Аннотация: История о том, как маленький беспризорник нашел волшебную палочку, которая сделала его всемогущим, но только на четыре с половиной секунды.
Четыре с половиной секунды.
Не успел он встать и отойти от дверей подвала на несколько шагов, как его пропоносило. Шурик даже не успел снять штаны, не говоря уже о том, чтобы куда-то забежать. Тонкие спортивные штаны сильно потяжелели сзади, а по ногам потекло что-то горячее и липкое. Он в голос заревел от боли и нового унижения и вразвалку, стараясь ставить ноги пошире, побрел за ближайшие гаражи. Там он спустил штаны до щиколоток, присел на корточки и, не переставая всхлипывать, принялся прямо руками выгребать из трусов жидкий кал. Кал оказался с кровью. Чтобы хоть как-то унять разрывающую боль в заду, Шурик стал прикладывать туда комочки снега, они быстро напитывались кровью и таяли, но от их холода становилось чуть-чуть легче.
Сегодня он рано вернулся в "бункер". "Бункером" он и другие беспризорники называли маленькую комнату в подвале одного из многоэтажных домов рядом с вокзалом. Вдоль одной стены комнаты от пола до потолка тянулись трубы с горячей водой, поэтому даже в сильные холода там было тепло. Рядом с трубами стоял изодранный продавленный диван. Еще там был большой фанерный ящик, заменявший стол. Раньше в этой комнатушке жил бомж Паша, но зимой он замерз пьяный на улице. После этого в "бункере" стали ночевать вокзальные беспризорники. На диване, рядом с горячими трубами спали те, что постарше и посильнее, а на полу, на кусках гофрированного картона спали все остальные. Шурику в этот день повезло: немного постояв в подземном переходе на коленях, где он, неумело крестясь, кланялся прохожим и тонким голосом канючил: "Подайте на хлебушек!", он пошел погреться на вокзал, и там, до того, как его заметила и прогнала охрана, он успел достать из урны возле буфета почти нетронутую пиццу. Он быстро ее съел, потом еще немного постоял в переходе, там ему удалось выпросить у какого-то хорошо одетого мужика десятку. Как следует спрятав деньги, Шурик решил отправиться домой, в "бункер", чтобы до прихода старших, полежать на мягком диване возле теплых батарей. Но не успел он прилечь, как пришли пьяные Суфа и Водяной. Они были старше всех, обитающих в "бункере" и они держали здесь "масть". Шурик испугался и вскочил с дивана, но Суфа добродушно посмеялся и сказал: "Да ладно, х.. с тобой, лежи пока". Водяной выложил на стол несколько пакетиков "Блеска" и два одноразовых стакана.
- Че, Шурик, будешь с нами бухать? - спросил он.
Шурик немного про себя удивился, что старшие пацаны зовут его пить, но покорно слез с дивана и взял стакан в руки. Жидкость в стакане воняла ацетоном и больно обжигала горло, так что Шурик закашлялся.
- Ничего, не ссы. На вот, закуси, - протянул Водяной кусочек хлеба.
Быстро опьяневший Шурик вначале никак не мог понять, зачем это Суфа вдруг посадил его себе на колени и стал щупать как девчонку, гладить, забираясь руками под одежду, и даже попытался поцеловать. Когда же его бросили поперек дивана, лицом в вонючий зассаный матрас и стали стаскивать штаны, до него, наконец, дошло, что с ним хотят сделать, но было уже поздно. Он начал было сопротивляться, заворочался, стал лягаться ногами, но Водяной одной рукой прижал его к дивану, а другой стал бить по голове. Суфа раздвинул ему ягодицы, сказал: "Лучше женского влагалища жопа пьяного товарища", смачно харкнул в задницу и с размаху сунул туда средний палец. А потом была только разрывающая боль, ритмичными толчками проникающая все глубже в тело, натужное сопение и горячее дыхание в ухо.
Когда все кончилось, Шурик уже почти потерял сознание. Словно издалека он слышал, как переговариваются насильники:
- Ну че, еще будешь?
- Не, ну его на х...Больно говном пахнет.
- А с ним че будем делать?
- Да выкинем на х... Он теперь пидарас, нам к нему даже прикасаться нельзя, а п...дить только ногами можно.
Его сбросили на пол, пинками заставили подняться на четвереньки. Так на четвереньках, подгоняемый ногами он и дополз до выхода из подвала.
Боль все не унималась, но кровь уже почти перестала идти. Шурик сидел на корточках между двумя гаражами и ревел. Он прекрасно понимал, что теперь он опущенный. Завтра об этом узнают все на вокзале. Теперь его не пустят не только в "бункер", но и вообще никуда, где собираются беспризорники. Везде его будет ждать крик "Пошел на х..., пидарас!" И пинки. Опущенных нельзя бить руками.
"Сейчас на крышу залезу и спрыгну вниз, как Сашка-Лысый летом спрыгнул", подумал Шурик. Смерть ему теперь казалась гораздо более привлекательной, чем предстоящая жизнь. Он зашарил вокруг, чтобы взять новую пригоршню снега, но тут его пальцы наткнулись на что-то твердое и округлое. Мало ли какой мусор может валяться между гаражами, но Шурик разгреб снег. Найденный им предмет больше всего походил на большой темно-зеленый лимон, поделенный на квадратики, словно плитка шоколада. Из "лимона" торчал блестящий металлический штырек с ручкой и кольцом, точно таким же, на каком носят ключи. Забыв о боли и пережитом унижении, Шурик взял его в руку, "лимон" оказался очень тяжелым. Хотя Шурик никогда в жизни не видел ничего подобного, он сразу понял что это...
Серега Безногий. Молодой солдат, потерявший обе ноги в Чечне. Серега ехал из госпиталя домой, но по дороге напился, с кем-то поссорился, подрался, а когда очнулся, оказалось, что он лежит на перроне на вокзале незнакомого города без денег, без документов, без чемодана с вещами, даже без протезов. Так безногий, с волочащимися штанинами, он ползал по вокзалу, пытался милостыней набрать денег на билет до дому. Ночевал он в "бункере". Когда Серега напивался пьяным, он начинал рассказывать о том, как он подорвался на мине и ему оторвало обе ноги. "Пацаны всегда говорили - лучше сразу сдохнуть, чем потом жить инвалидом. Кому я без ног нужен? Об одном жалею, что тогда сознание потерял. Была у меня с собой граната, "эфка", специально для такого случая. Или чтобы в плен живым не попасть. Спасатель такую гранату называют. Ведь как все просто было бы: пальцы завел под спусковой рычаг, разогнул усики на чеке, выдернул кольцо, потом у тебя будет еще четыре с половиной секунды, пока горит запал, чтобы подумать, не зря ли ты прожил свою жизнь". Серега повторял свою историю часто, так как напивался почти каждый день. Потом он куда-то исчез, то ли его, наконец, нашли родственники, то ли замели менты. Серега исчез, но его слова про гранату, которой он не смог воспользоваться, остались в памяти Шурика.
И вот теперь Шурик сам держит в руках точно такую же гранату, и в его жизни настал как раз такой случай. Шурик встал, подтянул штаны. Пропитанная калом и кровью холодная ткань налипла на ноги, но теперь это не имело значения. Не имела значения и боль, продолжающая терзать его изнутри. Теперь ничего не имело значения.
Шурик зажал спусковой рычаг рукой, отогнул тугие усики и вытащил чеку. Теперь он мог вернуться в "бункер".
Суфа и Водяной сидели на диване, курили и пьяно смеялись. Перед ними на ящике лежали пустые пакетики "Блеска" и стаканчики. Шурик вошел, закрыл за собой дверь и подпер ее спиной - чтобы никто не смог теперь выйти из комнаты. При виде вошедшего Шурика Водяной встал и, продолжая смеяться, подошел к нему.
- Че, пидор гнойный, понравилось в жопу? За добавкой пришел? Вставай раком, сейчас мы тебя снова трахнем... - тут Водяной осекся, потому что Шурик вынул из-за спины руку с гранатой. Водяной еще продолжал шевелить губами, но уже не произносил ни звука, а только испуганно таращился на Шурика.
- Ты че, Шурик! Она же боевая! - это подал голос Суфа, голос у него дрожал, - Шурик, мы же пошутили, это так, понарошку.
После того, что они сделали с Шуриком, это "понарошку" звучало по-детски наивно и неуместно. Тугая пружина вырывала спусковой рычаг из мокрых от пота пальцев, и Шурик отпустил ее. Раздался неприятный металлический щелчок, зашипел запал. Скоба, отскочив, ударила Водяному прямо между глаз. Тот сипло взвизгнул, дернулся назад, споткнулся о лежащий на полу ящик и с размаху сел задом на пол. При этом у него был такой глупый и испуганный вид, что Шурик не выдержал и рассмеялся. Смеялся он еще долго, целых четыре с половиной секунды.
[Рыбкин Алексей Владимирович]" height="728" >