Есть у меня знакомая. Фундаментальная женщина. Был с ней случай такой. Пошла она в столовую. Накупила много вкусной и здоровой пищи. Вышла в зал, а там все места за столиками заняты. Возникает фундаментальный вопрос:**Что делать?** Она берет поднос с едой, ставит его себе на грудь и начинает с него обедать. Искусница, одним словом. Хотя, с другой стороны, там и грудь такая, что не только поднос поместится. Ух, монументальная грудь. Фундаментально монументальная грудь. Приятно идти за ней в кильватере и наблюдать, когда она, прогуливаясь по **Привозу**, как ледокол раздвигает непослушные айсберги, так и она раздвигает людей (в том числе и одесских Айсбергов) своей мощной грудью.
Но вообще разговор не о ней и ее фундаментальной груди, а. о ее соседе и о его хобби. Так вот, у соседа было необычное и несвойственное мужчинам хобби: знать все обо всех. Его соседи так и называли, отдавая должное его талантам, - Жора ЦРУ. Обычно столь неуемная жажда любопытства бывает у женщин, но Жора выпадал из любых рамок. В стремлении добыть новую информацию ему помогал и другой его талант - поразительная изобретательность. Но, в то же время, он не брезговал и давно проверенными методами, то бишь: подсматривать в замочную скважину, подслушивать, приставив стакан к стенке... Мог, спустившись на канате с крыши, часами висеть и подглядывать в окно.
Вся собираемая информация была ему нужна не для шантажа или же раскрытия глаз супруга на его благоверную, наставившую ему бамбуковую поросль рогов. Нет, это было его хобби, и он от него просто получал удовольствие. Единственно, он мог за бокалом пива, если разговор заходил о такой-то или же таком-то, сказать:**А, такая-то? Я знаю о ней то-то и то-то.** Пиво он никогда не покупал. Всегда находились желающие поставить ему пиво и послушать о ком-либо.
Многие сограждане на него очень обижались, называя его сплетником и, обещали, при первой удачной возможности, поломать Жоре голову. Злые языки утверждали, что таким согражданам есть, что прятать от гласности, а Жора своей пивной болтливостью мешает им спрятать концы в воду.
Через какое-то время Жора, почувствовав, что спивается, и решил упорядочить все это дело. Стал ходить на пиво только два раза в неделю и пил исключительно чешское, а всех желающих получить информацию, занес в список и каждому вручил талончик с номером и печатью.
Как-то так сложилось, что одно время пошли желающие узнать, чем занимается их ребенок в городском **магазине куриных окорочков,** то бишь, на городском нудистском пляже. Жора, обнаружив в завалах своей информации, пробел в данной графе, решил быстренько это дело поправить.
Рано утречком выискал возле нудисткого пляжа громадное дерево, взобрался на него. На дереве он переоделся в один из своих маскировочных костюмов. Это была имитация большого ворона. Костюм был сделан идеально. Человек, далекий от зоологии, не заметил бы подвоха, и все прошло бы гладко. Но, к не сказанному несчастью Жоры, один из первых нудистов, что потихоньку стали собираться на пляже, был профессор зоологии. Поразившись столь огромным размерам ворона, профессор забыл и о пляже, и о молоденькой голенькой студенточке, томно смотревшей в глаза педагогу и желающей отличную оценку. Профессор уже представил всю шумиху, что подымется вокруг этого случая. Интервью в газетах и на телевидении, а, может, и даже увековечивание своей фамилии в названии этого гигантского ворона.
Не откладывая дело в долгий ящик, он реактивно, что было изрядно тяжеловато для его предпенсионных костей, смотался домой, благо близко жил, и вернулся, еле дыша, но с ружьем, заряженным снотворным.
Увидев направленное на себя ружье, Жора выдал душераздирающий вопль, выразив ним все свое неприятие и осуждение к скромным труженикам ствола и прицела, так основательно и целеустремленно увеличивающим толщину **Красной книги.**
Снотворное подействовало мгновенно, и Жора через какую-то секунду уже спал. Не удержавшись на ветке, он начал падать вниз, теряя на лету пучки перьев. Тут-то профессор сообразил, что совершил непростительную глупость. Упав с такой высоты, ворон разобьется, и он получит вместо живого экземпляра хладный труп. Что тоже, естественно, было ценным, но не столь, как живьем. Ругая себя, что только зря потратил дорогое импортное снотворное, профессор был все же геройски настроен и решил просунуть между землей и падающим вороном свои немощные кости. Геройским мыслям профессора не суждено было воплотиться в жизнь.
Жора, чудом зацепившись за сук своей амуницией, повис в метрах трех от земли. Из порвавшегося комбинезона выглядывали две голые, страшно волосатые, мужские ноги.
Профессору стало плохо. Он подумал, что у него галлюцинации. К зрительным галлюцинациям подмешивались еще и слуховые. Ворон слишком уж по-человечески храпел. К храпу добавлялся еще один очень подозрительный дерущийся звук. Это рвался комбинезон с вороньей аппликацией.
Оставив на память дереву кусок комбинезона, Жора еще раз свалился, теперь уже на землю. От столь отличной имитации ворона остались одни клочки материи и пучки перьев.
Рядом со сладко похрапывающим Жорой лежали и мечты профессора о гигантском вороне, названным его именем. Теперь эти мечты были осмеяны и затоптаны в пыль.
Разозленный профессор с презрением окинул взглядом свалившегося с дерева субъекта и связал его появление на дереве с нудистским пляжем.
-Какой-то сексуальный маньяк с элементами зоофилии, - подумал труженик науки, - развелось чудиков.
Жору не смутил случившийся прокол.
-Никаких больше деревьев, - решил он, - надо явиться на пляж, как бы официально. Не желаю больше быть мишенью в тире.
На другой день, одевшись в старую робу и взвалив на плечо кусок оцинкованной трубы, Жора начал прогуливаться по нудистскому пляжу. Среди отдыхающих он развивал свою версию о том, что он сантехник, которого вызвали для ремонта и не знает ли кто, что же тут нужно ремонтировать. Жора так бы гулял и дальше, выполнив свое задание по сбору информации, но вдруг почуствововал чью-то тяжелую руку на своем плече. Оглянувшись, он увидел перед собой мужика, на котором из одежды был только пояс с кобурой и пистолетом. Мужик озабоченно хмурил брови.
-Служба безопасности, - моментально пробежала по телу загнанной, перепуганной курицей ужасно холодная мысль и поглубже спряталась где-то в пятке. - Допрыгался?! Раскусили! Рассекретили! Морду, наверное, будут бить прямо в первой серии.
-Послушайте, это вы сантехник? - вежливо начал голый с пистолетом.
-Я, я! - горячо заверил его Жора, опасливо покосившись на пистолет.
-Как быстро вы приехали! Мы не успели телефонную трубку повесить, а вы уже тут как тут. Вот это сервис. У нас в баре сломалась канализация. Подмывает барную стойку и стулья. Пойдемте, я покажу вам, где творятся эти страсти.
Поблагодарив судьбу за то, что все страхи свелись лишь к поломанной канализации, Жора послушно потопал за мужиком. Играя свою легенду до конца, он принялся на практике осваивать новую для себя специальность - сантехника. Промучавшись целый день и починив, наконец, канализацию, Жора судьбу больше не благодарил, а даже наоборот... После такой работки было уже не до сбора информации.
Жора не унывал. Отчаяние было не его чертой характера. Не получилось с сантехником - надо попробовать что-то другое, только и всего. Ведь если тщательно разобраться, то сама мысль была хорошей. Явиться на пляж, как бы официально. Главное, надо придумать специальность, которая абсолютно никому не была нужной.
Загрузив исходный материал в свой мозг, который начал с трудом переваривать столь трудно сопоставимые компоненты, Жора спокойненько улегся спать. Мысль, поблуждав по лабиринту его хитросплетенных извилин, к утру вышла на свет, гениально проста и хитромудро изобретательна.
Следующая легенда гласила, что Жора - ученый по изучению солнечной радиации. Для столь блестящей легенды нужна была и столь же убедительная экипировка. После не долгих поисков был найден агрегат, который должен был изображать счетчик солнечной радиации. Чем он был на самом деле, Жора имел смутное представление. То ли это был японский суперсовременный агрегат для приготовления попкорна, то ли китайский аппарат для обрезания ногтей, или же корейский прибор для стрижки овец, но иероглифов там было немерянно, и трещал он во время работы получше любого счетчика Гейгера.
Так же, под стать агрегату, надо было и одеться соответствующим образом. Что конкретно носят ученые солнчнорадиоактивщики, Жора не знал, потому полностью отдался на волю бурной фантазии. Он одел робу пожарника, обул рыболовные сапоги, на голову напялил строительную каску и для завершения картины на лицо натянул противогаз так, как инкогнито лица нужно было скрыть. Что бы никто из наиболее ретивых охранников не узнал в нем вчерашнего сантехника.
Противогаз Жоре достался в наследство от прадедушки, который прошел в этом противогазе всю Первую Мировую войну. Невзирая на бремя прошедших лет, из противогаза до сих пор нестерпимо разило прокисшей похлебкой из гнилой капусты.
После войны и одной и второй, прадед использовал противогаз в совсем не свойственной ему отрасли. И, кстати, правильно делал! Нечего добру зря валяться, пусть оно пользу в хозяйство приносит. Так вот, прадед брал ведровый бутыль, наполнял его в нужной пропорции сахаром, дрожжами и водой, да еще плюс, для вкуса, прочие ингредиенты, которые под руку попались, и, как завершающий мазок, натягивал на горловину бутыля противогаз.
Когда процесс брожения пика своего достигал, то хобот противогаза величественно поднимался вертикально вверх и начинал счастливо похрюкивать. Ну, а когда хобот безвольно опадал, то это был верный признак того, что процесс брожения уже закончен и бражка готова.
Один раз даже случай интересный получился. Как-то много лет назад проходил один воришка мимо амбара, в котором прадед и занимался своей алхимией. Процесс был как раз в самом разгаре и противогаз что-то там себе блаженно похрюкивал. Эти самые похрюкивания и ввели в заблуждение воришку. Он то не знал, что там находится на самом деле, а ложно решил, что прадед там содержит премиленького поросеночка.
Воришка сам с собой держал совет и пришел к выводу, что пока прадед спит, а дело ночью было, то можно оперативно провести экспроприацию. Так сказать, заставить ценность поменять хозяина. Проще говоря - украсть. Вот воришка и полез в амбар... Потом воришку полдня водичкой отливали. С тех пор он стал страшно честным и очень верующим человеком.
Так вот, даже постоянная проспиртизация не могла вытравить из противогаза этот неизгладимый букет похлебки из гнилой капусты. Надевая противогаз Жора поморщился, и согласился сам с собой, что подобные похлебки можно было есть только в противогазе.
На спине куртки, для большей убедительности, Жора нарисовал желтенькой краской солнце. Уровень исполнения живописи был примерно такой же, как и у детей, рисующих мелом на асфальте. Плюс ко всему, краска попалась паршивая и смазалась в кляксу, которая меньше всего теперь походила на солнце, а больше была похожей на хорошо подгулявшую каракатицу, возвращающуюся домой после веселой вечеринки.
В таком виде, со стрекочущей машинкой в руках, он и появился на нудистском пляже. Расхаживая по пляжу, он представлял собой картину последнего жителя земли после третьей мировой войны, гуляющего на развалинах империи.
Столь необычная фигура, естественно, вызвала у отдыхающих очень нездоровый интерес. Некоторые голые начали задавать ему наводящие вопросы. Он с готовностью отвечал. Что он там мямлил под противогазом, было не разобрать, но огромный стрекочущий аппарат со множеством мигающих лампочек и болтающейся сюда-тюда стрелкой индикатора, производил магическое впечатление. Весь вид Жоры с его антуражем, как бы говорил:**Ребята, вам уже ничем не помочь, Так что лучше сами застрелитесь, чтобы недолго мучиться в конвульсиях**.
Поползли слухи. Один страшнее и фантастичнее другого.
-Летающая тарелка с инопланетянами разбилась. Теперь ищут ее радиоактивные куски.
-Да шо вы такое говорите? Насмотрелись голивудщины! Просто это контрабандисты спрятали тут от погранцов двадцать килограмм урана и еще десять полония. Теперь найти не могут.
-Вот вы, мусчина, - вальяжно говорил кучерявый голый, рядом лежащему, лысому голому, - лежите тут, наслаждаетесь жизнью, а под вами, допустим, закопан этот самый уран. Прийдете сейчас домой, глянете в зеркало, а волосы, какие остались, и те обсыпятся.
-Почему обизательно подо мной? - неуверенно начал лысый, тоном перепуганного жизнью кролика. - Чем вы хуже?
Кучерявый загадочно молчал. Он с небрежностью обмахивался веером, стараясь при этом сохранить как можно более умный вид. В хитро прищуренных его глазах, как бы читалось:**Вы можете говорить все, что угодно, но я то знаю, что уран закопан под вами**.
Лысый с недоверием посмотрел на кучерявого, но все же передвинулся со своей подстилочкой на пару метров в сторону.
Версий было еще множество, но их всех объединяло одно - на этом пляже уйма лишней радиации. Самые впечатлительные отдыхающие начали потихоньку разбегаться, сея по пути ужасные новости.
Пляжная служба безопасности увидев, как пустеет пляж и, сообразив, что всему виной этот псих со счетчиком, оперативно его изловила. Тщательно намылив ему шею, дабы он не пугал своим видом отдыхающих и не сеял глупых слухов, выгнала его за територию пляжа.
А два особо рьяных агента службы безопасности гнали Жору перед собой еще километра три, подзадоривая его к быстрому бегу резиновыми дубинками.
Другой человек после всего этого точно бы упал духом, но Жора ЦРУ был крепким орешком и на все препятствия он плевал с высокой горы.
Следующая версия была, что он начинающий нудист. Подождав пока заживут все ссадины и сойдут все синяки, Жора направился к пляжу с одним полотенцем.
Раздевшись догола и стыдливо прикрыв причинное место углом полотенца, Жора возлег рядышком с отдыхающими. И так было и один день, и второй, и третий... Пляж то был большой, и народу собиралось там прилично. Попробуй обо всех собрать информацию.
Собрал ли Жора информацию или нет - нам не известно. Но зная Жору, как очень настойчивого и упорного человека в достижении своей цели, мы не сомневаемся, что информация была все же собрана. Вывод из этой истории мы сделаем другой - стоило ли городить огород и ломиться в открытые двери. Ведь даже ниндзюцу утверждают, что нужно слиться с окружающей действительностью. Но, к сожалению, Жора не был знаком, ни с одним нидзюцу. А жаль. Иначе он многое бы подчерпнул для себя.