Через день, вошли в порт острова Ктри-рикп. И сняли троицу с корабля, Иван сам сошёл, Ягу и стрельца пинками спровадили на выход.
Что делать? Денег нет, что заработали на корабле, пришлось всё отдать за все разрушения, что учинили старушка со стрельцом. На берегу встали, стоим, грустим. Стрелец и Яга друг от друга носы воротят, видит Иван, всё! Не хлебать больше вместе одного киселя..., нужно расходиться. При расставании баба Яга Ивану на ухо шепчет - 'за доброту твою ко мне, слушай Иван, вход в страну Наоборот находиться у тебя на родине, нудно тебе подняться на гору, что всегда облаками покрыта, та о которой говорят, что никто до туда не добирался. Это не так бывали там люди и не мало. Вот там есть семь врат, через них пройдёшь и в страну Наоборот попадёшь. Более ничего не скажу, сама не знаю, тамы не бывала, и товарищи мои тем более'. Сказала, развернулась и пошла от них в другую сторону, коленками скрепя и руки за спину закинув, и горб свой под солнце подставив, идёт себе руки за спиной и пальцы так сложила четыре согнуты, один разогнут, сигналит значить стрельцу привет...
Вдруг грохот, крики, ругань откуда-то из глубины улиц что к порту ведут. И грохот всё ближе и ближе, слышно уже, что толпа бежит и крики: 'Ату, его червеголового, в петлю собаку Цербера, казнить три раза гада ползучего и тд и тп...'. Не успели ещё Иван, да стрелец - молодец подумать что бы это могло быть, как видят, что-то появилось в конце улицы, вначале процессии что-то несуразные бежит, а сзади толпа с палками, кольями, вилами, нагоняет эту несуразицу. Опочки! Смотрит Иван, да то Горыныч, бежит спотыкается, одна голова вести по земле волочется и когда от очередную кочку бьётся, то вдруг глаза открывает и начинает петь: 'Эх! Мороз, мороз, не морозь мне нос... три штуки...' и еще немного и опять глаза у головы слипаются и замолкает, до следующего удара об кочку. Вторая голова, шипит, огнём пышет, кричит: 'Стой, гад, порву всех людишек накостыляю...!'. Но третья голова тянет всё тело вперёд и улепётывает, в одной лапе бутыль литров на пять, другой лапой пытается голову весящею поддерживать, но не очень-то успешно, то и дело бац и песня, бац и песня... Лапу одну подволакивает, другой работает резво - резво. Иван, думает - 'что же он собака родная не взлетает, о крыльях своих перепончатых забыл что ли', что делать надо выручать, хотя видно напроказничал сильно Змей, но что делать свой как никак. Начал Иван рукава засучивать, к битве готовиться, но стрелец шепчет - 'я за этого гада ползучего вступаться не буду, это он меня в кабалу отвёз так перетак и ещё сто раз так...'. Но Иван рукой махнул и на встречу Змею двинулся, стрелец рукой махнул, Ивана то не бросишь одного и за ним пошёл. Шансов нет, но подороже жизни подать должно.
Выбегает Змей на площадь, глядь, а к нему Иван направляется, 'Ванюшааа! Кричит Горыныч, спасай, выручай! ... ай, ай, ай...', это ему в голову ум не потерявшую камень прилетел. Сблизились, преследователи же вот метрах в двадцати, лица свирепые, злющие, глаза безжалостные, видно что милости ждать не приходиться, 'ну, прощай Василиса' - думает Иван, 'прощай Варвара' - думает стрелец. Но всё обернулась иначе, и все живы здоровы и по сей день и даже не помяты, не побиты. Змей подскочил, спиной повернулся, да так резко, что хвостом как махнул и стрельца с ног и сбил, вот пожалуй и весь ущерб о в этой истории синяк у стрельца на сидячем месте... Змей же кричит Ивану - 'крылья, крылья развяжи...'. Точно! Смотрит Иван, крылья-то верёвкой завязаны, да крепко, на совесть. Хорошо кто-то завязал, хороший видать человек старался.... Иван, ножичком, чик, верёвки на землю плюх, Змей 'ох-хо-хо' - кричит, телом своим Ивана и стрельца закрывает, а ему уже камней с десяток прилетело, смачно так, он только подохивает, да подахивает..., преследователи уже вот в пяти шагах, вилы, палки, биты, колья со всех сторон щетинятся на троицу несутся. Змей сопит - 'на спину на спину, скрой, скорой', Иван на спину забирается, стрельца за ногу с земли понимает и на спину Горынычу забрасывает. Змей крыльями взмахнул, широко и по дуге вверх взметнулся, только при взлёте как завопит тремя головами, даже весящая голова очнулась и завопила. Полукруг сделал и вдали от толпы сел и охает и ахает, одна голова даже слёзы пускает. Что такое? Что случилось? Спрыгнул Иван, на землю, глядь, а из под хвоста вилы торчат. 'Терпи Горыныч, сейчас подсоблю' - сказал Иван и резким движением и выдернул вилы и в сторону бросил, на спину обратно вскочил и взлетели. 'Тебе куда Ваня надобно?' - спрашивает Змей, 'Домой' - хором кричат Иван и стрелец, который сидеть не может синяк как не как, потому на животе лежит ногами в воздухе машет, руками крепко держится. И взял Змей курс на родину, где царь Иван и всё его отечество живут, поживают, горя особого не знают.
Змей летит, головы его сами по себе согласия нет, одна очнулась, уже не болтается, песню поёт язык заплетается: 'Над лесами над полями мы летели, лепёшки бросали...', две другие кричат, горячатся, обзываются: 'Трус!', 'Идиот, безмозглый!'.... Иван их по шеям похлопал, говорит: 'Ладно уж вам - то, мириться давайте, кто старое помянет тому глаз вон!', примолкли головы мириться не хотят, но глаз жалко, летят молчат. Хорошо! С ветерком летим, а внизу уже и Иваноград показался. Вот и дома!
Спустились, Иван Горыныча обнял, по спине похлопал, спасибо тебе мил Змей, помог. Змей кивает да ладно уж, я ж твой должник, уж и второй раз. Поклонился Иван, как положено, не как в земле Аш, тут же старичок прибежал с соседнего дома, и в колею из ладони семян побросал да присыпал,
будет - говорит - на этом месте расти виноград сорта 'Дружба', это вам не плавленый сырок! Сорт известный не только у нас, но и в странах окрестных.
Ну, что медлить не стоит, Иван стрельца по плечу хлопнул - свидимся скоро, и побежал домой, порошок пробовать, хотя и уверен уже на все сто, что не поможет, но попытка не пытка. Стрелец крякнул, и тоже домой побрёл к жене, детишкам, ох, думает, достанется сейчас по первое число, Варвара, то его нрава крутого была, не забалуешь.