Ты просыпаешься. И в ситцевое платье
Втекаешь, не таясь и не спеша.
А следом поднимается с кровати
Калачиком уснувшая душа.
Блеснуло в зеркале немое отраженье.
И забурлила в чайнике вода.
Давай проймем малиновым вареньем
Весенний холод тающего льда.
* * *
Я меняю шаг на бег,
Только ты моложе.
Упаду лицом я в снег,
Как в пухово ложе.
Засмеюсь, и знаю, ты
Рассмеешься звонко.
Мы из снежной наготы
Слепим снеговенка.
* * *
Подари мне погожий вечер,
Хоть, конечно, и ты не та,
Кто по компасу ищет встречи,
Будто круглая сирота.
И на прожитое мгновенье
В колымаге осенних дней
Въедет новое стихотворенье
О загубленной жизни моей.
* * *
Я радость, я боль, я пронзительный смех,
Паденье, позор и весомый успех.
Я вечер, я ночь, я рождение дня —
Все то, чему ты обучила меня.
Я зависть, и я же — чрезмерная злость,
Я неба клочок, виноградная гроздь,
Я месяц над хатой и воли глоток,
И рваной рубахи твоей лоскуток.
Настанет рождение нового дня —
Скажи, будет место ли там для меня?
* * *
Только ты не сули измену
(Не суди и судим не будешь).
Знать, крестили меня — «по хрену»,
И хреновей уже не будет.
Только ты не зови удачу.
Я удачлив по мере мерной.
И не плачь, если я заплачу,
От любви и погоды скверной.
* * *
Тебя я вижу и хочу сказать
Гораздо больше, чем скупое — здравствуй.
И тяжелее молча ждать,
Не в силе принцип — разделяй и властвуй.
Нет нужных слов, а на душе — цветы,
И настроенье — ближе к Первомаю.
Скажи два слова первой ты,
А остальное сам я отгадаю.
* * *
Пусть завывает вьюга
Над кронами берез,
Любви живая шуба
Убережет от слез.
Январские снежинки
Украсят седину,
И ускользнут морщинки
В далекую страну.
Пусть завывает вьюга
И в шутку, и всерьез,
В глазах твоих, подруга,
Я не увижу слез.
* * *
Я в этот вечер слишком одинок,
День был прекрасен, так о чем печали?
Подумаешь: кольнуло в левый бок,
Подумаешь: в трамвае обокрали.
Не стоит предаваться мелочам
И на тебе срывать свою обиду...
Ну что с того: костюм не по плечам,
Да и в лице — ни броскости, ни вида.
И что с того, что я сегодня пьян —
Я опьянен твоею лишь любовью...
А в этой жизни столько обезьян
Справляться могут с примитивной ролью.
* * *
Все в дыму: знакомое, родное...
Дым повсюду..., этот дым во мне.
Если спросишь: «В этой жизни кто Я?»,
Что ответить, не лукавя, мне?
И случалось превозмочь простуду,
Просыпаться с шорохом дождя.
Я надеялся на маленькое чудо,
Вот и встретил грешную тебя.
Прослезилось чуждое пространство.
Этот дым — безвременья зола.
Я устал от пошлости и чванства...
И от племени, в котором ты жила.
* * *
Присядем в старенькие кресла.
И ночь, сгоревшая дотла,
Накинет шаль и скажет пресно:
«Прощайтесь, милые, любовь ушла».
* * *
А в вишневом саду
На пороге зимы,
Лопоча ерунду,
Обозначились мы.
То — сплетение снов
И крылатых надежд,
Нежный танец богов
У подножья одежд.
Улыбнемся вослед,
Нагоняет зима...
И таинственный бред
Заполняет дома.
* * *
А я куда-то тороплюсь.
И сам себя я погоняю.
Сам на себя за что-то злюсь
И у дверей ключи роняю.
А прошлогодняя листва
Летит по следу — дышит в спину.
Я знаю, что еще жива
Любовь, упавшая в корзину.
* * *
Не гаснет свет в твоем окне,
Я не могу тебя забыть,
Мы не сошлись опять в цене,
И ты предпочитаешь плыть,
Не налегая на весло...
И вот течение снесло
Узор твоих прекрасных глаз,
И огонек в тебе угас.
Но он горит в твоем окне,
И почему-то больно мне.
* * *
Как говорится, не срослось,
А может быть, не притерпелось.
И по ошибке вбитый гвоздь
Ничуть не потревожил зрелость.
Ну, вот и сбрита борода...
Ты обещала прийти в среду.
А дождь, вгрызаясь в провода,
Свел все к обыденному бреду.
* * *
Д. С.
Мы остаемся на плаву.
И расщепляет мрак лучина.
И если я еще живу,
На то имеется причина.
По той причине я терплю
Все то, что не отмоешь в бане,
И незатейливо люблю —
Тебя, уставшую от брани.
* * *
Д. С.
Я проживу еще четыре дня
В любви, пороке и разврате,
Припомню серенькое платье,
В котором ты ждала меня.
Я проживу четыре дня,
Я разорву стихи и платье.
И... если б не твои объятья
Должно быть, не было меня.
* * *
Моя печальная любовь,
Была и ты собою краше,
Но незатейливая новь
Взяла тебя «на карандашик».
И я привычно хмурю бровь,
Только печаль неутолима,
Она, как первая любовь,
Ничем иным не заменима.
* * *
И волк, бегущий от огня,
И пес, дрожащий от мороза —
Я разрываюсь на два «я"...
Прекрасна, но с шипами роза.
Ночь или день, свет или тьма,
Богатый выбор предо мною.
Эх, горе, горе от ума!
Остаться бы самим собою.
Пусть все не то, пусть все не так,
Никто не властен над судьбою.
Быть может, просто я дурак,
Но я хочу побыть с тобою.
* * *
Как много слов летит на ветер!
Великий рушится язык.
Но все-таки еще не вечер —
Трепещет в рифму мой кадык.
И не допеты мною песни,
И не дописаны стихи.
Все впереди, конечно, если
Мы не останемся глухи.
И вьется ленточкой дорога,
И все идет куда-то вдаль.
Меня ты встретишь у порога —
И прочь уйдет моя печаль.
С тобой сошлись совсем случайно
И обрели одни мечты.
Сначала мы встречались тайно,
Вдали от общей суеты.
Но обретая постоянство,
Ввалились мы в обычный круг,
Где славно процветает чванство
Среди знакомых и подруг.
* * *
Ненужная вещь.
Плохо сшито белье.
Ты сказала: «Бог есть».
...Все равно тяжело.
Ночью дышится в такт,
И в четыре ноздри —
Непроверенный факт.
Ночь. Горят фонари.
* * *
И выразителен твой смех,
Щадящий млечное пространство.
За изобилием прорех —
Мое неброское убранство.
И, если разомлела ты
Под чьей-то ласковой рукой,
Я и на ранние цветы
Смотрю с привычною тоской.
* * *
Не стану плакаться в жилетку,
Она истлела за ветрами.
Ночь опрокинет табуретку,
Опутав винными парами:
Тебя — былую недотрогу,
Обитель недопетых песен.
Но ты, как скользкая дорога,
Которой взлет неинтересен...
* * *
Небо роняет звезды.
Я собираю камни.
Старуха подметит: «Поздно».
Ребенок промолвит: «Рано».
Ты мне нужна как воздух.
Твое я ласкаю тело.
А небо роняет звезды,
И небу до нас нет дела.