Аннотация: ЗАМОРОЖЕНО Он не спецназовец, не суперинженер - обычный студент института фотографии, попавший волей судеб в 1901 год. Что же будет он делать и как повернется история благодаря ему?
Фотограф
--
Пролог.
- И чтобы вечером конспекты вернул, а то брата натравлю! - Взъерошенная со сна Катька смотела угрожающе, насколько может быть угрожающим воробышек женского полу 20 лет от роду, и весом около сорока килограммов. Вот только ее брат был раньше десантником, и, несмотря на связывавшую нас дружбу, мог чувствительно надавать по шее.
- Верну как штык, а сейчас я побежал, а то Борисыч поставит двойку без разговоров.
- Беги уж, но смотри, а то там все три курса. - хлопнула дверью моя спасительница.
В двадцать лет провалить профильный годовой экзамен -- это одно из самых страшных событий, которые могут случиться у студента. Так что я поскакал галопом по лестнице хрущевки, чтобы до дождя успеть проскочить в метро. Увы, мне не повезло, и последние сотни метров я проделал, прикрываясь дырявым зонтиком. Благо, "моя прелесть" была оставлена на кафедре из-за гулянки вчера вечером.
Набитое питерским людом метро выплюнуло меня на "Звенигородской", опережая дождевой фронт, и я успел проскочить проходную точно с первыми каплями очередного ливня. Поднялся по лестнице и пристроился к очереди из нескольких дрожащих сокурсников, готовящихся сдавать фотомастерство .
- Ну что, как сегодня? - поинтересовался я на правах вновь прибывшего.
- Валит, зараза. Тоху срезал на бромойле -- а тот всю жизнь с фотошопом возился, руки у него для химии кривые. - пожаловались мне.
Я лихорадочно начал перерывать конспекты, пытаясь впихнуть в себя хотя бы места основных тем. Благо, наш экзаменатор любил говорить: "Вы хоть энциклопедию с собой тащите, без понимания предмета уйдете с неудом".
- Ну, Россомахин, химию вы еле-еле вытянули, с композицией неплохо, и курсовую вы хорошо сделали. Поставлю вам четверку, и заберите из лаборантской свой мешок, а то сейчас закроют ее. - Вожделенный "хор" и подпись вольготно разместились в моей зачетке.
Галопом я помчался на кафедру, где успел поймать в последний момент лаборанта, закрывающего дверь. Увидев мои умоляющие глаза, он махнул рукой и вынес мое самое дорогое сокровище, мой походный фотонабор. Защитного цвета самодельный рюкзак из кевлара с металлическими молниями и навесными замочками надежно скрывал в себе мои инструменты для заработка. В мягких гнездах устроились потертый, но надежный "трехсотый" Никон, два зума и портретник к нему, нетбук, зарядники, горсть прочей электроники и солнечная батарея с встроенным аккумулятором, позволявшая не остаться без заряда в дальнем походе. В донном отсеке скрывались резервный комплект белья и мыльно-рыльные принадлежности "на всякий случай". Снаружи по приколу был нарисован флаг "Бетси Росс" и американизированный вариант моего имени -- Alex Ross.
Работая на выездной фотосъемке с первого курса, я уже знал, что оставлять даже на пару минут дорогостоящую технику рискованно. У моего сокурсника украли объектив на цыганской свадьбе, куда он был нанят фотографом. Поэтому в работе я придерживался старого принципа -- "все свое ношу с собой", а что не носится, должно быть прикручено к неподвижной опоре стальным тросиком. В момент засовывания в рюкзак зонтика, тетради и прочих вещей из карманов зазвонил мобильник.
- Алекс, ты где, я уже у твоей киношки! - Серега два месяца агитировал меня поехать на озера на рыбалку, и единственным стопором служила моя сессия.
- Все, спускаюсь уже.
- Быстрее, а то я под знаком стою, а полисы лютуют сегодня.
Привычно махнув вахтеру, я выскочил из высоких дверей и увидел на другой стороне улицы мигавший аварийкой Ниссан Патрол. Махнув рукой на ПДД я ломанулся к нему напрямую, стараясь успеть влезть в салон джипа раньше, чем меня зальет дождем. Краем глаза я заметил набегающий капот грузовика и все поглотила темнота.
--
Глава 1.
Сначала была боль. Так больно мне не было даже когда в интернате меня избили в десять лет двое шестнадцатилетних хулиганов. Я застонал, и на мой лоб опустилась прохладная ладошка.
- Тише, тише, болезный, сейчас дохтур тебя поглядит.
Глаза не хотели открываться, поэтому я весь обратился в слух. Хлопнула дверь, послышались уверенные шаги.
- Так, Грушенька, что тут у нас.
- Дык вот Васька-дворник его притащил, мол прямо против ворот грабют, он их свистелкой своей испужал, а ентого до исподнего разодели ужо. Добро хоть сидор не утащили, ироды.
- Он в сознание хоть пришел?
- Да стонет чегой-то, не разберу.
- Погляньте, на сидоре-то флаг какой-то, и не по нашенски написано.
- А ну-ка, дай сюда. На САСШ похоже, американец, что ль.
Архаичный язык, использование САСШ вместо США, странные запахи, никак не вязавшиеся с больницей... В голове пронесся табун мыслей, оставив за собой простой след -- ты попал, Алекс. Ну что ж, будем выкручиваться, благо книги про попаданцев валяются на каждом прилавке.
- Where is i am?
- Чегось он лопочет-то?
- По английски говорит. You are in the hospital in the School board of the Saint Synod, Saint-Petersburg.
- Говорить по русски можно. Какой дата сейчас?
- Восемнадцатое июня.
Я задумался. Историю нашего института я знал более-менее неплохо, и помнил, что в этом здании до революции как раз размещался училищный совет Синода. Дом был построен в 1901, значит сейчас начало двадцатого века, а перенесся я только во времени, но не в пространстве.
- Вы помните, как вас зовут и откуда вы?
- Алекс, Алекс Росс, Нью-Йорк. Мой багаж, где есть он?
- Тут только ранец, а что-то еще было?
Думаем в темпе... Как я мог оказаться здесь без багажа? Извозчик, сука, завез, и кистенем отоварил, багаж уехал с пролеткой.
- Чемодан два быть и сумка документ, водитель карета уехать с багаж.
- А приметы запомнили?
- Кто есть приметы? - притворяемся дурачком, искать несуществующего извозчика с несуществующими вещами мне не с руки.
- Ну как выглядит извозчик, можете рассказать?
- Шапка, борода. Темно быть.
- Мдаа... С такими приметами полгорода будет. Ничего, придумаем как помочь Вам.
Звук мужских шагов отдалился, вернулся поближе.
- Грушенька, промойте глаза больному. И откройте наконец окно, проветрите палату.
- Хорошо, Николай Иваныч, сейчас сделаю.
- И завтракать ему неси, а то ему вставать еще больно.