Рыбицкая Марина Борисовна : другие произведения.

Мимермурский лес

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Счетчик посещений Counter.CO.KZЯ признаю, слово надо держать. Хорошо, вот то, что пообещала, раз кое-кто настаивает.
    Из цикла Три окна.
    А окно второе вышло к лесу...
    От вопросов скрыл ответ - лес.

   Мимермурский лес
  
   А окно второе вышло к лесу,
   Темный лес поднялся до небес,
   И от солнца лес создал завесу,
   От вопросов скрыл ответ - лес.
  
   И жизнь идет там по лесным законам,
   И я пугался каждого куста,
   Проходя по тропкам незнакомым,
   В час, когда спускалась темнота.
   Андрей Макаревич "Три окна"
  
  
  
   В глухой ночи наш костер горел как сигнальный огонь, яркий, заметный издалека. Мы задержались на охоте и решили заночевать в лесу.
   Надо признать, до того мы почти никогда не собирались вместе по такому случаю: красавчик Алан, в прошлом придворный щеголь, а ныне - испитый и опустившийся, с лицом, обожженным на пожаре; рыцарь Алекс, который не пропускал ни одного турнира, пока не превратился в бессильную развалину с волочащейся ногой и выбитым глазом; книжный червь Колин, для вида ученый знаток латыни и греческого, по правде - алхимик и чернокнижник. И я, их младший брат Себастьян.
   Когда-то давным-давно наш отец спросил старших сыновей, что бы им хотелось получить от него: деньги, земли, или замок с титулом?
   Алан выбрал деньги. Снарядил себе роскошные одежды, запасся щедрыми подарками для Его Величества, блистал при дворе и приискал себе там богатую сироту-невесту, королевскую воспитанницу. Жил бы припеваючи, да в один печальный день на его новые владения напали враги. Сожгли замок, жену похитили, а сам Алан милостью Божьей уцелел, отделавшись изуродованным лицом и руками. С тех пор он переселился обратно в отчий дом, потух и все больше времени просиживал за кубком пива или вина. Его лицо теперь, помимо ожогов, которые и без того не красят хозяина, красноречиво указывает на беспробудное пьянство.
   Александр... наша прежняя гордость, наша слава. Алекс... он был моим идеалом рыцаря. Брат на скаку одним ударом разрубал доспех. Был самым славным рыцарем при дворе герцога Баррийского. Статный, черноволосый, с дерзким взглядом и орлиным носом. Весь в отца. Невинные девы и знатные дамы на турнирах дарили ему платки и ленты во множестве, так что его копье походило на майский шест. И не его вина, если в конце концов нашелся еще один, такой же отважный и умелый рыцарь, который победил моего брата.
   Случается.
   То был честный бой, так все говорили. Алекса привезли после тяжелейшего поединка изломанным до неузнаваемости. Долгое время боялись, что перебит позвоночник, тогда ему бы не встать больше. Слава Богу, обошлось. Брат поднялся. Ходит теперь угрюмым призраком прежнего себя и безудержно пьет вместе со старшим Аланом.
   Его замок Туссор, который был пожалован ему отцом вместе с обширными землями, стоит заброшенный. Земли потихоньку прибирают к рукам окрестные лорды. Александр ими не интересуется. Каждый раз, когда к нему приезжает управляющий, он гонит беднягу прочь. Тоскует о звоне клинков и прежней жизни. В этой для него ничего осталось.
   Колин. Колин-лис. Единственный во всей округе ученый муж, знакомый с латынью и древнегреческим, логикой и схоластикой.
   Выжал отца досуха.
   Какие ингредиенты для своей алхимической работы Колин только не заказывал! Драконья кровь, корень мадрагоры, волшебный жидкий металл, именуемый ртутью, и даже - прости, Господи! - кажется, были там кости убиенных младенцев и руки повешенных. На них ушли все наши деньги. Все!
   Дошло до того, что мне приходилось трудиться вместе с нашими крестьянами, чтобы семья не умерла с голоду, пока он искал свой философский камень. Позор, а что поделать?..
   Ну... камень он так и не нашел, зато Южную башню обрушил. Колин чудом сам не погиб под ее обломками. Ему, как и моим братьям в чем-то повезло - только камнем по макушке стукнуло. Таким образом, с его надеждами и алхимической лабораторией было надежно покончено.
   Мы смогли наконец спокойно вздохнуть, да вот беда - у нашего отца не осталось больше ничего. Только крошечный кусочек земли, на котором еще жили несколько семей крестьян, да наш замок (то, что от него после убойной алхимии уцелело).
   Скажу честно: все мои братья только по отцу. У моего папы, барона Мимермурского, графа Туссорского и Уннирийского, было две супруги.
   Первая жена, Изольда де Лассе, одарила моего отца Уннирийским графством, обремененным невероятными долгами, и тремя темноволосыми и черноглазыми сыновьями. А также холодностью, презрением к его провинциальным манерам и увесистыми рогами. Да такими, что папенька до сих пор сомневается в своем отцовстве.
   Благородная графиня свернула себе шею, когда бежала ночью на свидание к любовнику-соседу, сэру Фолхэму. За ней, по словам слуг, никто не проронил и слезинки, включая сыновей, которые ее не видели годами.
   Вторая - Ровена ди Фоссез, моя мать. Говорят, была юна и свежа, как распустившийся цветок, голубоглаза и белокура. Говорят, сам король, когда вручал ее руку моему отцу, не мог отвести глаз.
   Говорят.
   Я никогда не видел ее портрета. Она умерла, рожая меня, и отец сильно горевал по ней. Ее первый и последний ребенок оказался слишком крупным для ее хрупкой фигуры. Барон Мимермурский всегда ставил мне это в вину, жадно вглядываясь в мои черты и узнавая в них что-то от матери.
   Я сын Ровены, Себастьян. Нескладный двадцатилетний парень с лошадиным лицом и длинными руками. Не красавец, но и не урод. Так... серединка на половинку. Ни себе, ни людям.
   Вчера отец торжественно объявил, что я получаю Мимермур. Судьбою решено мне стать бароном Мимермурским, владельцем этой кучи камней, что мы с отцом столько лет упорно спасаем от разорения. Хозяином полностью опустошенного поместья и кучки полуголодных крестьян. Никогда не стать мне ни рыцарем, ни изысканным царедворцем. Ну и ладно. Не очень хотелось.
   Отец состарился. Трясущимися руками он поднимал заздравный кубок на обеде в мою честь. Пировали соседи, втихомолку косясь на наше убожество, громко радовалась прислуга.
   Братья отцовскому заявлению почему-то не обрадовались. Долго перешептывались за столом, потом решили: пусть это памятное событие увенчается охотой.
   Мы набили оленей, зайцев и куропаток столько, что можно месяц кормить всю обслугу замка и наших крестьян, и отправили вилланов с добычей в замок.
   Меня же братья уговорили заночевать в лесу. "Чтоб стал настоящим мужчиной".
   Положим, в лесу я ночую не так уж и редко. В последний раз так случилось две недели назад, когда бил расплодившихся волков и забрел слишком далеко от дома. Но это я братьям благоразумно не сказал. Все равно, о чем бы ни шла речь, мои старшие родственники - вельможа, алхимик и великий воин, не воспримут меня всерьез. Слишком незначительная я для них величина. Нечто незаметное, копошащееся под ногами.
   Ночью к нашему костру внезапно явился отец. Вид у него был странный: лицо скорбное, вокруг всклокоченных седых волос разлилось слабое свечение. Пришел пешком, не на лошади...
   - Дети мои, - торжественно обратился барон Мимермура, - в дни молодости я дал обет Богу, что буду всю свою жизнь в ночь перед Ивановым Днем стоять на вершине Мимермурского холма, защищая святую чашу Хранительницы.
   Я уже стар.
   Нет у меня прежних сил. Но сегодня пришла заветная ночь. Прошу вас, исполните мою волю. Вы, четверо преданных сыновей, должны отстоять эту ночь вместо меня.
   Вы совершите это дело ради своего отца, дабы не было урона его чести и нарушения священного обета?
   - Да, отец! - единодушно согласились братья.
   - А ты, сын?
   Я молча кивнул. Не видел необходимости долго болтать: надо так надо.
   - Ты, мой старший сын, простоишь на холме в первую четверть ночи. Ты, Алекс, во вторую. Колин - в третью, а ты, младшенький, мой Себастиан, будешь охранять святой кубок до рассвета. Я же удалюсь в замок, старику не место в ночном лесу.
   Старший брат вскочил, обнажил меч и отправился к Мимермурскому холму. Ночная тишина убаюкивала, мы уже начали дремать, когда до нас донеслись крики и звуки схватки.
   Мы поспешили на помощь.
   Брат отчаянно отбивался от конного рыцаря в черных доспехах. На уцелевшей ранее половине лица Алана выделялись свежие порезы, он прихрамывал из-за раны в бедре. Завидев нас, Черный рыцарь выругался и ускакал прочь.
   Мы приблизились к раненому, я перевязал его разорванным плащом.
   Потом я и Колин повели Алана в постель, а второй брат, рыцарь, остался стеречь таинственный холм.
   Опять, когда нас троих уже почти сморил сон, раздался звон мечей и крики боя.
   Я помчался на помощь, а Колин тихонько тащился сзади. И вновь нападающий - а то был Черный рыцарь - вскрикнул от досады и поскакал прочь.
   Александр за счет своего воинского умения почти не был ранен, но страшно разозлился, когда завидел плетущегося вдалеке Колина.
   - Так-то ты стремишься мне на помощь? - прорычал он, вытирая о траву меч, и пряча его в ножны.
   - Тебе хорошо известно, братец, что я человек не военный, можно сказать, почти духовного звания... - вкрадчиво заметил Колин. - Я тебе в битве плохой помощник.
   - Не лги! - прошипел Алекс.- Раньше ты меня на мечах частенько побивал. Пусть ты невелик, но ловок, и неумехой тебя уж никак назвать нельзя. Ты и сейчас не старик, - фыркнул. Глаза его потухли. - Мое время кончилось. Теперь твой черед.
   - Но ты ведь...
   Александр хмыкнул и пошел к нашему ночлегу.
   - Себастиан...- умоляюще протянул ко мне руки трясущийся Колин-лис. - Младшенький... не погуби мою душу, помоги отслужить отцовскую службу. Я тебе за это отдам, что захочешь, сделаю, что ни попросишь... - вид его был жалкий и уморительный. Редкая клочковатая бородка стояла дыбом, на блестящей проплешине у темени отражались лунные лучи.
   - Конечно. Мы ведь не чужие друг другу, - весело ответил ученому и сел у подножия холма.
   Обрадованный Лис постелил плащ, плюхнулся на спину и вскоре стал тоненько похрапывать. Я не будил его, пусть поспит. На вершине холма мельком почудилось движение. Призрачная фигура с чашей в руке склонилась над Лисом, поднося к его губам дивной красоты кубок, весь прозрачно-голубой, со светящейся красной жидкостью внутри.
   Тяжелый топот боевого коня меня отвлек. К нам вновь пожаловал таинственный Черный рыцарь. Молчаливой глыбой темного железа он взлетел на холм и протянул руку к сияющему кубку.
   - Нет! - пронзительно закричала дева, ускользая в сторону. Господь знает, почему она поначалу показалась мне призрачной? Она вполне телесна. Да и кубок вовсе не голубой - драгоценный сосуд чеканного золота.
   Колин умело перекатился из-под ног жеребца и кинулся прочь, вопя как на пожаре.
   Пришлось схватить коня под уздцы и резко осадить. Рыцарь не удержался, падая оземь. Я глазам своим не поверил: воин вскочил с такой легкостью, словно его доспехи не из металла, а из пергамента.
   И тут началось...
   Первое время я надеялся, что братья придут на помощь, прогонят темного воина, посланника злых сил, прочь.
   Надежда таяла, таяла, пока не исчезла вместе с последней ночной звездой.
   Серело, надвигался рассвет, а мы бились и бились...
   Лишь благодаря верткости и более длинному мечу, я остался живым до сих пор. На голове вспухла шишка, рукоятью меча рыцарь выбил мне несколько зубов. Левая рука висела как плеть, а в глазах двоилось.
   Мощными ударами бронированного кулака Черный рыцарь учил меня уму-разуму, каждый раз спрашивая:
   - А теперь ты хочешь быть защитником Мимермура? Хочешь?
   И я каждый раз отвечал:
   - Да! Я верен клятве отца!
   Терпение рыцаря лопнуло. Он выбил из моих рук легкий меч, повалил меня на траву и приставил палаш к груди. Последний раз спросил:
   - А теперь?
   - И теперь, - я прикрыл глаза, чтобы не смотреть на свою смерть. Прости, отец! Я сделал, что мог! Но вместо хруста между ребер, я услышал вопль боли.
   - А-а-а!!! - первый лучик солнца коснулся тьмы рыцарских доспехов, и они загорелись. Из последних сил воин меня ударил, но это уже был не тот располовинивающий надвое удар, на который он способен. Все же мне было больно. Очень.
   Надо мной сгорал темный рыцарь, его доспехи оплывали на землю жидкой черной ртутью, пылало лицо и руки, а у меня в груди ширился другой пожар. Пожар боли и обиды. Ведь братья, мои умные старшие братья, на выручку так и не пришли. Ни рыцарь, ни вельможа, ни книжник.
   Мне почему-то стало смешно. Дикий смех вырывался из моего сердца вместе с кровью, а я смеялся и не мог остановиться.
   Пели утреннюю песнь лесные птицы. Изумрудную траву холма пятнала моя кровь. Дева Мимермурского холма стояла безмолвной статуей, задумчиво глядя на багрянец восходящего солнца.
   Когда я смолк, на холм уже взбирались родственники. Явились, не запылились. Все, как один, с мечами наголо, тихие и спокойные, словно монашки на богослужении.
   Навстречу им поспешила прелестная дева с кубком в руке.
   - О, храбрые воины! Вы доблестно бились, защищая волшебный холм и святилище. За благое дело я могу исполнить каждому одно его желание. Не просите лишь у меня серебра и злата, ибо волшебное золото в человеческих руках всего только пыль и мусор.
   Мои старшие братья стали подходить по очереди и просить.
   - Дай прежнюю красоту моему лицу и телу, чтобы я смог найти себе новую достойную жену, - попросил Алан.
   Дева дала отпить из своего кубка.
   - Божественный нектар! - как в молодости, напевая милый придворный мотивчик, помчался к своей лошади ошеломляюще красивый Алан.
   - Исцели мои старые раны, дай силы спине и рукам, крепости ногам, чтобы я мог крушить врагов как встарь, - сказал Александр. - Хочу завоевать себе еще один большой замок с землями и стать если не герцогом, то полновесным графом.
   - Да будет так! - молвила Дева и дала отхлебнуть из своего кубка.
   - О-о-о, сущий мед! - неведомая сила ураганом завертела Александра. Когда малый смерч выпустил рыцаря из своих объятий, у того были оба глаза, члены его тела были сильны и соразмерны. Знаменитый боец стал прежним - бугрились мышцы плеч и спины, огромные руки способны переломить меч словно сухую палку, а ноги стройны, как стволы кипариса.
   - Ого-го-го! - закричал счастливый Александр, вскочил на своего коня и галопом понесся в замок.
   - Ну а ты, смиренный и мудрый Колин, чего хочешь ты? Неужто попросишь у меня своего нечестивого камня?
   Колин-лис задумался:
   - Нет, - сказал. - Всю свою молодость потратил я на его поиски, все деньги, все здоровье. И теперь... никто про то не ведает, но я умираю. Тихо и мучительно таю из-за привычки долго сидеть над пыльными книгами, из-за алхимических опытов в сырых подвалах. Мои легкие сгнили, я часто кашляю и втайне харкаю кровью. Если бы я мог начать жить сначала, стал сытым аббатом в самом влиятельном монастыре нашей страны или профессором в известнейшем столичном университете. Возьми мою болезнь, злую чахотку, тогда я посвящу свою недостойную жизнь служению Отцу Небесному и никогда не вернусь к прежним греховным занятиям.
   - Ты получишь это, - сказала Дева и протянула кубок.
   Я слушал молча, и у меня наворачивались слезы. Оказывается, Лис был тяжко болен, а я, бессердечный и невнимательный к его беде, не помог ему, не поддержал в трудный час... Если б я знал... ни за что не позволил Колину возиться с пергаментами и толстыми фолиантами в пыльных книгохранилищах, сидеть в сырых подвалах.
   - Как сладко, словно дивная амброзия! Волшебный напиток! - лишь только отхлебнул Лис из зачарованного кубка, как его лицу вернулись краски, ушла прозелень и нездоровая бледность. Прижав золотой кубок к своей груди, Колин попробовал скрыться. Не тут-то было! Волшебный круг у подножия не пропустил хитреца за пределы холма. С диким воем чернокнижник кидался и кидался на невидимую преграду, а она не поддавалась, стояла непреодолимой стеной. Всхлипнув, Лис метнул кубок в сторону Девы:
   - Нате, подавитесь! - и, прорвавшись на поляну, резво подскочил к пегому мулу, который щипал траву совсем неподалеку.
   - А как же я... - слова застряли у меня в горле. Легкий перестук копыт убедил меня в том, что спрашивать бесполезно.
   Дева подошла ко мне и опустилась на колени:
   - Ты... тоже вправе загадать исполнение... одного... желания... - с ней творилось что-то невероятное. Внезапно она стала старухой. Один глаз вытек, левая рука скрючилась. На правой стороне лица вздулись рубцы старых ожогов. Женщина заходилась кашлем, роняя с губ алые капли.
   Я ужаснулся, мои волосы встали дыбом:
   - Что с тобой, прелестная э-э-э.... дева?
   - Я исполнила пожелания твоих братьев, - скорбно призналась сгорбленная старуха. - Ничто из ниоткуда не берется. Я отдала им свою молодость, силу, красоту... Теперь вот осталось твое желание выполнить.
   - Что же с тобой после того станется??! - хриплым шепотом выкрикнул я из последних сил. - Ведь я попрошу исцеления своих ран!
   - Я... покину этот мир.
   - Скажи, а что случится, если я... ничего у тебя не попрошу? - тихо спросил.
   - Ты умрешь, - печально сказала старуха, - и даже сто лекарей со священниками тебя не спасут.
   Я долго слушал затухающие удары своего сердца.
   - Ты мудра и всезнающа. Поведай, о Дева, почему мои братья не пришли ко мне на помощь ночью, но так дружно явились с обнаженными мечами утром? Что двигало их сердцами, когда они ушли прочь, не оказывая мне ни капли заботы, внимания или помощи?
   - Ах, еще накануне они сговорились убить тебя, - проронила грустная старуха, и по щекам ее закапали слезы. - А самый младший из них - Колин-лис - на пиру отравил твоего батюшку ядом медленным, но неумолимым. Колин один изо всех точно знал, что не отца вы видели той ночью, а лишь его бесплотный призрак.
   - Но зачем, зачем??! - потрясенно шепнул я. И тут же сам себе ответил: - Замок... Им захотелось даже ту малость, что отец оставил мне лично.
   - Да... - она улыбнулась мягко и лукаво. - Но ты можешь одним желанием отнять у них все, что они получили. Ты хочешь этого?
   - Вернутся ли к тебе те дары, что ты так щедро расточала вероломным братьям?
   Долгий вздох.
   - Нет. Не вернутся.
   - Тогда зачем мне лишать их волшебных подарков и возможности раскаяться?
   - Как прикажешь...
   - Я не могу вернуть тебе, что унесли мои близкие. И я не могу убить тебя, прекрасная Дева. Так возьми же у меня то, что взяли мои родные, и позволь мне умереть на холме с честью, как то подобает рыцарю, пусть я и не успел заслужить шпоры.
   На холме и в лесу разлились неясный шепот и тихий звон.
   - Пей, - девушка-старуха приподняла мою голову и помогла отпить.
   - Как горько! Твой напиток горше полыни.
   Ужасная уродливая старуха на глазах превратилась в прелестную девушку. Но вовсе не в ту, прежнюю. Та была Девой, волшебницей, колдуньей, могущественной силой холма.
   А эта - обычная земная девушка, миловидная и округлая.
   - Наконец-то! - радостно воскликнула. - Наконец нашелся еще один дурень, который так же, как и я когда-то, принял на себя чужую боль, уродство и заклятие холма! Я свободна, феи леса, я свободна! - она запорхала вокруг меня, потом кубарем скатилась вниз и пошла бодрым шагом по тропинке в сторону деревни.
   Я молча улыбался и ждал последнего часа. Хоть начался день, вокруг потемнело. Холодало, я не чувствовал ни рук, ни ног от пронизывающего холода. Только ширилась, нарастая, странная мелодия, только усилился звон тысяч невидимых колокольцев.
   И вот холм подо мной открылся, из него выехала величественная дама на белой лошади. Изумрудно-зеленая одежда прекрасной дамы, подол ее платья, рукава, лиф, даже грива и хвост у лошади - все было перевито золотыми и серебряными нитями и украшено стеклянными бубенчиками и серебряными колокольцами. Свитой у дамы была сотня рыцарей на буланых конях. Я о таком слышал. Предо мной королева эльфов.
   Дама взмахнула рукой, и рыцари выстроились в шеренги по обе стороны от нее.
   - Слушайте, Хранители окрестных лесов! С этого дня у Мимермурского холма новый страж и защитник, он же станет Хранителем Мимермурского леса и вашим главой. Честный и неподкупный, добрый и милосердный, храбрый и мужественный. Как тебя зовут, дитя мое? - она склонилась в седле в мою сторону.
   - Себастьян, - успел обронить совсем беззвучно.
   - Я забираю твое прежнее имя, Себастьян. Отныне и навеки ты - Там Линн.
   Рыцари подняли меня с земли и посадили на лошадь.
   - Дайте ему напитка забвения из зачарованного кубка и унесите чашу в холмы, ибо вижу я, что после Там Линна ни один смертный не достоин касаться устами волшебного питья. Ты же, верный Там Линн, никогда не вернешься к миру людей, ибо не принадлежишь ему больше.
   Они поднесли мне чудесную чашу.
   Глоток, другой... Какой же чудесный напиток! Сла-а-адко...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"