- Христос и бог я жажду чуда, сейчас, теперь в начале дня...
- Ты что, опять дурью маешься!?
- Прекрати! Не сбивай, сиди и молчи... в тряпочку.
- Моя душа мгновений след?
- Ну да, ты прав.
- А я, если не заметил, всегда прав.
- Прямо так и всегда?
- Ну почти всегда. В подавляющем большинстве случаев.
- Молчал бы ты.
- Ты это кому?
- Тебе.
- Кому тебе?
- Не знаю.
В музее восковых фигур.
Я глядел ей в глаза и молчал. Каждый волосок был в моём поле зрения. Она смотрела на меня глубоким, зачарованным взором. "Я тебя люблю", - сорвалось с моих губ. Она по-прежнему молча смотрела на меня. Смотрела, и в этом её взгляде было всё, даже гораздо больше, чем она могла бы сказать. Любовь не требует слов. Она молчала, но я чувствовал, что и она питает ко мне такие же тёплые и нежные чувства. Мой взгляд перестал блуждать по её боголепному лицу, и наши взоры встретились. Меня поглотил её взгляд. Я утонул в её бездонных, полных тепла, голубых глазах. Я уже точно не осознавал, что делаю... Мои руки нежно обняли её, мои губы встретились с её... И в это мгновенье, как гром среди ясного неба, прозвучал чей-то голос - "Что вы делаете?!! Сейчас же, отойдите от экспоната!!! "
* * *
Я шёл по длинному больничному коридору. В воздухе витал запах каких-то лекарственных препаратов. Но что меня поражало, никого не было. Все палаты были заперты. Вдруг я заметил, как в кабинет впереди завезли на каталке пациента. Я не знаю, что случилось, но вдруг я ощутил такое участие к нему. Подойдя к двери кабинета куда завезли пациента, я остановился в нерешительности. Вдруг оттуда вышел врач. Одет он был обычно, как все врачи в белый халат, белый колпак, и на лице у него была зелёная марлевая повязка. Лица я не видел, но глаза у него были живые, весёлые. Судя по повязке, он был хирургом, хотя по глазам я бы скорее сказал, что он весёлый терапевт.
-Доктор, скажите, что с ним, он жить будет? - поинтересовался я.
-Кто? - в недоумении спросил врач.
-Ну, тот пациент, которого только что завезли в ваш кабинет.
-Психбольница на выезде? - спросил врач покрутив пальцем возле виска и, не дождавшись ответа, пошёл по коридору в ту сторону, откуда пришёл я. И только проводив взглядом врача, я заметил табличку на дверях кабинета - "ПАТОЛОГОАНАТОМ".
А зори здесь тихие...
Устроился я работать в библиотеку. Работал я библиотекарем, а заодно и ночным сторожем. Меня это вполне устраивало. Днём я работал, а ночью спал. В итоге дома я вообще не появлялся. Один друг мне даже посоветовал сдавать квартиру... Хотя чего это я? Ведь это уже совершенно другая "степь".
Поначалу в библиотеке было скучно, но я привык. Затем я пристрастился к чтению и, бывало, ночами на пролёт читал книги. Это занятие меня очень поглотило, я понял какой я был дурак, когда раньше воротил нос только при одном слове - "книга".
Однажды ночью, перекусив кольцом ливерной колбасы и выпив стакан чая, я отправился на поиски какой-нибудь книги. Честно говоря, меня смущало такое обилие литературы и я бродил между стеллажей в нерешительности. Вдруг я наступил на свой же развязавшейся шнурок и, чтобы не рухнуть на пол, облокотился о стеллаж. Облокотился я так сильно и резко, что стеллаж пошатнулся, и на пол выпала какая-то книжка. Встав, отряхнувшись и завязав шнурки, я поднял с пола книжку. Это были чьи-то стихи. Раньше я никогда не читал стихов и решил попробовать.
С уверенностью, что мне не понравиться я уселся на место библиотекаря и стал читать. Меня поразила эмоциональная палитра стихов, и я, не отрываясь, читал страницу за страницей. Закончив и закрыв книгу, я уселся, запрокинул навзничь голову и погрузился в сказочный мир, навеянный стихами. Вдруг мне послышался какой-то голос. Я встрепенулся и поднял голову - передо мной стояла девушка. "Видимо, она тоже из стихов", - подумал я, улыбнулся и стал разглядывать этого сошедшего с небес ангела.
Ангел что-то сказал... И вдруг я понял, что это реальная девушка, весь сказочный мир мгновенно растаял, и я испуганно переспросил: " Извините... что вы сказали?" Девушка слегка наклонила голову и, улыбнувшись, повторила: "А зори здесь тихие..."
Улыбка была обворожительна,.. некоторое время я продолжал восхищённо смотреть на неё, а потом ответил: "Да. Зори, здесь тихие..."
Happy New Year.
Трамвай ехал вперёд. Окна все были белые. Зима. Казалось, что трамваю холодно, и он дрожит от холода мелкой дрожью, стучит металлом. Но насколько я помнил, он так же дрожал и летом, в самые жаркие дни. Может быть ему и летом холодно? А может просто дело не в температуре,.. может быть ему страшно?
Я стоял в середине вагона, облокотившись спиной о поручень, и наблюдал за тем как на остановках люди входили и выходили. Ещё, на остановках, в то время, когда открыты двери, можно наблюдать за улицей. На улице всё было бело, как и окна трамвая. Стояли серые, украшенные цветными, мигающими рекламами дома. Раскорячили ветви деревья. Все веточки были покрыты колючим, или быть может пушистым, инеем и от этого напоминали кораллы. Право не уверен, что они похожи, но мне казалось, что сходство очень большое. Эти белые пушистики, на фоне домов.... Ещё сновал народ. Не знаю, куда и зачем он сновал, но пёр он огромной, безликой, серой толпой. Весь этот пейзаж был изрядно сдобрен снегопадом. Снег валил густой и пушистый. Чем-то напоминало новый год. Хотя до нового года было ещё целых триста шестьдесят три дня. Или быть может не дня, а минуты... Не знаю, всегда путался со временем.
Вот, в очередной раз открылись двери. На улицу выскочил мальчик, лет десяти. Грузно, как черепаха, сползла какая-то старушка в валенках, длинной, похожей на мешковину юбке и вытертой фуфайке с сумкой в руках. "Скатились" два пьяных мужика. Выход их, явно порадовал остальных пассажиров. Затем в вагон залез какой-то мужик. Он с усилием втащил за собой здоровую, пушистую ёлку. Двери закрылись, и трамвай снова , от чего-то трясясь, продолжил свой путь.
На следующий остановке в вагон втиснулись ещё несколько человек. Из динамиков (они вообще-то служили для объявления остановок, но в основном всегда молчали. Разве что на праздники иногда включали через них радио.) неслась песня:
"Новый год к нам мчится, скоро всё случится, сбудется, что сниться...
Что опять нас обманут, ничего не дадут".
От огромной, с трудом втиснутой в салон мужиком, ёлки - радостно пахло хвоей.
Потом было весело. Было шампанское, водка. Были и солнечные апельсины, и конфетти. Песни, танцы. Девушки... пиво.
Утро. Всё кончено. Голова болит. Сушит. Эмоциональная опустошенность. Рядом валяется что-то голое,.. чужое. Заблёванная прихожая. Странно. Это дежавю? Нет. Вроде бы действительно было. Было много раз. И почему-то в одни и те же дни - первого января.
Смысл...
В чём смысл? Смысл жизни, в чём? Вот все мы жрём, пьём, трахаемся и срём. Срём на себя, на других, на всё. И даже на гладкое и белое. В унитазы. Или просто в подъездах. А ещё шик: насрать перед чьей-нибудь дверью, накрыть газеткой, поджечь её, нажать кнопку звонка и смыться. А можно проще. У нас на первом этаже жил один глухонемой старичок. Мы любили звонить к нему в дверь. У него во всей квартире тогда начинал мигать свет. Прикольно.
Ну вот, так жили. Потом появились дети. И мы для них работали, вкалывали. Сначала мы им всё отдавали, а потом они стали на нас срать. Мы сдохли. Всё это повторилось с нашими детьми. Так в чём же смысл?
Или нет. Не надо всё это! Просто сожрали мы несколько пачек фенозепама и всё. Тоже странно. Всё. Так в чём же смысл?
ПОПСА.
Больно. Болит рука. Сначала было горячо, затем больно. Клубок боли проворачивался в ладони. Затем боль, как волна цунами накрывает берег, накрыла всю руку. Уже невозможно ни о чём думать, боль блокировала все мысли. "Боль. Боль - это сигнал что происходит физическое повреждение тканей. Значит надо убрать руку", - тяжело, как будто поворачиваю огромные каменные жернова, решаю я. Отдёргиваю руку. Наверно ожёг третей степени... Но я ведь затормозил рефлексы. Ни сразу отдёрнул руку, поступил не попсово. Да, не попсово. Я крут!!!
Шантаж.
Дрожащие радуги вспыхивали в мокрых от слёз глазах. Моя машина неслась по ночному городу. Не знаю, вроде бы и не управлял я ею вовсе, она сама неслась. Сиди проигрыватель уныло извергал: "Пожалуйста, не умирай или мне придётся тоже. Ты конечно сразу в рай, а я не думаю что тоже" Лена совершенно не поняла что со мной и отпустила. А может и видела что мне плохо. Вот только что это меняло?
Лена. Кто она? Не знаю... Я с ужасом понял что этот вопрос ставит меня в тупик. Но зато я легко ответил на другой, похожий вопрос. Лена, что она? Она - это смазливое личико, с солнечной улыбкой и играющими локонами волос; это упругие, пышные, красивые груди; это тонкая талия, спортивная попка и ... Вот это и всё, собственно это и есть Лена. Когда мне хотелось не просто секса, а понимания, душевного тепла, я шёл к Полине.
Неоднократно я, бросал Полинку. Но всегда знал, что в любое время могу вернуться, потому что она меня любила. Я это не ценил... А теперь, всё. У меня нет больше моей Полины. Я понял как много для меня значила Полина, и как мало Лена, лишь когда я потерял мою Полинку.
"Хочешь сладких апельсинов", - звучало как жестокая насмешка. На соседнем сидении болтался мобильник. Я ждал что вот- вот раздастся звонок. Я ждал что мен позвонит Лена. Я бы точно позвонил. Но телефон упрямо молчал. Несколько раз я проверял его - нет он включен и с батареями всё в порядке. Но почему, тогда не звонит Лена. Неужели ей совсем плевать... Педаль газа, под тяжестью ноги упёрлась в пол.
Полинка, Полинка... Я знаю это был шантаж. Просто не удачный. Самоубийство оказалось удачным... Но ведь это не было самоубийство! Это был просто шантаж.
"Пожалуйста, только живи, ты же видишь я живу тобою. Моей огромной любви,
хватит нам двоим с головою!" - продолжал проигрыватель.
Боковым зрением вижу с лева яркий свет. Поворачиваю голову. Камаз. Выкручиваю в право рулевое колесо. Педаль газа втиснута в пол, дальше некуда. Слепящий свет, скрежет металла, невесомость...