43 бэсэдэр 0 голых мальфотографии чиков 914327 музыка 0фотографии голых мальчиков http://www.mokik.spb.ru. 1876 телевизор, схемы 0 пректры частных домов 0 ttp://www.mokik.spb.ru. 999 Мистер Бин 150 sirion 386 C++ builder учебник 43 фотографии голых мальчиков 11006 автошколы 378 чичерина 800792 картинки 6625 comandos 47108порно 3 клитор 9060 blade runner перевод
Одна моя знакомая, блондинка с профилем арабского принца и глазами цвета перезрелой сливы, гадала однажды по Яндексу. В технологию процесса я не вникал, ограничившись ролью независимого наблюдателя. Но, насколько мог заметить, гадание шло тяжело, суженный-ряженный, синтезированный на основе таблицы двадцати последних запросов, всякий раз представал сексуальным маньяком с техническими наклонностями и серьезными проблемами в области английского языка.
Это было смешно.
Но моя знакомая, заранее согласившись поверить в счастливое, пусть и заведомо нелепое, предзнаименование, не была, очевидно, готова к тому, что в таком предзнаименовании ей будет отказано.
Что-то в тщательно выверенном механизме ее эмоциональной настройки расстроилось и, с каждым новым бокалом вина, чувственное лицо моей знакомой все заметней обретало какое-то детское выражение, настолько явно не предназначенное для чужих глаз, что наблюдать это было мучительно, даже в чисто физическом отношении и я поспешил задуматься о том, образ какого мира создает глобальная сеть, рассчитывая, что идиотизм этого занятия отвлечет меня от грустного зрелища.
В голове составились слова первого абзаца будущей статьи -
- Как и отражение в зеркале - интернет у каждого свой. Но если одни предпочитают оставаться в роли простых юзеров, то другие стремятся за счет Сети расширить свое присутствие в этом мире. Но не всем Алисам доведется вернуться из этого Зазеркалья.
- Вот так-то - подумал я, упершись тяжелым взглядом в узкую спину своей знакомой. - А кто вернется, того родная мама не узнает. - Слушай, ты не то делаешь. На Яндексе девяносто процентов неофитов, а остальные технари. Силиконовая долина, порносайты да пиво до горловины.
- Неужели?
- Да. И еще фанаты Спартака.
Моему мысленному взору представился потный человек колотящий по закапанной слюной и припоем клавиатуре, на его шее болтался засаленный красно-белый шарф. Черт.
- Оно тебе надо? - Спросил я. Моя знакомая лениво обернулась - Есть варианты? То есть, нюанс - она у меня спрашивала совета. Такой редкий случай следовало использовать до конца.
- Естественно, у меня есть варианты - сказал я - тысячи вариантов, один другого краше, но в данном конкретном случае, все упирается в одно - ты не там ищешь. Не те люди.
- Вот оно что.
- Да. Выборка нерепрезентативна. Если уж использовать сетевых персонажей в качестве строительного материала для твоих химер, то стоит обратить внимание на тех, которые не утратили способности к взаимодействию и способны ответить на твой вызов, интер, так сказать, активных.
- Не суетись - глаза цвета перезрелой сливы скользнули по мне и снова уперлись в экран монитора - тебе не идет. Я стал придумывать второй абзац. Я вообразил себя медленно идущим по пыльному паркету бесконечного коридора по одной стене которого тянулся ряд бесчисленных окон. Не бог весть какая метафора, конечно.
- Цветные стекла витражей украшают интерьер, но света, зачастую, пропускают не больше чем бычий пузырь. И что касается внешнего мира , то лучшими инструментами его познания являются выбитые стекла и выломанные рамы. А самым эстетичным его обрамлением оказывается щербатый камень оконного проема.
Кстати, о пиве - угрюмо сказала моя знакомая - интерактивные, они самые придурки и есть.
Вполне допуская вероятность того, что ее практика могла где-то разойтись с моей теорией, я поспешил наполнить бокалы.
- Таньки Ляпуновой мужа знаешь?
Я, в общем, знал. Рослый новоросс средней руки, первого, еще горбачевского призыва, с несколько оплывшей, но вполне решительной белоглазой физиономией, он был лет на двадцать старше Таньки, они отлично ладили друг с другом и мне не нравились - слишком спешили утвердиться в своем проблематичном социальном статусе, отчего находились в состоянии перманентного недоразумения со взбаламученной окружающей средой.
- Он чатится.
Это прозвучало как - Он колется.
- Ну...
- Ха! У него виртуальный роман с Горной Розой.
- Кто это?
- Он ей пишет: - Мне уже двадцать три года, а я еще подполковник. Счастья нет, но я не теряю надежды его найти.
- Метр влево, метр вправо...
А эта проблядь отвечает: - Вообще-то, меня зовут Горная Роза , но Вы можете звать меня просто Роземунда. Я чувствую, что Вы чего-то недоговариваете. Почему? Зачем? Кретинка!
-Ты-то чего волнуешься? - подумал я.
- А он - Горная Роза, я Вам сказал неправду. На самом деле я - полковник. Если можете, простите.
- Простила?
- Еще бы - кивнула моя знакомая, отчего тонкие пряди белокурых волос дождем рассыпались по матовой, в неярком свете дисплея, поверхности скулы и щелкнула, обновляя страницу, мышкой - Не туда смотришь. Внимание на экран. Тридцать лет назад дембильские фото были сплошь черно-белыми, но и тогда жанр предполагал известное величие. Поэтому полковничьи погоны и орденские планки на сержантском мундире двадцатилетнего Ляпунова особой дисгармонии у меня, порядком подзабывшего всю эту геральдику, не вызвали. Но работа была топорная.
- Кто это постарался? - спросил я.
- А что ты хочешь за полтинник? - удивилась моя знакомая - Есть у него в фирме программист, он и постарался. За это Танька, когда ей про мужа-виртуала стукнули, совершила с ним половой акт возмездия. . Молоденький совсем и пива, действительно, много пьет, но Танька притерпелась. Очень ей нравится, как продажный этот программист ее любит. Трахнет и пляшет от радости вокруг. Чисто - ангел.
- Так она у него, верно, первая? Вот и радуется.
- Первая не первая, а вот ты бы смог так, плясать? Я задумался - В принципе, да, наверное. А что?
- Ничего. Долго думаешь. И так, кстати, не считается - ты бы сам не догадался, если б я не сказала. Узнает Борька, плохое им сотворит.
- Какой еще Борька? Моя знакомая гибко перегнулась через поручень крутящегося кресла и легонько постучала полусогнутым пальцем, с надетым на него витым перстеньком, по моему лбу.
- Ну, не Ельцин же. Муж Танькин, Ляпунов. Перстенек был словно лед.
- Ясно?
- Понятно.
- И не надо дырявить меня глазами. Третий абзац сыпался через пень в колоду.
...и если не удается найти в них свое отражение, то, возможно, удастся найти там отражение своих желаний, взошедших в астрал мировой паутины из зерен, погребенных в суглинках и черноземах подсознания, потерянных в цепочках генетических кодов?
Человек, обреченный существовать на краю вечности, борется за сохранение рассудка со страстью, сводящей с ума и, стараясь не поддаться черной магии времени, превращается в ископаемое чудовище, в героя забытого мифа, сам не замечая того.
Четвертую бутылку мы распили в гробовом молчании. Гадание, все более выглядевшее, как прямое издевательство над здравым смыслом и теорией вероятностей, продолжалось.
Вероятно милитаристский психоз Ляпунова-мужа каким-то образом перекинулся и на меня, потому что в голове, вытеснив журналистские амбиции, клубились воспоминания о затерянном среди пограничных сопок бараке, где бойцы дежурного отделения запивали январскую ночку эпохи застоя фирменным местным вином, фасованным в поллитровые бутылки и при вскрытии испускающим убойный дух яблочной эссенции. Кто-то вспомнил про Рождество и воспитанные в идеалах равноправия деды решили кинуть башмачок - на кого бог пошлет. Близость маоистского Китая придавала мероприятию волнующую пикантность.
Короткую спичку вытянул младший сержант по кличке Хобот. Ему вручили компас, в снятый им сапог положили, для красоты полета, разводной ключ. Вовка Кереселидзе пинком открыл дверь тамбура и залег с криком - Первая пошла! Сапог просвистел в метельную мглу. Хобот, размахивая чужим компасом и волоча размотавшуюся портянку, ринулся, радостно скача на одной ноге, следом. Через полминуты он вернулся, неся на руках тело комсорга батальона лейтенанта Садыкова.
Лейтенант был в сознании, но не очень. Его широко открытые глаза с изумлением смотрели куда-то поверх голов, в сторону Японии, словно увидели встающую над ней зарю коммунизма, а руки бережно прижимали к груди солдатский сапог, из которого предательски торчала головка ключа . После стакана Яблочного Аромата к комсоргу вернулся дар речи.
- .......
Хобот бережно усадил его на свое коронное место - груду ветоши, брошенную поверх пожарного ящика. Из-за стеллажей, печатая шаг и сверкая значками всевозможного достоинства, проследовал, готовый ко всему, пьяный и бледный, командир отделения Саша Смирнов и доложил лейтенанту обстановку, всю, как она есть. Лейтенант отдал Хоботу сапог, опираясь о его плечо, поднялся на ящике во весь рост и сказал речь.
- Мракобесы - сказал он, хватаясь свободной рукой за ушибленную голову - сколько раз я толковал вам о вреде суеверий. И вот результат. Но зарубите на носу, бога нет и не надейтесь. И никакой сапог, летающий в отрогах Сихотэ-Алиня, его вам не заменит.
После чего слез с ящика и ушел, сказав на прощание - Нашли, япономать, царевну-лягушку. Ладно, язычники, живите. Аминь.
С пятой бутылкой я, несмотря ни на что, связывал самые светлые надежды. Но допить ее нам, мне, во всяком случае, было не суждено. Опа! Опа! - захлопала моя знакомая в ладоши - Получилось.
- Неужто подходящий попался?
- А то - гордо вскинула подбородок моя знакомая. Я дернулся было к монитору - взглянуть на этот феномен, но она выдернула шнур из розетки сетевого фильтра и беззвучно заплакала, залилась слезами в три ручья.
Грозная тень лейтенанта Садыкова вознеслась за ней, и хватаясь левой прозрачной рукой за ушибленную прозрачную голову, правой властно указала мне на выход.
Моя знакомая вышла за мной в прихожую, и пока я шнуровал ботинки, глядела мне в лицо, от которого, честно сказать, мало что оставалось.
- Ну, я пошел.
- Ага.
Дверь захлопнулась за моей спиной. Я спускался по лестнице. Ловить было нечего. Даже английского я не знал. Всю дорогу учил немецкий. Дранг нах Остен, арбайтен, хенде хох, давай-давай. Языковой барьер. Ферштейн?