Степан Митрофанович устроил скандал в банке, пытался перелезть через стойку, чтобы достать Ваньку, но не дотянулся, тогда он разметал в фойе диванчики, сильно напугав посетителей, орал при этом благим матом. Женщины визжали. Иван лежал в отключке. Срочно вызвали скорую и полицию. Полицейские подхватили было Степана, чтобы отвезти в отделение, но, определив, что он невменяем, впихнули в машину скорой помощи. Туда же внесли и Ивана. По дороге Иван очнулся и до самого приемного покоя, указывая пальцем на Степана, умолял: "Только не с ним в одной палате! Только не с ним!" - и дико вращал глазами. Психиатрической больницы в Бородинске не было, поэтому бедолаг определили в обычное неврологическое отделение.
- Столько психов сразу! - сетовал лечащий врач, назначая больным антидепрессанты и противосудорожные препараты.
- Один просит положить его отдельно, - сказала медсестра.
- У нас вторая палата свободна?
- Да, там находится этот, как его... Ваш Беркович.
- Вот и подселите Петрашова к нему, а буйного - в изолятор.
Лева Беркович после встречи с шаровой молнией восстанавливался довольно долго. Выписавшись из больницы, он первым делом посетил парикмахерскую, где ему пришлось подстричься практически под ноль, чтобы не быть похожим на кришнаитов, у многих из которых спереди пусто,а сзади густо. Мама, Розалия Иосифовна, ухоженная моложавая женщина, увидев сына со стрижкой призывника, присела на софу со словами: "У меня сейчас лопнет сердце!" Но ни мама Роза, ни отец Левы, Самуил Гершевич ( в народе Семен Григорьевич), не догадывались еще, какие неприятности поджидают их порядочную во всех отношениях семью.
Однажды Роза зашла в комнату к сыну и увидела на прикроватной тумбочке два чупа-чупса. "Левушка, как ты можешь есть эту гадость! Мама ее немедленно выбросит!" Лева рассеянно молчал, казалось, он и сам был в недоумении. Дальше - больше. Шоколад, коробка конфет, банка растворимого кофе каким-то образом обнаруживались у Левы в квартире. Покупка продуктов не входила в Левины обязанности, поэтому мама заволновалась. По-настоящему плохо с сердцем стало у нее, когда она увидела сына на кухне, в одиночку распивающего коньяк. "Лева, ты хочешь меня угробить? Где ты взял этот коньяк?" - вопрошала Розалия Иосифовна. И тут Лева расплакался и признался, что и сам не знает, как это у него получается: сначала украдет в магазине что-нибудь, а потом его начинает мучить совесть. "Перестань корчить из себя идиота!" - не поверила мама. Ответа не последовало: Лева зарыдал сильнее. Потом жестом пригласил маму следовать за ним в комнату. Трясущимися руками он выдвинул ящик платяного шкафа и показал зонтик, который недавно стибрил, а также пену для бритья, три кусочка мыла "Дуру", зубную пасту и женский крем для лица.
Когда пришел с работы Семен Григорьевич, Роза уже была близка к истерике. "Нас можно поздравить! - торжественно объявила она. - Надвигается что-то грандиозное! " И в подробностях описала супругу сложившуюся ситуацию. Семен Григорьевич, честно вставлявший зубы жителям Бородинска, не мог поверить случившемуся. Почему-то сильно зачесался живот. "Господи, за что? За что?" - возопил супруг и отпил прямо из горлышка ворованного коньяка. "Лева! - обратился он к сыну, -Берковичи никогда не были ворами и проходимцами! Добывать деньги можно цивилизованным способом!" - "Папа! - оправдывался Лева, бросившись на шею родителю, - я и сам не знаю, как это у меня выходит! Вдруг накатывает какое-то возбуждение, я не могу себя контролировать!"- "Говорила я тебе, Левушка, заведи друзей! - истерила мама. - Это твое одиночество, эти твои сидения сутками в интернете до добра не доводят!"
Семену Григорьевичу приспичило в туалет. "Не сиди просто так! Думай что-нибудь! - кричала она через дверь мужу. - Мы можем потерять нашего мальчика! А вдруг его застукают с поличным?" - "Лева! У мамы от твоих поступков отказывает сердце, печень и все остальное! Маме нужны лекарства!" Прижав правую руку к левой стороне груди, она опустилась в мягкое кресло. Лева бросился на поиски корвалола. "Был славный мальчик! Играл на пианино, - причитала ему вслед Розалия Иосифовна, - а теперь вор и (она указала наманикюренным пальчиком на кухню, где стояла бутылка) алкоголик!.. Ну хватит уже! Сколько можно капать!" Женщина залпом осушила лекарство. "Лева, пообещай мне! Пообещай мне, что это было в последний раз!" Лева послушно пообещал.
Но через три дня принес домой модную дамскую сумочку. Скандал возобновился. "Таки -да...ограбил какую-то дамочку! - стенала мама Роза, роясь в содержимом этой самой сумочки. - Вот кошелек, помада, документы (она раскрыла паспорт). Софья Абрамовна Шнайдер! Живет на Советской. (Она раскрыла студенческий билет) Студентка! Медик! Ты у кого украл? У своих украл! Бедная девочка! Другие ухаживают за девушками, а этот- таки нет! Возьмут тебя под белы рученьки да в тюрьму! И стричь не надо: уже готов! Отнеси немедленно девочке документы, подбрось в почтовый ящик. Нет, отнесу сама! А ты сиди дома!" Она завернула документы в чистый листок формата А4, сунула ноги в туфли и вот уже зацокала каблучками по лестнице.
Вечером того же дня в семье Берковичей состоялся совет. Дожидаться, когда сын попадет в руки правоохранительных органов, они не стали. К психиатру в область тоже решили пока не обращаться, чтобы не ставить на мальчике клеймо. И тогда Семен Григорьевич вспомнил о коллеге-неврологе райбольницы, Василии Ивановиче Леви. На другой день о чем-то с ним пошептался, что-то ему пообещал. Услышав диагноз "клептомания", даже вздохнул с некоторым облегчением: все-таки это не ошибка в воспитании, а самая настоящая болезнь. Ну а раз болезнь, пусть Левушка полечится, авось, все и наладится. "Только мама знает, где сыну будет хорошо!" - изрекла Розалия Иосифовна, сопроводив начинающего клептомана в отделение. Лева и не думал сопротивляться.