Наступил долгожданный день, когда Лешу вызвал с утра старпом и сказал, что с сегодняшнего дня тот заступает впередсмотрящим в вахту третьего помощника капитана. Когда Алексей спустился в свою каюту, чтобы собраться, боцман открыл рундук под диваном и вытащил оттуда новехонький синий комбинезон.
- Носи, как специально приберег для тебя. Негоже в обычной робе на "мосту" стоять.
- Только не на футболку одевай! Возьми вот свитер рыбацкий, - Семеныч достал из того же рундука серый свитер грубой вязки.
- Ух, ты! А может мне еще рокан новый положен?! - рассмеялся Лешка. - Так меня только мама в школу собирала!
- Ты зубы не скаль! - пробормотал боцман - Я сам знаю, кому что положено, кому и нет... Дал - значит носи! Шутник...
И продолжил тем же ворчливым тоном:
- Если не в рубке, а на крыле "моста" стоять придется - найдется там у штурманца и куртка от рокана прорезиненная и теплая меховая... А вот шапку свою возьми, - кивнул на Лешкин "петушок", лежавший на верхней полке шкафа. - Возьми-возьми. Нет там девок, чтоб перед ними голой башкой форсить. Постоишь с полчасика на крыле - вспомнишь меня...
- Да не ворчи, Семеныч! - Лешка взял с полки вязаную шапочку и сунул ее в большой нагрудный карман комбинезона. - Лады! Надо - значит надо!
Посмотрел на соседа по каюте и ехидно осведомился:
- А теплые колготы и рейтузы с начесом?!
- Хохмит он тут! - боцман взмахнул рукой, будто намеривался дать Лешке по заднице. - Иди уж, Аника-воин! Там, небось, "третьяк" тебя обыскался!
Лешка понимал, что боцман шутит, быстро собрался и выскочил вон из каюты. Пока поднимался на верхнюю палубу по внутренним трапам, подумал, что ему повезло, в течение одного рейса он успел поработать на палубе, в рыбцеху, а теперь в самое элитное место на судне попал - на вахту в рулевую рубку. Забавно, но эти его мысли будто прочел третий штурман, который встретил Алексея словами: - "О, студент! Самый главный карьерист парохода на вахту прибыл!"
- Чего это...? - насупился было Леша.
- А как же! Первый рейс матросом второго класса, сначала за "драконом" кисточки тягал, а к середине рейса уже на "мосту" оказался! Глядишь, к концу рейса капитана подменять будешь!
Леша понял, что "третий" его просто подначивает, точнее - "подъ... подкалывает", как принято говорить на судне. Первое время он обижался на постоянные, подчас довольно обидные подколки, но потом понял, что это непременный атрибут судовой жизни. Без них, наверное, не вынести тяготы существования в ограниченном стальными бортами траулера пространстве, в замкнутом коллективе, когда изо дня в день ты видишь десяток-другой одних и тех же лиц.
Штурман Володя протянул Леше руку:
- Добро пожаловать в самое святое нашего лайнера, в рулевую или, если угодно, ходовую рубку. Но у нас не военно-морской флот, поэтому - Добро пожаловать на "мост"!
- Привет, Алексей! - улыбнулся Николай, матрос-рулевой. - Нашего полку прибыло, теперь вахту веселей стоять будет!
"Третий" аж подпрыгнул на месте:
- Сплюнь, Николай Егорыч! Нашел когда про веселье говорить! Вот даст Антарктика по зубам, поосторожнее со словами-то будешь. Веселья ему, блин, недостает!
- Да разве можно плевать на судне?! - хитро прищурился рулевой. - Традиции нарушать?!
С этим матросом Лешка был мало знаком. Рулевой оказался достаточно пожилым, по меркам Алексея, человеком, то есть старше пятидесяти лет. Высокий, широкий в кости, небольшой штурвал казался хрупкой игрушкой в его руках. Алексей давно заметил, что, то ли из-за возраста, то ли по какой другой причине, но молодой "третьяк" часто обращался к подчиненному по имени-отчеству, хотя, при этом, они были на "ты", как принято почти среди всех членов экипажа.
Только третий штурман хотел было ввести Алексея в курс дела, как хлопнула дверь, ведущая из коридора на мостик. Раздались грузные шаги по ступенькам короткого трапа.
- "Папа" идет! - шепотом произнес рулевой и приосанился, глядя вперед, по курсу судна.
В рубку вошел капитан. Алексей видел его третий или четвертый раз за рейс. Грузная, с заметным пузцом, фигура, шкиперская бородка, сединой обрамлявшая тяжелое, темное лицо. Одет капитан был в линялые джинсы и серый свитер. Никаких тебе кителя с погонами и фуражки с "крабом". Лешка давно заметил что одежда, которую одевали на судне, никак не вязалась с той, в которой моряков изображали в кино и литературе. Конечно, если ты работаешь на палубе - тут тебе положены и ватные брюки и рокан - оранжевый прорезиненный костюм, состоящий из широченных штанов на лямках и куртки с капюшоном; если в цеху - то обязательно резиновые высокие сапоги и безразмерный оранжевый фартук. Кстати, воспетую всеми киношниками тельняшку, "тельник" по - судовому, он видел буквально у пары человек. Причем это был не показной атрибут морской жизни, а просто удобная одежка, надеваемая для тепла, например, под свитер. В свободное от работ время все ходили, одевшись по-домашнему: джинсы, свитера, рубахи, спортивные костюмы. Так же одевались и штурмана и радист и рулевые. Причем абсолютно нормальным считалось прийти на обед в домашних шлепанцах или проследовать из душа в свою каюту во "вьетнамках", обернув чресла полотенцем.
- Доброе утро всем, - поздоровался капитан и тут заметил Алексея. - Первая вахта? С почином тебя, Борисенко. Может и меня скоро подменишь?
"Третий" и рулевой одновременно прыснули в кулаки.
Капитан повернулся к штурману:
- Владимир Сергеевич, мне позвонил "дед", просит хотя бы часок для профилактики "главного". Как у нас погода?
- Пока тихо, Александр Владимирович! Но циклон на подходе, думаю после обеда, в крайнем случае, к вечеру - задует.
- Добро, ложись в дрейф, дадим "деду" время.
Штурман поднес к губам микрофон: - В "машине"! Ложимся в дрейф, часа хватит на ремонт?
В динамике в ответ проскрипело: - Добро, Сергеевич! Это стармех говорит. "Мастер" далеко?
- Здесь я, Михалыч! - капитан взял микрофон из рук Володи. - Больше часа не могу дать, погода скоро "посвежеет", так что, "дедушка", поторопись.
- Добро, Владимирович! Уложимся, я думаю. А то войдем во льды, вы нас с моста реверсами замучаете! Лучше передбеть, чем потом без хода остаться!
Капитан повесил микрофон с витым шнуром на "держак", подошел к лобовому окну-иллюминатору. Посмотрел на длинные пологие волны зыби, которые качали, будто баюкая траулер, и сказал, обращаясь к третьему помощнику:
- Объяви по трансляции, что ложимся в дрейф. И "науку" вызови, пускай свои приборы помакают, если нужно. И инструктаж для новенького не забудь провести.
- ОК, Александр Владимирович! - штурман взял микрофон и защелкал тумблером-переключателем. - Вниманию экипажа! Ложимся в дрейф, лагом к волне, возможна сильная бортовая качка, просьба раскрепить все. Особенно - на камбузе, ловите тарелки! - подмигнул так, что это увидел только Лешка.
Затем на телефоне, закрепленном на переборке, набрал двузначный номер.
- Викторыч! На час легли в дрейф, профилактика "главного". Кэп дал добро вам на постановку станции.
Выслушал ответ и, сказав "ОК", повесил телефонную трубу, потому что трубкой назвать это сооружение весом в пару кГ, язык не поворачивался.
Капитан тут же не преминул вставить "пять копеек":
- Владимир Сергеевич! Ну, вот охота тебе русский язык ихними "океями" уродовать? Читай классика, Виктора Викторовича Конецкого. Он про вас, молодых штурманцов, точно написал. Чем тебя наше общепринятое на флоте "добрО" не устаивает?
- ОК, Александр Владимирович! - поперхнулся "третий". - Извините! В смысле - добрО! Будем изживать слово-паразит!
Когда же капитан согласно кивнул, штурман продолжил с подковыркой:
- Оно, конечно, слово иностранное. Тем более - нашего вероятного противника... Только вот короче его в мире и на флоте, в частности, еще не придумали ответа. Коротко, удобно и ёмко. Кстати. А как теперь иностранцам по радио отвечать? "Вери гуд я Вас понял все в порядке"?
- Балаболка ты, а не третий помощник, - ухмыльнулся кэп. - Как только "дед" профилактику закончит, сразу ложись на курс. Спокойной вахты.
И шаркающей походкой двинулся в сторону трапа. В этот момент открылась дверь радиорубки, оттуда выскочил радист Толя: - "Владимирович! РДО возьмите!", протянул несколько листков. Капитан достал из нагрудного кармана очки, пробежал глазами радиограммы и сунул их в карман вместе с очками. Видимо, в них не было ничего срочного или экстраординарного, потому как кэп ничего не сказал и молча начал спускаться по ступенькам трапа.
Когда капитан покинул мостик, атмосфера будто разрядилась. Нельзя сказать, что все вздохнули с облегчением, ведь это было обычное рабочее утро, просто Лешка почувствовал, что оставшиеся расслабились, будто при команде "Вольно!".
Тем временем радист обратился к штурману Володе:
- Танцуй и ты, "третьячок"! Почта тебе!
- Ух, ты! Надюха пишет! - обрадовался Володя и выхватил из рук радиста несколько узких полосок серой бумаги. Лихорадочно пролистал их и возмущенно воскликнул: - "Да тут же одни "навипы"!"
- А что такое "навипы"? - спросил Лешка шепотом у рулевого. При этом они оба с интересом наблюдали, как штурман схватил свернутую в рулон карту и начал гонять радиста по рубке.
- Это сокращенно - навигационные предупреждения. Штурман их должен на карту наносить. Там-то затонувшее судно, в другом месте буй сорвало и так далее. А "третий" думал, что это радиограммы из дома. - Николай делал вид, что его возня молодых парней не касается и стоял у штурвала, глядя вперед, хотя траулер уже лежал в дрейфе.
- Сто сорок два на девяносто восемь! - выкрикивал радист и ловко лавировал вокруг многочисленных тумб с приборами, стараясь держать дистанцию от штурмана, который размахивал картой, как дубинкой. - Причем в пользу радиослужбы!
- Счет ведут, кто кого больше "наколол"... Второй рейс уже цирк такой!
Последняя фраза была произнесена матросом довольно громко.
'Третий' сразу переключился на него:
- Егорыч, блин! А ты чего статуем стоишь?! Давай, экскурсию по "мосту" для салаги проведи! И обязанности ему разъясни!- он изловчился и треснул рулоном по бритому затылку радиста. - Девяносто девять!
- Пошли, - сказал рулевой и покачал головой. - А ведь взрослые уже, у каждого свои дети есть. Да ладно, пусть дурачатся. Все лучше, чем выть от тоски или спирт втихаря после вахт глушить...
- Так вот, студент, это и есть рубка или "мост" по-народному. Двери по обе стороны - выход на крылья мостика. Там тоже тебе придется стоять вахту, если через окна плохо видно будет. Теперь сам мост. Приборов тут уйма, но тебе это пока без надобности. Основное - это штурвал, - Николай коснулся небольшого колеса с рукоятками. - Перед ним компАс, по которому ведешь судно.
- А это радиолокатор, - он показал на отдельно укрепленный прибор с резиновым конусом. - Посмотри туда.
Лешка заглянул в раструб локатора, там светился круглый зеленый экран, по которому бегал яркий луч: - Так не видно ничего, пустое поле!
- Вот и хорошо, - ответил Николай. - Значит вокруг нас никаких помех - ни судов, ни айсбергов. Видишь, в какую даль мы забрались! Тут месяцами можешь ни одного судна не увидеть.
Продолжил экскурсию, показывая Алексею на множество приборов, горящих лампочек, подсвеченных шкал:
- Это все хозяйство штурманов, связь с "машиной" и так далее. Главный для тебя прибор, это "очи", - подошел к лобовому иллюминатору и открыл деревянный ящичек, прикрепленный под ним. - Вот тут лежит бинокль, которым ты и будешь пользоваться. А вот из этого ящичка - не бери. Тут персональные "папины очки". Пошли дальше.
Они покинули рубку, точнее перешли в узкую ее часть.
- Справа радиорубка и хозяйство акустика, - показал Николай. - А на этой стороне - штурманская, трап вниз и телетайпная. Тут метеокарты принимают и факсимильную газету для рыбаков. А теперь и ледовые карты будем принимать с "Молодежной". Дальше пост управления тралом.
Леша и рулевой подошли к большим окнам-иллюминаторам, через которые открывался вид на траловую палубу.
- Отсюда тралмастер командует постановкой и выборкой трала. А вот и второй по значимости для тебя прибор.
В углу, на полочке приютился закрепленный в самодельном держателе электрический чайник. Рулевой открыл шкафчик под ним:
- Сахар, кофе, кружки. Каждая вахта свое приносит. Вот Леха и всё. Подробности, как говорится - письмом, точнее, все по ходу изучишь. - И крикнул в сторону передней части рубки. - Сергеевич! Инструктаж уж сам проводи! Кто из нас вахтенный штурман?!
- Леха! Иди сюда! - раздался в ответ голос "третьего" из штурманской.
Алексей зашел в небольшое помещение. Большой стол, на котором лежала карта и штурманские принадлежности, над столом мигающие цифрами приборы. Узкий диван, покрытый темно-красным дерматином, рядом еще какой-то, похожий на телевизор, аппарат.
- Распишись, что инструктаж проведен, - Володя положил на карту толстый прошнурованный журнал. - Обязанности потом объясню.
Увидел интерес в Лешкиных глазах:
- Вообще-то здесь, кроме штурманов, никому не положено находиться. Смотри, студент, тут самое современное оборудование, - показал на приборы над столом. - Это спутниковый навигатор, дает нам координаты местонахождения. А сзади, с экраном, это для приема цветных спутниковых карт, тут же их и распечатать можно. Но это старшего "научника" епархия, как-нибудь посмотришь, как это американское чудо у него работает. А теперь - по твоей вахте. Пойдем.
Они шагнули в рубку и "третий" сказал:
- Твоя задача - наблюдение по курсу судна. Главная опасность для нас в этих водах - льдины. Если айсберги и на радаре "рисует" и визуально хорошо видно, то небольшие льдины - только если внимательно смотреть вперед. А делов такая льдинка, в десяток- другой тонн весом, может столько наделать... Так что, студент, жизнь парохода и экипажа в твоих руках! - закончил Володя с пафосом.
- А если серьезно... - больше всего не люблю именно этот район, от банок "Обь" и "Лена" до кромки льдов. Под кромкой тихо, и шальная льдина ничем не грозит, а здесь, в пятидесятых широтах, попробуй ее, заразу в волнах разглядеть. Болтает тут изрядно и, если пропустим, и она в борт врежется, мало нам не покажется... А судов в обозримом пространстве нет. Некому будет и SOS передать. - Помолчал, чтобы до Алексея дошла вся серьезность его слов. - Твой сектор - от носа по всему левому борту. Рулевой контролирует прямо по курсу и правый борт, вместе со мной. Вот такой, Леша, расклад. Да. И самое главное...
- Мне две ложки сахара, а Коля только со сгущенкой пьет! - рявкнул с напускной суровостью Володя. - Кофи-тайм! В смысле - пора уже и по кофейку, матрос Борисенко!
Когда запах кофе поплыл по всей рубке, к ним присоединился радист. Медленно попивая горячий напиток, смотрели вниз, на палубу, где заканчивали свои работы "научники".
"Третий" вышел на крыло мостика и крикнул, перегнувшись через планширь:
- Скорее "вирайте" свои бандуры! Ветер свежеет! Будем ход давать!
Вернулся в рубку и вызвал по спикеру машинное отделение:
- "Дед"! Закругляйтесь, скоро задует!
- Добренько, через пару минут запускаем!
Вскоре корпус судна мелко задрожал, это заработал главный двигатель, и траулер дал ход.
В двенадцать часов, когда закончилась вахта, Лешка спустился в столовую. За их столиком уже сидела привычная компания - боцман, рыбмастер и трюмный матрос Юра. Качало довольно существенно, поэтому стол был застелен мокрыми простынями, чтобы не "ездили" миски, ограничительные бортики стола тоже были подняты. Лешка налил себе полную миску борща из общей кастрюли и с аппетитом начал есть.
- Смотрите-ка! - поддел его Гурген Бабкенович. - Ты после вахты в рыбцеху так не рубал! Видать мало мы тебя работой загружали, а вот после "моста" - ишь, как оголодал!
Боцман отложил на отдельную тарелку мосол, который он вычищал со свойственной ему дотошностью, и произнес мечтательно:
- А после сытного обеда, по закону Архимеда, на боковую и послушать пару часиков шумы подводных лодок...
- Ага! - произнес с набитым ртом Леша. - Хорошо бы!
- Фигушки! - Рыбмастер изобразил пальцами известную комбинацию. - Полчасика отдохни и в цех двигаешь, красите с Юрой кожуха транспортера. Отсюда и до ужина!
На мостик по внутреннему трапу Алексей поднялся ровно в восемь часов вечера. Поначалу опешил, потому что с задней, траловой палубы, коридор мостика был освещен, а перед самим ходовым мостиком висела темная, как безлунная ночь, стена. Потом сообразил, что рулевая отделена от остального помещения темной плотной шторой. Осторожно ступил за нее, в первую секунду не зная, куда шагнуть в кромешной темноте. Местонахождение вахтенного штурмана определил только по красному огоньку сигареты.
- Прошу разрешения.
Глаза привыкали к темноте, теперь Лешка увидел прямо перед собой глыбу спины рулевого Николая.
- Давай, Леха - к станку, - произнес вахтенный штурман. - Будь внимателен, по прогнозу сегодня - волны выше сельсовета!
- Как это?
- Что в нашей деревне есть сельсовет? А также контора и бухгалтерия? Правильно, "мост"!
- А у меня что, партком? - вступил в темноту рубки радист. - Пора бы по кофейку, господа мореплаватели!
- Партком - это палубой ниже! В каюте помполита! - весело ответил "третий". - У тебя, скорее всего - завалинка с бабушками, или скамейка у подъезда! От тебя же все новости и сплетни!
Пока друзья пикировались, Лешка спустился на камбуз, набрал в чайник воды. Поднялся на мостик, вскипятил чайник и насыпал в кружки растворимый кофе.
Раздал всем кружки и встал у лобового иллюминатора, прихлебывая горячий напиток, стал вглядываться в темноту. Нос траулера то взлетал ввысь, то опускался в воду, которая взрывалась фонтанами по обе стороны бака и водопадом обрушивалась на носовую палубу. Несколько раз волна на излете достигала высоты рубки, и потоки воды застилали лобовые окна-иллюминаторы. Расклинившись в своем углу, Леша неспешно продолжал наслаждаться кофе и прислушивался к беседе. Видно не одну ночь вот так, за разговорами, коротали моряки вахту.
... - Между рейсами жена уговорила к ее родителям съездить, в деревню. Взяли дочку и поехали. И вот что моя малая учудила там, - рассказывал радист. - Сидим мы с тестем на камбузе, в смысле на кухне, водочка, огурчики свои, сальце. Короче - культурно сидим, с понятием. Надо сказать, что тесть у меня тоже из морских, в юности на Балтфлоте служил. А в это момент моя Ксюшка подходит к жене, которая на веранде банки с соленьями перебирала и спрашивает - "Мама, а что такое аборт?". Жена в шоке, ребенку-то всего четыре года, а такие вопросы! И набросилась на нее:
- Откуда ты такое слово взяла?!
- Это папка с дедом на кухне песню про аборт пели..., - заревела моя малая.
Ну, жена на кухню рванула, с криками - "Чего вы паскудству всякому ребенка учите?!"
Мы в ауте, ничего понять не можем. А она верещит: - "Какую песню вы ребенку напели?!"
Тесть офигевает вообще, я тоже. Говорим - "Как обычно... "Раскинулось море широко", в смысле,
"А волны и стонут и плачут
И бьются О БОРТ карабля..."
Все засмеялись, но рулевой Николай только хмыкнул:
- Этой байке лет сто будут в понедельник отмечать...
- Кому байка, а кому и жизненная ситуация, - совершенно не обиделся радист, уличенный в "травле". - Моя малая, скажу тебе, и не такие перлы выдает! А вот еще была история...
В этот момент Лешка заметил слева, почти по курсу траулера, какое-то белое пятно, которое, то проваливалось в волну, то выползало на гребень. Оно совершенно не было похоже на белые барашки катящихся навстречу траулеру волн.
- Слева десять! - выкрикнул Лешка, чуть не поперхнувшись остатками кофе. Он хорошо помнил, что надо не только называть направление на помеху, но и указывать - в скольких градусах от курса судна.
- Есть слева десять! - отрепетовал штурман. - Полборта вправо, Егорыч!
Рулевой крутанул штурвал, и траулер покатился вправо от курса.
- Чисто проходим! - доложил он через минуту штурману, который прильнул к раструбу радиолокатора.
Леша до боли в глазах вглядывался в темень по левому борту, льдина проплыла на приличном расстоянии от судна, и даже показалась Лешке не такой уж и страшной.
Штурман будто услышал Лешкины мысли:
- Молодца, студент! Вот так встречает Антарктида своих героев! Не смотри, что льдина маленькая была, под водой раза в три - четыре больше осталось. Когда раньше, на деревянных суденышках ходили, в непогоду, бывало, подпускали льдину близко, а она - хрясь в борт своей подводной частью и всё! Пожалуйте отважные мореходы рыб кормить...
К концу вахты такие шальные льдины-одиночки стали появляться на горизонте все чаще. Так что, когда второй штурман принимал у них в ноль-ноль часов вахту, радости на его лице, при всем желании - не наблюдалось.
На следующий день, на утренней вахте Лешка увидел свой первый айсберг.