И какой же русский не любит баню? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда (но не чаще!!!): "черт побери все!". Ее ли, Баню, не любить, когда в ней слышится что - то восторженно - чудное? Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит ... видимо, так хотел сказать "незабвенный" Гоголь о быстрой езде в русскую баню ... на троих.
В этом году у деда Димы все было прозаичнее, но в духе восторженном ... в начале, а уж только затем - как - то ... чудно (с учетом ударения).
Этот Новый год он встречал в гостях: с детьми, внуками, друзьями. Дело в том, что они с женой на старости лет перебрались ближе к морю. Дед, пыжась, захотел повторить легенду о старике и море, а вот его бабуська, видимо, тайно мечтала примерить на себя сказку о золотой рыбке.
Дед не был бывшим военным (так говорит высокое тщеславие отставников!), а потому с юных лет железно соблюдал строй и типоразмеры в каждой жизненной мелочи (так ему казалось). Но жизнь, а в первую очередь жена, всякий раз бесцеремонно нарушали раз и навсегда установленные приказы и уставы миросозерцания настоящего полковника.
Вот и сегодня, по согласованию с женой, он был вынужден пойти в баню не в соответствии с принятым единолично решением - в канун Нового года, а значительно после того как. И это легло неизгладимым позором на его полковничьи погоны парадного кителя, пылящегося в шкафу.
Итак, дед Дима в бане лелеял и холил свое тело, по - партизански скрывающее свою военную стать и выправку, и ничем не отличающееся от прочих штатских стариковских тел. А ведь - настоящий полковник! Почти генерал!
Зато все мужественное начало деда ликовало: где еще, как не в бане, мужчина может отвлечься от женской суеты, присоединиться к банному мальчишескому братству, поговорить о своем, подумать, наконец.
В памяти деда калейдоскопом завертелись новогодние воспоминания и впечатления, замоченные и выдержанные в алкоголе нескончаемого праздника Деда Мороза.
И вспомнился деду день предпоследний прошлого года.
- Ты откуда идешь, Дмитрий Иванович? - спросил его, типа того, начальник транспортного цеха, управляющий снегоуборочным агрегатом (в обиходе - лопата и просто ... дворник Лукич).
- Да у "самого" планерка была. Хурал, мать его - ответил дед Дима - маленький, но начальник на фирме ... как это ... бедной падчерицы богатенького папашки, которого достоянием народа избранные зовут.
- А, то - то я смотрю ты весь такой ... отхураленный.
Вот именно в таком состоянии дед и пришел домой, а дома бабуська его мыла полы, к Новому году генералилась.
- Дорогая, мне пересесть, чтобы не замыла? - решил пошутить дед.
- Да уж сиди в грязи, может, другая какая дуреха замоет. Сходи лучше в магазин, купи курицу, фарш, колбасу докторскую для оливье, яблоки.
- Я же собирался сходить в баню помыться - робко возразил дед.
- В морге тебя помоют - как - то зло пошутила жена. Почему - то она всегда так неудачно шутила, назло ему, когда делала что - то по дому, а он, Дмитрий Иванович, в это время смотрел телевизор, вальяжно развалившись в податливом кресле.
Дед Дима записал все желания жены в блокнотик и нехотя поплелся в магазин, прихватив с собой вместо невода авоську. Для него эти "сходи" были как для женщины карбюратор.
- Вам собачий фарш или человеческий?
- Мне бы из свинины - оторопело ответил продавщице ошарашенный вопросом дед.
- А яблоки у вас есть?
- Есть.
- Домашние?
- Нет, райские. Одного, надкусанного, хватит?
- Килограмма? Нет, два. А курицы есть?
- Курей нету. Грудки у меня возьмите.
- Грудки? Какие? - бестолково переспросил дед.
- Упругие, четвертый размер. Что еще? - окончательно съехидничала продавщица, вызвав в магазине общий смех.
- Мне бы колбасы еще ... как ее ... сестринской.
- Ишь ты! Сестринскую захотел! А управишься, дед? Возьми лучше докторскую, чтобы скорую лишний раз не вызывать.
Деда Диму и в молодости бесстыдные тетушки загоняли в тупик своими намеками, а теперь он перестал понимать их вообще. Он побрел домой, злясь, что был осмеян, но не нашелся, что ответить. В спину, усиливаясь, дул ветерок, нагоняя еще сильнее минорное настроение. Вся эта паршивая мерзопакостность и занесла деда в "Ветерок". Нет, не он туда шел. А там ... вовсю колобродил корпоратив под общим названием "для тех, кому не хватило".
Со всех сторон фразы одних перебивали фразы других. "Как в бестолковой опере, нет, как на первом, с участием Кати Стриженовой" - подумал дед. Он не любил шум, куда лучше дома, с женой: она слушает, он - говорит.
- Вот ты говоришь - заграница. Я тут, дело прошлое, на шару попал с друзьями в эфиопское кафе и понял, что эфиопу - хорошо, то русскому - понос - услышал дед безапелляционный приговор соседа справа.
- Ха - ха - ха! Это ты круто! А почему понос - то? - переспросил собеседник.
- Их тыбсы в инжере слишком перченые, эфиоп иху мать. А ихневый катикал, ну их водка, такой жесткий, ихахрень.
- Ха - ха - ха! Конечно, нажрался на шару ... как - как? катикала? Вау! Да еще тыбсой натыбздился! Вот и полился из тебя катикалом инжир перекрученный! Тебе бы надо было сушить его, гранулировать да продавать как конфетки клубничные! Ха - ха - ха!
- Тебе смешно, а я два дня в сортире жил. Хорошо хоть тещина перина поместилась. Так и провалялся там, как бухарь какой на вокзале.
- Я как в воду глядел. Смотрю, а уже нет ничего, как между пальцами - донеслось из другого угла.
- А я тебе всегда говорил, что нужно в воду глядеть не "как", а "где" и "с кем". Они гонят мутную отсебятину, но получается - длясебятина. Понял меня? - поучительно вывел наставник.
- Понял. Вот только как так получилось, что мне "длясебятина" не досталась - не пойму.
- Сало было такое вкусное, такое вкусное, будто поросенка посадили в ящик и выращивали без движения - восторженно лепетала блондинка.
- Тебя бы так выращивали - мрачно ответил ее кавалер, глядя стеклянными глазами куда - то вдаль.
- Ну чего ты? Нас кормили как на убой - не унималась блондинка.
- А что же не убили? - еще мрачнее уточнил кавалер, так ничего и не увидев вдали.
- Привычка хуже жены - не бросишь - посетовал мужичек один.
- А у меня не так. Мужик сказал - жена сделала. Слышь, к нам подруга жены приезжала, я сказал, что денег нет. Так моя из ополосков завтрака сварила обед! Слышь, подруга и уехала - залихватски похвастался другой, здоровенный, но еще щегол - щеголом.
- Не - а - а! Не скажите! Уж если жена - шея, то пусть хотя бы воротнички не пачкает - встрял третий.
- И вот попал я в больницу. Знаешь, мне как - то сразу стало не по - хорошему плохо, а по - плохому, но лучше, чем по - хорошему вчера. А врач, козел, говорит: "Положите больному мокрую тряпочку на лоб" - пожаловался своему тощему другу толстяк.
- Друзья! Я начал печататься на литературном сайте! Фигня - полная. Петушку хвалит кукушок ... нет ... не так ... ну вы поняли. Придурки конченые! А еще междусобойчики ... "Есенин - душка" и ... "Патриотизм - идея". Я не претендую, нет. Но вот закончу свое - тогда посмотрим! - плюясь слюной изощрялся очкарик.
- А в чем твоя и - де - я ... нахожусь? - хихикнув, переспросили писателя.
- Помните, у Гоголя нос отпал?
- Ну, помним ... от сифилиса?
- Да нет, не перебивайте! А у моей героини попа отпадет. Ну, грудь и ноги будут, а вот попа отпадет ... и будет гулять сама - по - себе. Представили, как будет интересно?
- Я вот Машке твоей по голове настучу. Она тебе что, не дает? Подожди ... а головы же не будет, что ли ... как я ей по голове - то настучу? Да и по попе не отшлепать!
- Дурак ты, ничего не понял. Причем тут голова, когда главное - попа! Тебе бы только по ней шлепать! Просто у нее не будет попы. Попа у нее отвалится, понимаешь? И у нее, у попы, начнется своя жизнь, как у носа Гоголя. Вот и все!
- Подожди, я не понял. А они потом что, встретятся - нос Гоголя и твоя попа?
- Ой, эти писатели! Нечего смотреть! А что показывают? Мы - то что получим от переделов наследств знаменитостей? Или нас отвлекают от грустных мыслей о собственном наследстве? - вмешалась в умную беседу женщина бальзаковского возраста.
- Если они сегодня в законе и заказывают эфир, получают бабки, то завтра их постреляют, как постреляли Япончиков. А что ждет их детей? Судьба клана Брежнева или этого ... как его ... Улюкаева? А после смерти кто вспомнит о них? И что скажут им внуки? Нагадят на могилу как опозорившим род нравственным воришкам? Они, эти Эрнсты, и пухлощекие прочие сиюминутные балаболы об этом не думают, им бы только бабки эфирные сегодня отклюжить - подвел черту красавец неопределенного возраста.
- Да мать их так, этих Эрнстов. Я их пошлый бред вообще не смотрю. Интернета хватает. Вот как так технично опустили олимпийцев?
- А что ты хотел? Инвалидов отстранили, в Бразилии пошугали. И что? Сглотнули наши чинуши. Представь, если тебя в туалете три лба скрутили и попользовали, а ты потом каждому по - одиночке не проломил череп, в полицию не пошел, а продолжаешь, как ни в чем не бывало, ходить в тот же туалет, то что, при новой встрече тебя вновь не опустят? Так и тут, ну как через ксерокс опускают. Видеозапись Бразилии!
- Это точно. Ведь и тогда плели, что будут судиться, а где эти суды? А с футболом? Я буду рад, если чемпионат будет без России - не так стыдно будет за ленивых бездарей.
- Уже первая поклевка была, а соплежуйство продолжается. Я бы дал заранее объяву, что если не прекратят - не будет и чемпионата, при этом всю финансовую ответственность снял со страны, возврат за проданные билеты не делал. Вот пусть тогда лепят горбатого из кого угодно, но не из России.
Старость греют прожитые годы. Дед Дима грелся в бане, а воспоминания грели душу. И вспомнилась новогодняя встреча с другом - одноклассником.
- Дорогая, ты положила мой свитер? Вдруг вечером станет холоднее, когда пойдем от Василия.
- Нет. Он много места занимает. Я взяла свой. Я надену его, возьму тебя под руку - вот и будет тебе тепло.
Не логичное поведение женщин всегда раздражало Дмитрия Ивановича, особенно, как он их называл, штабных вольнонарядниц - они вольно исполняли его строгие приказы, а вот три наряда вне очереди за это он им не мог объявить.
С Василием хорошо посидели в беседке у костра, вспомнили былое, посетовали, что старость подкралась незаметно.
- Классно пожарили шашлык, Вася. А где ваш страшный пес, который чуть нас не сожрал, когда мы пришли - прощаясь, спросил дед.
- Дык, вы покушали, уходите, а его - и нет - пошутил радушный хозяин.
Да, старость рушит бастионы. Внуки, пока маленькие, радуют.
- Дедушка, а если человек заблудится в лесу. Он выживет?
- Если летом - да. Как думаешь, почему?
- Ну, летом в лесу много ягод, грибов, людей. Есть что покушать.
- Ну, ты и сказал. Давай лучше блинчики кушать.
- Дед, а они вкусные?
- Да.
- Да ты чё!
- Кушай, датыченыш!
Старость замедляет жизненный ритм. Роскошная военная пенсия и штатский приработок обеспечили деду Диме возможность жить в полном расслаблении, как, впрочем, в расслабленном состоянии и прошла вся его служба, все предыдущие годы. Жить, не напрягаясь - хорошая привычка. Получил команду - выполни, кто - то под рукой - перепоручи выполнение, на раз - два, первым правильно доложи командиру. Все четко. Но появляется бытовая безвольность.
- Ты опять мои шлепанцы нацепил - вернул в баню деда Диму собаньщик - такой же дед, садясь рядом с ним на полку.
- То - то я смотрю ногам как - то не так.
- Как с другой бабкой что ли? Ха - ха!
Другая бабка. Дед Дима неожиданно поймал себя на мысли, что если другая женщина все по дому будет делать так, как устраивает его и к чему он привык, вкусно готовить, пожалуй, он не будет против. Вспомнив последнюю размолвку с женой, дед даже пожалел, что нет у него другой женщины. А ведь прожили жизнь, всего было в достатке. Вдруг "она" из - за того, что он не сразу выполнил ее просьбу и ей пришлось все делать самой устроила сыр - бор. Наговорила ему всяких неприятных вещей, не разговаривала три дня.
У всех офицеров были нормальные, интересные жены, а про свою Дмитрий Иванович в тайне говорил так: "Как кондуктор автобуса не станет водителем трамвая, так моя жена никогда не станет настоящей женой офицера".
Все, в очередной раз, сгладилось, но теперь почему - то деду вспомнился эпизод.
- А хочешь, я расскажу тебе притчу? - неожиданно спросила деда его бабуська, как - то пристально глядя ему в глаза.
- Тогда слушай. Муравей ползет по краю кастрюли с вареньем. "Эй! Муравей! А ты можешь круто изменить свою жизнь?" - спросила муха, прожужжав мимо. "Могу" - деловито ответил муравей и пополз обратно.