Аннотация: Чрезмерная волатильность графика XAU/USD, поверьте, доставляет немало острых ощущений!
Крайняя битва Пелевина с ватой
Пелевин... Пелевин...- разнеслось по огромному, пустому еще, залу театра... Хотя мне показалось, что именно в моем мозгу, разогретом порцией обволакивающего сознание теплого коньяка, каким-то дальним отзвуком возникло это имя - Пелевин... Откуда? Ведь я и не читал его совсем... "Чапаев и Пустота"? - да, что-то слышал. А то, что нынче пустота духовная - я вижу: вокруг одни прилепины, минаевы, донцовы. Да и откуда взяться новым Достоевским или Чеховым - сплошной духless!.. Пелевин, говорите? Ладно, только я по гамбургскому счету его буду считать - читать, воспринимать и чувствовать теми рецепторами, которые заточены под классику, а не под наш безумный век. И если не пойдет, что ж - значит, всё это попса, а гения я подожду...
* * *
"Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами" - первая книга Виктора Пелевина, попавшая ко мне в руки, и одновременно последняя, сорри, крайняя из опубликованных им. Так что при прочтении сего произведения взгляд мой не был замутнен прошлыми триумфами писателя, которого в России возвели чуть ли не в ранг Великого мастера и обозвали "наше всё".
Первым делом хочется сказать несколько слов о языке автора. В начале романа язык этот меня ничем не удивил - простой и вовсе не изящный (ну избалован я высоким слогом, уж простите). А если вспомнить, что читал я по большому счету сказку, то становилось ясно: язык Пелевина гораздо примитивней, чем у "сказочников" прошлого, таких как Гоголь, например. Про описания природы вообще молчу - их нет, зато в большом количестве присутствуют картины наркотических галлюцинаций, гомосексуальных контактов и даже дендрофилии- картины яркие, реалистичные, но, мягко говоря, не совсем привычные для массового читателя. Хотя, быть может, это я отстал от жизни и не в курсе, что Пелевин в предыдущих своих опусах все девиации уж описал - зоо-, некро-, педо- и прочие филии - раз принялся возделывать непаханую ниву дендрофилов?
Во второй части романа мне стало уже легче: написана она в эпистолярном жанре девятнадцатого века. Ну вот, подумал я, ведь может! А третья часть и вовсе по стилю оказалась историческим эссе (на самом деле - псевдоисторическим, иначе это был бы не Пелевин, а Радзинский). И все же текст романа слишком перегружен специфическими терминами, не имеющими широкого хождения - биржевыми, лингвистическими, оккультными и даже неологизмами самого автора, что может негативно сказаться на восприятии. Не стоит забывать, что "сказки" иногда читают дети.
Самыми необычными для меня "персонажами" в романе оказались фэнтезийные существа, которые посещали героев в моменты потребления ими расширяющих сознание веществ. Твари эти принадлежали к различным расам и были весьма живописно и подробно описаны автором, что наводит на мысль о личном знакомстве Пелевина, как с тварями, так и с веществами, вызывающими их приход. Хотя здесь я могу и ошибаться, поскольку сам, по счастью, с ними не знаком. А вот то, что биржевые операции известны автору не понаслышке, могу утверждать с уверенностью, поскольку сам в течение нескольких лет был трейдером и за ключевыми позициями, в том числе за золотом, внимательно слежу даже сейчас. Чрезмерная волатильность графика XAU/USD, поверьте, доставляет немало острых ощущений! А по котировкам желтого металла, упомянутым в финале книги, можно даже определить время окончания работы над ней - весна 2016 года. Тогда же происходят и последние события романа, сюжет которого разворачивается сразу в трех исторических эпохах: в наше время, в первой половине двадцатого века и в конце девятнадцатого. Объединены эти эпохи династией Можайских и генералом ФСБ Капустиным, который свободно перемещается во времени и пространстве. Правда, перемещения эти происходят исключительно в богатом воображении автора и, соответственно, его героев - словом, в пустоте. Но таковы законы постмодернизма: чтоб возбудить читательский интерес приходится прибегать к различным ухищрениям - тут вам и фэнтези, и мистика с масонами, конспирология и прочий эпатаж.
Вторая часть романа повествует о легендарном самолете Можайского, построенном в 80-х годах XIX века. Летал ли он на самом деле или только во сне Можайского, нам доподлинно не известно, но описание конструкции самолета свидетельствует о наличии у автора романа технического образования - говорю это как человек, окончивший авиационный институт. Даже слово "крайний" в названии произведения - из лексикона летчиков. И если бы не черти - спермозавры и вагиноиды, посещавшие Можайского во время возлияний, то в принципе самолет мог и взлететь.
А вот с масонами Пелевин, по-моему, переборщил - особенно с русскими, что были сосланы в Храмлаг на Новой Земле и чуть не построили там легендарный Храм Соломона. Более всего умиляет чудесное превращение обычных уголовников в масонов и зарождение воровского жаргона на базе языка и ритуалов вольных каменщиков. Например, отхожее место стали называть "парашей" из-за угнетаемой в Храмлаге англофильской масонской ложи "Par(lamentary) Russia", членов которой всячески унижали, заставляя спать возле этой самой паРаши. Стёб, конечно, но это только цветочки.
Ягодки в том, что Пелевин, в отличие от 86% своих соотечественников, не стал рабомзомбоящика и не поддался нейролингвистическому программированию, сохранив трезвый взгляд на мир, способность думать самостоятельно и, что еще важнее, делиться своими мыслями с читателями, пусть даже через призму таких необычных произведений, как "Лампа Мафусаила". Он прекрасно понимает, что сегодня правят миром не какие-то мифические масоны, а Картель, и финансирует это Федеральная резервная система США, на которую молится весь финансовый мир. Вот вам и Бог, не зря на долларовых купюрах пишут In God We Trust. Задача состоит в том, чтобы ни при каких обстоятельствах не была утрачена вера в могущество этого Бога. И если вдруг во время кризиса или войны Он упадет, все остальные боги меньшего калибра - акции, сырье и прочие валюты - должны упасть еще сильней. На этом строится мировая финансовая система и держится весь мировой порядок. А Россия с ее "духовностью" и нищетой, погрязшая в коррупции и войнах, необходима миру только для того, чтобы быть пугалом для обывателя. И если бы России не было, то ее следовало бы выдумать. Всё правильно, Виктор Олегович?
Такой вот вышел у Пелевина роман - многослойный, неоднозначный, провокационный - словом, гибридный, как написано в аннотации. Крайняя битва Пелевина с ватой. Роман, безусловно, талантливый, но все-таки не гениальный... Буду ли я читать другие его книги? Не знаю. Пожалуй, что "Чапаева и Пустоту" прочту, а там посмотрим.
![Пелевин [Неизвестный]](/img/r/rudenko_i_w/pelevin/pelewin.jpg)