Аннотация: Складывается впечатление, что я спускаюсь вниз по лестнице, ведущей вверх...
Заметки на полях
"Он изрядно выпил - границы сознания раздвинулись, лязгающая цепь времени распалась, властные и бесстрашные воспоминания и мечты обступили его..." - вот это настоящая художественная проза, в отличие от "дневникового" реализма Хемингуэя. Вот к чему стоило бы стремиться! А какое проникновение в образ женщины! Ни у одного писателя такого не припомню:"Знаешь, что я сегодня делала? Жила. Снова жила. Снова дышала. Снова очутилась на земле. У меня снова появились руки. И глаза, и губы..." А здесь особенно реалистично, выдумать такое нельзя, можно только пережить - ей пережить, а ему записать: "- Я была невероятно несчастна. - И долго? - С неделю. - Не так уж долго. - Это целая вечность, если ты по-настоящему несчастен... Несчастны были мои волосы, мое тело, моя кровать, даже мои платья. Я была до того полна горя, что весь мир перестал для меня существовать. А когда ничего больше не существует, несчастье перестает быть несчастьем. Ведь нет ничего, с чем можно его сравнить..." Тут я бессилен что-либо комментировать: у меня такого "несчастья" (в смысле, женщины) не было.
"- Такого кальвадоса я никогда не пила... Его не пьешь, а словно вдыхаешь... После этого кальвадоса я уже не смогу пить другой. - Ничего, сможешь. - Но всегда буду мечтать об этом. - Ты будешь пить один кальвадос и думать о другом". Как же мне близка эта тема, особенно, если кальвадос заменить коньяком! А вообще, вырисовывается удивительно яркая экзистенциальная картина: от полнейшего несчастья, когда несчастны волосы, тело, кровать и даже платья, до состояния, когда, изрядно выпив, границы сознания раздвигаются, и ты опять возвращаешься на землю для того, чтобы пить один кальвадос и думать о другом.
Сама жизнь
Ну вот и всё, перевернута последняя страница. Конец повествования получился у Ремарка ожидаемо печальным, причем больше всех "не повезло" главной героине. Может, заслужила? Может, не зря ее Морозов еще в самом начале назвал стервой? "Дай женщине пожить несколько дней такой жизнью, какую обычно ты ей предложить не можешь, и наверняка потеряешь ее", - удивительно точное заключение, правда, порядком затасканное любителями красивых статусов; но точным и одновременно глубоким оно является по отношению именно к ней - Жоан Маду. Нет, она совсем не уникальна, вполне типичный характер, но как достоверно он выписан! Это просто потрясающе! Уже с первых фраз Жоан о ее "несчастье" и последующем "возвращении на землю" я догадался, что это за штучка, а всё дальнейшее повествование лишь подтвердило мою догадку.
Совсем другое дело Равик. Думаю, автору не составило труда вжиться в его образ. Наверняка у Ремарка с его героем было много общего... Удивительно правдивыми, эмоциональными и живыми получились не только образы Жоан и Равика в отдельности, но и вся их изнурительно-страстная история любви. Как я узнал позже, у писателя в реальной жизни был бурный и мучительный роман с Марлен Дитрих, который и лег в основу "Триумфальной арки"... А вообще, роман производит сильное впечатление не только реалистичностью характеров, но и восхитительными художественными картинами пространства, будь то комната в отеле или квартира, ресторан или ночной клуб, улицы, площади и сады Парижа, городки и бухты Лазурного берега. Такого количества эпитетов, метафор и неожиданных сравнений от немецкого писателя я совсем не ожидал. Но главное, такой... нет, не красивой - правдивой истории любви я до сих пор в литературе не встречал. А что касается Жоан, то она совсем не отрицательный персонаж, правда, и не положительный. Она - сама жизнь, и главная ее миссия в романе вновь вдохнуть эту жизнь в Равика.
"Внезапно над городом тяжело прогрохотал гром. По листве забарабанили тяжелые капли. Равик встал. Он видел, как улица вскипела фонтанчиками черного серебра. Дождь запел, теплые крупные капли били ему в лицо. И вдруг Равик перестал сознавать, жалок он или смешон, страдает или наслаждается... Он знал лишь одно - он жив. Жив! Да, он жил, существовал, жизнь вернулась и сотрясала его, он перестал быть зрителем, сторонним наблюдателем. Величественное ощущение бытия забушевало в нем, как пламя в домашней печи, ему было почти безразлично, счастлив он или несчастлив. Важно одно: он жил, полнокровно ощущал все, и этого было довольно!"
"Жизнь взаймы" и "Ночь в Лиссабоне"
Складывается впечатление, что я спускаюсь вниз по лестнице, ведущей вверх: чем позже был написан роман, чем старше становился автор, тем более сумрачными и унылыми кажутся его произведения. Вспоминаются ранние романы - "На западном фронте без перемен", "Три товарища" - когда-то давно поразившие меня ярким, еще незамутненным второй мировой, гением писателя. Нет, "Триумфальная арка" не хуже ранних произведений Ремарка - она лучше, глубже, взрослее, что ли? Но ни "Жизнь взаймы", ни тем более "Ночь в Лиссабоне" в один ряд с ней не становятся. Во-первых, оба эти романа лишены полифоничности, побочных линий сюжета, одна из которых - линия мести в "Триумфальной арке" - вообще заслуживает отдельного рассмотрения. Во-вторых, сила характеров угасает от романа к роману: насколько сильным был образ Равика, ярким и рельефным образ Жоан в "Триумфальной арке", настолько слабыми оказались мужские и не такими убедительными женские образы в двух других романах. Лилиан в "Жизни взаймы" еще способна была удивить меня, развешивая по всей комнате свои платья, те платья, что у Жоан не просто висели - они были, словно люди, "несчастны", а вот Элен из "Ночи в Лиссабоне" так и осталась для меня загадкой: характер ее полностью не раскрыт. Не раскрыт так, как мог сделать это Ремарк. Слегка поблекли описания природы и внутреннего мира героев. Нет, они все равно достаточно художественны, но того сумасшедшего фейерверка эмоций, что был в "Триумфальной арке" уже нет. Хотя... может это у меня пропал элемент новизны, и появилось дежавю: тот же недорогой отель в Париже, где, судя по виду из окон, жила и Лилиан, и Элен со Шварцем; те же несчастья, постоянно преследующие героев Ремарка...
И еще, в каждом из этих романов рефреном звучат слова из "Триумфальной арки": "Всё всегда предрешено заранее, а люди не сознают этого и момент драматической развязки принимают за решающий час, хотя он уже давно беззвучно пробил". Подобный фатализм присущ не только отношениям Равика и Жоан, он предопределяет взаимоотношения Лилиан и Клерфэ, да и сам финал романа "Жизнь взаймы", он является лейтмотивом всей "Ночи в Лиссабоне", начиная с первых строк романа:"Она лежит там, внизу... мертвая", и заканчивая последними: "Все зеркала в комнате были разбиты, ее вечернее платье валялось разорванное на полу". И все-таки в "Триумфальной арке" автор не настаивает, как в двух других романах, на неотвратимости судьбы в самом начале повествования, давая читателям и своим героям самим прийти к этому выводу, кому раньше, кому позже... Как раз в этом, а не в крутых поворотах сюжета, и заключается для меня смысл произведения, его тайна. Жаль, что два других романа этой тайны лишены... Но это вовсе не значит, что их не стоит читать. Непременно стоит! Так же, как стоит пить другой кальвадос. Читать эти романы и думать о другом.
![Ремарк [Неизвестный]](/img/r/rudenko_i_w/arcdetriomphe1/remark.jpg)