Рожать было неприятно. Колмагор встал, прошелся по комнате, заглянул в шкаф, достал бутылку, разбил...
Выглянул из шкафа, подобрал бутылку одной рукой, осколки подобрал, выбросил; дошел до мусорного ведра, переложил бутылку в другую руку, положил в шкаф, выпрямился, чихнул, но шкаф все-таки закрыл, отошёл, еще раз выпрямился и почти молчал, несмотря на жуткую боль врезавшегося в нежное содержимое правой пятки осколка...
Лег так. Часы проорали что-то неприятным голосом. "Поешьте топленого масла, лучше даже кусками. Это помогает!" Ничего не помогает. Семена подсолнуха непоправимо вредят легким. Говорите внятно, несмотря ни на что. Это абсолютно! Понятно.
Лег так. Рожать было неприятно, глупо и чуть кожанно. Глаза пару раз загорелись. Свет вспыхнул... Вдруг кочерыжка какого-то дерева ясно озарила фиолетовость сна плотной тьмой и почти на человеческом языке пообещала Колмагору никогда больше не сниться так неприятно.