Аннотация: Преследователь истощал ее. Преследователя материально не существовало. Его не было, но он был. И он был опасен. Опаснее чем все самые материальные клиенты Марии.
Мария стояла, подперев ногой стену Оргазма и мельком вслушиваясь в пустые разговоры своих подружек, то и дело нервно встряхивала руку, изучая свое запястье. На бледной коже, испещренной тоненькими синими венками, покоились серебристые часики.
Мария ждала клиента, но за три часа еще не один не удостоил ее вниманием.
Дело в том, что проституция после начала гниения цивилизации - стала официальным заработком. Сейчас, людям было плевать на принципы и понятия - главное проблемой настоящего была проблема выживания. Мало того, государство, члены которого теперь менялись чуть ли не раз в неделю, убивая и предавая друг друга - специально выделило несколько мест, где продавщицы собственного тела могли спокойно работать.
Стена Оргазма была одной из процветающих стен по всему Городу, так как находилась в центре, на Оркестровой Площади.
Все это конечно было замечательно, но Мария ненавидела трахатся на улице. А чаще всего нетерпеливые клиенты не дотягивали до ближайшего подъезда - начинали лапать девочек не отойдя и десяти метров, поспешно переходя к главному делу.
Теперь, на совокупляющиеся тела можно было наткнутся где угодно.
Власть этому значения не уделяла. У власти были свои проблемы.
Поэтому, Мария продавала свое, без лишней скромности будет сказано, великолепное тело только владельцам автомобилей. Благо, такое она себе могла позволить, как и то, что имела с десяток постоянных клиентов.
Человечество гибло, теряя свое Я. Человечество возвращалось к животным инстинктам. К хаосу.
Но Марию это не беспокоило. Нужно было заполучить за сегодня хотя бы еще нескольких клиентов, а потом - неделя отдыха и безграничного кайфа.
- Эй, Машка! Что, клиента не можешь найти? - опираясь на широкоплечего короткостриженного парня, к Марии ковыляла потрепанного вида проститутка.
- Я - Мария - сквозь зубы процедила в ответ девушка.
- Дяденьку в автомобиле с большим прибором ждешь? - хихикая, спросила та, приближаясь - А я такого милого паренька нашла! А ты - дура, вот.
Последние слова обдали Марию густой волной перегара.
Милый паренек стягивал с хихикающей шлюхи трусики, прижимая ее задницу к выпирающему и пока еще находившемуся в джинсах штыку.
Мария уходила прочь под сладострастные стоны и повизгивания.
Как-то захотелось всех клиентов отложить на завтра. Сейчас лучше вернутся в свою обитель и окунутся в сюрреалистичный мир сказки. Остатки героина еще есть, а завтра можно будет подцепить несколько клиентов и на собранные деньги купить еще порцию драгоценного порошка. Да-да, потом денег не будет, мозг начнет требовать дозы. В таком случае она применит один из многочисленных способов самоуничтожения, например удавится, почему нет?
Молодой человек, лет тридцати. На идеально белой рубашке висит бейджик, гласящий: "Секретарь Николай Павлович". На стеклах очков - зеркальное отображение нелепой возни мутных цветов, происходящей на экране ноутбука. Правая рука равномерно двигается из стороны в сторону.
Глаза за очками полузакрыты.
Мысли отбрасывают в сторону существование кого-то кроме самого Николая Павловича и той девушки в порно. Прелестной девушки.
Нужно создать фон.
Сцепленные веки. Левая рука убирает звук колонки.
Мозг создает фантазию.
Назовем девушку... Марией. Она живет в апокалипсическом мире, о котором ты сейчас пишешь книгу.
Ну, что ж, Мария, беги. Я - твоя паранойя.
Мария бежала. Спотыкалась. Падала. Поднималась. Бежала.
Преследователь неторопливо шел следом. Он не отставал, но и не догонял ее. Он держался на расстоянии, которое ничуть не изменилось за эти полчаса бессмысленного бега.
Преследователь истощал ее.
Преследователя материально не существовало.
Его не было, но он был.
И он был опасен. Опаснее чем все самые материальные клиенты Марии.
Девушка задыхаясь, свалилась на асфальт.
Седовласый мужчина лет шестидесяти открыл глаза, окинул взглядом меланхолично разглядывающих страницы газет или книг; разглядывающих экраны мобильных телефонов или рекламных мониторов; разглядывающих лица улыбающихся с пестрых плакатов людей, рекламирующих стиральную машину или телевизор; разглядывающих застывшие слепки лиц разместившихся напротив таких же пассажиров...
Седовласый мужчина лет шестидесяти снова опустил веки, возвращаюсь к завершению миниатюры про онаниста Николая Павловича.
Преследователь молча насиловал Марию, пока она выла от боли. Ее кожа покрывалась кровоточащими порезами, словно от прикосновения невидимого скальпеля. Половой орган равномерно вползал внутрь и выползал обратно, словно таран, пытаясь пробить возвышающиеся ворота.
Наконец, что-то влилось внутрь раскаленным свинцом, и таран выбрался наружу, больше не беспокоя несчастный городок.
Секретарь Николай Павлович кончил, застегнул ширинку, достал из кармана платок и направился в туалет, задавшись целью смочить его и вытереть следы постыдного рукоблудия с нижней части стола.
Седовласый мужчина лет шестидесяти открыл глаза окончательно выведенный из наблюдения за собственными мыслями механическим голосом, провозглашающим о прибытии на нужную станцию.
Он вышел из вагона, забыв до вечера про Николая Павловича и Марию.