Путешественник - одиночка

С ранних лет меня влекли путешествия и приключения. Я с удовольствием читал книги о моряках, совершающих великие географические открытия, об учёных путешественниках, приключенческую литературу на исторические темы. Читая эти книги, воображал себя участником событий, открытий, совершаемых подвигов. Проживал вместе с ними трудности и лишения, которые выпадали на их долю. Разделял вместе с ними торжество побед и горевал, терпя неудачи и поражения. Постепенно во мне росло желание путешествовать.

В то время мне было 11 лет, мы жили в городе Каменске на берегу реки Северский Донец. Рядом протекала река - живая текучая вода притягивала меня. Во мне родилось желание и окрепло намерение совершить путешествие по реке. Не откладывая, я попросил отца, купить мне лодку.

По соседству жил дядя Федот - это был громадный, весёлый, светлый человек по профессии столяр-плотник. Его и попросил отец сделать мне небольшую лодку. Дядя Федот согласился, и процесс изготовления пошёл. Он работал в столярной мастерской, рядом с нашим домом. В начале подобрал доски и высушил в сушилке. Я часто заскакивал в мастерскую и ревностно следил за ходом работ. В это время во мне родилось новое чувство, которое за собой не наблюдал. Это желание побыстрее заполучить лодку породило во мне нетерпение. Высушить лес в сушилке - это технологический процесс, его невозможно ускорить. Мне пришлось бороться со своим нетерпением и укрощать своё желание. Создавалось во мне внутреннее напряжение, которое необходимо было снять волевым посылом. Убедить себя в том, что не всё так быстро делается, как хочется. Появилась необходимость научиться управлять и контролировать свои желания. И когда дядя Федот сделал все детали в мастерской и привёз их домой, началась работа по сборке лодки. В свободное время я стал ему помогать. Вначале было собрано дно со шпангоутом, карма и фор штевень затем были собраны борта, доски на борта замачивались и гнулись под грузом. Последним был сделан фальшборт, швы конопатились просмолённой паклей. Смолились дно и борта, красились сидения и не просмолённые части лодки. Делались вёсла, длина их должна соответствовать длине и посадке лодки.

Когда было всё готово, лодку под крики моих друзей, подняли на руки и отнесли к реке и опустили на воду. Я первый прыгнул в лодку, лодка качнулась, я не удержался на ногах и рухнул на борт, больно ударился, лодка накренилась и зачерпнула немного воды. От досады и боли из глаз моих брызнули слёзы. Все засмеялись. Один дядя Федот сказал: "Отлично, Валерка, лодка окроплена речною водой и твоею слезой, это хороший знак, она будет тебе служить долго, и ты будешь в безопасности, если научишься обращаться с ней внимательно, осторожно и бережно.

Пришло лето. Каникулы. С друзьями договорились совершить плавание на лодке вниз по реке до острова Кривой Рог. Ребята постарше бывали там и рассказывали о красотах первозданного окружающего мира, об отличной рыбалке, о первых ощущениях ночи у костра. Договорились с друзьями, что утром отправимся в поход. Пришло утро. Настал час отплытия, но никто из моих друзей не пришёл. Жили все рядом. Я сходил к ним и узнал, что они живы и здоровы, что родители одних в поход не пускают. Эти объяснения принять не мог, понял, что они струсили перед неизвестным. Решение принято, надо его исполнять - это одно из основных правил в нашей семье. Жажда новых впечатлений подстегнула моё решение. Не сказав родителям об отъезде, я быстро погрузил в лодку отцовскую шубу, запас еды, удочки, приманку, соль, спички, котелок, топор, лопату, пилу и с тяжёлым настроением оттолкнул лодку и вывел её на стремнину. Река подхватила лодку и потащила её вниз по течению. Каменск быстро скрылся за холмом. Вспомнил слова: "О, Русская земля, ты уже за холмом!" Прошло много столетий, как были произнесены эти слова, но та же грусть прощания с родным краем и встреча с неизвестным - заключённые в этих словах, взволновали меня. Под лодкой струилась вода, я проплывал берега, заросшие светло-зелёным камышом и песчаные отмели, которые сверкали на солнце. Утреннее тягостное переживание с отплытием, которое было похоже на бегство, растаяло в сиянии солнечного летнего дня. В этих местах я оказался впервые. Всё внимание было занято тем, чтобы не пропустить, не проплыть мимо острова. Я ни разу его не видел, он открылся неожиданно, как удар в солнечное сплетение, дух захватило и под ложечкой засосало. По краям воды я увидел густой тёмный лес, и в его чёрных ладонях расположилась зеркальная поверхность лагуны, она была покрыта широкими тёмно-зелёными листьями и на них, как на столах, были белые чашки цветов - кувшинок. Вода в лагуне была чиста и прозрачна, на дне был рассыпан крупный жёлтый песок. Множество рыбок скользили вокруг лодки, не боясь её тени, они переворачивались с боку на бок и золотые чешуйки молодых сазанчиков, краснопёрок, подлещиков поблескивали на солнце. По берегам лагуны стоял молодой густой лес, острые пики его верхушек напоминали мне шлемы древних богатырей, которые прожив свой век и умерев, не смогли покинуть это сказочное место. А превратившись в деревья, выстроились стройными рядами, охраняя лагуну от опасного и чужого мира.

Было чисто, тихо и я почувствовал настороженность окружающего мира. Всё живое и неживое боится человека. Так устроен мир. Я это заметил. Замер. Решил успокоиться и погасить в себе инерцию движения. До прибытия сюда я находился в движении, работая руками, ногами, спиной, головой. Подумал, чтобы войти в контакт с этим миром, надо настроиться на его спокойный размеренный ритм. Здесь каждому нашлось своё место, есть оно и для меня. Надо быть повнимательнее к самому себе, уловить, как неизвестное отзовётся в моей душе. Оно, неизвестное здесь царь в этом царстве.

Я выбрал место стоянки, небольшой песчаный выступ, который был открыт всем ветрам. Впоследствии, когда наступил вечер, оценил правильность выбора. Причалил, выгрузил пожитки, лодку вытащил на берег. Принялся готовить лагерь. Прежде всего, соорудил очаг, собрал плоские камни и выложил круг. Затем вбил две рогатки и положил на них толстую палку, из зелёного и гибкого "караича". Лопатой очистил круг пять метров от травы, чтобы не заползали змеи. Змей я побаивался, много был наслышан о смертельных укусах маленькой серой змейки. Чтобы костёр горел всю ночь, собрал хворост и притащил два толстых ствола сухостоя. Из всех видов костра я предпочитал "нодью", это два круглых полена, положенных одно на другое. Рядом забил колья, чтобы брёвна не скатывались. Моя забота состояла в том, чтобы время от времени подвигать стволы в костёр. С благоустройством лагеря провозился всю вторую половину дня. Со стороны запада простиралась лагуна. Место стоянки было хорошо освещено. Солнце, делая полукруг, медленно опускалось за лес. Я планировал половить рыбку и ночью сварить уху. Картофель, лук, чеснок, помидоры, соль, спички были разложены на молодом мною срезанном камыше.

Снарядил удочку и пошёл к воде. В это время к берегу на кормёжку подошла рыбка. Поймал два крупных окуня и две краснопёрки. Отложил удочку, пока солнце не село, принялся разделывать рыбу. Разжёг костёр, поставил котелок на огонь. Дневные заботы и переживания отошли в сторону. Я уселся у костра, и стал наблюдать за солнцем. Вот оно зацепилось за верхушки деревьев, видно было, как оно пульсировало в такт с моим сердцем. На мгновение замерло над лесом, будто прощалось с обитателями Земли. Птицы откликнулись на его прощальный привет и с удвоенной силой своих лёгких запели, зачирикали, закурлыкали. Солнце приняло от них благодарственную песнь за прожитый день, ласково и нежно пробежало прощальным лучиком по светлому голубому небосклону и скрылось за лесом. Ещё долго светился Запад вечерней зарёй, а на Земле в тени деревьев уже наступили сумерки. Постепенно затихли птичьи голоса и дневные обитатели леса, успокоившись, мирно отходили ко сну.

Я сворил уху, подсунул в костёр два полена и застыл на месте. Яркие краски зари потускнели, вода из серебристо-белой превратилась в тёмную и покрылась чешуйчатой рябью. Сумеречные волны воздуха пробегали рядом, касаясь моего лица. На потемневшем небе стали появляться звёздочки. Я ощутил одиночество. Мама и папа далеко, друзья меня бросили, стало жалко себя, захотелось плакать. Ели бы кто-нибудь находился рядом, я бы зарыдал, завыл. Но никого не было. Кто же плачет в одиночестве? Плаксе необходимо человеческое внимание, сострадание , утешение, сочувствие, сопереживание. Пока был занят своими переживаниями, и как опытный садист наслаждался ими, я и не заметил, что дневной мир ушёл, а вместо него пришёл ночной, который занял всё пространство, оставив мне для маневра, круг диаметром трёх метров, который освещал мой костёр.

А вокруг просыпалось другое, мне не известное, совершенно равнодушное ко мне. Неизвестное было рядом и везде. Что-то шевелилось, шуршало опавшими листьями, хрустело сломанными ветками, жевало, чавкало, издавало душераздирающие крики. Меня снова охватил приступ чувства одиночества и незащищённости. Я почувствовал, что если не брошу в костёр охапку хвороста и не стану бегать вокруг костра, то умру от ощущения ужаса, который напряг всё моё тело. Вскочил на ноги и с бодрой песней: "Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!" - стал бегать вокруг костра. Я убыстряю бег и громче пою, ужас, поселившийся во мне, усиливается с каждым проделанным мною кругом. "Свет и тень, свет и тень" - мелькают слова в моём воспалённом воображении. Ноги заплелись одна за другую, и я падаю на землю, повторяя только два слова: "Свет и тень, свет и тень". Слышу крик: "Вот оно!!!" - эти два слова неизвестное произнесло с такой силой, что вокруг всё замерло и затихло, только этот голос гремел и господствовал повсюду. Он пронёсся по острову, встряхнув деревья, да так, что они под его силой зашатались и, подпрыгивая, разошлись в стороны, дав этой силе продолжать свой путь беспрепятственно. Звук двух слов пролетел по всему пространству и, грохоча, как уходящий гром, растаял вдали. Вдруг я ощутил прилив энергии и радости. Моё тело перестало дрожать, оно перестало бояться. И как молния, пронизывает меня догадка, что это тайна этого острова и этой лагуны: "Свет и тень, свет и тень!!!". Это ключ и разгадка. Остров, покрытый лесом и лагуна с её водной зеркальной поверхностью - два мира, вход в который: свет и тень.

Страх, который появился во мне, был не беспричинным, проникнув глубоко в мою душу, он вызвал к жизни инстинкт самосохранения, который и погнал меня вокруг костра. Пламя костра разбрасывало разорванную видимость на свет и тень. Усталость уморила мой разум, он замолчал, и тогда до меня дошло, что ключ к тайне по которой живёт мир острова и лагуны, даётся человеку, когда он откроется другому знанию. Разум мой ещё находился в полузабытьи, а тело ощущало прилив сказочных сил.

Я уселся на своё место. Неизвестное отступило, как я ни всматривался, как я ни прислушивался, было тихо и неизвестного нигде не ощущалось. Расстелил отцовскую шубу, на одну половинку улёгся, другой укрылся и мгновенно уснул. Проснулся перед рассветом от укусов и жужжания комаров. Костёр прогорел. Подбросил в него хвороста и пододвинул нодью. Было тихо и томительно сладко. Тело отдохнуло, и чувствовались в нём лёгкость и сила. Каждая клеточка радовалась предрассветным сумеркам. Утренняя заря освежила окружающий мир. Звёздочки на небе исчезали, освобождая место солнечным лучам. Я зашёл в воду и увидел отражение странного существа. Оно было взъерошено, глаза его заняли почти половину лица. Присмотревшись, я подумал, что это лицо доисторического мальчика, который внимательно разглядывает меня. Я поднёс палец к виску и покрутил им. Этот мальчик в воде повторил мои движения. "Ну и шутки у тебя" - сказал я ему. В ответ он бесшумно пошевелил губами. И вдруг догадка: "Так это я настоящий, а доисторический мальчик - это моё отражение. Этот мальчик здесь, он существует в моём сознании". Появились сомнения - где же Я настоящий? Чтобы проверить, замутил ногами воду и выпрыгнул на берег. "Что-то не так творится в этом мире - подумалось мне - пора заняться практическими делами".

Я подготовил снасти для охоты на сазана. Вода подошла к берегу, и мне удалось легко столкнуть лодку на воду. Вышел в лагуну. Дал себе команду собраться мысленно к рыбалке и не пропустить утренний клёв. День разгорался быстро. Сазаны вышли на кормёжку на мелководье. Запутавшись в кувшинках, они всплывали на поверхность, били хвостами уходили под воду. От их движений на гладкой поверхности лагуны расходились волны и отчётливо были слышны далёкие всплески рыб. Выбрав место лова, рассыпал прикормку - сваренную на мясном бульоне перловую кашу, перемешанную с молотой макухой. Забросил две мощные удочки, наживив на крючки зелёных червей, и стал ждать. И вот рывок, удочка подпрыгнула, большой поплавок исчез под водой, и кто-то потащил лесу в сторону, срезая на ходу листья кувшинок. Я схватил удилище и сделал рывок, моё движение во время подсечки натолкнулось на невидимую стенку. Толстая леса натянулась. Удилище согнулось под тяжестью рыбы. Во время ужения крупной рыбы, первые доли секунды имеют решающее значение. У меня не было опыта и я не оставил свободной лесы, чтобы её попустить и дать рыбе отойти и успокоится. Рыба рвала и натягивала лесу, удилище всё сильнее сгибалось. Я вцепился двумя руками в удилище, упёрся ногами в борт лодки и стремился поднять её на поверхность. Несколько секунд между нами продолжалась борьба. Рыба сражалась за свою жизнь и яростно рвалась, я же превратился в сам процесс и ей не уступал. Рыба оказалась быстрее, на какое-то мгновение она ослабила лесу, затем крутанулась, почти на поверхности, создав мощный бурун, делает мягкий рывок и сходит с крючка. Потрясённый борьбой, я опускаюсь на дно лодки. По обычаю, первую пойманную рыбу отпускают в воду хозяину водоёма. Хозяин водоёма решил не испытывать меня на предмет жадности и отпустил рыбу. В то утро я поймал пару сазанчиков. Брал их под садчиком, предварительно спрыгнув с лодки и зайдя в воду по пояс. Когда подхватывал под садчиком сазанчика, он яростно бил хвостом, поднимая столб воды и обдавая меня брызгами. Зрелище было восхитительное. В азарте забыл про всё, был реален только процесс ужения. Солнце поднялось высоко, клёв прекратился, рыба ушла на глубину. Собрав снасти и оценив улов, я ощутил прилив радости, которая не покидала меня целый день. Я был бы самым счастливым человеком, если бы не мысль о том, что надо возвращаться домой, а дома меня ждала разъярённая мама. Она не разрешила мне эту поездку. Пойманную рыбу разделал и посолил в кастрюле, загрузил свои пожитки в лодку. Территорию лагеря прибрал, камни разбросал, место костра засыпал свежим песком, выкопал яму и мусор засыпал землёй. Сел на нос лодки и мысленно попрощался с окружающим миром. Поблагодарил неизвестное за знакомство, уроки, которые оно мне преподнесло и подарки. И опять что-то шевельнулось вокруг, щебетание птиц на это время замолкло. Наверно я получил удовольствие, что так тщательно прибрал за собой. Сильно оттолкнул лодку и выплыл из лагуны.

На Донце течение оказалось довольно сильным, лодка медленно поднималась вверх. Если около берега было мелко, спрыгивал в воду и, экономя силы, толкал лодку в корму. Где Донец сильно сужался, и течение было быстрым, приходилось грести, налегая на вёсла. Плыл с одной мыслью - дойти, добраться, доплыть до дома. Солнце клонилось на Запад, и было уже за спиной. Вечерело. Бакенщики выплывали на своих каиках, и зажигали на бакенах керосиновые лампы, отмечая для судов, судовой ход. За два дня, кроме бакенщиков, я не встретил ни одного человека. Стемнело. Я увидел огромный сверкающий корабль, он шёл малым ходом мне на встречу. С каждым гребком я поворачивал голову, боясь с ним столкнуться. Эта сверкающая громадина медленно надвигалась на меня. Я подошёл ближе к берегу и правым веслом черпал дно. И вдруг мелькнула мысль: "Так это Каменск сверкает призывными огнями, он ждёт меня!!!" Я дошёл до дома, спасибо тебе неизвестное. Оно ласково коснулось меня, оно оберегало меня и давало сил добраться до дому. Вот я прохожу под понтонным мостом, он приветствует меня своим скрипом, вот Лучка - заливчик, вот моя кладка, я привязываю и примыкаю лодку. Собрав пожитки, тащу их в дом. На крыльце сидит мама, она строга и недоступна. Молча подаёт таз с тёплой водой. Я смываю соль с лица, вода щиплет ладошки - с них содрана кожа вёслами, затем мою ноги. Мама подводит меня к столу, я пью сладкое молоко с хлебом. Голова клонится на грудь, глаза закрываются. Не помню, как добрался до постели, проснулся вечером следующего дня.

Пришёл отец с работы. Родители попросили объяснить, как я додумался отсутствовать дома двое суток. Я ответил, что поводом для путешествия послужил рассказ старших мальчиков, которые совершили путешествие на лодке до острова Кривой Рог. Они на деле испытали свои качества характера и смогли оценить свою готовность действовать в необычных условиях. С соседскими мальчиками, мы частенько вели разговоры, как нам совершить путешествие на лодке на остров Кривой Рог. Папа с дядей Федотом построили мне лодку, и я принял решение этим летом отправиться в поход. Вас я обманул, не предупредил, знал, что не разрешите. То, что я вам сейчас сказал, это объяснение, это только слова, как ты папа говорил, слова в зачёт не идут, в зачёт идут поступки. Я не подумал, о том, что вы будете сильно беспокоиться. Простите. Обещаю, буду с вами согласовывать свои поступки.

Послесловие.

Со времени моего первого путешествия прошло 65 лет. В детстве мы все навигаторы, путешествуем и открываем таинственные страны. Учимся у старших, а старшие стараются попасть в эту сказочную страну, у которой название детство.