Каждую пятницу, ровно в 22.00 я захожу в этот бар, в котором можно подцепить кого угодно и познакомиться с кем угодно, сделать что угодно. Сюда приходят для того, чтобы найти нужных людей, сюда приходят, чтобы снять шлюх. Сюда приходят, чтобы просто надраться до поросячьего визга. Я же прихожу сюда, чтобы найти новый холст. Нет, я не имею ввиду тряпку, натянутую на деревянную раму. Я рисую только по телу.
Около получаса я трачу на то, чтобы присмотреться к посетителям и выбрать ту, которая станет следующим моим шедевром. Обычно это хрупкие и наивные девушки с большими глазами, которые все еще ждут своего принца. У них притягательно светится кожа и волосы от того, что душа еще не замарана этим баром, городом. Этим миром.
Я подсаживаюсь к ним, предлагаю коктейль. Потом еще один. И еще. Я знаю, что я хорош собой и мне не откажут.
Затем все развивается по сюжету, описанному во многих бульварных романах - я приглашаю их наверх, медленно раздеваю, покрывая поцелуями каждый сантиметр их кожи, и укладываю на простыни. И достаю краски. Для начала.
На их кожу ложится черно-белое, с разводами, с отпечатками фиолетового, светло-серого и алого, больше напоминающего кровь. Так, что непонятно, рисунок это или порезы, обнажающие плоть и, возможно, кусочек души. Попытка воспроизведения своих ощущений от их красоты, выраженная в мягком скольжении кисти по шелковой коже.
Но у меня никогда не получается сделать так, как я хочу, используя одни лишь краски. Я мягко зажимаю платком, пропитанным хлороформом, их лица, чтобы они не мешали, когда я буду творить настоящее искусство.
Я достаю из коробочки скальпель и нежно провожу им по тонкой коже там, где не достает штрихов. Она раскрывается, как бутон и алые капельки росы скользят вниз, на белые простыни. Я целую железом их губы, делая точные надрезы, дополняя свой образ. Я веду лезвием по их тонким шеям, выдавливая из них еще больше красной краски.
Божественно красиво. Белое и красное, тонкие волосы, пропитанные багровым. Совершенство, которое может существовать лишь мгновение. Я сохраню их всех в своей памяти, мои сокровища. Мои шедевры, которых никогда больше никто не увидит.
А когда я достигну вершины своего мастерства, я сделаю идеальное полотно. Из себя самого.