Аннотация: Первые заметки появились 12 октября 2005 года. Первая законченная версия - 14 октября, но уже 2006 года.
No Vit Rudovich, 2005-2006. All rights reserved CVS $Revision: 1.9 $
Нет,
живая бабочка была ему не нужна.
Хорошо б было
её убить,
засушить
и приколоть на стену булавкой.
Но необходимого для качественного умерщвления
яда у Некроманта не оказалось.
Голоса посоветовали заморозить.
Ха!
Он тоже знал,
что насекомые на холоде не активны.
Но в комнате жарко,
а из окна вовсю светит солнце.
Понятное дело: июль не самый холодный месяц.
Вот бы накрыть бабочку
ледяной чашей...
Наверно замёрзнет...
Только льда нет,
а делать его долго.
И не понятно,
чем резать.
Может просто облить холодной водой?..
Наверняка погибнет,
но крылья точно испортятся...
А именно в крыльях и заключалась та волшебная сила,
за которой охотился Некромант.
Извлечь её из живой бабочки было,
сложно,
но другого выхода не оставалось.
Голоса хотели есть.
Сам виноват.
Зачем рассказал про бабочку?
Ну, залетела в окно,..
ну, села на стол...
Можно было и не расхваливать
узор на крылышках,
и не восхищаться тем,
как они сказочно блестят на солнце.
Тем более,
что и не блестят.
Кажется...
Или всё-таки...
Ох.
Нечего было на неё внимание обращать.
А лучше,
спросил бы,
что это означает?
Они ж любят запах фатализма.
Бегали бы вокруг и выпрашивали
вчерашнее,
позавчерашнее и
покрупнее с прошлой недели.
Может кто сам в зубах чего-нибудь притащил...
А так, вынужден покинуть Царство Теней
и таскаться за этим дурацки насекомым.
Вон,
ползает по стеклу.
Подожди,
зараза,
потом тебя всё равно прихлопну.
И не думай выбраться отсюда живой.
Кстати,
умеют ли бабочки думать?
...хороший вопрос!
Ладно.
Раньше надо было...
Сейчас Голоса ждут.
Не вернёшься быстро ---
уйдут в другое место.
Потом лови по закоулкам,
сами объявятся не скоро,
да и не такой толпой,
как сейчас...
Проклятая бабочка!
Хотел сегодня продать,
откровения одного из Великих.
Вчера весь вечер с ним беседовал.
На этот раз на французском.
Язык духов сложен.
И редко когда они что-нибудь говорят
однозначно.
Особенно о женщинах и красоте.
Приходится искать обходные пути.
Конечно, переводчик где-то и наврал,
но удалось отловить мягкие оттенки,
которые в английском были не заметны.
Именно их и хотел сегодня скормить Голосам.
Подготовил,
очистил,
сервировал лучшим образом,
и тут эта проклятая бабочка.
Но с другой стороны,
нельзя ограничивать меню однообразной пищей.
Только самые свежие мысли,
самые сокровенные чувства.
Иначе им надоест.
Можно,
конечно,
строить некрополь и без них.
Полно гениев,
чьи творения нашли только после Смерти.
Взять и воздвигнуть тайно нечто
громадное, непостижимое и прекрасное!..
Чтоб через много лет откопали
удивились
и плакали о том,
что вовремя не удосужились воздать причитающееся.
Но могут и не открыть.
А ещё говорят,
кладбище само уничтожает затерянные артефакты.
Может врут,
но может и нет...
Было бы обидно...
Допустить,
чтоб некрополь просто так исчез из царства теней,
Некромант не мог.
Ведь в последнее время
он всё свои силы тратил
на консервацию души.
Не все, конечно.
Приходится
каждый день ходить на службу.
Заведовать архивом и почтой скучно,
однако платят хорошо.
Ежедневное сидение в конторе
мешает развитию,
но у других гениев поначалу преграды
и побольше были.
Время свободное опять же есть.
Начальство не дёргает.
Скоро благодать правителей должна снизойти...
Так что не зря выбрался сюда
из мрачных стран.
Вот если бы раньше...
Но тут уж судьба.
Это другие умудрились родиться так,
чтоб по праву места лежала на челе
печать высшей расы.
Даже у самых последних.
Некроманту не повезло.
Его детство прошло в отдалённой провинции,
на краю мрачных земель.
Тогда там ещё правили посланцы дьявола.
В детстве ему пришлось учить их богопротивные молитвы
и носить знак Сатаны.
Но зло не вечно.
По мере того,
как Некромант рос,
империя загнивала и разваливалась.
Однако силён был яд лжеучения.
Мало кому удалось снять проклятье.
Он смог.
Видимо,
было в нём божественное семя,
которое не дало душе погибнуть в ядовитой среде.
Как цветок лотоса из болотной грязи,
прорастало оно
и пробивалось ввысь,
чтоб подняться над копошением мирской жизни
и расцвести навстречу истинному свету.
Но до конца не выправить изломанную линию судьбы.
Сколько сил растрачено на эту борьбу!
Сколько упущено времени!
Как страшно был обделён судьбой!
Лишь покинув мрачные земли,
почувствовал он,
что такое настоящая свобода,
познал пусть не богатство,
но достаток.
Даже еда была другой.
В мрачных странах не было
тех сочных южных фруктов
с ноздреватой зелёной кожицей,
которые ему посчастливилось распробовать только сейчас.
Он каждый раз вкушал их божественную мякоть
и не мог наесться.
Правители мрачных стран обещали всех привести в рай,
но не позволили его детству насладиться такими мелочами.
За одно это будет он проклинать их
до конца своих дней.
Да,
хоть печать низкого происхождения
всё ещё жжёт его самолюбие,
он вырвался вверх.
И появилось у него сверхчеловеческое чутьё,
бесценное для его дела.
Когда вызываешь души,
надо быть осторожным.
Не все они чисты,
не все их дары полезны.
На многих лежит клеймо.
Иногда оно горит ярко,
иногда почти неразличимо.
Но Некроманта теперь не обманешь.
По едва уловимым признакам,
обострив до совершенства мысль и интуицию,
может он безошибочно отделить
чистое от запятнанного,
высокое от низкого,
правдивое от лживого.
Ничего.
Рано или поздно наверстаем.
И будет некрополь самым большим,
самым прекрасным.
И Голоса будут ходить вокруг стадами.
Ведь есть же...
Вот взять ту же бабочку.
Для обычных людей --- это просто насекомое,
маленькое украшение лета.
Но он --- один из немногих.
Он видит в ней
чарующую печать Смерти.
Это проступает в математической правильности
узора,
в физических законах блеска крыльев,
и в химической природе красок.
Если удастся раскрыть эти связи,
недоступные простому человеку...
Если выработать ту магическую силу,
которая в мёртвом материале
создаёт порхающую тень...
Творение,
будет совершенно и
бессмертно.
Не то,
что эта живая козявка.
Некромант с ненавистью посмотрел на бабочку.
Нужно было поймать её в шкатулку для теней.
Не её,
конечно,
а только образ,
эссенцию чистой красоты.
Но вот где любимая чёрная коробочка?
Ни на привычном месте на полке,
ни на столе её не было.
Недавно Некромант приобрёл новый уловитель
из превосходного иноземного стекла.
Ещё вчера приладил его к шкатулке
и испытывал,
выжимая то стул,
то тапки,
то завалявшийся кусок прогорклого масла.
Теперь он нервно оглядывал свою келью,
пытаясь вспомнить,
куда в конце концов положил
срочно необходимый артефакт.
Можно,
конечно,
взять и маленькую ловушку.
Голоса оближут и попорченную тень.
Но,
вдруг,
получится что-то замечательное.
Тогда будет обидно.
Ведь не зря же Некромант отдал столько денег
за обладание всё более и более совершенными
шкатулками.
Он хотел научиться извлекать идеальные тени.
Великолепные в своей мёртвой красоте.
Он мечтал стать мастером шкатулок.
Тогда он будет носить с собой коллекцию трофеев.
Если кто-то усомнится,
достаточно будет просто выпустить
бумажные тени,
и они сами убедят нечестивца
в той безмерной пропасти,
которая лежит между ним и Некромантом.
А ещё он сможет богато украсить
свой некрополь на Кладбище.
И Голоса будут скакать вокруг
и выпрашивать новых и новых
капель чистейшей и совершеннейшей красоты.
Вот эта гадкая бабочка тоже будет поймана
и приколота в нужном месте.
И Голоса,
проходя мимо,
будут небрежно окидывать её взглядом
и дань восхищения, несомая к стопам Некроманта,
ещё возрастёт.
Пусть и на величину такую же ничтожную,
как это насекомое.
Нет,
не тщеславие руководило Некромантом.
Признание,
конечно, приятно.
Однако было оно не целью,
а средством.
Некромант хотел попасть в круг избранных.
Одна возможность поставить своё имя в этот список
приносила огромную магическую силу.
А ещё,
по слухам,
выдавали там ключи от
ворот бессмертия.
Вот этот вопрос и волновал Некроманта
и днём и ночью.
У него была Цель.
Он никому не рассказал об Ней,
даже себе не признался.
Может,
и сам осознавал не до конца.
Но он Её чувствовал.
Его маняще влёк запах Смерти.
Он искал и ему всюду чудился
её мерцающий образ.
Живое изменчиво и лживо,
мёртвое не врёт.
Надо только уметь извлекать из него
скрытые тайны.
И находить мёртвое в живом.
Некромант и в окружающих людях
пытался найти признаки Смерти.
Нет,
не разложения,
но той мёртвой вечности твёрдой материи,
которая одна способна стать
надёжным хранилищем души.
Как он любил об этом мечтать!
Иногда он делился с Голосами,
но мало кто был в состоянии
понять,
какие величайшие возможности
могло бы принести такие
замечательные идеи,
как вживление в голову простому смертному
мерцающих светильников,
скрепление любовного союза кровью
или низкое, бытовое,
но ужасно практичное Говорящее Отхожее Место.
Некоторые Голоса осмеливались даже
высмеивать Некроманта.
Тогда он,
обидевшись,
прятал свои гениальные догадки
до тех времён,
когда потомки займутся изучением
его судьбы,
и смогут по достоинству оценить
его гениальность.
Может быть,
достигнут они умения и воплотить
его проекты.
Конечно,
теоретическими изысканиями
поиски Некромант не ограничивал.
Он искал Смерть не только в
принадлежащем ей мире теней.
Ему казалось,
что найдёт её
в виде обычной земной женщины.
Тогда он возьмёт в жёны
и сделает своей служанкой.
И матерью.
Какое счастье властвовать над самой Смертью!
Но только в мире теней попадались
ему образы женщин,
по-скелетному тонкие и хрупкие,
с огромными страшными глазами.
Все реальные дамы были слишком масштабны
и слишком живы.
Сколько раз
ловил он мудрый загадочный страшный и прекрасный голос!
С какой радостью бежал он за ним!
Казалось,
вот она,
которая поняла,
увидела за неказистым внешним видом
его предназначение
и его скрытое величие.
С какой надеждой он предвкушал встречу!
И с каким отчаянием осознавал,
что опять обознался...
И дело, даже, не в том,
что не подходили они под
маячивший в его мечтах
тонкий образ.
На беду были все встреченные им дамы
не подвластны высоким устремлениям.
Даже философский камень интересовал
бы их не как источник бессмертия,
а как вещество для производства
банальных денег.
Но он не в обиде.
Разве могут эти мелкие грубые души
постичь всю мощь его величия...
Вот пройдёт ещё немного времени
и они осознают,
насколько недальновидны
были по отношению к нему.
Они ещё придут на поклон
и принесут дары.
А он не будет жестокосердным.
Конечно,
он их не простит --- ведь нельзя
отменить заданное самим порядком
мира их несовершенство ---,
но он даст им надежду.
И они почтут за величайшую честь
припасть к его стопам.
Но сейчас он только в пути к вершинам.
И ему необходимо поймать образ
вот этой поганой бабочки.
Некромант заглянул под стол,
там стояли, облепленные серой глиной,
его лучшие коричневые прогулочные ботинки.
И тут он вспомнил,
куда положил ловушку.
***
Сходил в прихожую,
принёс небольшой рюкзак,
расстегнул молнию
и вынул фотоаппарат.
Никон Д семьдесят, конечно, не топовая модель,
но для любителя вполне ничего.
Тем более,
что макрообъектив от Сигмы --- стекляшка далеко не худшая
и совсем не дешёвая.
Впрочем,
адимнистратор Лотуса в Германии
может себе позволить
потратить на хобби немного денег.
Вот остался бы в Белоруссии,
пришлось бы снимать каким-нибудь Зенитом...
Ремень фотоаппарата зацепился за что-то
внутри рюкзака.
Дима дёрнул посильнее,
на пол вывалилась упаковка презервативов.
Наклоняться было лень.
Лёгким пинком он зафутболил её под диван.
Может потому,
что в его холостятской конуре
лишняя коробочка не могла увеличить уровень бардака.
Может со злости:
купил давно,
а случая распечатать не представилось.
Так три года с собой и протаскал.
Что-то не любили Диму реальные девушки.
Даже те,
что в Интернете восхищались,
в реале не хотели.
Чувствовали, наверно,
что до Диминого идеала им страшно далеко.
Впрочем,
и он сам реальных немного побаивался.
Включил камеру и
посмотрел на бабочку.
Она медленно ползла по стеклу вниз.
Крылышки были сложены.
Стараясь не дышать,
подкрался поближе и заглянул в видоискатель.
Кадр получался неудачным.
Бабочка опустилась к тарелке,
стоящей на подоконнике.
Обедая три часа назад,
Дима решил посмотреть в окно.
Подошёл,
держа тарелку в одной руке,
и начал разглядывать прохожих.
Быстро проглотил половину,
и тут в голову пришла интересная мысль.
Бросив еду, побежал поделиться с френдами.
И вот теперь тарелка влезала в кадр.
На обед как обычно натёр авокадо и
размешал с макаронами.
Теперь кашица из зелёной превратилась
в зелёно - коричневую.
Торчащие из этого месива червячки макарон
тоже изящества картине не прибавляли.
Можно,
конечно,
сфотографировать бабочку рядом с этим.
Сочетание получилось очень символичное.
Но девушки в Живом Журнале могут не понять.
Тем более,
что обещал показать красивую бабочку,
а не концептуальный снимок.
Нервно согнувшись,
Дима ждал,
когда же глупое насекомое куда-нибудь отползёт.
Руки начали потеть...
Бабочка уткнулась в край тарелки.
Пошевелила усиками.
Видимо,
окислившийся на воздухе фрукт её не привлёк.
Постояв немного,
она развернулась
и двинулась в обратную сторону.
Дима сделал шагнул поближе
и нацелил фотоаппарат.
Бабочка медленно ползла,
пару раз остановилась,
пошевелила крылышками,
но так их и не расправила.
Дима ждал.
Стоять сгорбившись было неудобно.
Солнце из окна светило прямо на макушку.
Фотоаппарат под мокрыми пальцами стал
скользким.
А бабочка всё ползла и ползла,
медленно и лениво перебирая лапками.
И вот когда он уже хотел плюнуть на эту идею,
бабочка остановилась,
подождала секунду
и расправила крылья.
Дима дёрнулся вперёд,
фотоаппарат зажужжал,
хлопнуло зеркало.
Может,
она услышала звук,
может её испугала приближающаяся тень
или мелькнувший блик от стекла,
но в тот момент,
когда матрица фотоаппарата впитывала свет,
бабочка рванулась от окна.
Сделав круг над Диминой головой,
она безошибочно пропархала
в щель между окном и рамой
и полетела на свободе
прочь от душной каморки,
от мрачной обстановки,
пропитанной вместо аромата цветов
книжной пылью и запашком объедков и нестираных носков.
Дима пару раз успел щёлкнуть ей вслед,
больше от злости,
чем с намерением получить что-то приличное.
Минуту постоял,
смотря вслед удаляющейся бабочке,
потом,
потеряв её из виду,
поплёлся обратно к компьютеру.
Быстро посмотрел на экранчике фотоаппарата отснятые кадры,
и удалил все кроме первого.
Всё равно на них ничего не было видно.
Остался один снимок.
Скривив рот,
Дима его грустно рассматривал.
Фотография - та же рулетка.
От человека зависит только половина удачи.
Остальное дарит Его Величество Случай.
Он любит упорных и наблюдательных,
но может с хитрой усмешкой подкинуть шедевр
и последнему неумехе.
Бабочка на снимке как раз и была
результатом такого редкого стечением обстоятельств.
Освещённые солнцем крылья играли красками
на фоне размытых серых пятен улицы.
Из-за длительной выдержки движение слегка
размазало крылья
и казалось,
что они трепещут.
Вся композиция создавала ощущение
взрыва красок,
света,
движения.
Но Дима не смог этого оценить.
Его мозг,
заражённый ядом виртуального мира,
воспринимал только чёткие картинки.
Он привык к неподвижным рядам букв,
однообразным окнам компьютерных программ,
рваному мельтешению сцен на прямоугольнике киноэкрана.
На этом же снимке не было ни одной резкой линии.
Всё текло,
рвалось за рамки,
из плоскости,
и куда-то внутрь,
пытаясь задеть душу.
Не было в снимке неподвижной и завершённой красоты Смерти.
Была мощная динамика красоты жизни.
Но разве мог понять это человек,
убивающий своё время на набивание
никому, собственно говоря,
не нужных слов,
хранящихся на каком-то из бесчисленного числа
подключённых к Интернету бездушных компьютеров?
Дима отложил фотоаппарат.
Пощёлкал мышкой,
смотря,
написали ли ему что-то на его страницу в Живом Журнале.
Безухов с Мяу
обсуждали строение жвал
у ядовитых пауков.
Остальные,
видимо,
ушли.
Он взглянул на раскрытую книгу.
Во французском переводе Лолиты была пара
интересных фраз,
и он специально подчеркнул несколько фраз Набокова,
чтобы, подловив хороший момент, блеснуть
своими познаниями в литературе.
Только сейчас их приткнуть было некуда.
Вздохнув,
Дима открыл окошко ответа
и написал Выдре:
"Ничего не получилось.
Эта зараза улетела."
Он немного подождал,
поглядел в окно,
по которому уже не ползла бабочка,
пожал плечами
и, щёлкнув мышкой, послал сообщение.
Надо было писать чего-нибудь другое
или пойти поболтать на какой-нибудь форум.
На ум ничего путного не приходило.
Дима откинулся в кресле,
его взгляд бесцельно блуждал по комнате.
Тут он заметил камеру.
На экранчике до сих пор светилось изображение бабочки.
Дима подвину к себе Никон.
Ещё раз посмотрел на фотографию
и с каким-то остервенением нажал на кнопку.
Бабочка исчезла с экрана.
Белые буквы на чёрном фоне сообщили
что электронные мозги фотоаппарата
полностью чисты.
Дима улыбнулся.
Он думал,
что получилось изобразить победно-ироническую
улыбку уверенного в себе мужчины.
На самом деле
выглядело это жалко.