Змея полюбила человека. Каменное, холодное сердце пронзило раскаленной стрелой земной страсти. Гранит, окаймленный холодной плотью, шипами разрывал тело. Извилистое, гибкое, сильное, оно стало еще более прекрасным, воспламенившись огнем любви.
В глубоких глазах вспыхивали разноцветные сияющие искорки, а блестящая чешуя стала белой человеческой кожей. Черные длинные волосы, чуть скрученные кольцами, каждое из которых само напоминало змею, обвивали красивые руки, окаймляли строгое лицо.
Страсть была всем ее существом. Любовь создала из змеи женщину.
Возлюбленный, окатываемый волнами теплой любви, укутанный легким шуршанием походки, мягкостью переливов голоса - был пронзен стрелой любви в самое сердце. Забывая прошлое и окунаясь в приятную негу он открывал ворота рая, собирая золотые яблоки, но не находя главного, запретного плода. Страсть теплом разливалась по телу, пьяня разум, и ударяя разрядом тока в каждую земную составляющую. Змея стала его сном, и его явью, его желанием и помыслом, его мыслью и воображением.
Она нежно прижимала его к груди, а из стеклянных глаз стекали ручейки серебряных слез.
Молчали Ангелы.
Но все чаще змея вспоминала свой покинутый дом в лесу, тихий шелест травы под змеиным телом, холодную жгучесть утренней росы, страх своих завороженных жертв.
Все чаще человек казался ей своей жертвой, а в глубине его сияющих счастьем глаз читались боль и страх.
Но молчали Ангелы, взирая с небес.
Боль отчаяния поселилась в сердцах влюбленных. Сколь сильна не была страсть, сжигающая сердца, сколь сильна не была любовь, создавшая из змеи женщину - все сильнее было желание змеи убить свою жертву.
В тот день он прижал ее к груди с особенной нежностью, гладя по черным волосам, но все более грубела кожа, стекленели становились некогда живые, искрящиеся глаза, все больше извивалось и утончалось тело Но не замечал ничего человек, и крепче прижимал к себе любимую. Он сказал, что готов умереть во имя этой любви. Совершить жертву.
Но змея - не может любить жертву, змея может любить только Дракона.
И кричали Ангелы, белыми хлопьями мокрого снега оплакивая Любовь.
Человек все сильнее сжимал тонкое тело, блещущее черно-зеленой чешуей. Змея приникла к его груди и впервые, по настоящему поцеловала.