...Ветки хлещут по лицу, рядом загнанно хрипит Люк. Совершенно ненужный сейчас автомат колотит по спине. Из-под камуфлированной банданы одна за другой стекают капли пота. Вытереть их я не могу - руки заняты. Пятнадцать минут дикой гонки по кустам и оврагом с раненым товарищем на руках. Успеем? Успеем!
.....
Сейчас все каким-нибудь спортом увлекаются. Как любят журналисты писать - "экстремальным". Кто в "челленджах" гоняет, кто с парашютом в горах прыгает... А я - в страйкбол играю. Есть такое увлечение у "менеджеров среднего звена". Это игра в "войнушку" для взрослых. Оружие - точные копии настоящего, но пластиковыми шариками стреляет. В ларьках китайские "пестики" видели? Вот такое же оружие, только раз в тридцать дороже. По весу от настоящего почти не отличается, а уж по виду... Ну, и играют люди по всему свету в войну. Нет, не пейнтбол это - тут дух немного другой. Никакой краски, всё на честность. Свои "пули" сам считаешь. Из защиты - только очки. Ну, это всё техника, а в хобби этом для меня главное - люди. Вот и у нас - команда. (Да, игра эта, в основном, командная. Иногда и "пятьсот на пятьсот" рубимся, со штабами, укреплениями и техникой). Нормальная у нас команда, самая, что ни на есть менеджерская: два майора, капитан, три "старших", а вот сержантов (ну куда в армии без них?) - только трое. Естественно, все "бывшие". Хотя зудит у всех. А что? Приятно в выходные по кустам, да лесам пошататься, да в хорошей компании у костра посидеть.
"Головка" команды у нас знатная - майор армейской "спецуры" (с опытом БД), и "альфонс-трюкач" из первого, легендарного состава. Не стареют душой ветераны! А другие команды нам завидуют чёрной завистью. Хотя "по жизни" - все бизнесмены или наёмные, так скажем, работники... Дизайнеров много. Я, вот, командую отделением "директоров". На десять человек личного состава у меня приходится пять арт-директоров и два режиссёра (по-английски так и будет - director). Играем вместе уже лет семь.
Командир наш как-то сказал: "А что, весело! Имитация действий спецназа силами стройбата из студентов-дистрофиков". А ещё один хороший человек сказал, что это - "самое хаотичное и несуразное собрание людей в военной форме". Ну да не о том речь...
Игры у нас разные бывают - и маленькие, когда человек пятьдесят-сто на полигоне шарятся, и большие - от трех сотен до бесконечности. (Ну, про бесконечность я, конечно, загнул, но "манёвры" на полторы тысячи участников я помню.) Играем, в основном, дома, но и в "командировки" тоже ездим. В Питер там, Киев или даже за границу. Ах да, совсем забыл упомянуть, что в этой игре редко когда победители бывают. Нет, конечно, кто-то может кричать: "Наши взяли водокачку!", но я лично считаю, что масштабы не те. Не то, что "битва за домик паромщика", а, скорее, "драка в песочнице".
А в последнее время полюбили наши ездить на "игрушки" в братскую Белоруссию. Там какая-то большая шишка усмотрела в нашем развлечении "большой потенциал в молодёжно-патриотическом" смысле и страйкболистам дали зелёный свет. И полигоны армейские, на которых мудохаться не надо, отрывая траншеи и строя огневые точки, и технику для большего фана подгоняют. И вообще...
Ну, поехали мы на "Дороги Афгана". Это игра такая, по мотивам десятилетней резни, так сказать. А поскольку Минск - это не Бронницы, то и поехать смогли далеко не все из команды, а только семь человек.
Приехали в Минск, похмелились пивом местным, а тут и автобус до полигона подали. Лепота!
Приехали, во вводные вчитались... Надо сказать, что патриотическая направленность белорусов на вводные отпечаток наложила: все команды, кто в советском или российском "комке" "выступает", те, естественно за ОКСВА играют. Ну а "натовские ренегаты" - за "духов". Парень из наших, Люк у него позывной, (во времена оны три года "за речкой" оттрубил в разведке ВДВ), как приехал, так перевозбудившись, на базар помчался - барашка покупать. Как он нам сказал: "Это что же за "дух", если от него курдючным салом не воняет?". Ну а остальные члены "банды" стали к "войне" готовиться.
Пока мы Люка с бараном ждем, я вам представлю всех участников дебоша.
Командиры наши:
Шура-Раз, позывной - "Фермер". Майор-армеец в отставке. Любит нас "строить", и мы ему за это благодарны. Не дает он, знаете ли, действу окончательно в пикник превратиться. Именно его стараниями у нас и не принято действовать в экипировке "паркетного" страйкера: два магазина на триста шариков и шоколадка в кармане, плюс кэмелбэк с пивом за спиной. Таскаем и верёвки, и шанцевый инструмент и паёк на три дня. Прозвище получил за основательный подход и спокойную рассудительность. Терпеть не может бардак и разгильдяйство.
Шура-Два, позывной - "Бродяга", виртуоз и ас "мочилова в сортире". С пистолетом - Бог. Но, старость - она, конечно, не радость. Поэтому мы его золотые руки и бриллиантовую голову используем не только как подставку для каски. Он у нас больше по управляемым МВЗ, да радиоборьбе. Ну, ещё и как кладезь "маленьких советов" и "домашних заготовок". Прозвище получил ещё "там", лет двадцать назад.
Шура-Три, он же Люк (не, не тот, что в канализацию ведёт, а который Скайуокер). Капитан из вэдэвэшной разведки. Как по кустам поползать и "языка" привести - это к нему. Вот только страйкболисты в плен плохо сдаются - "смерть" здесь игрушечная, так что они в "рэмбов" до последнего играют, а методы "непосредственного физического воздействия" правилами запрещены.
Серега. Среди страйкбольной кодлы известен как Док. Наше всё! И пошутить и закопать. В миру - скромный КМН-стоматолог. После того, как в его "нежных, но цепких лапах" перебывало полкоманды, носит почётное звание "наш Менгеле". Хотя, "зубнюк" действительно классный. Вечное хобби - военно-полевая хирургия. Балагур и весельчак, хотя юмор иногда специфический, с отчётливым душком прозекторской.
Вано. Откликается на погоняло "Казачина". Весел и рукаст. Мастер изготовления похлёбки из требухи и взрывателей. Буквально на каждом выезде презентует команде новую "цацку" натяжного, нажимного или ещё какого действия. В свободное от "войны" время снимает документальное кино.
Алик. Он же "Дохлая башка" (от официального позывного "Totenkopf"). Один из немногих в команде германофилов. Слегка знает немецкий. Надёжный товарищ. Как лирическое отступление скажу, что команда наша "моделирует" бундесвер. Ну, нравятся нам эти мелкие пятнышки, нравятся! Да и германец всегда противником серьёзным был, не то, что пиндосы какие. Полным прозвищем мы его обычно не называем, используя сокращённую версию "Тотен".
Игорь Пак, по прозвищу... Да зачем ему с такой фамилией прозвище? Разве что, Ким Ир Сеном называть... Человек он у нас в команде новый. Если честно, он официально ещё не в команде, так - "неофит". Годик на птичьих правах побегает, мы к нему за это время присмотримся, и вердикт вынесем - гож он нам или негож. Вообще-то мы с Игорем вместе работаем, он раньше в пейнтбол серьёзно играл, но услышал как-то раз в курилке мои рассказы и загорелся! Пока, правда, от пейнтбольных замашек не отошёл: всё ему побегать-пострелять охота, да и без судей на поле пока некомфортно себя чувствует. Слышал я, как он коллегам про свой выезд с нами рассказывал: "Идём вчетвером в патруле... Ну, Антоха, я и ещё парочка парней из команды... Тут в кустах затрещало что-то, я поворачиваюсь на звук, а когда назад развернулся, вижу - а я в поле один стою. Наших - как не бывало! А из травы кто-то зло так шипит: "Ложись... Ложись..." Как и когда они все заныкались я даже не заметил!"
Ну и ваш покорный слуга. Зовут меня Антон, а позывной - "Искусник" или "Арт". Изначально прозвище было гораздо длиннее, но в процессе радиопереговоров редуцировалось до одного слога. Натура я тонко чувствующая, к рефлексии склонная. Музыку, опять же, классическую люблю. Но прозвали меня так не за это, а за любовь к другим искусствам, боевыми именуемым. Ножики всяческие люблю до дрожи. Особенно камрадам нравится, что я ножики из резины плотной, правилами разрешенные, кидаю направо и налево, а когда супостат вопить начинает, что, дескать, "плашмя ударило" или "ручкой стукнуло" в руке у меня железный появляется и, отправившись в недолгий полёт к какому-нибудь ближайшему дереву, всегда втыкается. Док говорит, что я владею "искусством убеждения". Срочку я оттянул в славных погранвойсках, но ни ордена, ни даже медали завалящей не добыл. Скажу честно, я даже нарушителя живого ни разу не видел (ну, не считать же ту толпу в пять сотен турок, что тогда через пропускной пункт в девяносто первом ломанулись, за нарушителей? Нам так и сказали: "Это не нарушители! Огня не открывать!" И отмахивались мы тем, что под руку подвернулось. Я, лично, - скребком, которым мостовую ото льда чистят.). В обычной жизни занимаюсь тем же, чем и Казачина, то есть развлекаю народ движущимися картинками.
Прочитав про нас, таких весёлых, читатель с чистым сердцем может сказать: "Вот дебилы великовозрастные, в войнушку не наигравшиеся. В Чечню чего не поедете?" Понимая всю степень читательского негодования, тем не менее, отвечу: "А оно нам надо? Что мы там забыли?". Три Шуры кровянки своей "за нашу Советскую Родину" пролили не мало. И своей и чужой. Я на Кавказе поскакал ещё при Союзе. А Казачина из Ставрополья, из станицы, что на берегу Терека стояла. Почему, вы спросите, стояла? Так не живут там люди больше. Пожгли её ещё до первой Чеченской. Ванька как-то рассказал, как они с отцом и односельчанами из карабинов отстреливались, пока бабы с детишками, погрузившись в тракторные прицепы, в райцентр эвакуировались. Ну, хватит о грустном, тем более что со двора, где уже минут десять как не слышно жалобного блеяния барашка, доносятся гораздо более заманчивые звуки:
- Ахашени? Шура, об чём спич? Наливай, конечно!.
Ну, я побежал...
...
Согласно вводным для этой игры, наша доблестная банда "бундесмоджахедов", совместно с "ваххабит-маринами" и "Третьим Её величества Пуштунским полком", должна была всячески мешать доблестным Советским войскам путём перехвата караванов. И стало нам слегка грустно... Это у нас в Подмосковье или где под Питером страйкбольный караван представляет собой цепочку людей, уныло тащащих мешки или ящики с "ценным грузом" (обычно песком) по пересечённой местности. А тут, кто-то из администрации Батьки поднял трубочку, и на полигон пригнали полтора десятка новеньких армейских "мазов" и пяток бэтээров для сопровождения. А мы, значит, всю эту машинерию отлавливай? Притом, что гранатомётов во всей страйкбольной тусовке едва пять штук наберётся. Да и то эти самопальные "шайтан-трубы" имеют эффективную дальность метров двадцать, не больше. Конечно, если сравнивать с дальностью боя "приводов" (это мы так наши автоматы на электрической тяге называем), то неплохо. Но для отлова колонны - маловато будет. Хотя, и это не может не радовать, фугасы использовать разрешили.
Надо сказать, что для игры нам выделили нехилый "пятачок" шесть на семь километров северо-западнее Минска. Вменяемых дорог там всего три, но и перекрыть их силами ста с небольшим человек - задачка ещё та, тем более что в конвое меньше трех десятков рыл обычно не ездит. Игра должна была начаться завтра в девять часов утра, поэтому мы решили, как Ленин говорил: "Воевать - так по-военному". То есть: доесть барашка и допить дефицитное у нас грузинское вино, затем собраться и выдвинуться в отведённый нам район, где и заночевать, освобождаясь от груза цивилизации, а рано поутру провести вдумчивую рекогносцировку. Тем более что наше присутствие на общем построении было необязательным, а связь с организаторами можно и по рации поддерживать. Сказано - сделано!
...
Ушагали мы километра на три от палаточного городка и встали на ночёвку. Тенты натянули, лапником и травой замаскировали. "Нычки" для припасов выкопали. Костерок в ямке, по всем правилам, развели. Минут сорок потрындели, добивая запасы красного сухого, и на боковую.
Ночью, вопреки всем прогнозам синоптиков, разразилась нешуточная гроза. Молнии сверкали так, что спросонья я подумал, что лагерь наш стоит в гигантском генераторе Ван дер Граафа. Сухая, песчаная почва и грамотно натянутые тенты спасли нас от капитального промокания, да и дождь был, в общем-то не слишком сильным, чего нельзя сказать о сопровождавших непогоду "спецэффектах". Мне иногда казалось, что молнии попадают прямо в наш лагерь!
....
В шесть утра, все, как молодцы-огурцы, повскакивали умылись в ручейке, что крайне удачно неподалёку протекал, и засели "коварство сочинять". Тут командир и говорит нам с Люком:
- Вот что, гады, вы, наши ползучие. Давайте-ка, смотайтесь до дороги. Она, вот здесь, метрах в восьмистах, - и пальцем на карте показал, - Прикиньте там хрен к носу, кроки составьте...
В этот момент из палатки вылез Бродяга:
- От ведь раздолбаи! Договаривались же, что в полседьмого на связь выйдем!
- А ты на какой частоте их теребишь? - спросил я.
- Как оговорено, на четыреста сорок пять два нуля...
- Ну, значит, не проснулись ещё. Саш, это же не армия, а страйкбол. Полчаса туда, полчаса сюда. Сам что ли не знаешь?
- Так, с этим мы сами разберёмся, - прервал нас Фермер. - На какой с вами вязаться?
А мы только год как перешли на чудесные японские "Вертекс-Стандарты". Для наших забав - лучше не придумаешь. Любительская трёхдиапазонка, причём с двумя приёмниками. По любому лесу на пять километров достаёт. Сканер-шманер. Но самое удобное - это, конечно, два канала. На один мы обычно вешаем общекомандную связь, на второй - связь внутри отделения или группы. Лепота! И для связи с "союзниками" хорошо.
- Давай, чтобы нищебродов отсечь, двести двадцать и три пятёрки. - (Переводя с нашего жаргона - частота 220.555 МГц". Работа в этом диапазоне стала возможна после того, как знакомые Бродяги, "умельцы в штатском" с ними немного поколдовали. Даже обычные "вертексы" в этом диапазоне не работают, не говоря уже про более дешёвые рации, которыми оснащено большинство игроков. С гражданским СиБи диапазоном (27 МГц) и частотами отечественных экстренных служб тоже пересечения нет).
- Лады.
Цапнув по паре угольков из кострища для наведения "утренней красоты" на наших уже слегка небритых физиономиях, мы с Люком потыгдымили по утреннему лесу. А Пак за нами увязался, в смысле, пришлось его с собой прихватить, поскольку он мой "подшефный" и я должен его в командном духе воспитывать. Ах как люблю я такие прогулочки! Тихонечко идёшь себе по просыпающемуся лесу. В руках - верная Г-3 в варианте карабина. На морде - соответствующее серьёзности момента выражение. Глазками шустро шевелишь - под ноги - вперёд, под ноги - вперёд. Бодрит!
Минут за двадцать доскакали мы до чудненького пригорка метрах в пятидесяти от пыльной грунтовки (хотя на карте обозначена сея колея была как дорога с твёрдых покрытием). Для засады пригорочек далековато был, а вот для наблюдения - самое то. Дорогу метров на пятьсот в каждую сторону видать. Тут из-за леса донеслось какое-то баханье, типа канонады. Ну да бульбаши это любят - в том году они такой салют со спецэффектами заделали - мы еле спаслись. Ну, это, какими отморозками надо быть, чтобы по игровой территории раскидать канистры с бензином и присобачить к ним по сто грамм тротила? Часть народу об этом предупредить забыли. Мы тогда в домик один вошли, ну, "почистили" его, и тут один из наших увидел такую вот сюрпризину в дальней комнате... Как мы бежали! Сайгак по сравнению с нами - черепаха! Самое смешное, что неведомый (к сожалению!) кудесник рванул этот "подарочек" примерно через минуту после того, как последний из наших покинул дом. Ха-ха три раза!
Люк ползал пока по обочинам, прикидывая, как было приказано, "хрен к носу", а я, с комфортом расположившись под кусточком и прикрывшись от комаров и докучливых глаз любимым шарфом-сеткой, обозревал окрестности в пентаксовский восьмикратник. Пак же с умным видом шатался по кустам. Впрочем про умный вид его я для красного словца приплёл. Он в балаклаве почти всё время ходит - пунктик у него, боится, что шарик на лице следы оставит. Из-за леса донеслось отдаленное стрекотание "ураловских" движков (в молодости я немного тусовался с доморощенными байкерами, так что звук ирбитского "оппозитника" мне знаком). Переведя взгляд в сторону мотоциклов, я остолбенел... Торопливо нащупав тангенту, я прошипел:
- Люк, ныкайся. Тут фигня нездоровая.
- Что там? - раздалось в наушнике.
- Ты будешь смеяться, но как в анекдоте: "война и немцы".
- Не понял тебя, - раздалось в наушнике.
- Сань, дозор на мотоциклах, но странный какой-то... Ты там заховайся и посмотри что да как...
Нет, Белоруссия, конечно, страна богатая на сюрпризы, но на мой непросвещённый взгляд что-то многовато они антикварной техники на полигон вывезли. Я насчитал четыре "семьдесятпятых" БМВ с колясками, два "Цюндаппа" KS600 с их крайне характерной рамой и ещё пяток незнакомых мне лёгких мотоциклов - то ли NSU, то ли ещё какая-то экзотика... Причём на колясках двух тяжёлых мотоциклов я заметил самые настоящие "эмгачи", причём не киношная лажа, а честные "тридцатьчетвёртые". А приглядевшись, я разглядел в бинокль в руках одного из колясочников Erma-EMP , с весьма характерной деревянной рукоятью в передней части цевья. Всё страньше и страньше... Честно скажу, оружие я люблю и разбираюсь в нем, но, ни одного такого зверя я вживую не видел, только на картинках. А тут у массовки из кино... Пусть даже у реконструкторов прожженных... Таких машенен-пистолей и в музее Вооруженных сил четыре штуки, да и то - в запасниках, мне друг, там работавший говорил. Поясню, для незнакомых с темой: вы видите человека "одетого" на пять тонн баксов, сидящим на чём-то явно украденном из музея и держащим в руках нечто, что и в музеях-то далеко не всех есть. И, самое главное, делающем это привычно! Но находитесь вы не на даче у приснопамятного Абрамовича, и не на молодёжном слёте в Куршавеле, а в белорусском лесу - то мои чувства станут вам понятнее.
Нажав тангенту, в виде кольца надетую на указательный палец левой руки, я скороговоркой зашипел в рацию:
- Люк, здесь Арт. Лежи тихо, слушай. Что-то мне всё это очень не нравиться.
В голову лезли всякие обрывки из ставших в последнее время весьма популярными книг в жанре альтернативной истории. Но, вроде, автобусы с громоздкой аппаратурой мимо не проезжали и костров под пятисоткилограммовыми авиабомбами мы не разводили... Хотя гроза вчера и была нешуточная...
Вытащив из подсумка рацию, я переключился на основной командный канал:
- Арт в канале, вызываю Фермера.
- Фермер в канале, слушаю тебя.
- Командир, тут какие-то непонятки странные. Мы жалом ещё поводим и минут через 15 в вашу сторону выдвигаемся.
И надо же такому случиться, что в это самое мгновение из лесочка, находящегося метрах в трёхстах по ту сторону дороги, выехала машина. Шепнув в рацию: "отбой", я навёл бинокль на грузовичок. "Ёшкин кот!" - пронеслось в голове. - "Полуторка, причём довоенная. Тентованная. Это что слёт антикваров всея СНГ"?
Мотоциклисты, как по команде (а может, и была команда?), остановились, не доехав до моего пригорочка метров двести. Очень грамотно растянувшись вдоль обочины, они внезапно начали садить из обоих пулемётов по грузовику!
"Мать твою! Это что же такое!". В полном вселенском афиге я зачем-то посмотрел в бинокль на грузовик. Дыры в лобовом, измочаленные борта, пробитый и спустивший передний скат - всё это говорило мне, что стреляют тут не пластиковыми шариками! Водитель грузовика тряпичной куклой висел на руле, однако дверь кабины с противоположной от немцев стороны была распахнута...
- Тош, что за херня? - раздалось у меня в ухе.
Вернувшись на групповой канал я ответил:
- Ты всё равно не поверишь, Саня. Давай ноги в руки, и на карачках ко мне. Пора сваливать.
Через пару минут кусты чуть ниже по склону зашуршали и оттуда, действительно на четвереньках, выбрался Люк. Бодро шевеля всеми четырьмя конечностями, он взобрался на холмик.
- Что тут у нас?
- Немцы. Стреляют. По-настоящему стреляют. Вон, на полуторку глянь. - сказал я протягивая ему бинокль.
- Это что ж такое, мля... - шепотом выматерился он.
- У меня две версии - одна хреновей другой.
- Ну?
- Или провал во времени.
- Или? - Саня с недоверием посмотрел на меня.
- Или прибалтийские нацики решили напасть на Белоруссию!
Сомнения в моей психической полноценности явственно отразились на лице Люка. Но, не сказав ничего, он поднял к глазам бинокль, вглядываясь в происходящее на дороге.
- Да, оружие у них настоящее, гильзы в песке блестят, - пробормотал он. - Вот что, Тоха, давай пойдём к нашим. А ты уверен, может кино снимают?
И, только я собрался сказать, что кинокамер и прочей киношной машинерии что-то не видно, как меня прервали самым беспардонным образом. Игорь, не знаю, что он там себе думал, но вылез на дорогу и направился к "реконструкторам". Я нажал тангенту, собираясь дать Паку команду спрятаться, как вспомнил, что у него своей рации пока нет, и перед игрой он получает "алинку" из командных запасов. Пока я в замешательстве думал, что же ему крикнуть, Пак весело прошагал по дороге с десяток метров. В этот момент реконструкторы заметили фигуру в камуфляже, и большинство повернулось к новому действующему лицу... Вдруг на коляске одного из тяжёлых мотоциклов запульсировал-загрохотал пулемёт и поперёк дороги, метрах в двух за спиной Игоря взметнулись фонтанчики пыли! Игорь сложился пополам и метнулся в кусты, прижимая руки к животу.
- Саня, давай за ним, - бросил я в рацию, вскочив и припустив вниз с холмика.
Внезапно по кустам с нашей стороны дороги прошла ещё одна пулемётная очередь. Сверху на меня упала пара веток, сбитых шара... "Какими, к едерене фене, шарами!" - выматерившись про себя, я рухнул на четвереньки и, как был, "на четырёх костях" продолжил свой путь к Паку.
Игоря я нашёл метрах в пятнадцати от холмика, он сидел, привалившись спиной к тонкой берёзке, и прижимал руки к животу.
- Игорь, что с тобой? - запалено спросил я.
- Тош, что у них за тюнинга? Так дали, я чуть из ботинок не вылетел! - довольно спокойно ответил он.
Выражения его лица я под балаклавой не видел.
- Так, Игорёк, подожди, я посмотрю, что там у тебя. - Сказал я, как завороженный глядя на кровь, сочащуюся между пальцев Игоря.
В этот момент к нам из кустов выскочил Люк. С первого взгляда оценив ситуацию, он вытащил из подсумка перевязочный пакет и сел рядом с нами.
- Так боец, похоже, сильно себя шарахнуло, вон, даже кожу порвало, - спокойно сказал Саня. - Давай повязку наложу, чтобы хрень какая не попала...
На дороге взревели мотоциклы.
- Тох, а это кто там на дороге? Что у придурков за привода? С семидесяти метров даже кожу пробило... - бодро начал Пак.
- Игорёк, с отморозками мы разберёмся! - начал успокаивать его Люк, расстёгивая разгрузку и камуфляж.
- Сань, а что это у меня спина мокрая? - вдруг спросил Игорь.
Люк молча задрал пропитанную кровью футболку и я увидел аккуратную чёрную дырочку немного левее и выше пупка. При каждом вдохе из неё вытекало немного крови. "Амбец! Надо прямо сейчас "скорую" вызывать, иначе не довезут" - было первыми моими мыслями.
- Арт вызывает Фермера! Саша, ответь! - забормотал я в рацию, пока Люк накладывал тампоны.
- Фермер в канале. Что у вас? В непонятках разобрались.
- Саша, Санечка! Пака подстрелили. Вызывайте на аварийной частоте скорую... - горячо зашептал я, стараясь, чтобы смысл сказанного мной не дошёл до Игоря.
- Как подстрелили? Вы чего там курите-то? - грозно спросил командир.
- Саша. Слушай меня внимательно. - я начал говорить медленно и чётко, - У Пака пулевое ранение в живот. Сквозное. Это не шутки! - снова сорвался я.
- Понял тебя! - голос Фермера стал сух и деловит. - Несите его сюда. Стоп. Вы же у шоссе. Оставайтесь там. Док к вам сейчас выходит. Сделает, что сможет, а мы вызываем врачей. Как придёте - расскажешь подробно.
- Саша, нам нельзя здесь оставаться. Здесь не... те, кто его подстрелил.
- Давайте
Незамеченные немцами, мы подняли на руки Игоря, спустились с холма и, словно лоси в пору гона, снося всё на своём пути, понеслись к лагерю.
...
В лагере нас встретила непривычная тишина. Мы дотащили Игоря к тенту, под которым Док уже разложил свои инструменты.
- Серёг, тут такое дело... - начал, было, я, но повелительный взмах руки нашего врача показал, что в данный момент это лишнее.
- Ну, докладывайте, - встретил нас с Люком командир.
- Саш, а что со "скорой"?
- Аварийный канал пустой. Я Казачину ещё двадцать минут назад гонцом к базовому лагерю послал.
Из-под медицинского тента донёсся громкий крик, полный боли. Лицо Фермера перекосила кривая гримаса:
- Куда его?
- В живот навылет.
- Дробь?
- Нет. Из пулемёта.
Брови Саши взлетели вверх.
- Да, командир. Из "эмгача", - подтвердил мои слова Люк. - Мы вначале подумали, что это реконструкторы или киношники, но они у нас на глазах машину расстреляли. Мы заныкались на всякий случай, а Игорь на дорогу вылез и к ним пошёл... - было видно, что Люку тяжело рассказывать, и я продолжил за него:
- У Пака рации не было. Я и забыл, что он её не взял. Пока прочухались и собрались его позвать... Короче, одна очередь - и всё.
- Да откуда здесь пулемётчики эти сраные?! - загрохотал Фермер, - Да я этим бульбашам!
- Командир, это были немцы.
- Какие такие немцы?
- Обыкновенные. Фашистские. Вермахт.
- Что?
- Можешь мне верить или не верить, но, похоже, что мы провалились во времени и сейчас на дворе одна тысяча девятьсот сорок первый год. Можешь хоть у Люка спросить, если мне не веришь.
- Но это же фантастика какая-то!
Слово взял Люк:
- Насчёт провалов во времени я не уверен, я в этом не Копенгаген. Но стволы у них не игрушечные, уж можешь мне поверить!
К нам подошёл Док, вытиравший окровавленные руки спиртовыми салфетками:
- Короче так, парни, если мы его не доставим в больницу в течение часа, то Паку кирдык. Как врач говорю. Всё, что я мог сделать, я сделал, но его надо оперировать. А я не имею права делать операцию в таких условиях.
Фермер задумчиво почесал затылок, посмотрел на Дока. Потом - на нас с Люком... Но сказать ничего не успел, поскольку заголосила его рация, которой он в лагере использовал без гарнитуры:
- Казачина вызывает Фермера. Дядя Саша, ответь!
- Фермер в канале, слушаю тебя.
- Дядя Саша! - голос Ивана, слегка искажённый динамиком, был взволнован, - Дядя Саша, базы нет. Как понял, базы нет!
- Спокойней Ваня, а что есть?
- Ничего нет. Ни плаца, ни асфальтовых дорожек, ни палаток. Дот, у которого вчера знамя поднимали, помнишь?
- Да.
- У меня такое ощущение, что его вчера только взорвали. И... - тут из динамика послышался всхлип, - я туда заглянул... А там мёртвые... Наши, красноармейцы!
- Понял тебя Ваня. Давай. Сопли подбери и возвращайся. Да иди аккуратнее, не напорись, смотри, ни на кого. Отбой.
- Саш, - глядя ему в глаза, начал я, - собери всех...
....
Когда ребята, расселись вокруг нас, я обвёл друзей взглядом, и, глубоко вздохнув, начал:
- Вы, конечно, можете меня положить на вязки и колоть галоперидолом, но, похоже, мы провалились во времени. В сорок первый год.
Все в недоумении уставились на меня, а Док пробормотал:
- Это как в той книжке, что ты мне давал? Как её - "Пытки и разврат"?
- Тох, а ты грибов никаких не ел? - участливо поинтересовался Бродяга.
- Короче! - я повысил голос, - там, на дороге, причём, прошу отметить, грунтовой, а не асфальтированной, тусуются два отделения немцев. С ног до головы одетых в такой антиквариат, что любой из "22-го полка" продаст за него последнюю почку. И эти самые "реконструкторы" у меня на глазах расстреляли из пулемётов нашу, советскую полуторку. И Игоря ранили. Да, и за лесом я слышал канонаду.
В разговор вступил Бродяга:
- Я сканер немного погонял. Ни на одной частоте выше "сотки" ничего нет.
Командир посмотрел на меня и спросил:
- Какие варианты? Ты говорил, что читал про такое...
- Сань, так то - фантастика была...
- Я в жизни с такой фантастикой сталкивался, куда там Стругацким. Так что давай, шевели мозгой!
- Ну, если по аналогии... Док, принеси мне мой рюкзачок, будь другом... Так вот, я бы порекомендовал Бродяге пройтись сканером по длинным волнам, а Тотену послушать немецкий. С оружием у нас голяк полный, если холодняка не считать. - Добавил я, вытаскивая из принесённого Доком рюкзака свой любимый кукри.
- Вот. - Бродяга вытащил из кобуры свой эксклюзивный резинострельный "Стечкин".
- Да уж, против "эмгачей", "эмпэх" и "каров" - самое то! - саркастически усмехнулся Люк.
-Особенно, если учесть, что мы в районе бывшего Минского Ура, - добавил я.
- Короче, слушай мою команду! Ближайшие полчаса Бродяга и Тотен шерстят эфир. Ты, Тоша, выдавливаешь из мозга все, что нам может пригодиться. Люк - в дозор. А Чапай - думать будет. Разойдись! Док, ты останься!
Со своего места я не слышал, что говорил командир врачу, но видел, что Серёга в нерешительности помотал головой, затем ещё раз и, наконец, сокрушённо пожав плечами, кивнул.
Я поднялся, собираясь отойти в кусты поразмыслить, но голос командира остановил меня.
- Тош, погоди. Ты должен помочь Доку, он сейчас будет Игорю операцию делать.
- Где? Здесь?! - от неожиданности я даже присел на корточки.
- Да, здесь, в лесу. У Пака другой надежды нет. "Скорой", сам знаешь, не будет.
- Хорошо.
Много я видел хирургических операций, но такую - в первый раз. Несколько светодиодников прикрученных к палке заменяли "люстру" операционной. Вместо стола - расстеленный на "пенках" тент. Да и Я с Люком на "сестричек" никак не тянули. Про стерилизацию я и не говорю. Руки мы с Серёгой, конечно, вымыли водкой, и даже йодная настойка нашлась, но, в основном, мы надеялись на стерильные перчатки и последующую обработку раны.
Перед началом операции, пока мы с Доком "мылись", удалось даже провести мини-брифинг.
- Ты какую анестезию делать будешь? - спросил я Дока.
- Выбор, если честно, у нас не богат. Могу и промедол в вену.
- Ты и промедол взял?
Док в ответ кивнул.
- А как состояние будем контролировать под общим-то?
- Люка пульс считать попросим... Хотя, наверное, ты прав... будем под местным резать... Через четверть часа у него такие боли начнутся, что... - и он махнул рукой.
Что и как мы делали я, пожалуй, и не вспомню... Помню только, как замерло время и лишь тяжёлая капля пота медленно-медленно ползла по лбу Серёги, а я промакиваю её, чтоб в глаза не лезла... Помню свои руки, по плечи перемазанные кровью... Помню, как тампонами, сделанными из индпакетов я пытался собирать кровь... Лучше не помнить... Но забыть не могу...
Очнулся я, когда Серый сказал:
- Теперь всё. Дальше - только молиться! - и Серёга стал сдирать с рук окровавленные перчатки.
- Я тебе не сильно мешал? - вяло поинтересовался я, просто так, чтобы только не молчать.
- Всё путём, Тоха. Всё путём. Эй, закурить кто-нибудь дайте! - крикнул он ребятам.
...А я сидел и смотрел, как "пляшет" сигарета в его пальцах.