Аннотация: конкурс "бес сознательного"-1, красивое тринадцатое место. тема: разбитое зеркало. опубликован в медицинском журнале 'новый хирургический архив'.
Руна Аруна
Медуза Глиома
Черный кот на цветочной грядке двумя ударами лап - левой, правой! - убил двух белых петухов: один из них вырвался и взлетел на балкон, но я-то знаю, что он умер. В окнах наверху кричат и ругаются. Мелькает белая майка, клочья седых волос на липкой коже. Из проема вылетают горшки с геранью - один, другой! - и врезаются в петушиные перья. Сладкая земля рассыпается по белью радостными жирными комьями. Зачем же вы выставили кровать на улицу? Чтобы на ней уснуло солнце. Простыня согреется, и нам не будет так холодно ночью. Так холодно, что не заснуть. А разве от холода не засыпают? Нет, если он живет внутри. Пауки теплые и мягкие. Только мой прячется глубоко в гнезде. И не может согреться. Или согреть. Идите домой, мы вам нажали лифт на второй этаж. И сейчас позовем Алису.
Алиса. Сначала такая нежеланная. Потом такая любимая. Теперь такая популярная. Алиса со второго этажа, окна над цветочными грядками. Мальчики у подъезда, мальчики в подъезде, мальчики на лестничной площадке. Мам, все сначала думают, что ты моя сестра. Я тоже хочу короткую прическу. Можно я возьму твой свитер с люрексом? А замшевые туфли? Алиска, а чего твоя мать столько пьет? Ей нужно. Сестры должны любить друг друга. Дети заботятся о родителях. А эта лишь смотрит. Молча помогает ввалиться в квартиру. Молча вытирает пол. Молча укрывает одеялом. Молча слушает хриплое карканье засыпающих птиц. И всматривается в самую душу.
Две белые птицы в уютном гнезде. По утрам они ворочаются и начинают клеваться, выдирая из слов беззащитные буквы. Рассекают фразы гребешками и шпорами. Мы будем кормить их пуговицами. Шесть раз в день, чтобы не было больно. Чтобы стало тихо. Ни хлопанья гулких крыльев, ни стука цветочных горшков, ни запаха обожженной солнцем герани. Чтобы обрывки успели срастись заново. До следующего утра. А вы знаете, что пауки умеют превращаться в черных котов? И размахивать лапами, как охотящиеся за рыбой медведи? Раз-два, левой-правой. Рыба сочно шлепается о берег, с треском ломается хлипкая петушиная шея. Каждый день пятьдесят четыре пуговки запиваются водой и складываются в разноцветную мозаику. Зачарованно стихают птицы, разглядывая калейдоскоп.
Но если вы оденетесь в белое, чтобы подкрасться и посмотреть, цвет исчезает. На черном прозрачном фоне перья сереют, а паук становится белесым, словно медуза. Он поджимает ножки, чтобы его приняли за мертвого. Притворяется маленьким, когда на него обрушивается свет электрических ламп. Всем известно, что, стоит прикрутить на место отпиленный кусок черепа и пришить лоскуты кожи, остатки пауков всегда облегченно раздуваются и обнимают птиц все крепче и крепче. Любовно переваривая сырую бугристую плоть.
И плачет Алиса, вырывая из материнских рук одежду и деньги. Только зачем нужна одежда, когда поселок так мал? Для чего деньги, если каждый знает о черной медузе? У холодного пива кончился вкус, но птицы пьянеют и опускают тяжелые клювы. С тихим скрежетом разжимаются перламутровые когти. Дремлет под черепом паук, сладострастно наливаясь дурманящей пеной. Пожалуйста... помедленней. Ведь когда мозга останется слишком мало, я больше не смогу носить тебя по улицам.
Бестолково виснет правая рука. Слепо тычется возле бедра. Вот она, спит у тебя на коленях. Не стоит ее будить. Она такая красивая, с ровными, гладкими ногтями. Ну же, давай, шевельни хотя бы пальцем. Только между твоим голосом и ее слухом - жирное паучье тело. Воздух умер, она оглохла и разучилась слушаться. Остаются глаза, но распухшие веки мешают им видеть.
Послушай, мы ведь уже привыкли друг к другу. Давай все будет как сейчас. Я управлюсь и одной рукой. Пусть отекает лицо, пусть короткие волосы. Выпирающие острия костей. Мы сошьем подушечку, чтобы на ней сидеть. Нам не нужно ни вкусов, ни запахов. Не трогай вторую птицу, и мы проживем очень долго. Заберем Алису и уедем далеко-далеко, на море. Тебе понравится солнце. Ты согреешься и перестанешь расти. Пожалуйста, я не хочу умирать.
Но медуза молчит. Она не умеет слышать ничего, кроме разлагающегося в ее ласковых щупальцах мяса. Как бы залезть к себе в голову, выдернуть ненавистную тварь и с наслаждением раздавить между пальцами? А может, подняться на крышу и взлететь? Пусть паук вывалится из расколотого гнезда, и солнце навсегда высосет его из морщин асфальта. Но каждое утро птицы с клекотом разевают пересохшие клювы, вспарывая шпорами липкий воздух.
Ничего, ничего, однажды ночью пауку захочется свежего воздуха. Мы поможем ему выползти через ухо. Мы покажем ему дорогу, и он заблудится и забудет, забудет, куда возвращаться. Убежит под дверь и на улицу. Там на него наступят тяжелыми сапогами, наедут огромными колесами и раздавят, раздавят в блестящую жижу и слизь. И окажется, что все это просто страшный сон. В страшных снах людям обрезают волосы и выпиливают в живых черепах круглые дыры. В страшных снах находят в мозгу пауков и медуз и вырезают их куски острыми ножами. В страшных снах перестают слушаться руки, и умирают звуки на языке. Разве можно наяву захлебнуться трупами собственных слов? Разве бывает так, чтобы у людей в головах дрались и шипели колючие птицы?
***
- ... шизофобный криз. Лечение будет симптоматическим... нарушение терморегуляции... гипертензионный синдром... возможны потери сознания... Вы меня слушаете?
- Да-да. Я не могу понять, как она обрезает себе волосы левой рукой.
- Видите ли, вы же сами говорите, что и парез, и афазия проявляются не всегда.
- Афазия?
- Нарушение речи. Насколько известно из анамнеза матери, в последние годы перед смертью она много пила. Вот, посмотрите: "... по словам пациентки, спиртное помогает приглушить головные боли...". Наверняка, в семье были проблемы. После гибели больных у родственников иногда остается чувство вины. А Алиса Георгиевна, как я помню, была очень близка к матери... Диагноз поставили довольно поздно. Видите, написано: "Объемное образование головного мозга в левой височно-теменной гемисфере...". И результаты операции... Нда, опухоль удалось только срезать. Жалобы вашей жены... такие же симптомы... Даже сглаживание правой носогубной складки... Только самой глиомы нет, понимаете? Она себе это как бы представляет, внушает... Мы ее выпишем, назначим курс лечения. Дома уберите от нее подальше ножницы... И вообще, острые предметы. Она тут недавно пыталась корцанг под подушку спрятать. Постарайтесь не оставлять жену дома одну. Пусть волосы отрастут, тогда, возможно, она будет видеть в зеркалах себя, а не мать. И перестанет их бить. А потом уже начнем думать о шрамах. Главное, что она себе осколками глаза не поранила.
- Знаете, я ведь был против... Ну, чтобы она подстриглась. А с матерью ее не довелось встретиться. Ну, она рассказывала, конечно. Они как две подружки были. Внешне очень похожие. Даже одеждой менялись... Да, она как-то говорила, что матери снилось, как опухоль вылезает у нее через ухо...
***
- Мам, ну хватит. Не хочу, чтобы меня санитарки одевали. Что я, сама не могу? Давай снова меняться.
- Алиска, погоди, успеешь еще. А лекарства перед выпиской разносить не будут, что ли? Что-то маловато тебе прописали. Мне так каждый раз по девять штук глотать приходилось, помнишь? Ты, кстати, не забудь там, под матрацем... В этот раз мы ее точно вытащим.