас таков, что не простит погрешность
  В одежде ... Не поверит человек,
  Когда у вас сомнительная внешность,
  Козлиные манеры и рога.
  Изысканность ценнее для контакта.
  Короче, я - покорнейший слуга.
  И всё при мне для подписи контракта.
  Не бойтесь, крови я не попрошу.
  Ушли такие вензеля в былое,
  Я кровь теперь и сам не выношу,
  Как вид креста и запах аналоя.
  Но ближе к делу, смертная душа,
  Вот слава, вот любовь, а вот и злато.
  Подумайте, что взять, но не спеша.
  Не забывайте, - велика расплата!
  - Дай злата мне, о чёрт, о сатана!
  Ну, что ты мучишь? Дай скорее злата!..
  Раздвинулась со скрипами стена
  И засияла золотом палата.
  Исчезла в преисподней конура,
  Вокруг блестели звонкие монеты.
  - Не торопитесь! Это - мишура! -
  Промолвил дьявол, золотой от света.
  - Подумайте получше, музыкант!
  Ведь вам нужны любовь людей и слава.
  У вас редчайший, дьявольский талант!
  А золото - пустячная забава!
  - О, дьявол, что ты тянешь из меня,
  На кулаки наматывая, душу,
  Своим проклятым золотом звеня! ...
  Давай контракт, я подпишу, не струшу.
  - Вы так нетерпеливы, милый друг!
  А в наше время ценится терпенье.
  Вам денег захотелось. Ну, а вдруг
  Вы Богу отдадите вдохновенье?
  - Да что лукавить, знай же, сатана,
  Я продаюсь, то ведает Всевышний,
  И, значит, грех на мне, на мне вина,
  И в божьем царстве я отныне лишний.
  Ты понимаешь, чёрт, я не шучу,
  И отвергаю вечное блаженство.
  А славу я за деньги получу...
  - За деньги! Только не за совершенство
  Искусства, не за виртуозность рук,
  Не за огонь бушующего ража,
  Не за слиянье радостей и мук ...
  О, нет, к чему мне жалкая продажа
  Того, кого приобрести хочу
  Ценой высокой в этом смертном мире.
  Я покупатель. Я тебе плачу,
  Но только лишь за поклоненье лире.
  А что металл, который часто ал!
  Все смертные к нему неравнодушны.
  Возьми любовь - вот высший идеал
  Оплаты душ прекрасных и послушных ...
   - Да чёрт ты иль не чёрт? Зачем тебе
  Сейчас моё, лукавый, послушанье?
  Оставь любовь презренную себе,
  А мне милей сокровищ созерцанье.
  За них куплю и славу и любовь ...
  - Не всякую, особенно такую,
  Что и во мне б испепелила кровь,
  Ту, о которой вечно я тоскую ...
  - Ты дьявол, и тоскуешь о любви!?
  Да что такой пустяк для чёрта стоит?
  Признаньем этим мир не удиви,
  Тебе любая сердце приоткроет -
  Лишь только дай побольше злата ей,
  Лишь только вылей чашу сладкой лести,
  И лучшею красавицей владей!..
  Известна мне цена любви и чести.
  - Вы, сударь, заблуждаетесь, поверьте,
  Я всё могу, но только не любить.
  Любить, увы , совсем не могут черти ...
  - Но могут самых стойких искусить.
  - Согласен, но соблазн такого рода
  Без настоящей трепетной любви -
  Не лучше, чем бесцельная свобода ...
  Так выбери товар и назови!..
  Блестя глазами, слушал Паганини,
  И вдруг подумал: дьявол в чём-то прав.
  Что толку в драгоценной мешанине,
  Когда, как раб, святых лишён ты прав!
  Не можешь быть свободным от служенья -
  Ни Богу и ни Чёрту самому.
  Для них сжигает сердце вдохновенье,
  Порой не подчинённое уму.
  Но тот огонь - великое блаженство!
  Его ни с чем, пожалуй, не сравнить.
  А что же ждёт за гранью совершенства?
  Куда приводит дьявольская нить,
  Нас выводя из сна и заблужденья?
  Когда горя и мучаясь в аду,
  Ты жаждешь, как безумный, продолженья
  Всех этих мук, в сознанье, как в бреду...
  Волною дрожь прошлась по Паганини,
  Когда вдруг дьявол приоткрыл футляр.
  -Амати? Нет, Гварнери? Гваданини!
  Нет? И не он?... Какой бесценный дар
  У мастера, родившего такое!
  О, чудо! Совершенство всех чудес! -
  Дитя любви, безумства и покоя,
  Творенье ада или же небес!
  - Создать бессилен даже Страдивариус
  Такой тончайший, звонкий инструмент. -
  Сказал Николо старичок "нотариус",
  Почувствовав решительный момент.
  Он приготовил перья и чернила
  Чтоб подписать кощунственный контракт,
  Но Паганини не до сделки было.
  Он вёл смычком дыханью жизни в такт.
  Потом смешал все мыслимые звуки
  В такой импровизации, что "клерк"
  Вдруг загрустил, и опуская руки,
  В одно мгновенье дивное померк.
  В движеньях нервных, лёгких Паганини
  Был с молниями чем - то схож смычок.
  И понял дьявол, на земле отныне
  Нет музыканта выше. Но молчок!
  Ведь даже наша дьявольская школа
  Ничто в сравненье с классом скрипача,
  Ничто в сравненье с гением Николо,
  С такою бездной звуков у плеча,
  Которые из грешницы нагой,
  С покатыми, прекрасными плечами,
  Он исторгал - недавнишний изгой,
  Измученный бессонными ночами,
  И страшными разломами души,
  Завистник и тщеславец лицемерный ...
  О, смертный, кубок жизни осуши! -
  Но и тогда, как почитатель верный,
  Ты спросишь: "Бог, а где же мой кумир?".
  Изнемогая от духовной жажды,
  И покидая музыкальный мир,
  Поймёшь, такого не бывает дважды.
  Так думал чёрт, когда играл Николо.
  Но слово - слово. Дьявольская честь
  Подчинена законам протокола...
  Так что пора и за контракт присесть.
  - Ну как? - спросил, закончив, Паганини.
  - Чертовски! - слицемерил Сатана.
  - Но вы грустны? Вы будто бы в кручине?
  Милейший, а не выпить ли вина?..
  - О, пустяки, ничтожная забава !
  Бери и пей весёлое вино.
  Но во сто крат хмельней успех и слава,
  Что ждут тебя, мой подданный, давно.
  - Ты, дьявол, прав. На вечные мученья
  Я за блаженство душу отдаю.
  О, музыка! - Царица обреченья!
  Перед тобой, склонясь, как раб, стою.
  О, музыка, слиянье птичьих трелей,
  Раскаты грома и крушенье скал,
  Извечный зов взволнованных апрелей ...
  И осени цветистый карнавал!
  О, музыка, - вселенная в движенье,
  Обломки искорёженных планет ...
  Добро и зло, как гены в поколении,
  Которого ещё пока что нет ...
  ... Глаза закрыл и вздрогнул музыкант.
  Он поражён был собственным талантом.
  И засияв, как яркий бриллиант,
  Решил скорее кончить с "Коммерсантом".
  - Нотариус, готов ли наш контракт?
  Давай перо, чернила, чёрт с тобою!..
  Лишь ночь одна запомнит этот акт,
  Как торговал я собственной судьбою ...
  Я подписал. Теперь владеешь ты
  Моей душой, как верною рабою.
  Скажи ж, когда дойду я до Черты,
  Где распрощаюсь с высью голубою?
  - Ты сожалеешь, грешный музыкант,
  О том, что сам отверг блаженства рая?
  Проторговал мне душу и талант,
  Судьбой своей, как скрипкою играя?
  Но завтра я устрою все дела.
  Ты явишься к наследнику престола...
  Тебя судьба с великими свела,
  Так торжествуй и радуйся, Николо!
  Ты победишь в турнире скрипачей.
  И в том поможет дьявольская скрипка ...
  Но после сладких дьявольских речей
  Лицо Николо передёрнула улыбка
  Насмешливого, желчного лжеца,
  Добившегося золота и славы,
  Но знавшего весь драматизм конца
  И беспощадность выпитой отравы.
  
   3.
  Как ликовал, как бесновался зал,
  В экстазе аплодируя и плача,
  Когда концерт Николо завершал ...
  Звездой всходила каждая удача.
  В него, полуосипшего "грача",
  Героя не закончившейся драмы,
  Рассудочность теряя, сгоряча
  Влюблялись восхитительные дамы!
  Одна из них, забыв про долг и честь,
  Готовая на весь позор развода,
  Пришла к нему ... Но мелочная месть
  Вдруг овладела мыслями урода.
  Припомнился вонючий кабачок.
  Студент. Монеты. Старенькая скрипка ....
  По сердцу дёрнул дьявольский смычок.
  Язвительная вторила улыбка.
  Он посмотрел с насмешкой палача
  На пылкое, беспомощное чудо,
  Как на творенье светлого луча,
  И снова улыбнулся, как Иуда.
  Ты - музыка, но грош тебе цена, -
  Подумал в помраченье Паганини.
  Ты - кубок недопитого вина,
  Доставшегося хаму и скотине.
  Но я теперь не бедный музыкант.
  Мне допивать подонки не престало.
  И ей не сверхъестественный талант,
  А денег, славы жалит сердце жало!
  Какая упоительная страсть! -
  Ценой любви взять верх над совершенством,
  Над гением, богатством и блаженством,
  Делить со мною дьявольскую власть ...-
  И у Европы, света на виду
  Не рядом быть, а выше, выше, выше!..
  Ну нет! Мерси! Мне мучаться в аду,
  Что близко и порою в душу дышит,
  А ей сиять в блистательных дворцах
  И зависть воспалять у светской знати,
  В божественных и дьявольских сердцах....
  Нет. Мне такое торжество не кстати.
  Но кстати случай выполнить обет,
  Давнишнее студенту обещанье:
  - Сударыня, вот несколько монет, -
  Три крейцера, мне занял их студент -
   Ваш муж, простите, ради бога , до свидания!
  - Какой студент? Что это значит? Как ...?
  Маэстро, не губите, пощадите!
  Я вас люблю! То видит Бог. И так,
  Что меркнет солнце яркое в зените,
  Когда я с ним сопоставляю вас.
  Вы светоч мой, вы - вера и надежда!..
  Николо скрипку взял и грустный вальс
  Сыграл, как дилетант или невежда ...
  Скрипя, где нужно было тонко петь,
  Хрипя, где нужно было тихо плакать:
  Как будто бы смычком хотел стереть
  Всё чистое и грязное наляпать...
  - Вы дьявол! Вы жестокий человек!
  Но я не заслужила униженья!..
  - Сударыня, таков уж этот век,
  Не всё ж блаженствовать до головокруженья!..
  Он был несчастен, жалок и смешон,
  Во всём и вся людей подозревавший,
  Обидевший друзей, презревший жён,
  И столько им всем вместе даровавший!..
  Когда пришёл его последний час,
  "Нотариуса" он позвал из Ада.
  И прохрипел: "Рад видеть, сударь, вас,
  Ну, как, по вкусу вам моя шарада? -
  Искусство и неверие. Любовь
  И ненависть. Безумство и прозренье ...
  Готов я, дьявол, но и ты готовь
  Измученной душе ещё мученья!
  - Тут, видишь ли, заминка, музыкант.
  Пока ты жил, потёрлась Судеб Книга,
  Исчез автограф, а расцвёл талант ...
  Простор душе - прорвавшейся из ига!
  Таков уж он - коварный конкурент, -
  На небо указав, промямлил дьявол. -
  Случилось так, что я лишь ваш клиент,
  Который в вас влюбился и прославил.
  Да, я вам дал бесценный инструмент,
  Но вы искусство взяли не у ада,
  А у Него... И каждый ваш концерт -
  Гармония единства и разлада
  Всего, что во вселенной ныне есть,
  Всего, что в ней ещё когда-то будет.
  Добро и зло, достоинство и честь
  Искусство ваше будит и разбудит.
  Прощайте же, великая душа!
  Прощай моё и Высшего творенье!
  Живи всегда, волнуясь и дыша,
  Как вечный ад, как рай, как озаренье!
   Наутро Паганини нашли мёртвым. На лице его была прекрасная, дьявольски живая и в то же время божественная улыбка.
   1983 год.
  * крейцер - мелкая монета. Прим. Авт.
  
  
   БЕГА
  ( По мотивам произведений М.Булгакова и А.Толстого)
  За окном осенний день, как нищий,
  Встал с глазами, мокрыми от слёз ...
  С ним никто не поделился пищей,
  И ни крошки больше не поднёс. -
  Пепелище радостей и грёз!..
  Горький дым несбывшихся желаний
  И надежд растраченных зола,
  Опиумный бред воспоминаний -
  Как Россия царская жила...
  Бубенцами радость разливалась
  В святочные, праздничные дни.
  Юность красной лентой развевалась,
  Когда мчались на санях одни
  В вольном поле с барышней любимой,
  И светилась яркая звезда.
  А берёзы проносились мимо -
  Русская рисковая езда!..
  Прикатили... Хохот проституток
  Или плач по старым временам ...
  Не найти тот снежный первопуток
  Красным генеральским галунам ...
  Посреди турецкого болота,
  В городской окраинной тиши
  Ходит опозоренный Чернота
  Или тень его живой души.
  Всё спустил отчаянный рубака
  На постыдных, нищенских бегах
  И идёт, как битая собака,
  Со стамбульской пылью на ногах ...
  Как в глаза смеялся Парамошка,
  Позабыв, что это генерал!..
  А жена, как мартовская кошка..,
  К Парамошке ..! Вот и заорал
  Генерал неистово и дико:
  - Нет Руси - святынь отцовских нет! -
  Словно в сердце вражеская пика .... -
  Суженой безжалостный ответ ...
   Продалась! Какая к чёрту жалость! -
  Втопчут в пыль, когда пустой карман...
  Доброты непрошеную малость
  Сам сочтёшь за глупость и обман.
  Кто же ты теперь - былой рубака?
  На чужом турецком берегу?
  Пришлая бездомная собака,
  Падавшая в поле на бегу?
  Что спасёт тебя у вод Босфора,
  Там, где волны бьются и кипят,
  Словно чувства злобы и позора,
  И, как кони, пенные, хрипят ...
  Эмигранту целой жизни мало,
  Чтоб ответить на такой вопрос.
  Будто в море крови тень упала,
  Когда вспомнил дом, в котором рос ...
  Родовые, дедовские корни
  Оторвались от родной земли ...
  И теперь - засохнешь, только дёрни! -
  Как репей подрубленный в пыли.
  О прощенье лучше не моли!
  ............................................
  Не простят, ты это точно знаешь.
  Злой, как черт, по улочкам глухим
  В сумраке бессмысленном петляешь,
  Словно ядовитый, едкий дым
  От костра судьбы твоей летучей,
  Отданной России и царю!
  Что давно растоптаны под тучей ...
  И придти не можешь к алтарю ...
  За окном осенний дождь, как нищий,
  Встал с глазами, мокрыми от слёз,
  Гробовое, мрачное жилище ...
  Ностальгия, водка, как наркоз ...
  Нет России, значит, веры нет.
  Так кому же душу ты доверишь?
  И чему отдашь остаток лет?
  Неужели в новый миф поверишь?
  Иль отдашься картам, кутежам,
  Как манкурт, бродя по дальним странам?
  Попривыкнув к верхним этажам
  И к весёлым, шумным ресторанам?
  Вновь разбогатев в чужой стране,
  От родной России в стороне...
  Где бы ни был - снится Парамошка,
  Русский снег и конские бега,
  Русская сердечная гармошка,
  Святки ... и продажная Яга...
  Грех и кровь ... Любовь и сожаленье ...
  Жертвы Красной алчной бороды ...
  Родина, просторы и селенья
  И неистребимые роды ...
  Время даст на всё свои ответы.
  Кто-то вновь ударится в бега ...
  Бросит и Россию и Советы,
  Предпочтёт иные берега ...
  Тараканьи, тошные бега!
  Понимаю грешного Черноту,
  Руки запятнавшего в крови,...
   Но когда уходят за банкноту!..
  Сердце горькой думой не трави!..
  И не осуждай! Пускай умчатся
  В тараканьих, выгодных бегах ...
  Наедятся и назад примчатся,
  Поостыв на дальних берегах.
  Ясно всем в России многоликой
  Почему ударились в бега,
  Те, кто посчитал её каликой,
  Без тепла родного очага.
  Жизнь мудра. Она расставит точки
  Там, где были прочерки в судьбе,
  Поумнеют сыновья и дочки
  И ещё поклонятся тебе,
  Разобравшись, - кто и в чём виновен-
  Родина или Иван Петров?
  Извините, вижу, многословен,
  Но молю - не наломайте дров!
  Помните Черноту и Ягоду,
  Грубое насилие и кровь!
  Не живите сильному в угоду,
  Чтобы Зло не повторилось вновь!
  Встань народ измученный с коленей,
  Вспомни про великую судьбу,
  Про прозренья прошлых поколений!
  И начни с невежеством борьбу!
  Чтоб тобой уже не помыкали,
  Не играли в шашки казаки ...
  И, как скот, тебя не понукали
  С лёгкой и сомнительной руки.
   1988 год.
  
  
  СКАЗКА О ВОРОБЬИНОМ ЦАРЕ И ВОРОБЬЯХ
  Жил под старой крышей воробей,
  Боевой, отчаянный вояка.
  Воробьиный царь, а не плебей,
   Но не заносившийся однако.
   И не презиравший драчунов,
  Так легко обиды забывавший!,
  Уважавший скромных молчунов,
  Смелость их и мужество познавший.
  Жил как все, но спуску не давал
  Трусам и неверам, лежебокам.
  Веру в жизнь и счастье воспевал,
  Проходя по скользкой крыше боком,
  Не боясь сорваться и упасть.
  Знал, не подведут тугие крылья.
  Когда есть и в малом сердце страсть,
  То большие не нужны усилья.
  Но однажды шустрый воробей
  Вдруг решил слетать за сине - море.
  И трещала стая "Не робей,
  Не оставим ни в беде, ни в горе!.."
  И поверил в это воробей,
  Обуяла гордость его душу -
  Он ведь царь, а не простой плебей.
   Посмотрел на стаю и на сушу.
  Сделал круг над всеми, свысока
  Прокричал: "Пока, прощайте, братцы!
  Знаю, путь-дорога нелегка,
  Но смогу до берега добраться! ".
  Лишь в последний миг в свои слова
  Сам он не поверил, глядя в море,
  И назад не повернул едва,
  Будто впереди увидел горе ...
  Но боясь, что осмеют друзья,
  Полетел навстречу синей дали,
  Ведь менять решения нельзя ...
  И его мы больше не видали.
  Не вернулся смелый воробей.
  И о нём забыла птичья стая.
  Править стаей стал простой плебей,
  Ни в какую даль не улетая,
  Не мечтая об иных мирах,
  Безрассудно не горя от страсти,
  День и ночь в забавах и пирах
  Утверждая смысл верховной власти.
  Только вскоре кончилась еда.
  На царя косилась птичья стая,
  Понимая - счастье без труда -
  Это только выдумка пустая.
  И когда, нагрянув, холода
  Сине - море в панцирь заковали,
  Смельчаки отправились туда,
  Где другие раньше рисковали,
  Где устав и выбившись из сил,
  Понял царь: хитра, жестока стая,
  И себя за глупость поносил,
  Над кипящей бездной пролетая ...
  Он пропал бы в этой глубине,
  Если б не случайный птичий остров,
  В пене волн, как будто в седине,
  Если б не торчавший близко остов
  Севшего на рифы корабля. -
  На него упал, изнемогая.
  Радуясь, что вот она - земля,
  И себя бессильного ругая ...
  Дунул ветер в спину и помог
  Долететь "царю" до побережья.
  Он стоял на суше, словно бог,
  Но глядел со страхом на безбрежье,
  Не умея страх преодолеть,
  Он боялся подниматься выше ...
  Стал слабеть, безвольный, и болеть,
  Норы рыть, подобно серой мыши.
  Прятался от снега и дождя,
  Цепенел от штормового ветра ...
  Не было в нём прежнего вождя,
  Пролететь не смог ни километра ...
  Ждал и ждал у моря кораблей,
  Но на этот остров нелюдимый,
  Кроме чаек злых да журавлей,
  Прилетал баклан, жарой гонимый, -
  Отдохнуть и дальше полететь.
  Звал его с собой в полёт, сердитый ...
  Но боялся в высь и поглядеть
  Бывший царь, друзьями позабытый.
  Лишь когда, нагрянув, холода
  Сине - море в панцирь заковали,
  Он с тоской отправился туда,
  Где его давным-давно не ждали ...
  Он наткнулся, как безвольный раб,
  На рабов, что шли ему навстречу ...
  Подо льдом, смеясь над ними, краб
  С хитрецой глядел на эту встречу.
  Думал - есть же в мире чудаки,
  Что собой рискуя, ищут счастье,
  Словно рыбу в море - рыбаки,
  Позабыв про радость сладострастья,
  Позабыв про сытость и покой,
  Позабыв про тёплые теченья,
  Ищут рай, неведомо какой,
  Мёрзнут в дни полярного свеченья ...
  Заблудились прежние друзья,
  Стыли от пронзительного ветра ...
  Тем беднягам, бедами грозя,
  Вспыхнуло свеченье, как электра.
  И открыло глуби высоты,
  Посвятило в ужас океана, -
  Яркий отпечаток красоты, -
  Словно неживая икебана ...
  Словно какофония небес,
  Лазерная музыка и шутка,
  От которой так смеялся бес,
  Что несчастным становилось жутко.
  Обречённо глядя в небеса,
  Проклиная звёздные просторы,
  Уж никто не верил в чудеса,
  Видя впереди торосов горы,
  Зная, что на помощь не придёт
  Злая, голодающая стая,
  И никто следа их не найдёт
  После - над пучиной пролетая.
  Умерла надежда, как цветок,
  Что с собой в дорогу припасали,
  И холодный ужас, словно ток,
  Затаился в сердце, как в кресале -
  Свет, огонь... О, подлая душа,
  Лучше бы совсем уж не светила!.. -
  Никого не грея, не дыша, -
  Мёртвое, холодное светило!
  Но явилась добрая душа.
  Спасены замёрзшие собратья.
  Снова жизнь, как прежде, хороша, -
  Обогрели пища их и платья,
  Что с собою нёс усталый царь.
  Отогрелись и обратно - ходу,
  А за ними бывший государь,
  И конец заморскому походу.
  Не хватило воли у царя,
  Не хватило выдержки у царства...
  И ржавеют в бухтах якоря,
  И хиреет птичье государство.
  Лишь один из тех, кто видел даль
  И сиянье жуткое электры,
  С укоризной смотрит на медаль
  За поход, - в душе мечты, как ветры ...
  Вновь зовёт к счастливой жизни птиц,
  Но не гонит братьев за пучину,
  Понимая смысл земных границ
  И заглавных бед первопричину.
  
   1987 - 2004 год.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ВМЕСТО ЭПИЛОГА
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПОТОМКУ
  Пройдёт лавина лет, и кто нас вспомнит,
  Поставит поминальную свечу?
  Кто наш пробел в истории заполнит?..
  К кому я светлой думой прилечу?..
  Не знаю. Но надеюсь и взываю:
  Потомок, снисходительнее будь
  К тому, что я трагичным называю,
  Про корни русской драмы не забудь!
  Про наши сны, страданья, униженья,
  Про реки крови, сонмы мёртвых душ...
  И к солнцу правды робкие движенья,
  В которых постигалось слово "муж",
  Не всеми только - в жизни много лени,
  Чтоб каждому подняться и понять,
  Как ставили Россию на колени,
  Поставили,
  А снова не поднять!..
  Откуда же бахвальство и бравада
  У тех, кому с колен подняться лень? -
  Сказать себе, что в нас сидит "левада",
  А каждый - как разморенный тюлень
  Под жгучими, жестокими лучами,
  Когда в пяти шагах бурлит вода
  И мчится разноцветными ручьями
  Среди камней,
  Срывая невода.
  Но ты лежишь и плавишься под светом,
  Забыв о завещаньях вековых,
  И медлишь с окончательным ответом -
  Готов ли выжить в буднях роковых?
   1993 год.
  
   * * *
  На душе и тоскливо и блекло -
  Обещали вербовщики рай,
  А пока сквозь разбитые стекла
  Дождь врывается в длинный сарай.
  Не хватило на всех общежитий,
  Комендантских забот и тепла.
  И с серьезностью первых открытий
  Наша новая жизнь потекла.
  С братской лямкой бурлацкой артели,
  Потащились по топям болот.
  Мы, как лошади в лямке, вспотели -
  Романтичный закончен "полет"...
  Нынче радость другая - бахилы,
  Накомарник да чаю глоток.
  В мышцах ног не иссякшие силы
  И друзей похвала: "Молоток"!
  
  
   * * *
  На серебряных струнах
  Убегающих рельсов
  Заиграют колеса
  Прощальный мотив.
  Я устал от разлук,
  От бесчисленных рейсов,
  В пепел душу
  И чувства свои превратив.
  Я устал от неправды
  На злых полустанках,
  Где тебе предлагают
  Себя, как товар,
  И, нахальные, прут,
  Словно немцы на танках,
  В твой вагон и купе,
  Как в пивную иль в бар.
  Лезет голая шваль
  В твой карман и объятья,
  На любовь и на деньги
  Толкает нужда...
  Если б только нужда,
  А не зависть от платья...
  И к богатым подругам
  Слепая вражда...
  Где же прежний полет
  Пробужденного духа?
  Для чего мы пошли
  Через пламя и ад?
  Почему вдруг лишились
  Сердечного слуха?
  Не страдает душа -
  Ты спокоен и рад.
  А чему восторгаться?
  Настала измена.
  Прошипела гадюкой
  Себе самому.
  Наступила трагическая
  Перемена -
  Кончив с телом и сердцем,
  Ложь подкралась к уму.
  И вползает в рассудок
  Покоем и тишью,
  Поселяясь нахально
  В твоем существе,
  Словно скользкой змеей
  Или юркою мышью,
  Так, как - стронцием скуки
  В живом веществе.
  Что же делать? Смириться?
  Жестоко подраться?
  Или пусть все течет,
  Как текло и течет?
  Как в себе и других
  В важный миг разобраться?
  И понять - кто мы все
  И куда нас влечет?
  Я не верю в фатальность,
  Фальшивит астролог.
  Нам, возможно, предписана
  Свыше судьба,
  Только каждый из нас -
  Сам творец и биолог...
  Верь, надейся -
  Возвысят любовь и борьба.
  Ты изменишь судьбу
  И восстанешь из плена....
  Заиграют колеса
  Веселый мотив,
  И вселится в тебя -
  Не змея, а Елена....
  За страданья блаженством
  Души заплатив.
  Возродится душа
  Из угара и пепла,
  Словно Феникс,
  Раскинет большие крыла.
  И почувствуешь вдруг,
  Жизнь земная окрепла,
  И живыми цветами
  Вокруг расцвела...
  На серебряных стрелах
  Подбегающих рельсов
  Заиграют колеса
  Веселый мотив...
  С обновленной душой
  Жажду далей и рейсов...
  Мчись вперед и вперед,
  Жизни локомотив!
  
   * * *
  Семена для биополя
  Я ращу в себе, как колос...
  Правда, мужество и воля -
  Вот пароль в ответ на голос
  Часового на дороге,
  Уводящей к небосводу...
  Просветленный, на дороге
  Вдаль взгляну, как будто в воду.
  Что там ждет за окоемом,
  В глубине моей планиды?
  Ферма уток с водоемом
  Или музы Атлантиды?
  Мир и вечная свобода?
  Жизнь в четвертом измерении?
  Или океан без брода
  И мещанское смирение?
  Семена для биополя
  Сохранятся ли в дороге?
  Правда, мужество и воля -
  Не забудут ли о Боге? -
  В человеческих скитаниях...
  Поиск истин долог, труден.
  Много ль смысла в испытаниях?
  Если каждый вновь подсуден.
  Если каждый без утраты
  Не пройдет своей дороги?..
  Человеческие траты!...
  Привередливые боги!..
  
  
  
  "Мир ко мне глух ".
   В.Сикорский
   * * *
  Какое дело до меня планете?
  Она живёт, как сотни лет жила.
  Во тьме ночей, в скользящем солнца свете
  Парят её незримые крыла.
  Но всей душой я внемлю их движенью,
  Полёту, реактивным скоростям,
  Заводов, фабрик мирному гуденью,
  Ракетодромов свежим новостям,
  Простому человеческому счастью -
  Под синью неба быть, творить, любить
  И чувствовать себя живою частью
  Той жизни, что уже не повторить...
  Мгновений, что приходят и уходят,
  Как первый снег и талая вода,
  Что только раз и только к вам приходят,
  Не возвращаясь больше никогда...
  Победы миг. И музыка Вивальди.
  Крик первенца и первой скорби крик...
  И внемлю снимку тени на асфальте,
  Что после вспышки атомной возник...
  Я внемлю униженью палестинца
  И немоте духовного раба,
  Всей мерзости всемирного зверинца
  У совести позорного столба...
  Земля моя! Планета голубая!
  Всем существом сейчас прошу тебя:
  Живи, к любви людей не остывая!
  Живи, добро лелея и любя!
  Земля моя! Ты каждой почкой дышишь.
  И верю я в твой взор, в твой голос, в слух...
  И верю в то, что ты меня услышишь,
  И говорю, что мир ко мне не глух.
  
  
   НА ПАМЯТЬ
  Зачерпнул светящихся чернил
  Из ночи, залитой светом лунным,
  И стихи на память сочинил
  Всем душою влюбчивым и юным.
  Рассказал, быть может, в первый раз
  Как вздыхают розы на рассвете,
  Утопают звёзды в море глаз,
  И дрожат щеглы, попавшись в сети...
  Я щеглов на волю отпущу,
  Пусть живут и радуются жизни,
  Вместе с ними радость отыщу,
  Подарю любимой и Отчизне.
  Пусть им будет радостно со мной,
  Пусть им будет ясно изначально, -
  Что они за мной, как за стеной, -
  Даже в час, когда вокруг печально
  И горит родимая земля...
  Стану им защитой и опорой
  На Амуре и у стен Кремля -
  С Библией, Кораном или Торой,
  А точнее, с верою в душе
  И с любовью к Родине и ближним
  На далёком русском рубеже...
  Кунашир не посчитаю лишним.
  Кровью предков он полит до нас.
  Как же мы предать их подвиг можем?
  Он из генов вырастает в нас,
  Отстоять родной предел поможем...
  Чтобы после... в мирный миг любви,
  В свете заколдованном и лунном
  Сознавать, что были мы людьми
  В возрасте застенчивом и юном...
  Не жалели - крови, не чернил,
  И стояли насмерть за Отчизну,
  Дрались с теми, кто её чернил,
  Приходя на праздник, как на тризну,
  Осквернял родные имена,
  Церкви и гранитные надгробья,
  С чёрным ядом сеял семена...
  И смотрел на русских исподлобья.
  Мы готовы душу распахнуть
  Всем, кто к нам - с открытою душою,
  Но сумеем также запахнуть
  Душу перед сворою большою...
  Лучше не испытывайте нас -
  Не смотрите больше исподлобья!
  А не то останутся от вас
  Лишь могилы ваши и надгробья.
  Мы живём как вольные щеглы,
  Радуемся солнышку и жизни...
  Обходите русские углы..,
  Есть ещё, кому служить Отчизне.
  
   НА СМЕРТЬ В.ВЫСОЦКОГО
  Подскажет потомкам геном -
  Кто был ты - Геракл или гном,
  По снимкам живых хромосом
  Узнают как век наш весом,
  Узнают как в ядерный шторм
  Познал ты значение норм,
  Обветрив протонами кровь
  И сердце, что верит в любовь.
  Узнают как высшая ложь
  Душевную вызвала дрожь,
  Духовный контузила слух,
  И стал ты к сочувствию глух.
  Но начался ядерный шторм
  И новых потребовал норм...
  Разрушилась вера в богов,
  Что видели в смертных врагов,
  Глядели на русский народ
  Так, словно народ наш урод...
  Как долго он иго терпел
  И песни хвалебные пел
  Мерзавцам с чиновных высот,
  Жиревшим, как трутни у сот,
  Травившим прекрасных людей,
  Расстреливавшим лебедей,
  Топтавшим родную страну,
  Молившимся на Сатану.
  И ползавшим низко под ним,
  Как черви, с желаньем одним...
  Но начался ядерный шторм
  И новых потребовал норм...
  Разрушилась вера в богов,
  Что видели в смертных врагов,
  Глядели на русский народ
  Так, словно он низкий урод...
  Другие пришли времена,
  Иные взошли семена...
  Но снова, как страшный урод,
  Унижен, обманут народ, -
  Без пыток, тюремных бичей,
  Расстрелов и грозных речей,
  Распят, как Христос на кресте,
  В Ростове, Москве, Элисте,
  В Самаре, Смоленске... - везде,
  Покорный московской звезде,
  Склонённый под хищным орлом...
  Короче, - обман и облом...
  Опять одурачен народ,
  А может, и впрямь он урод?
  
   * * *
  Живу не во времени, - во временах,
  Как раб и как царь, Дон Жуан и монах, Живу то во сне, то почти наяву,
  И что бы там ни было, всё же живу.
  Живу ледоколом, зажатым во льдах,
  Последней надеждой в последних следах,
  Последним дыханием тёплым в пургу,
  Живу безоглядно, живу, как могу.
  Последнею спичкой с собратом делюсь.
  И не за себя, за собрата молюсь...
  Чтоб выжил и жил под снегами и льдом.
  И чистым предстал перед Страшным Судом,
  Меня не предав и себя не предав,
  Всего до конца испытанью отдав.
  И дружбе высокую верность храня,
  Пожил бы ещё,
  хоть чуток за меня
  В прекраснейшем времени и временах,
  Как раб и как царь, Дон Жуан и монах...
  
  
  
   * * *
  В день черной звезды наступает неделя Косыма.
  И гневные звезды жестоко глядят с высоты,
  Сжигая нас, смертных, своими лучами косыми,
  Что мчатся сквозь дали из черной, как смерть, пустоты.
  Нас смерть окружает, смеясь над озоновым слоем.
  Нас смерть поражает, едва родились мы на свет.
  И вот уже воздух и тот на земле дорожает,
  А в нас даже страха, не то, что отчаянья нет....
  Гордимся сверхдальним, сверхмощным своим телескопом,
  Как будто вселенную в теплый карман положив,
  А звезды нас жгут, не щадя, жгут отдельно и скопом,
  Но молится каждый на них, рока весел и жив.
  Уж так мы устроены - грешные, смертные люди:
  Нам жизни палят раскаленные всполохи звезд,
  А мы к ним стремимся, кто в поезде, кто на верблюде,
  Кто в резкой ракете, птенцами сорвавшись из гнезд.
  Да, мы - желторотые - в древней старушке вселенной.
  И нас обмануть, сбросить с дерева жизни легко.
  Вот, кажется нам, все на свете степенно и ленно,
  А в нем катаклизмы бурлят и гремят далеко....
  Сжигают планеты какие - то мелкие страсти,
  И мчатся кометы в кромешную ночь, в пустоту.
  И мы, беззащитные, в их тиранической власти,
  А как на иконы, глядим и глядим в высоту.
  Нам здесь одиноко - в пустом, ограниченном мире.
  И мы забираемся в космос, со страхом судьбу очертя.
  А космос на жизни играет легко, как на лире,
  Планетой живою, как мертвой игрушкой вертя.
  
  
   * * *
  Я верю, правда в жизни есть,
  Но есть в ней и несправедливость,
  Людская мелочная месть,
  Завистливость и торопливость
  В слепых сужденьях о других...
  Что делать - такова реальность:
  Сегодня числишься в плохих,
  А завтра - бах!... - и гениальность!
  
   * * *
  Я знаю цену торжеству,
  Когда закончена работа...
  И, мокрый от седьмого пота,
  Идешь к окну, как к существу.
  И доверяешься ему,
  Читая что-нибудь о жизни...
  Мой образ на печальной тризне
  На нем проступит вдруг сквозь тьму...,
  Чтоб правда чистая лилась
  В последний миг благодареньем..,
  В сердцах моих друзей зажглась,
  Как память искренним прозреньем...
  Благодаренья не прошу,
  Рад, что творю и существую...
  И после смерти торжествую
  С тем, что сейчас в себе ношу.
  
   * * *
  Зачем тебе Сочи и пляж,
  Где яблоку негде упасть,
  Где общая глупая блажь
  И общая вялая страсть?
  Где в месиве солнца и тел,
  В стихиях воды и песка
  Ты вместе с другими потел
  И сох, как морская треска?
  Где в душу вползала тоска
  О свежем воздушном глотке,
  О сизой полоске леска,
  О доме в родном закутке.
  
  
  ВЕСНА В СЕРЫХ КЛЮЧАХ
  Горчит берёзовой листвой,
  И шепчет тайною водой.
  Мелькает быстрою плотвой.
  Играет силой молодой...
  И вскрики чёрные грачей
  Уже всё чаще голубеют...
  И всё слабее власть ночей.
  И дни крепчают и светлеют.
  Уже призывней предков зов
  К нам прорывается сквозь землю.
  И я задумчивость отцов
  И дедов всей душой приемлю...
  И сам, вдыхая дух земной,
  Всё чаще думаю о жизни...
  Как лебедь, солнце надо мной
  Трубит весенний гимн Отчизне.
  Взмывают сильные крыла,
  И света перья веют, веют...
  А люди древнего села
  От света млеют и добреют.
  И я им вовсе не чужой.
  Захвачен будничной работой,
  Что обновляет мир большой
  И души красит позолотой.
  
  
   ЧЕЛОВЕК
  Живут во мне две страсти -
  Творца и палача.
  И то, что в высшей власти,
  Беру я хохоча.
  По праву властелина,
  Ведь я почти что Бог,
  И будущего глина
  Сырой лежит у ног.
  Что вылепить потомкам?
  Каким оставить мир?
  До безобразья скомкав?
  Иль выложив клавир
  С живым многоголосьем,
  С журчащим звоном дня
  С хлебов многоколосьем
  И теплотой огня,
  Который закаляет
  Земную красоту
  И души направляет
  В простор и высоту?
  Чтоб там, под звёздной высью,
  Всё разглядев, как Бог,
  Я человечьей мыслью
  Объять пространство смог.
  И с чувством властелина
  Идя на звёздный пир,
  Знал - будущего глина
  В твоих ладонях, мир!
  Так пусть же мирозданье
  Благословит тебя
  На радость созиданья,
  Гармонию любя!
  И пусть под звёздной высью,
  Окрепнув на века,
  Велик ты будешь мыслью,
  Могучей, как река!
  Беспомощный и грешный,
  Ныряй в её волну,
  Плыви во тьме кромешной
  К счастливому челну!
  Лови свою удачу
  Среди кипучих волн!..
  Но почему я плачу?
  Где наш счастливый чёлн?
  
  
   * * *
  Поэт не должен быть корыстен,
  Конечно, если он поэт -
  Отец простых, но мудрых истин,
  А не любовник и корнет,
  Что всюду щелкал каблуками
  И сыпал тосты под вино,
  Но после грязными руками...
  Вас лапал, будто все равно!..
  Плевал на рифму и на слово,
  Захлебываясь от вина...
  И гасла радости основа,
  И дружба злила, как вина
  За то, что стал твой друг корыстен.
  А, может, вовсе он не друг?...
  Вновь постиженье древних истин,
  Как боль, накатывает вдруг...
  
   В.Богданову, поэту
   * * *
  Всю жизнь сопи
   над знаком Пи,
  Но нет, конечного значенья,
  Как в смысле словоизреченья:
  В душе твоей - душа степи...
  Но жизнь не удлинить на Пи...
  
  МОЕМУ МОГИЛЬЩИКУ
  Покуда Петр был в силе,
  Рыл за день по могиле.
  Ну, а когда просили,
  Готов был и по две...
  Начальники порыва
  Такого не гасили,
  Давали проявиться
  Кладбищенской братве.
  Ударники-собратья
  не признавали платья,
  Копали и потели
  В чем мама родила.
  Полтинник на собрата
  Платило Прикарпатье,
  Как за Полярным Кругом -
  За трудные дела.
  Работать тут не просто -
  По точным цифрам ГОСТа,
  Поштучно, помогильно,
  Укладываться в день,
  Причем иметь тенденцию
  Для валового роста,
  Порою забывая
  Про выпивку и тень.
  Но Петр был математик
  И чуточку лунатик,
  Рассчитывал орбиты
  В воскресные часы,
  Вынашивал идею
  Стать богом астронавтик
  И хоронить покойников
  В созвездии Осы.
  Ведь Петя был эколог
  И чуточку нарколог,
  К тому же защищался
  Когда - то в МГУ,
  Он рыл свои могилы
  И мыслил, как психолог,
  Когда их станет много,
  То скажут люди: "У..!
  Какая жизнь плохая,
  Кругом одни могилы,
  Состарилась планета,
  Неважные дела!.."
  А кто копал могилы,
  Покуда были силы,
  С энтузиазмом, с ГОСТом,
  Раздевшись до гола?
  И вспомнят тут про Петю.
  Тогда ему, хоть в петлю! -
  За труд неоцененный
  Плевками наградят...
  Вот потому и жив я,
  С кончиной грустной медлю, -
  Боюсь за коммударника,
  Ведь заживо съедят.
  
   * * *
  Когда в роковую минуту
  Меня призовут небеса,
  Я сердце оставлю кому-то,
  А душу пущу с колеса
  Судьбы, что со скрипом крутилась, -
  Замучились колесовать! -
  от крови земля покосилась,
  Но дух не успел спасовать.
  Мой дух поднимался над кровью,
  Над плотью разбитой моей,
  И ангел сходил к изголовью,
  Шептал о поддержке твоей,
  Россия, великие муки
  Я принял со всею душой
  За миг просветленной науки -
  Свободы и страсти большой...
  Но ты не желаешь просветов,
  Томишься сама по себе
  Под властью послушных Советов,
  И терпишь ярмо на себе.
  И это слепое терпенье
  Сильней разрывает меня,
  Чем спиц и ободьев скрипенье -
  В начале последнего дня.
  
   1984 год
  
   * * *
  И все же вспомнится добро,
  Когда наступит день последний,
  И ты, как тополь многолетний,
  Отдашь живое серебро
  Седин, души и мыслей чистых,
  Закончив бренные дела...
  Как жизнь вокруг тебя цвела,
  Жила в глазах людей лучистых!
  Цвела, чтоб подарить цветком
  Свою красу, любовь и негу,
  Жила, чтоб видели омегу
  Твоей судьбы, что с завитком,
  Непостижимостью орбит,
  Путей твоих непостоянных
  И мыслей злых и окаянных,
  Про то, что был к кресту... прибит.
  И стал, как мученик - Христос,
  Простивший подлость и коварство,
  Всех любящих отправил в царство
  Роз, тополей и чистых рос...
  
   * * *
  На кухне запах жареного лука,
  Вареного лаврового листа...
  Простая, но премудрая наука -
  Жизнь начинать, хоть с пряного листа,
  Но не забыть в заботах про бумагу,
  Не погасить душевного огня,
  И мысль, во тьме блеснувшую, как шпагу,
  Сложить пред взором завтрашнего дня.
  
   ВЕСНА
  Почернели крыши, словно бабки.
  Стаял снег, как красота с лица.
  И мальчишки посрывали шапки,
  Уносясь от школьного крыльца
  Гомонистой, звонкою ватагой,
  Распугав на ясенях грачей,
  Март повеял в душу тёплой влагой,
  Тронул сердце дымкою очей
  Отогретых и оживших далей,
  И в который раз пленила Русь!
  От её таинственных скрижалей,
  Сердцем прикипев, не оторвусь...
  Слышу звоны дальние и храмы,
  И биенье гулкое сердец....
  Вижу сцены среднерусской драмы,
  Но не верю в горестный конец...
  Те мальчишки, что бегут ватагой,
  Вырастут мудрее и смелей...
  Наливай, весна, сердца отвагой,
  Чтоб жилось светлей и веселей!
  Обрати сынов в святую веру!
  К Родине любовь благослови!
  Отчужденья, лености холеру
  Выгони из сердца и крови!
  Речь верни в безмолвные деревни!
  Выполи на пажитях бурьян!..
  Возроди мой край святой и древний -
  Колыбель и крепость россиян!
  
  
   ПОЮЩИЙ ОГОНЬ
  Поющим варевом в печах -
  Металл, металл, металл.
  И взмокли робы на плечах,
  А воздух пламенем пропах.
  Идет обычный вал.
  Рабочий вал.
  Соленый вал,
  Хотя и не морской,
  На крепость многих испытал
  Он хваткою мужской...
  Бурлит металл,
  Кипит металл,
  И в жилах кровь кипит.
  Горит в работе сталевар,
  Когда металл рудит.
  И вот он, словно солнца часть,
  Пролитая во тьму...
  В дороге чтобы не упасть,
  Я стали свет возьму.
  Чтоб крепок был, как сталь мой слог,
  Искристою - строка,
  Чтобы глагол не грел, а жег,
  И жег - наверняка,
  Чтоб к вам на крыльях - мой Пегас,
  А не Троянский конь.
  Чтоб в сердце никогда не гас
  Поэзии огонь.
  
  
   * * *
  Оставлю дом на берегу,
  Уйду за реку, не прощаясь,
  В прозрачный сумрак превращаясь,
  Вечерний час подстерегу.
  Немая, чёрная река
  Не замутит себя броженьем,
  Не шелохнётся отраженьем
  Последней тени старика.
  Гуляй, привольная душа,
  По бесконечному раздолью!
  Но вдруг тревога станет болью у дорогого рубежа.
  Я оглянусь на милый дом
  И вспомню всех, кто жив и дорог...
  Не тронь их больше, чёрный ворог! -
  Я лягу здесь неверным льдом,
  Я стану вечным водяным
  В реке у отчего порога,
  И будет страшною дорога
  По переправам ледяным...
  Родные, помните меня!
  Простите ссоры и обиды!
  Как я, любите эти виды -
  Леса, луга и зеленя.
  Я помогу вам, чем смогу,
  Не омрачайтесь от печали!
  Не говорите, - не встречали
  На том и этом берегу.
  Я рядом с вами то кустом,
  То деревцем ветвистым встану...
  Оберегать вас всюду стану
  Своим крестящим вас перстом...
  Нет смерти любящей душе,
  Она летает рядом с вами,
  Как облачко над островами,
  Чуть удалёнными уже.
  
  
   ПОЭТУ
  Ослепительный миг торжества,
  Подлый выстрел, огонь пистолета..,
  И мучительный взгляд божества,
  Обжигающий сердце поэта...
  Рухнул в снег, словно к мёртвой в постель...
  Жизнь прошла, наступило бессмертие,
  И свобода сорвалась с "петель",
  Понесло в небеса, в круговерть её...
  Донесись вместе с пылкой душой
  До звезды, что горит над берёзами,
  Чтобы мир, как ребёнок большой,
  Разрыдался весенними грозами
  От утраты отца и творца...
  Гром гремел, потрясая берёзы
  И гранитные стены дворца,
  Когда падали русские слёзы.
  Ветер выл. Бог играл на трубе
  Гимн всему роковому, конечному,
  И тому, что рождаясь в тебе,
  Увлекало к простому и вечному.
  Ослепительный миг торжества,..
  Подлый выстрел, огонь пистолета..,
  И безудержный крик божества
  Над челом молодого поэта...
  
  
  Я ВЕРЮ В СВЕТЛЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
  В огне обиды врачую душу
  От мелкой злобы, ожесточенья,
  И горьким чувством любовь не рушу,
  Всё - дар господний до истеченья
  Последних соков, последних сроков,
  Последних вздохов, всего, что мило:
  Восторг успехов и боль уроков,
  Всё то, что грело и то, что било...
  Прощаю грешным за их обиды,
  И всем неверным - за их измены!
  Покуда есть в небесах болиды,
  Я верю в светлые перемены.
  Я верю в высшую доброту,
  И верю в высшую человечность...
  На всё ответит когда-то вечность,
  Ценя вселенскую красоту.
  И ты узнаешь, как тяжек грех
  И незаслуженная обида...
  Бессилье слабого инвалида
  И высшей правды святой успех...
  Прощаю грешным за их обиды,
  И всем неверным - за их измены!
  Покуда есть в небесах болиды,
  Я верю в светлые перемены.
  
   БУДЕТ
  Будет над землею день клубиться
  Белыми клубками облаков.
  Будет ветер солнечный резвиться,
  Жить в глазах детей и стариков.
  Будут чьи - то встречи и разлуки,
  Жаркие объятья и слова,
  Наслажденья, радости и муки,
  Будет все, чем эта жизнь жива.
  Будет мир. И будет плыть планета
  В голубую солнечную даль...
  Самое большое чудо света -
  Жизни бесконечная спираль.
  
  
  
   * * *
  Мой милый сердцу русский край,
  Моя российская глубинка,
  В душе гармошкою играй
  И плачь с надрывом,
  Словно льдинка.
  
  Застыла в сердце льдинкой боль.
  Не знаю, скоро ли растает.
  Повсюду нищета и голь,
  И племя мертвых прирастает.
  
  Россия, родина моя,
  За что тебе такие муки?
  Где гордость прежняя твоя?
  Где целомудренные звуки?
  
  Все реже звон колоколов,
  Все чаще крики пьяных оргий....
  О пики сердце исколов,
  С небес не спустится Георгий...
  
  И не вонзит свое копье
  В изогнутое тело змея...
  Восстань, Отечество мое,
  На грешных злиться не умея.
  
  Проснись, униженный народ,
  Приравненный к простому быдлу!
  Найди на Стиксе верный брод,
  И поклонись другому идолу!
  
  А лучше поклонись себе,
  Своим делам, и с ними - Богу.
  Я верю, Родина, тебе...
  Ты выйдешь на свою дорогу.
  
  
   ТОСКА
  Последний солнца поцелуй
  Степи коснулся,
  Но ни один ее цветок
  Не шелохнулся.
  Покорной полонянкой степь -
  У ног Мамая....
  Тоска тяжелая, как цепь,
  Тоска немая...
  
  
  
   * * *
  Как ночью в патроны лампочки,
  Нам вкручивали в мозги
  Безумные мысли лапочки,
  Чтоб вышли из мелюзги.
  Кто вышел, а кто остался.
  У каждого свой удел.
  Я тоже рвануть пытался,
  Но чью-то звезду задел.
  Скатилась звезда с вершины,
  Втоптали в простую пыль...
  Взметают ее машины,
  И душат степной ковыль...
  Какое же это счастье -
  Взлететь и в ковыль упасть?
  Упасть и кусать запястье,
  Чтоб крови напиться всласть
  И кануть в ночную бездну,
  Под жизнь подвести черту
  С мыслью, - когда исчезну,
  Вспыхнет маяк в порту.
  Укажет заблудшим душам
  Спасительный, верный путь.
  Пора возвратиться к сушам,
  Причалить и отдохнуть,
  Сорваться звездой с вершины,
  Внизу превратиться в пыль....
  Пусть мчатся по ней машины
  И сохнет в степи ковыль!
  Все тщетно, и все конечно...
  Вся жизнь - одна суета.
  Ничто не пребудет вечно.., -
  Лишь вечность... И то, не та,
  Которую мы постигли.
  Ведь вкручивали в мозги
  Нам разные фигли-мигли,
  Чтоб вышли из мелюзги...
  
   АВГУСТ
  Август, свежая прохлада
  По утрам и вечерам.
  И в душе царит отрада,
  Строит светлый божий храм.
  Хорошо такой порою
  Сесть на лодке у реки,
  Рядом с каменной горою,
  Отпустить весло с руки...
  По течению - заботы,
  По течению - труды
  И усталость от работы,
  Словно тяжесть от руды...
  Отпустить свои печали
  И бессонницы ночей
  С грустной думой на причале -
  Чей ты?.. Свой или ничей?..
  Если свой, то всё по силам.
  Груз волнений и забот, -
  Словно копны сена - вилам...
  Опущу ладонь за борт,
  Опущу по плечи руки,
  Чтоб ушла усталость с рук,
  Весь отдамся на поруки
  Милой речке, словно друг.
  Позабудусь, поостыну
  После зноя и страды
  И пойду к родному тыну,
  Став сильнее от воды,
  Став спокойней от теченья
   Милой жизни и реки...
  Август. Летоистеченье...
  Снова всё идёт с руки -
  Урожая сладость, лета
  Оживлённый говорок -, Словно строчку из куплета,
  Спрячу август в гомонок..,
  Август, свежую прохладу
  По утрам и вечерам,
  Сотворю в душе отраду
  И, конечно, Божий храм!..
  
   КТО-ТО
  Кто-то жил до нас и что-то
  Этой жизни отдавал.
  Кто-то здесь до нас работал
  И с врагами воевал.
  Кто-то здесь молился Богу,
  Звал на помощь Небеса,
  Даже чёрта на подмогу..,
  Раскорчёвывал леса.
  Кто-то здесь пахал и сеял,
  Укреплял родной предел..,
  И кому-то ветер веял
  В час, когда в трудах радел...
  Кто-то здесь любил кого-то
  От рожденья до креста...
  Обживала боль-забота
  Древнерусские места...
  Всё наполнено заботой
  Да любовью и добром
  Там, где жил когда-то кто-то,
  Дружный с плугом и багром,
  С топором и балалайкой,
  Светлой песней и косой
  Да с весёлой банной шайкой И счастливой полосой...
  Ах, ты, русская равнина! -
  Гул столетий и времён -
  Под ногами исполина...
  Мягкий шёлк больших знамён,
  Славословия и сечи,
  Порки, храмы на крови -
  Всё вместится в русской речи,
  Как её ни отрави...
  Как её не изнасилуй -
  Всё, чем Русь жила, вместит.
  Ты, Господь, её помилуй.
  Пусть потомков навестит!
  В час, когда далёкий кто-то
  Посетит родной предел,
  Пусть ему оставит что-то
  От земных забот и дел.
  Пусть живёт и любит кто-то
  Древнерусские места
  До двенадцатого пота
  И до смертного креста!
  
  
  СВОБОДНЫЙ ПОЛЕТ
  Я пришпорю лихого коня
  И промчусь над рекою, как ветер,
  Чтоб увидели звезды меня
  И простор дальним эхом ответил.
  
  Я узду на скаку отпущу,
  Дам гнедому рисковую волю,
  И свободный полет ощущу,
  Пролечу по раздольному полю.
  
  Здравствуй, милая сердцу земля!
  Здравствуй, милая, сладкая воля!
  Ты сквозь сердце течешь, веселя,
  Словно ветер и солнышко - поле.
  
  Согревают мне душу, как свет,
  Дорогие Отчизна и воля.
  Ничего их священнее нет,
  Ничего нет прекраснее поля.
  
  Успокою лихого коня
  И колосья поглажу рукою,
  Чтоб они ощутили меня,
  Словно нежный рассвет над рекою.
  
  
   СОДЕРЖАНИЕ
  
  Виктор Рубцов. "В день черной звезды". .........1.
  
   Вместо предисловия ..........................2.
  Не веруя в слова... ..........................................3.
  "Тиха украинская ночь..." ................................3.
  Олени..............................................................5.
  
   Июльский полдень.............................6.
  Золотые клавиши калитки... ............................7.
  Тишина. ..........................................................7.
  Июльский полдень. ..........................................7.
  Смотрю на мир в окошко тамбура... ................8
  Четверостишия. ...............................................8.
  Седые башни умирают стоя... ..........................8.
  Поймалась ночь на переметы трав... ................8.
  В непогоду. ......................................................9.
  Я море чувствую в себе... .................................9.
  Дождь на привокзальной площади. .................10.
  Дунул ветер... ..................................................10.
  Посвящение китайскому отшельнику. ..............11.
  Эстрада и художник. .......................................11.
  Наш огонек. .....................................................13.
  Душа и природа. ..............................................14.
  Осень. ..............................................................15.
  Металл автобусов дышал устало зноем... ..........16.
  "Утро туманное, утро седое. ..............................17.
  Современные города и души. ...........................17.
  
   Из дорожного дневника. ....................19.
  Птицы. .............................................................20.
  Ранняя весна у Шексны. ...................................20.
  Из восточной тетради. ......................................21.
  Мастеру Аманкулу. .............................................22.
  Гимн Актау (Шевченко).......................................22.
  Мыс Актау. .........................................................24.
  Кошкар-Ата.........................................................25.
  Ниже уровня моря. .............................................25.
  Нет в душе соловья. ............................................25.
  Письмо другу. .....................................................26.
  Мангышлак. .......................................................27.
  Дождь в пустыне. ...............................................28.
  У Азова. ..............................................................28.
  Пожелание в пустыне. ........................................28.
  В год Дракона на Кишиневском рынке. .............28.
  Столице мимоходом. ..........................................29.
  Легенда и предположение. ..................................30.
  Знакомому. ........................................................31.
  В Рени. ...............................................................32.
  Томится Русь... ...................................................34.
  Стихи из кавказского цикла. ..............................34.
  Бунт природы. ....................................................34.
  Ночь в горах. .......................................................37.
  Шамиль. ..............................................................38.
   Стихи о грозненском базаре. ...............................40.
  Вот они - огни аэродрома... .................................42.
  До свадьбы заживет. ............................................43.
  Тихо в доме... ........................................................43.
  Накануне. .............................................................44.
  Я над серебряной купелью... .................................47.
  Гимн солнцу. .........................................................48.
   Полнолуние .............................................49.
  Витиям слова. .......................................................50.
   Где ваши подвиги, подвижники?.. .......................50.
   Не сотвори себе кумира..."...................................51.
  Полнолуние. .........................................................51.
  Свежий ветер раздувает шторы... .........................52.
  Неизменны застывшие кариатиды... .....................53.
  В.Шаламову. ..........................................................55.
  Нас память возвращает в хмурый день. .................55.
  Жизнь в кредит... ...................................................55.
  Убивают не люди... .................................................56.
  Не отрекайтесь от идей... ........................................56.
  Сомнения.................................................................56.
  "Рабы - не мы. .........................................................57.
  Москве............ .........................................................58.
  Страх. .......................................................................60.
  Д.С.Лихачеву.............................................................61.
  Золотая лихорадка. ...................................................61.
  Доброты в наших душах немало. ..............................62.
  Среди апостолов друзей... .........................................62.
  Матери. Письмо. .......................................................63.
  Осенний этюд в колхозе "Рассвет". ............................64.
  На злобу дня. ............................................................65.
  Сон про нового Герострата и Апокалипсис. ...............66.
  
   Отголоски...........................................68.
  Сорок пять, как минула война... ...............................69.
  Эхо тишины. ............................................................69.
  Осколок. ...................................................................70.
  В день похорон. ........................................................71.
  Письмо первогодка. ..................................................72.
  Благодарю. ...............................................................73.
  Океан. ......................................................................73.
  У границы. ...............................................................75.
  Отцу и деду. Победитель. ..........................................75.
  Дед. ..........................................................................77.
  Ночной десант. .........................................................78.
  Старшина. ................................................................78.
  Стрижи. ....................................................................79.
  Трут сапоги... ............................................................80.
  Униженная Русь... .....................................................80.
  Тошнит от похоронных марше... ...............................81.
  М.Бернесу. ................................................................81.
  Весна захлебывалась ливнем... ..................................82.
  Дождь создает на улице погоду..................................83.
  Срывает ветер листья с абрикос... .............................83.
  Есть в каждой вещи грустное начало... ......................84.
  Я видел сельди паралич... ...........................................84.
  Жена предаст, сестра забудет... ..................................84.
  Два мира в борьбе вековечной... ................................85
  Хризантемы в тумане... ..............................................85.
  Сыну. О попытке твоего натюрморта. ........................86.
  
   Снова не повторится.......................87.
  Письмо. ......................................................................88.
  Любимой. ...................................................................88.
  Уйти и не вернуться... ................................................89.
  Жизнь ........................................................................90.
   Услада. ......................................................................92.
  Отшумело лето............................................................92.
  На сибирском тракте. ................................................93.
  Море ревет, как зверь... .............................................93.
  Судьба. .......................................................................94.
  В родном городе. ........................................................95.
  Мне под ноги бросались московские улицы... ............96.
  У розовых скал. ...........................................................96.
  Ночной разговор. ........................................................97.
  Новогоднее. .................................................................98.
  Чинара. .......................................................................99.
  Стареет мать... .........................................................100.
  Воспоминание о детстве..........................................101.
  Ялтинская,35. ...........................................................102.
  
   Утреннее эхо....................................103.
  Аврелия, Антоний и Клеопатра. .................................104.
  Утром. .......................................................................104.
  Не бывает худа без добра...........................................106.
  Синеглазки. ...............................................................107.
  Незнакомке из дынного города. .................................107.
  Опять морозец отчужденья... .....................................108.
  Мы с тобой - одни на свете. .......................................109.
  Видение. ....................................................................109.
  Находят тучи, идут снеги... ........................................109.
  Пахло мокрыми листьями... ........................................111.
  Желание. ....................................................................111.
  Пожалела женщина воды... ........................................112.
  Господи, спасибо за награду! ......................................112.
  Черный сон. ...............................................................113.
  Мы с тобою в инее. .....................................................115.
  Признанье. .................................................................116.
  Осенняя любовь...........................................................116.
  Счастливый билет. ......................................................117.
  Электрический бред... .................................................118.
  
  Неоконченный портрет парижанки. ........................119.
  Сельская идиллия. ....................................................120.
  В мае. .......................................................................120.
  Мой ангел. ................................................................121.
  Ты нарушила клятву. ................................................122.
   Ты обронишь слово, словно лист... ............................122.
  Знакомой. .................................................................123.
  Мой город. ................................................................124.
  Голубь мой. ...............................................................124.
  Дикая яблоня. ...........................................................125.
  Портрет первой девушки. .........................................126.
  Язык цветов. ............................................................127.
  Окно. .......................................................................128.
  Н.В.Ефремовой. ........................................................129.
  Мы с тобой - замерзшие планеты... ..........................129.
  Венера Пуссена. .......................................................130.
  Вишня. .....................................................................130.
  Не забывай! .............................................................132.
  Прости! ....................................................................133.
  Шерше ля фам! .........................................................134.
  На брудершафт. ......................................................135.
  Ты далеко. .................................................................136.
  Анютины глазки. .......................................................136.
  С годами. ..................................................................137.
  Нас знакомила сваха.................................................138.
  В этот день я не умер.................................................139.
  У камня разлуки. .....................................................140.
  С.Р. ...........................................................................141.
  Записка. .................................................................142.
  Песенка. .................................................................143.
  Откровение. ............................................................143.
  На дне моих воспоминаний... ....................................144.
  Сосед орал - "шумел камыш..." ..................................145.
  Наваждение. ...........................................................146.
  Мрачный сон. ..........................................................148.
  Сказала женщина лениво... ......................................148.
  Письмо Марине двадцать лет спустя. .......................148.
  Экспромт. ...............................................................150.
  От сильного торса Давида... ....................................151.
  Улыбка. ...................................................................151.
  Красота хороша без прикрас......................................152.
  Мы уходили в лесополосы... .....................................152.
  Плавно лебеди плывут по закату... ...........................152.
  Рассказ о недолгом счастье. ......................................153.
  Налегли дожди осенние... ..........................................154.
  Письмо. ...................................................................154.
  Любовь, предательство, измена..................................155.
  Ты пойми, что это неизбежно... ...............................155.
  Устал, упал в траву густую... ....................................155.
  Другу. .....................................................................156.
  Наполнен лес прохладой и покоем... ........................157.
  Девочка в ресторане. ..............................................157.
  Оранжевые спины... ................................................158.
  Чужой разговор. ......................................................158.
  С.П. .........................................................................158.
  Характеры. .............................................................159.
  Дом остыл... ............................................................160.
  Горожанину - любителю изоискусства. ....................160.
  Старая тема. ...........................................................161.
  
   Ночная буря. ....................................163.
  Ночная буря...............................................................164.
  Современнику. ........................................................164.
  Позолотили купол храма... .......................................164.
  Сильным мира сего. .................................................165.
  Безногое время. ......................................................166.
  Новое иго. ................................................................166.
  Пожелание, попытка и итог. ....................................168.
  В холодном городе чужом... .....................................168.
  О русском лесе. ........................................................168.
  Я искал на улочках Арбата... ...................................169.
  Над рродиной моей опять тревога... ........................170.
  Возвращение. ..........................................................171.
  Время отлета. ..........................................................172.
  На детском кладбище в Японии... .............................172.
  Дрожит трава ... ......................................................173.
  Свой путь мы выбирали сами... ...............................173.
  Реалии. ....................................................................174.
  В Рождество... .........................................................174.
  Ловит душу смертную рака... ..................................174.
  Отгадай мне что-нибудь, компьютер!.. .....................175.
  Дождь. ....................................................................176.
  Тусклый вечер, захолустье... ....................................176.
  На Арбате. ...............................................................177.
  Добро и зло мы мерим по себе... ..............................178.
  О вере. ....................................................................178.
  Другу. .....................................................................178.
  Я привык довольствоваться малым... ........................178.
  Средь смуты и разброда... .......................................179.
  Журналистской душе. ...............................................189.
  В метафорическом бреду. ........................................180.
  А.Твардовскому. ......................................................181.
  Поэту. ......................................................................181.
  Вышел в степь, за окраину... ....................................182.
  Несоответствие. .......................................................183.
  В последний день. ....................................................184.
  В звездном гроте... ...................................................185.
  Ночная песня. .........................................................185.
  Хочу. .......................................................................186.
  Я больше не буду молиться... .....................................187.
  
   Сделка Паганини. .................................189.
  Бега. .......................................................................200.
  Сказка о воробьином царе и воробьях. .. ..................204.
  
   Вместо эпилога. .................................209.
  Потомку. ...............................................................210.
  На душе и тоскливо и блекло... ..............................210.
  На серебряных струнах... ......................................211.
  Семена для биополя... ............................................213.
  "Мир ко мне глух"... ................................................214.
  На память. .............................................................215.
  На смерть В.Высоцкого. .........................................216.
  Живу не во времени, во временах... .......................218.
  В день черной звезды... ..........................................218.
  Я верю, правда в жизни есть... ...............................219.
  Я знаю цену торжеству... .........................................219.
  Зачем тебе Сочи и пляж... .......................................220.
  Человек. ..................................................................221.
  Поэт не должен быть корыстен... .............................222.
  Всю жизнь сопи над знаком Пи... ............................222.
  Моему могильщику.....................................................223.
  Когда в роковую минуту... .......................................224.
  И все же вспомнится добро.... .................................225.
  На кухне запах жареного лука... ..............................225.
  Весна. .....................................................................226.
  Поющий огонь. ........................................................226.
  Оставлю дом на берегу... .........................................227.
  Поэту. .....................................................................228.
  Я верю в светлые перемены. ...................................229.
  Будет. .....................................................................230.
  Мой милый сердцу русский край... .........................230.
  Тоска. .....................................................................231.
  Как ночью в патроны лампочки... .............................231.
  Август .....................................................................232.
  Кто-то .....................................................................233.
  Свободный полет .....................................................235.
  Содержание. ............................................................236.
  
  Виктор Рубцов (аннотация). ....................................243
  
  * Виктор Рубцов - по профессии журналист, работает спецкором областной газеты "Самарские известия" по востоку Самарской области. Последние семь с лишним лет живёт в городе Отрадном. Пишет стихи, повести и рассказы, которые в 80-ые годы публиковались в журналах "Молодая гвардия" "Простор", "Кодры", альманахе "Поэзия" и в других центральных и республиканских изданиях. Он автор книг стихов "Эхо тишины" и "В день чёрной звезды", переводов - "Надежда". Литературные критики 80-ых отзывались о нём, как о поэте новой волны, на грани риска пробивающей свой собственный путь сквозь преграды так называемого " соцреализма.". Но так уж сложилась судьба, что долгие годы он находился как бы в тени таланта своего знаменитого однофамильца - Николая Рубцова. Эти годы не прошли даром. В безвестности созрел талант настоящего мастера и поэта, который сегодня может стать открытием для многих, кто еще не знаком со стихами Виктора Рубцова. Главный мотив творчества В.Рубцова - любовь к Родине и человеку - основан на лучших традициях русской литературы, ставящей во главу угла гуманизм и гражданственность, воплощённых в подлинно художественных формах, отвергающих любую фальшь и косноязычие. Ведь проза и поэзия либо есть, либо их нет.
  
  * Автор благодарит за помощь в издании книги администрацию города Отрадного.
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"