События: Девушка, известная как Тикки Ток, прибывает в дом Времени и знакомится с его обитателями.
"Мир настолько сошел с ума, что выглядит совершенно нормальным".
Найти дом Времени не так сложно и не так просто, как говорят. Нужно пройти из края в край дикие земли. Нужно найти тропу в скалах, отмечающих границу этого мира.
Там, у последнего предела, когда все только-только начиналось, само Время выстроило себе обитель. Там с ним можно встретиться лицом к лицу, там ему можно задать свои вопросы и, если повезёт, получить ответы.
Сейчас не имеет никакого смысла описывать все произошедшее с Тикки Ток по дороге к дому Времени. Вам достаточно знать, что упорства ей не занимать, что она уже проделала весь этот нелегкий путь и сейчас сидит на самом краю света. Последний подъем утомил ее.
За краем мира не было ничего. Даже пустоты. Так и представляется начинающий творец - разлохмаченный паренёк в белом лабораторном халате. Последняя ночь перед защитой, дипломный мир все ещё не доделан. Голова гудит от черного, словно межзвездная тьма, демиурговского кофе, а глаза все равно слипаются. Юнец устало прикидывает, сколько осталось, а затем с отчаянной решимостью - "сюда все равно никто не заглянет!" - выращивает на краю света неприступные скалы.
Тикки фыркает - придет же в голову! - и продолжает болтать в ничем ногами, да бросать вниз мелкие камешки. Она тянет время, которого у нее давно уже нет. Вот он, дом Времени, у нее за спиной. Ни капельки не похож на то, что она себе представляла.
Дом Времени. Звучит-то как! Это обязано быть что-то внушительное. Мраморные стены, колонны. Загадочные письмена, имена Времени на всех языках, какие когда-либо были, есть или будут.
Да, это бы подошло.
Дом Времени наяву оказался панельной девятиэтажкой. Шесть подъездов. Табличка с номером дома (без номера). Двери подъездов выкрашены в серый. Окна - дешёвые пластиковые.
Перед домом - несколько нелепых метров тротуара, проезжей части (как будто найдется кто-то настолько безумный, чтобы затащить сюда машину) и песочница, словно явившаяся из Тиккиного детства. Старые качели - помнишь, на которых ещё высшим шиком было пережить двойное "солнышко"? Сваренная из стальных труб черепаха для лазанья. Деревянная горка.
Сейчас не имеет никакого смысла рассказывать многое про Время. Вам достаточно знать то же, что поняла Тикки Ток, увидев дом: Времени нет никакого дела до того, что о нем думают другие.
* * *
- Что будешь пить? - Толстяк снял с мойки чудовищных размеров кружку, на пол-литра, не меньше. - Чай? Кофе? Какао? Молоко?
Домофон на двери не работал. Может, сейчас. Может, никогда. На прокуренной лестничной клетке Тикки встретила первого обитателя дома - жирного мужичка средних лет. Короткие светлые волосы начесаны на раннюю лысину. Он стоял с сигаретой у форточки, дымил и то и дело пытался затянуть поплотнее линялый зелёный халат. Он же и начал разговор.
- Что-то я раньше тебя не видел. Из соседнего подъезда?
- Да нет, - Тикки не особо хотела общаться с этим сальным монстром, но скоро передумала. Толстяк выглядел безобидным, а в голосе было лишь ленивое любопытство. Кто знает, кого она встретит следующим? Если встретит вообще. - Я только пришла.
- Во дела! - оживился ее собеседник. - Серьезно? Новенькая? Во дела!
- Мне нужно увидеться с хозяином.
- Это с Временем? - Толстяк втянул в себя табачный дым и гулко закашлялся в форточку. - Нет его.
- А когда будет?
- Да кто ж его знает! - мужчина загасил сигарету о мусоропровод и привычным щелчком отправил окурок в форточку. - Мы за ним не следим. Время то приходит, то уходит, а когда оно будет - никто не знает. Я сам знаешь уже сколько жду встречи?
- И что, весь дом...
- Именно. Здесь все ждут. Ну, ну, не унывай. Пойдем-ка лучше до меня, угощу тебя чем-нибудь, с дороги-то.
Так Тикки и оказалась в этой квартире - прошла узкую прихожую вслед за хозяином, миновала две запертые двери комнат и очутилась в крошечной кухне.
- Утро ещё, - сообщил толстяк, громыхая посудой. - Спят все. У нас я один - ранняя птаха. Нутка и Чес проснутся хорошо если к полудню.
Он сунул в руки Тикки горячую кружку, открыл окно и тут же сунул в рот свежую сигарету.
- Ты пей. Пей и расслабься. Дело не новое. Вещей, смотрю, у тебя с собой немного, но так почти у каждого поначалу. Обживешься. Главное - найти тебе комнату. У нас не поселим, уже трое живёт, но ничего, уверен, какой-нибудь угол найдется...
- Эй! Я не собиралась здесь задерживаться!
Толстяк задумчиво выдохнул дым в окно.
- Я тоже не собирался. Но это ничего. Сама не заметишь, как привыкнешь. У нас тут интересно. Тебя как звать?
Тикки только теперь поняла, что до сих пор не узнала, как зовут гостеприимного хозяина, да и сама не представилась. По щекам полыхнул румянец.
- Лера... Но лучше - Тикки. Привычнее.
- Тикки. Ну Тикки так Тикки, вполне сойдет, - толстяк протянул ей маслянистую ладонь. - А я - Векх. Ты пей, пей.
Тикки осторожно пожала руку и отхлебнула из кружки.
На языке остался горьковатый привкус, откуда-то из воспоминаний. Точно такой же какао варила бабушка - набирала из жестяной банки с непонятным каракулями три полные, с горкой, ложки коричневого порошка, высыпала их в молоко, трижды доводила смесь до кипения. Питье отдавало чем-то большим, чем просто шоколад - неизвестными пряностями далёких стран, тайнами, приключениями.
- Я же так и не сказала, что буду пить.
Векх смерил девушку насмешливым взглядом через дым.
- Говорю же, у нас тут интересно.
* * *
Недли могла вывести из себя и святого. Тикки сперва обрадовалась, когда домовой комитет определил ее соседкой к девушке примерно ее возраста, но к моменту, когда они вместе добрались до их общей квартиры, рыжая уже успела ей осточертеть.
Недли ни на секунду не умолкала. Недли все было интересно. Всем замеченным она с великой охотой делилась с невольной слушательницей, нисколько не беспокоясь, интересно ли той. Недли было невероятно любопытно, кто такая ее новая соседка, откуда она, чем занимается, какой у нее любимый цвет, когда у нее день рождения. Недли не меньше хотела рассказать о себе, и все вопросы и ответы, сыпавшиеся из нее, словно из дырявого ведра, сплетались в один бесконечный путанный монолог.
Самое страшное - Недли сама это прекрасно понимала, и нисколько не смущалась. Уверенность, что они с Тикки подружатся, была непробиваемой.
Люди дома Времени ни капли не соответствовали свой наружности. Векха не назовешь красавцем, но сердце у него доброе. Недли же - соседка, соседка! - воплощала собой "добро пожаловать отсюда".
-... и вот, он меня бросил, у меня на шее двое детей - что тут делать? А ты бы что сделала? Я сбежала. Конечно, сбежала! Считаешь меня бессердечной? Эгоисткой? Пусть так. Но когда-то надо и о себе подумать.
- Прости... Что?
- А, не извиняйся, - Недли жизнерадостно мотнула косичкой. - Мне постоянно на ноги наступают. Да, ты любишь озера? О, помню, я как-то раз ездила на озеро...
И так далее.
Жилище Недли очень сильно напоминало квартиру, где она побывала ранее, разве что выглядело все менее обжитым, а дверь одной из комнат была заперта на висячий замок.
- Вот, здесь и будешь жить. Ключ! Куда же запропастился ключ...
Недли скрылась на кухне. Хлопнула дверца холодильника.
- Тикки! Ты пиво будешь?
Рыжая возникла в коридоре без ключей, зато с парой запотевших бутылок.
- Я сама почти не пью... Бросаю пить, - сообщила она. - Но твое новоселье точно надо отметить!
Тикки отрицательно покачала головой, но Недли это ни капли не смутило.
- Ну все равно - добро пожаловать! - и она присосалась к горлышку. - Знаешь... У нас тут это не поощряется. Слова против никто не скажет, но видно. Чувствуется. Но если вдруг надумаешь...
- Это вряд ли.
- Ой-ой-ой, - издевательски выдала Недли. - И чего нос-то кривишь? Я-то думала посидеть, поговорить, чтобы ты сама рассказала, за что тебе сюда сослали, а ты...
- Никто меня никуда не ссылал! Я сама пришла!
Недли отпила ещё глоток, и с жалостью поглядела на Тикки.
- Мне-то можешь не врать, - пьяновато проговорила она. - Ты тоже не святая. Никто здесь не святой. Думала, я не знаю? Наши - они ж все такие культурные, так здорово изображали, что пожаловала новенькая... Все знают, кто ты, Тикки. Все знают. И я тоже - знаю.
- Да о чем ты вообще говоришь?
Недли свернула пробку со второй бутылки.
- Оракул Подвала. Он всегда предупреждает, что скоро кто-то придет. За неделю, за две. Ты думала, это все взаправду? Что Гоуд и Лета всерьез решали можно ли тебя поселить в доме, и если да, к кому именно? Ну как можно быть такой наивной.
Пиво явно настроило Недли на благодушный лад.
- Они все это с неделю репетировали. Тут скучно, подруга. Жуть, как скучно. Каждый день одно и тоже. А новенькие - то есть ты - это развлечение. Понимаешь?
* * *
Здесь определенно кто-то жил, причем совсем недавно. Кровать накрыта пёстрым лоскутным одеялом. На крошечном письменном столике под окном - стопка книг, раскрытая тетрадь в салатовой школьной обложке, чернильница, перьевая ручка. На прикроватной тумбочке - лежащая плашмя фоторамка.
Только этого не хватало!
Тикки сглотнула и перевернула рамку. Карточки внутри не оказалось, как и воображенной траурной ленточки. Неизвестный предшественник просто вынул памятный снимок и оставил рамку следующему жильцу в наследство.
На тумбочке остался почти незаметный прямоугольный след - пыль только-только начала захватывать опустевшую комнату. Недели две прошло, не больше.
Тикки отдернула с окна занавеску и тюль, и в теплом свечении закатного светила заиграл хоровод пылинок.
Разобрать вещи не заняло много времени - их и так было немного, а за время пути через дикие земли осталось всего ничего.
Гребень, флакон с шампунем, зубная щётка и тюбик с остатками пасты - на тумбочку.
Запасные джинсы, белье, носки и обожаемые Тикки безразмерные футболки - в шкаф, встретивший девушку пустыми полками и сладковатым ароматом нафталина.
И все-таки. Кто здесь жил? И, что важнее, почему предыдущий жилец собрал вещи и ушел? Может, получил свои ответы, и его больше ничего здесь не держало? Хотелось бы верить. Звучит куда лучше, чем "разочаровался в бесконечном ожидании и просто ушел".
За стеной ахнула дверца холодильника - не иначе, как Недли героически продолжала бросать пить, истребляя наличные запасы спиртного.
Дилемма. Уж кто-кто, а Недли должна знать, кто здесь жил раньше, но общаться с ней - теперь ещё и поддатой - желания не было ни малейшего. Как же все сложно.
Тикки рассеянно стёрла пыль с книжной стопки. Сверху лежал "Улисс", а компанию ему составляли "По ком звонит колокол" Хэмингуэя и "Искра жизни" Ремарка.
Ни одну из этих книг Тикки не открывала с далеких школьных времён, когда они входили в программу чтения на лето. В общем-то и тогда она была к ним внимательна не особо - летом множество куда более интересных вещей.
Она вздохнула, отгоняя непрошенные воспоминания, и плюхнулась на кровать. Надо стереть пыль. Надо выстирать одежду. Надо узнать, что здесь происходит, и есть ли способ увидеться с хозяином дома, не проведя в доме вечность.
Но - завтра. Все завтра.
Тикки решила, что будет называть про себя бывшего хозяина комнаты (почему-то она решила, что это был именно мужчина) Романистом. Слово взялось откуда-то из глубин памяти само по себе и так гладко легло на сложившийся образ, словно встал на свое место недостающий фрагмент мозаики.
Ещё через несколько минут девушка уже спала. Первый раз за многие дни пути - спокойно. Спала - и видела сны.
* * *
Времени больше не было. Когда оно заканчивается, ты оказываешься вдруг в причудливом царстве застывших образов. Знакомые люди, места - все вдруг замирает, словно вся твоя жизнь была кинолентой, и тут кто-то вдруг нажал на "стоп". Вот только ты почему-то все ещё можешь ходить, говорить и удивляться происходящему.
Сны иногда - фрагменты того же фильма, установленные на повтор. Самые яркие кадры, призванные посмеяться вместе с персонажем, или же разделить его трагедию.
Тикки снятся дни, проведенные в застывшем городе. Страшные дни, когда она не понимала, что происходит. Я открою тебе маленькую тайну - все наоборот.
Мир не останавливается. Мир никогда не прекращает своего движения. Когда заканчивается время - именно ты остаешься в застывшем кадре, а все прочее продолжает происходить.
Привычное постепенно смывается, и ты оказываешься там, где была всегда - в диких землях.
Дикие земли не потому дикие, что неосвоенные, а потому, что в них творится всякая дичь.
Это непрекращающийся театр абсурда, где смысл всего периодически меняется, а причина зачастую продолжает следствие.
Здесь приходится одеваться молодой листвой, дышать асфальтом и вести себя так, словно никто не видит, хотя у глаз есть уши.
Каждый твой шаг взвешен и пахнет спелым крыжовником.
К тебе приходят люди, о которых ты уже многие годы ничего не слышал, и задают странные вопросы. Иногда к ним присоединяются люди, которых ты не знаешь вообще и нелюди, почему-то очень знакомые.
Все происходящее несёт в себе неуловимый смысл, все нелогично проистекает одно из другого.
И все это время тебя мучает единственный вопрос - а что вообще происходит?
Ответ на него был бы милосердием. Ты спишь и видишь странный сон. Ты умерла, и это все так и должно быть. Пожалуйста, скажите кто-нибудь, что все это.
Дайте точку опоры.
Вместо нее тебе предлагают пригоршню опавших листьев, леденцы от кашля, глоток скипидара - все что угодно, кроме того, что действительно нужно.
Тикки потеряла счет дням, проведенным в этом помраченном краю, пока не поняла истину. Сопротивление было ошибкой. Нужно было всего лишь прислушаться к происходящему. Не бороться со всем миром, а стать его частью.
Когда она сдалась, все внезапно стало лёгким, понятным, все встало на свои места.
Найти дом Времени не так сложно и не так просто, как говорят.
Нужно пройти из края в край дикие земли. Нужно найти тропу в скалах, отмечающих границу этого мира.
Там, у последнего предела, когда все только-только начиналось, само Время выстроило себе обитель.
Когда твое время закончилось, пора отправляться домой.
Скала под ладонью - теплая и мягкая, словно свежий хлеб.
Цикл замыкается, и режиссер снов ставит для Тикки другую пленку.
- Ничего, ты во всем разберёшься, - Ким ободряюще улыбается. - Все не так страшно, как тебе кажется. Дней через десять ты будешь дома.
Самый мерзкий случай - когда нелюдь принимает знакомое обличие. За родным лицом не скрыть ни чужих глаз, ни чужих повадок - впрочем, твари к тому и не стремятся.
- Это тебя называют Оракулом Подвала? - спрашивает Тикки.
- Меня. Но ответь, Тикки, откуда ты это знаешь? - губы Кима раздвигает чужая улыбка.
- Мне об этом сказал один новый знакомый.
- Не сказал, а ещё только скажет. Повторю - ты будешь дома дней через десять. Но не беспокойся, тебя встретят. Все будет просто замечательно. Намного замечательнее, чем сейчас. Я дам знать нашим.
Фигура старого друга подергивается рябью, идёт кругами, словно кто-то бросил камешек в сон.
Шлёп-шлёп-шлёп-шлёп. Тикки никогда не умела пускать "лягушек". Плоский булыжник делает всего четыре отскока, и уходит под воду.
Солнце ушло с неба под не защищённую купальником кожу - верный знак, что ты не загорела, а обгорела.